Read the book: «Дом, где расцветают мечты»

Font::

EUN SANG

BLOSSOM SHAREHOUSE / DEVIL OF THE UNICORN

Russian language translation rights arranged with CRAYONHOUSE CO., LTD. through EYA (Eric Yang Agency)

* * *

Пролог

Я хранитель порядка и служитель.

Выражаясь человеческим языком, я могу быть либо демоном, либо ангелом. И скорее демоном, ведь моя ответственность – отрицательные эмоции, другими словами – негативная энергия.

Чем я занимаюсь? Можно сказать, что я мастер. Я управляю съемным домом на окраине Сеула.

Но какая связь между демоном и общежитием?!

Как я уже сказал, моя задача – собирать негативную энергию. И сделать это я собираюсь с помощью трех девушек, живущих в моем доме.

Я дарую им надежду.

Вам, должно быть, кажется странной идея добывать негатив из надежды. А если сначала дать ее, а затем отнять?

Любовь, как и надежда, кажется людям источником положительных эмоций. Однако не все так просто: если ее потерять, в особенности безвозвратно, надежда превратится в отчаяние, а счастье – в тоску.

Великая трансформация!

Люди часто спрашивают, зачем я так поступаю.

Но разве должна быть какая-то причина?

Я не думаю зачем, я просто делаю. Такова моя работа. Моя служба.

Часть 1. Парень

Перерабатывай днем, сияй ночью

«Финальный_3».

«Точнофинальный».

Ынсо редактировала файл, название которого, казалось, никогда не станет окончательным. Наверняка файл под названием «Точнофинальный» был финальным не так уж и точно.

«Точнопреточнофинальный», «точноточнофинальный», «точнопрепреточнофинальный_2»… Названия файлов множились и множились, пока в конце концов не утверждалось нечто похожее на «Черновик2».

Живот урчал от голода. Время близилось к шести.

– Ынсо, у меня сегодня выездная встреча, отправь мне итоговый вариант на почту и можешь идти домой. Обязательно запри двери перед уходом. – С этими словами руководитель Ким покинул офис, даже не оглянувшись.

«Какая еще встреча? Наверняка напьется где-нибудь, а проект посмотрит только утром».

Ынсо резко отвернулась и за окнами офиса увидела набережную ручья Пульгванчхон. Утром по дороге на работу, даже уткнувшись взглядом в землю, она заметила, что вдоль набережной вовсю цветет вишня. Как всегда в апреле… Немного позже, когда зажгутся уличные фонари, цветущие деревья станут ослепительно белыми.

Сама того не осознавая, Ынсо подошла к окну вплотную и прищурилась. Цветы не только пышно распустились, но и начали уже потихоньку опадать. Через пару дней лепестки будут кружить в воздухе, подобно снежинкам, а вскоре и вовсе исчезнут.

«Так не пойдет. Нельзя все пропустить. Стоит лепесткам облететь, и я исчезну вместе с ними!»

Ынсо набрала номер Минён – соседки и бывшей одноклассницы из старшей школы. Гудки шли, но трубку никто не брал. Такое случалось не в первый и даже не во второй раз, так что Ынсо открыла мессенджер и отправила сообщение:

«Минён, пойдем посмотрим на цветение вишни. Я освобожусь в семь».

Ответ пришел минут через пять.

«Прости, не смогу. У меня сегодня дедлайн».

«Какой еще дедлайн? Твою веб-новеллу никто даже не читает!» – едва не уколола Ынсо, но сдержалась, понимая, что это заденет Минён, а в душе она все же поддерживала творчество подруги.

Отправив в ответ короткое «Ок», Ынсо пролистала список контактов, но не нашла никого, кого можно было бы позвать на прогулку. Она снова взглянула в окно. Лепестки осыпались гроздьями. Все, больше откладывать нельзя. Она должна увидеть цветение сегодня же! Возникшее желание переросло в решимость.

Ынсо открыла файл «Макет_2» в папке «Курочка_Четыре_лапки_на_лесенке» – все равно в итоге примут его.

– Четыре? А куриц точно не две?

– Одна. Кажется, заказчик что-то об этом говорил.

– Но почему у курицы четыре ноги?

– Без понятия. – Руководитель Ким пожал плечами. Он и правда не знал, откуда взялось такое название.

«А что, если их все же две?»

Логика требовала рисовать двух обычных куриц вместо одной четырехлапой. Но сказано было про одну – Ынсо и нарисовала одну. Когда-то она думала: вот окончит художественный университет и сможет в полной мере проявить свою креативность, работая художником и творя чистое искусство. Но сейчас, рисуя невесть какую курицу для вывески, она испытывала лишь стыд.

– Выглядит как-то странно, не находишь? Как будто ее накрыло радиацией, – сказал руководитель Ким, увидев набросок.

«Тогда скажите точнее, какой именно дизайн вы хотите получить!»

«Сделай так, чтобы бросалось в глаза, но выглядело элегантно. Просто, но броско» – нелепые и банальные указания лишь увеличивали количество макетов.

– Просто сделай так, как просил заказчик, – подвел итог Ким, не уточнив, что именно нужно сделать. Каждый раз, когда Ынсо думала о руководителе, ее переполняло желание уволиться. Ей казалось, что увольнение – ее единственный шанс выжить в этом суровом мире.

Ынсо создала новый слой в файле и белыми буквами на белом фоне напечатала: «Заявление об увольнении». Чтобы увидеть эти слова, придется открыть файл и проверить слои.

«Что ж, надеюсь, его на самом деле откроют», – подумала Ынсо.

Она обула все четыре лапы курицы в цветные ботинки и пририсовала на фоне лестницу, после чего переименовала файл на «Финальный_файл_без_возможности_дальнейших_правок» и отправила руководителю на почту. Она догадывалась, что Ким, скорее всего, солгал, сказав, что сегодня же перешлет файл заказчику. Наверняка он просто убедится, что получил его, и все равно отложит отправку до следующего дня.

Руководитель Ким вечно вынуждал Ынсо работать сверхурочно, говоря, что она может быть свободна после того, как скинет ему готовый документ. На следующий день он приходил с красными глазами – очевидно, снова выпивал в ресторанчике, где подают картофельный суп со свининой. Что ж, кто-то пашет, а кто-то пьет. Но зарплата выше, конечно же, у Кима.

Ынсо собрала вещи. Как бы то ни было, сегодня она насладится цветением вишни, пускай и в одиночку. Ее не покидало ощущение, что жизнь закончится, если она не сделает этого.

Закинув сумку на плечо, она вновь взглянула на набережную из окна своего офиса на втором этаже. Еще не совсем стемнело, но фонари уже теплились красноватым светом. Людей по-прежнему было много. Впрочем, нет: их заметно прибавилось.

Среди цветущих вишневых деревьев стоял мужчина лет тридцати – сорока в черной рубашке и черных брюках, с кудрявыми волосами, прикрывающими уши, и бородкой – то ли слегка отросшей, то ли просто такой длины. И этот мужчина пристально смотрел на окна офиса.

«Это же Мастер!»

Человек, который просил называть себя именно так, а не хозяином. Иными словами, владелец дома, в котором жила Ынсо.

И чего он там стоит и пялится в ее сторону?

Ынсо сама не заметила, как сделала несколько шагов от окна: ей показалось, что Мастер сможет увидеть ее внутри. «У меня же нет причин избегать его…» Ынсо исправно оплачивала аренду каждый месяц, ни разу ничего не сломала и не провоцировала конфликтов с другими жильцами. Но отчего-то – и это было странно – ей захотелось спрятаться, как только она заметила домовладельца.

«Скорее всего, просто совпадение». Ынсо сжала лямку сумки и снова выглянула в окно. Мастера нигде не было.

– Фух. – Ынсо смахнула со лба несуществующий пот и поправила сумку на плече.

«Все, пора идти. Не могу так больше!» – Ей хотелось распахнуть дверь с ноги, но следовало сперва включить сигнализацию и только потом осторожно выбраться из офиса. В любом случае, побег удался.

Лепесток, упавший на ладонь

«В сезоне цветения нет ничего особенного? Вот же оно – особенное!» – думала Ынсо, рассматривая банку пива в руке. Украшенная витиеватыми узорами лепестков, она была из лимитированной серии, выпущенной специально к цветению. Обычно Ынсо отдавала предпочтение другому бренду, но в этот раз ее зацепил дизайн.

Стоило Ынсо поставить банку на прилавок, кассир тут же оповестил ее:

– На этот товар акция – четыре банки за десять тысяч вон.

«Мне же не с кем столько выпить», – подумала Ынсо, а вслух сказала:

– Пожалуйста, просто пробейте мне только одну.

В ответ пискнул сканер штрих-кода.

Купив с деловым видом пива и выйдя на улицу, Ынсо поняла, что пить его негде: за столиком у магазина расположились мужчины, вернувшиеся из похода в горы, а лавочки вдоль ручья были заняты гуляющими семьями. Она могла бы подсесть к ним, но нельзя же пить пиво рядом с детьми!

Выходило как всегда: взялась за дело бодро, а до конца довела вкривь и вкось. Ынсо молча убрала банку в сумку и направилась по набережной в сторону реки Ханган.

Когда Ынсо поступила в художественный университет H., ей казалось, что весь мир у нее в руках и что сама она станет выдающейся художницей еще до того, как успеет получить диплом. Но и теперь, давно выпустившись, Ынсо по-прежнему жила в родном районе, чаще держала в руках компьютерную мышь, чем кисти, работала дизайнером – смех да и только. Не такой она представляла свою жизнь.

Светлые цветы вишни были у нее прямо перед глазами, но сердце по-прежнему наполнял мрак. Ынсо протянула руку к опадающим лепесткам. Ловить их она не собиралась, но один все равно аккуратно приземлился ей на ладонь.

«Говорят, если поймать летящий лепесток, первая любовь обязательно сбудется», – подумала Ынсо. Кто был ее первой любовью? Вроде бы это было еще в средней школе?

Ынсо стало грустно оттого, что она даже не может вспомнить. Было бы не так обидно, испытай она хоть раз в жизни страстную влюбленность. Но сколько она ни напрягала память, получалось, что ее отношения никогда не заходили дальше простой симпатии.

«Получается, я и сама из тех, кто ни разу в жизни ни с кем не встречался?» Ынсо с головой погрузилась в эти бестолковые размышления, как вдруг ее окликнул незнакомый голос:

– Ынсо!

Будто в сказке, в бело-розовом от вишневых лепестков мире появился он, тот самый парень.

Парень, чье имя неизвестно

Ростом около метра восьмидесяти, с короткой аккуратной стрижкой, в куртке-бомбере, на вид слишком теплой для апреля, и идеально сидящих темно-синих брюках, с тонкими, но густыми бровями и глазами без двойного века он выглядел как стильный образцовый студент.

Но Ынсо его совершенно не помнила.

– Ынсо, я же не ошибся?

«Кто это?» – подумала она, но сделала вид, будто узнала парня и была рада встрече. Хотя скрыть истинные чувства получалось с трудом.

– Да, но…

– Кружок вебтунов¹ в старшей школе D, верно?

Все так, Ынсо ходила в него, уверенная, что кружок и прочая внеклассная деятельность помогут ей поступить. Получается, этот парень – ее одноклассник? Ну, скорее всего.

– Да, старшая школа D. А ты…

Парень широко улыбнулся, обнажив зубы.

– Не помнишь меня?

– Да, прости.

– Когда это я разрешил перейти на «ты»?

Ынсо растерялась. Разве они не дружили? Может, он был классом или двумя старше? Или кем-то из старших в кружке? Такое знакомое игривое выражение лица, неужели это он?

– Ой, простите. Вы Хису?

– А тебе нравился Хису? – он засмеялся и продолжил. – Прости, но нет. В наказание за то, что ты меня не узнала, я не скажу, как меня зовут.

Он снова игриво улыбнулся, и с этого момента Ынсо решила называть его просто парнем.

Скорее всего, это началось с тех пор, как Ынсо вступила в тяжелую трудовую жизнь. Она стала сдержаннее в общении. Раньше, если кто-то шутил с ней подобным образом, она знала, как остроумно ответить, но теперь даже не могла подобрать подходящее выражение лица.

Парень добродушно улыбался, даже не подозревая, что творится у Ынсо на душе. Возможно, из-за фонаря, загоревшегося за его спиной, казалось, что он сам излучает свет.

– Ты растерялась, я могу понять. Не каждый день к тебе вдруг подходит незнакомец и заводит разговор. Ну, не считая тех, кто хочет поговорить о религии. Просто знай, что ты даже не представляешь, насколько я рад тебя видеть, Ынсо!

– Эм, да, я тоже рада, – прозвучало, как заученное «айм файн сенкью энд ю». Ынсо не понимала, чему тут радоваться и стоит ли вообще. Тем временем между ними вновь закружились вишневые лепестки.

– Что привело тебя сюда? – поинтересовался парень.

Ынсо хотела было ткнуть пальцем в сторону офиса, но, быстро передумав, опустила руку.

– Так, просто хотела полюбоваться цветением.

Она не могла рассказать незнакомцу ни о том, где работает, ни о том, насколько нынешняя компания ей не по душе.

– Не хочешь полюбоваться вместе со мной? Тогда в качестве награды я скажу, как меня зовут.

Такая «награда» была ей абсолютно не нужна, но Ынсо стало любопытно. Приглядевшись к смутно знакомому лицу, она ощутила тоску. Возможно ли, что этот парень, чьего имени она даже не помнила, был ее первой любовью?

Ынсо вновь попыталась вспомнить.

В начальной школе был один мальчик – жил по соседству, учился в том же классе. У него была бледная кожа, а еще он хорошо ладил с девочками, так что они были довольно близки. Он часто заходил к Ынсо в гости и нравился ее родителям, потому что много улыбался. Как же его звали? Ёнсик?

– Ты, случайно, не Ёнсик? – спросила Ынсо.

– Мимо. Не знаю, кто это, но точно не я. Это уже вторая ошибка. Вот тебе еще одно наказание – прогуляйся немного со мной. Тут полно людей, мы же не можем просто так стоять посреди улицы.

«Только подкинул мне лишнего чувства вины. Все равно что добавить костей в картофельный суп со свининой – их в нем и так навалом!» Ынсо внезапно вспомнила о супе из-за руководителя Кима. Здесь, рядом с офисом, в районе Ынамдон, и других заведений было предостаточно, но руководитель Ким всегда старался проводить корпоративы, деловые и прочие встречи именно в ресторанчике с картофельным супом. Каждый раз, сидя там и наблюдая, как Ким обсасывает свиные позвонки, вылавливая их из красного бульона, Ынсо про себя думала: «Он точно так же обгладывает и мой хребет».

– Ынсо, о чем задумалась?

– О картофельном супе со свининой, – ответила она сразу. На какой-то миг ее мысли оказались совсем в другом месте.

– О картофельном супе? В такой момент? А ты все такая же забавная, – парень рассмеялся, да так громко! Но отчего-то Ынсо не стало неприятно. «Я забавная?» Она считала, что в последнее время была не в состоянии кого-нибудь рассмешить. Даже Минён, с которой они вместе снимали жилье, сказала как-то: «Ты слишком серьезно ко всему относишься».

– Кстати, пойдем вон туда. – Парень указал на арочный мост впереди.

– Ладно.

Его улыбка была настолько искренней, что Ынсо почувствовала, как на душе становится легче, больше того, внезапно ощутила близость. По пути она спросила:

– Как называется этот мост?

– Не знаю. А нужно обязательно знать название? – парень ответил, не переставая улыбаться.

Конечно же, необязательно. Но выяснить имя парня необходимо. Шагая рядом с ним, Ынсо вновь подумала о Ёнсике. Парень появился как раз в тот момент, когда она пыталась вспомнить свою первую любовь. И теперь эта самая первая любовь постоянно крутилась у нее в голове.

«В начальной школе Ёнсик был мне просто другом и соседом, я не испытывала к нему никаких романтических чувств. Получается, моей первой любовью был мальчик из средней школы?»

Кан Пхёнтхэ. Но парень, с которым она шла сейчас, явно не он. Хоть его имя и звучало твердо, сам Пхёнтхэ не был таким крепким. Скорее наоборот, хрупким. Уже в школьные годы его глаза были всегда полны печали. И именно они так нравились Ынсо.

Пхёнтхэ всюду носил с собой небольшой скетчбук и постоянно рисовал: листья, картинки из книг, иногда даже чьи-то портреты. Поэтому Ынсо и сама начала интересоваться рисованием.

Ей хотелось понравиться Пхёнтхэ.

– Мам, я хочу ходить в художественную школу.

– Художественную? Я тебе предлагала еще в начальной школе, ты отказывалась. А теперь, когда пора всерьез заняться учебой, ты решила передумать?

Само собой, мама была против. Сказала, что если Ынсо хочет пойти в старшую школу с художественным уклоном, то уже слишком поздно – другие дети начали рисовать гораздо раньше.

Ынсо уверяла, что даже не думала о школе с художественным профилем, что рисование – это только хобби. Она не могла признаться, что затеяла все это лишь ради того, чтобы понравиться мальчику. Ынсо даже пообещала, что оценки не пострадают, и попросила записать ее на занятия. Мама в конце концов согласилась, но с условием: только на месяц.

Ынсо нравилось в художественной школе. Она даже упрекала себя за то, что не открыла такой удивительный мир раньше. Наверное, все шло так гладко потому, что для нее эти занятия не были подготовкой к экзаменам. Когда первый месяц подошел к концу, Ынсо продлила занятия еще на один, сохраняя при этом хорошую успеваемость в школе. А затем решилась подойти к Пхёнтхэ.

– Можно взглянуть на твои рисунки? Я учусь рисовать и хотела бы о многом тебя спросить.

Пхёнтхэ уставился на нее своими печальными глазами, а затем слегка улыбнулся.

С того дня они начали встречаться: вместе ходили гулять, чтобы порисовать, вместе обедали и вместе смотрели кино по выходным. Ынсо чувствовала, как трепещет ее сердце рядом с Пхёнтхэ. Так было до тех пор, пока из-за того же рисования все не стало неловким.

Они сблизились благодаря рисованию, но проблема была в том, что руки и взгляд Пхёнтхэ не были заточены под него. Пропорции человеческого тела на его рисунках были полностью нарушены, даже натюрморты больше походили на абстракцию. Поначалу Ынсо думала, что у него просто такой стиль. К тому же Пхёнтхэ никогда не говорил про художественную школу, а значит, думала Ынсо, и не ходил в нее. Но оказалось, что он учился в ней с первых классов начальной школы и до недавних пор. Позже Ынсо узнала, что Пхёнтхэ ненавидел художку за то, что его навыки не улучшались, потому и бросил.

Навыки самой Ынсо росли с каждым днем. Ей нравилось рисовать, говорить о рисовании, ходить на выставки и болтать о жизни художников. Она была максимально далека от страданий Пхёнтхэ – человека, который не может заниматься тем, что ему нравится. Теперь, спустя десять лет, она начала понимать его чувства.

Однажды Пхёнтхэ заявил, что больше не будет рисовать, что ему нужно всерьез заняться учебой и больше они не смогут видеться. Должно быть, и сама Ынсо невольно повлияла на такое решение – Пхёнтхэ завидовал ее таланту. Очевидно, что рисование нравилось парню больше и занимался он им дольше, но теперь он оказался не ровней подруге.

Стоя на безымянном мосту – или, вернее сказать, на мосту с неизвестным названием, – они смотрели на путь, который только что прошли. С небольшой высоты открывался совсем иной вид на цветущую аллею вдоль ручья Пульгванчхон. Хорошо, что день уже потускнел и сумерки скрывали все лишнее. Да, это и есть любование цветением.

Ынсо взглянула на парня, молчавшего рядом. Если сначала он показался ей крепким, то теперь выглядел более утонченно. Она слышала, что сильнее всего мальчики меняются в старших классах. Если бы Пхёнтхэ изменился, то примерно так бы и выглядел. Может, это и правда он?

– А ты, случайно, не Кан Пхёнтхэ из средней школы G?

Он повернулся к ней и слегка улыбнулся. В его взгляде была та самая печаль. Он приоткрыл рот и не спеша заговорил:

– Кан Пхёнтхэ…

И чего он тянет время?

– Это…

Да он издевается?!

– Не мое имя.

– Нет, серьезно, ты издеваешься?

Ынсо сама не заметила, как повысила голос.

– Ты сама возложила на меня какие-то ожидания, так чего теперь кричишь? В любом случае, снова мимо. Ты не угадала мое имя за три попытки, так что сегодня будешь делать то, что я скажу!

Когда это правило вообще успело возникнуть? И в каком смысле делать то, что он скажет?!

Взгляд, оторванный от мира

Приказав Ынсо делать, что он скажет, парень молча стоял на мосту и наблюдал за людьми, прогуливающимися по дорожке вдоль ручья. Народ толпился среди деревьев, пытаясь заснять цветение, и Ынсо тоже вдруг захотелось сделать селфи. Она достала телефон и сфотографировалась на фоне людей внизу. Какая разница, что их лица отчетливо видны в кадре, она все равно не будет никуда загружать эти фото. Ынсо улыбнулась в камеру.

– Мне нравится, – сказал парень.

– Что?

– Когда ты так ярко улыбаешься.

– Ну можно сказать, это моя рабочая улыбка.

– Рабочая улыбка для селфи? Но ты всегда была улыбчивой.

Ынсо слегка наклонила голову набок – она такого не помнила.

– Я ведь дал тебе подсказку, – сказал он, не скрывая веселья.

– Какую?

– Кружок вебтунов!

«Точно, он же упомянул его в самом начале. И почему я думала о младшей и средней школе?» – Ынсо мысленно постучала себя по голове за такую глупость.

Парень снова улыбнулся, будто читал ее мысли.

– Не хочешь сфотографироваться вместе? – предложила Ынсо. Но вопреки ее ожиданиям, он лишь покачал головой.

– Не любишь фотографироваться? Ну, тоже бывает.

Ынсо, стараясь подойти к парню поближе, случайно бросила взгляд с моста. Тот же мужчина, что и в начале вечера, вновь стоял внизу и на этот раз точно смотрел на нее. Мост с неизвестным названием был невысоким, построенным специально для пешеходов, поэтому разглядеть лица людей внизу было несложно. И хотя уже темнело, Ынсо была уверена – это Мастер. Он наблюдал за ними: за ней и парнем, стоящими на мосту.

Ынсо почувствовала, как по всему телу пробежали мурашки. Мастер не был незнакомцем, но Ынсо не могла понять, зачем он так пристально наблюдает и не стоит ли ей поздороваться.

Хотя проблема, конечно, была не в приветствии. С того самого момента, как их с Мастером взгляды пересеклись, она не могла вымолвить ни слова, а тело застыло и совсем не слушалось. Ынсо будто парализовало. Она видела и слышала все, но ничего не могла сделать.

«Что со мной? Мне же всего двадцать шесть!»

Внезапно Ынсо накрыл ужас. Она хотела попросить о помощи парня, но не могла даже повернуть к нему голову. С трудом скосив глаза на его силуэт, она поняла: парень тоже смотрел вниз и не двигался.

Ынсо снова взглянула на Мастера. Теперь вокруг не было слышно ни звука, а перед глазами то темнело, то становилось невыносимо ярко, как будто она смотрела прямо на солнце.

«Что это, черт возьми, такое?»

1.Вебтун – вид цифровых комиксов, публикуемых платформой Webtoon, в основном азиатских, предназначенных для чтения на смартфонах, планшетах и т. д.