Quotes from the 'Когда убьют – тогда и приходите' audiobook

муки, поллитра молока, четверть стакана воды, чайную ложку ванили, пол чайной ложки соли, двадцать граммов масла, ром, сахар по вкусу. Рома нет, но водка подойдет, выпендриваться не будем

а детские обиды сохраняются на всю жизнь

врачи говорят, нельзя умирать вместе с каждым больным. Жестко, но правильно. Люди уходят, ты остаешься, и любовь уходит, ты тоже должна остаться тем, кто ты есть. Даже в самом страшном горе надо сохранить себя, и в любви тоже нельзя потеряться».

рушения закона, чтобы привлечь к ответственности заведомого негодяя, или правосудие можно

берем четыре яйца, двести граммов муки, пол-литра молока, четверть стакана воды, чайную ложку ванили, пол чайной ложки соли, двадцать граммов масла, ром, сахар по вкусу. Рома нет, но водка подойдет, выпендриваться не будем. Ванильного сахара тоже не осталось,

от стыда сгорит. Какие-то тонкие нюансы политики и этикета требовали, чтобы Ордынцев заехал к

из чужого идиотизма – тоже верно. Но когда человек считает, что мирного неба над головой

горку любимых французских блинчиков-крепов. Рецептом поделилась с Ириной секретарь суда, у которой сестра встречалась с настоящим французом. Итак, берем четыре яйца, двести граммов муки, поллитра молока, четверть стакана воды, чайную ложку ванили,

таинственным образом исчезнут из города. Кирилл пожал плечами. – Да точно тебе говорю! Мне осталось хвосты подбить, да рассмотреть одно небольшое дело о халатности врача. – Я смотрю, Павел Михайлович тебе специализацию определил. Не успела одного доктора отсудить, как он тут же тебе следующего подсунул. – Зато торжественно поклялся, что нового ничего расписывать не станет. – Остается только верить этому честнейшему человеку, – засмеялся Кирилл. – А случай-то хоть простой? Ирина вздохнула. – Как тебе сказать, Кирюш… Ясный, да. Но совсем не простой. Кирилл убежал, насвистывая и размахивая авоськой, а Ирина помешала суп, добавила несколько крупинок соли, которые ничего не изменят в блюде, просто ей нравилось притворяться искушенным поваром с рафинированным вкусом. Таким образом, обед был готов, и мысли повернули в сторону работы. Предстоящее дело было ясным, как слеза младенца, тут она Кириллу не соврала. Ни малейших оснований опасаться, что истина вдруг выскочит, как чертик из коробочки или пружина из старого дивана. Но приговор вынести будет ой как нелегко…

параноидальной училкой? Прогнала бы ее сразу, и пусть бы та вместе со своими бредовыми идеями шла к Кошкину, как и хотела. Ну а теперь что? Слова сказаны, сомнения посеяны, не отмахнешься. Она встала и заглянула под капюшон коляски. Володя спал, сосредоточенно шевеля губами. Гортензия Андреевна тоже поднялась. – Очаровательный малыш, – заметила она сухо, – надеюсь, когда он достигнет школьного возраста, я буду уже на пенсии