Вам не перезвонят

Станислав выжидающе посмотрел на него.

– И среди имен есть и твое.

VI

Раздраженный Меркулов подходил к месту встречи с Тихоном, недалеко от стартовой площадки, где начинались заезды «Ночных всадников», а уличные продавцы торговали всяким автомобильным добром. Изначально Альберт Сергеевич планировал провести этот вечер с семьей в ресторане «Стара Юга» (по забавному совпадению, расположенному на юге столицы) и наконец-то отметить затянувшееся празднование одиннадцати классов дочери Нины, оконченных со знаком «отлично». Отца хоть и опечалило присутствие в аттестате нескольких «троек» по точным и естественным наукам, но все же не приуменьшило повод поддержать дочку в пройденных испытаниях. К тому же, Меркулов придавал немаловажное значение в выборе дальнейшего образовательного учреждения. Как правило, в таком возрасте у подростков еще не складывалась ясная картина своего профессионального пути, либо понимание вырисовывалось только в общих чертах. Но прибегать к методу кнута и пряника ему совсем не хотелось. Он считал такой подход пережитком советской эпохи, когда родители могли диктовать детям, как дальше выстраивать свою профессиональную жизнь. Престижные профессии старались передавать по наследству, дабы родители могли быть уверены в стабильном будущем своего преемника. Но Меркулов хотел, чтобы жизненный путь Нина выбирала сама, а не из-под палки – отношения с единственной дочерью были дороже карьерных перспектив. И свои доводы он планировал преподнести ей за сегодняшним ужином грамотно и последовательно.

Эти доводы также будут касаться подбора будущего супруга. Альберт Сергеевич планировал собрать некий свод «анкет» потенциальных женихов, приходящихся его коллегам по службе прямыми или дальними родственниками. И после тщательного отбора хотел представить получившуюся выборку на рассмотрение Нине. Можно, конечно, было присмотреться и к тому, что предлагал Интернет. Вдруг мировая паутина предложит добротные варианты из других госструктур, бизнесмена какого-нибудь. Ну или вовсе менеджера среднего звена из крупных коммерческих или государственных корпораций.

Главное, чтобы дочь не связалась с категорией граждан, с которыми ему приходилось работать из-за своей жадности, и с которыми он вынужден был проводить рандеву на пыльной стройплощадке для решения непонятных вопросов. Супруге же сообщил, что задерживали по работе, но просил не отменять бронь столика. Ибо надеялся, что он обойдется небольшим опозданием.

На одной из площадок, где среди переносных ограждений нашлась небольшая лазейка, строители вели мусороуборочные работы снесенных торговых сооружений. В некоторых жилых гаражных блоках еще горел свет, но бурных обсуждений строителей о минувшем дне уже не было слышно – рабочие вставали обычно с рассветом, пока жара еще не так напекала, а каждый час сна был на вес золота. Местами были разбросаны заготовленные на утро щебень, мешки с цементом и шланги с водой, для засыпки и заливки ям, образованных от демонтажа коммуникаций и иных элементов бывших построек. По соседству с ними были разбросаны скрепляющие материалы вроде арматуры. Будь Меркулов прорабом – дал бы нагоняй непутевым рабочим за такую безалаберность к организации рабочего места.

Вот ведь засранец Тихон – позвал в такое грязное и отвратительное место! Как потом появляться на ужине перед семьей в грязных брюках? У Меркулова при себе осталось еще несколько сигарилл «Captain Black» с вишневым «напылением» на фильтре, так что ожидание этого гоночного гангстера не будет таким томительным.

Через какое-то время со стороны прохода, через который прошел полицейский, послышались шаги. Альберт Сергеевич инстинктивно укрылся за щебеночной горкой.

– Это я, Альберт, – окликнул Меркулова чуть слышный голос, принадлежащий хозяину шагов. Майор облегченно выдул табачный дым, вышел из-за укрытия и подошел к окликнувшему его Тихону.

– Один? – спросил его Альберт Сергеевич, озираясь по сторонам.

– Да, да, один, хвоста нет.

– Полагаю, у тебя весомая причина, чтобы отрывать меня от вечера с семьей, – майор чуть сблизил дистанцию со своим собеседником, дабы не привлекать уши посторонних громким голосом.

– Хотел узнать, есть ли какие-то новости по расследованию нашего инцидента.

– Ты не мог для этого выбрать любой другой день? Нет никаких новостей. Вы разобрались с машинами, теперь сидите тихо. Любой чих-пых только через меня.

– Моих ребят уже объявили в розыск?

– А кого разыскивать, Кирюха? Я своим ребятам для виду приказал смотреть в оба, следователи опрашивают автосервисы, мойки и заправки. Ты же позаботился, чтобы те были тише воды, ниже травы?

– Конечно.

– Тогда начинай думать либо над курсами домашнего вязания, либо над переездом в другой город, страну, континент. Мне все равно. Пока не поймают кого-нибудь из других клубов.

– Это я и хотел с тобой обсудить. Про другие клубы.

Альберт закрыл глаза и от назойливости собеседника закатил их на лоб, одновременно затягиваясь папиросой. Какие к черту клубы?

– На выходных я с Камилем созванивался, который главный у «Крыльев ночи», где еще Лешина сестра раньше ездила. У него несколько помощников ушли из дела, и он может взять меня к себе.

– Если будешь отсыпать ему с гонок? – спросил Меркулов, выдувая очередной клуб дыма.

– Ну, да. Я сказал, что «Ночные всадники» пока не будут катать. Про трагедию с Лешей, разумеется, ни слова. И я могу представлять его клуб в других районах.

– Кирик, о чем я сейчас только что говорил? Мы договорились, что вы заметаете следы и залегаете на дно.

Тихон начал бесцельно бродить туда-сюда, хватаясь руками за затылок, как бы пытаясь подобрать убедительные доводы в своем намерении. Альберт сделал последнюю затяжку и бросил окурок, устроив на нем «твист» левой туфлей.

– Альберт, я все понимаю. Но у меня есть ребята, которые на меня рассчитывают. Заправщики, шиномонтажники, мойщики, кейтеры, кто поесть привозит, вышибалы, рекламщики. Нам с ними нужно как-то на жизнь дальше добывать, согласен?

– А им от простой жизни совсем голодно что ли? Пусть они к Камилю сами и идут, раз так рассчитывают.

– На простой жизни заработаешь разве что на хлеб и воду в кране. Камиль не возьмет их к себе без моего поручительства. Если даже я его заверю, что ребята надежные, с кого он потом будет спрашивать, если они вдруг исчезнут или решат его кинуть? А со мной он знаком давно. И я знаю, какую управу найти на тех, кто вздумает облапошить наших, – Тихон непроизвольно положил руку ему на плечо. – И ты в обиде тоже не останешься.

– Так, Кирик, без рук, – Меркулов одернул плечо, скинув массивную руку собеседника. – У меня сотрудник в больнице под капельницей, а ты мне сейчас нагло предлагаешь… Поимел бы стыда немножко! – последнюю фразу майор подчеркнул озверевшим взглядом, направленным прямо на Тихона. – Тем более, что это за ребята такие, которые могут кинуть твоего дружка? У него своей обслуги что ли нет?

Организатор «Ночных всадников» будто и не слышал последний вопрос.

– Могу не предлагать, если так будет легче твоей совести, – собеседник майора перешел на полуехидный тон.

– Я не пойму, ты мне дерзишь сейчас? Окружные менты спустят на тебя таких собак, что ты пропоешь им все, когда твоего Камиля схлопнут. И он сдаст всех, кто приносил ему подачки от выигрышей!

– Подожди, не кипишуй. Смотри, сейчас ориентировка гуляет по региону, по Москве, так?

– Ну?

– Значит, в область она пока не зашла. И если не найдут – объявят на федеральный уровень только через полгода. За это время успею хоть немного поднять с гонок, пока будет сухой асфальт. И тогда с этим точно будет все. Навсегда забудем друг о друге.

На это Альберт Сергеевич лишь молча выдохнул и снова закрыл глаза. От подскочившего давления начинало отстукивать в висках, лоб будто наливался свинцом. Неужели этот Кирилл a la Тихон действительно был таким идиотом? Вместо того, чтобы предупредить Камиля о возможных усилениях на постах и рейдах по всей Москве, он решил предложил ему свои организаторские услуги?

– Ты совсем болван? Или только прикидываешься? Не путай розыск с межведомственным взаимодействием, данные на твоих гонщиков могут направить в область в любой момент!

– Так это…

– Кирилл, разговор окончен, – Меркулов показал ему останавливающий жест ладонью. – Меня ждет семья на важный ужин, я не хочу, как попугай, повторять здесь одно и то же. Никаких…

Нотации Меркулова относительно дальнейших перспектив его нелегальной деятельности прервались входящим вызовом на телефон гоночного букмекера. Отойдя подальше от майора, тот оживленно ответил на звонок. Альберт Сергеевич взвелся еще больше – мало того, что каждая минута нахождения в этом отвратительном месте повышала риск обнаружения, а ночные сторожи могли запросто заметить подозрительные разговоры возле горки с щебнем, так еще и Тихон показывал явное неуважение, прерывая его предостережения ответом на звонок от непонятного абонента. Пока семья будет сидеть в ресторане и переживать, успеет ли отец к основной части. От этих мыслей зубы майора начали сжиматься и стачиваться друг об друга, кисти рук непроизвольно сжимались в кулаки, пока Кирилл что-то бодро обсуждал с абонентом на той линии. По коротким, но отчетливым репликам стало понятно, что букмекер с кем-то оговаривал очередную аферу с проведением гонок. Меркулов навострил уши, чтобы уловить нить разговора – по всей видимости, Тихон принимал какие-то самовольные решения, обсуждая по телефону продолжение своей организаторской работы с кем-то из своих дружков. Значит, так ты проявляешь уважение к своим партнерам.

С этим человеком опасно было дальше продолжать дела. Он выходил из-под контроля. Меркулов бегло осмотрелся вокруг себя. В нескольких метрах от него лежала куча сложенных мешков с пескобетоном, накрытых пленкой. А рядом с ней были разбросаны несколько демонтированных металлических уголков и арматур. Пока Тихон был занят разговором, нужно было действовать быстро и решительно. Как завещал дедушка Сталин: нет человека – нет проблемы.

***

Для Степана наступило ранее утро вторника. После вчерашней утомительной смены он поздно вернулся домой, оставив Киру без своего внимания – та пыталась несколько раз достучаться до него вечером через телефон. Как-нибудь в другой раз, хватало пока своих проблем.

По пути на работу вспомнился вчерашний диалог со Станиславом – напугал же до чертиков, сукин сын! Информация про поимку гонщиков и имена инспекторов оказалась не более, чем идиотской шуткой водителя «Мерседеса». Розыгрыш сотрудника внутренней безопасности, словно воздушный шарик, лопнул в тот момент, когда Степан попросил назвать его имя, которое якобы фигурировало в списке подозреваемых. На что безопасник лишь неестественно рассмеялся и признался, что фамилия Казначеева выветрилась из головы еще как с неделю назад, когда лейтенант выставил ему стоп-жезл за проезд через пешеходный переход.

А может, в своей шутке он и правда пытался выведать что-то про инспектора? В своем неудачном каламбуре он ничего не упомянул про фото- и видеофиксацию, которая ходила по отделам оперативно-розыскной работы. И все же упоминание про измайловских лихачей взято явно не с потолка. Выходит, об этом клубе и правда стало известно в столичном УСБ. Но пока не будет доказан факт причастности к этому сотрудников правоохранительных органов, в Управлении палец о палец не ударят. Для ловли уличных гонщиков есть другие структуры, не так ли?

Вообще, трудовым законодательством предусматривалось предоставление отпуска на случай похорон близкого родственника аж до 5 календарных дней. Но кто будет их оплачивать? О них упоминал Меркулов еще в телефонном разговоре, но ненавязчиво намекнул на необходимость присутствия личного состава на местах. Можно, конечно, было выцепить и поставить на Таганку кого-нибудь из других экипажей, но это было чревато лишними вопросами высшего руководства – один хоронит мать, попавшую в ДТП, другой сам лежит в больнице после аварии.

Поэтому, Степка, дождись как-нибудь девяти дней, а там посмотрим.

После выдачи служебного оружия и экипировки, Степан отправился на очередную планерку, проводимой перед каждым выходом «в поля». По старой традиции, ее проводил сам командир взвода – преподобнейший Альберт Сергеевич. В целом, майор шаблонно рассказывал об обстановке на дорогах, планам по протоколам, задержанных транспортных средствах подозреваемых и результатах работы его экипажей дня минувшего. Казначеев обратил внимание, что сегодня он был не настолько бодр, местами запинался в словах, часто выдыхал, если мысль не могла ровно лечь на язык, хотя перед глазами был напечатанный конспект. Руководство подразделений Госавтоинспекции в принципе редко бывало выспавшимся, но сегодня Альберт Сергеевич совсем раскис, будто спал часа три, а то и два. Коллеги не спрашивали про Алексея – из-за сменного графика в порядке вещей отсутствие кого-либо из соратников по жезлу. Судя по всему, про пребывание Путейко в больничных хоромах они пока не были в курсе. После озвучивания дежурных наставлений Меркулов перешел к лакомой части своей планерки, на которой Степан заострил свое внимание.

– Также напоминаю об усилении, – Альберт Сергеевич громко отчеканил последнее слово. – Надзора за машинами без регистрационных государственных знаков, либо иных транспортных средств, имеющих ненадлежащий и подозрительный вид номеров. Сюда же относится необычный вид кузова – окраска, бамперы, обвесы и другие внешние конструктивные изменения. Тюнинг, по-простому. Обращать особое внимание на следующие марки, запишите себе: белый «Мустанг»… Который «Форд»… Розовый «Ниссан Сильвия», бирюзовый «БМВ Е30», ярко-зеленый «Мерседес е190», оранжевый двухместный «Смарт» и… – здесь он не мог не усмехнуться, произнося эту модель. – Черный «ГАЗ-31105», которая «Волга».

– Это че, прям гоночная «Волга»? С тюнингом и турбированным двиглом?

– Да, Сень, представь себе, «Волга» наваливает на поворотах и выдает от двухсот лошадок.

Степан не мог не возгордиться тем, что его «Во́рону» коллеги уделили чуть более внимания, чем другим иномаркам.

– Да двести мало, я понимаю двести шестьдесят, как у «Сильвии» …

– Арсений, давай дослушаем начальника, – вмешался в беседу Степан. Меркулов выдержал паузу, прочистил горло и выдал сонным голосом:

– Ну… – после короткой паузы он подвел черту в планерке. – В принципе, на этом все. Степка, раздашь ребятам фотографии лихачей?

Всего было напечатано двенадцать комплектов фотографий на каждый экипаж, кто заступал сегодня в свой пост. В каждом комплекте Степан насчитал по шесть фото, выведенных из кадров того самого видео. Где-то гонщиков было видно отчетливо (особенно машину Киры), где-то едва можно было разобрать задние стоп-фары от света уличных фонарей.

Погодите, почему только шесть фото? Ведь официально для публики выбыла только «Тойота» Алексея…

– Ты даешь или как? – спросил Сеня, протягивая руку за порцией фотобумаги. Степан вышел из своих мыслей и, не успев осознать выпад одного из коллег, «на автомате» вручил ориентировку.

После окончания планерки Меркулов попросил Степана зайти к нему минут через десять. Казначеев как штык был у командира взвода через заданное время, и увидел, что у того лицо было чернее тучи, он даже не сразу отреагировал на стук открытой двери. Степан по обычаю сел по правую руку от начальника. Сегодня обстановка ощутимо отличалась – вместо привычных ярких прожекторов потолочных ламп Меркулов сидел в полутьме. Со стороны кресла главного по кабинету отдавало нотками гипотензивных капель типа корвалола.

– Вы сегодня хорошо спали, Альберт Сергеевич?

Тот с полминуты то потирал лоб, то закрывал лицо руками. После чего ответил:

– Степка, мне позвонили сегодня в пять с чем-то утра. Решил тебе первому сообщить, – Меркулов снова растер лицо руками, как бы приводя себя в чувство. – Лешка уснул и… Больше не проснется.

– Алексей… Умер? – Степан не мог поверить своим ушам.

– Да. Сейчас врачи устанавливают причину смерти. По телефону сказали, что ночью подскочило давление, дежурный врач не сразу услышал, и потому не успел купировать.

– А кто сообщил о смерти?

– Заведующий по переливанию крови нашего госпиталя. Говорит, что началось отторжение донорской крови. Ну или в Плетневке ему плазму с какой-то заразой влили, я уже не вникал…

– Это мы будем выяснять потом. Если еще обнаружится состав преступления… Кире не звонили?

– Чтобы она мне мозг перетерла? – Меркулов выдал из себя подобие шутки, пытаясь сопроводить это смешком. – Не, братец, мне бы самому прийти в себя. Набери ей сам после смены, а? Как раз к этому времени медсвидетельство должны оформить. Давай, Степ, дуй на пост, а то эти собаки-тайники еще и отфоткают, что тебя нет. В следующую смену найду тебе напарника.

Перед тем, как выйти из кабинета, Степан задал последний вопрос, чуть приглушив голос.

– Альберт Сергеевич, на сегодняшней планерке Вы перечислили все автомобили «всадников», кроме машин Волка и Алексея.

– Ты о чем? – комвзвода прищурился, смотря на Степана как на стадионный прожектор.

– Почему не дали ориентировку на серую «Мазду»?

– В смысле, не дал? Забыл, значит, в листке указать… Все, Степ, не грузи, иди уже.

– Отпроситесь сегодня пораньше, Альберт Сергеевич. Вам надо передохну́ть.

***

Второй день подряд Кира проводила время дома в томном одиночестве. Однокомнатная квартира располагалась в одной из ветхих пятиэтажек на Зеленом проспекте, недалеко от метро Перово. Из развлечений – периодические походы в магазин за очередной дозой спиртного (обычно «Изабелла» в картонной упаковке), порциями вермишели быстрого приготовления и полуфабрикатов в картонных упаковках. После физического насыщения (или даже перенасыщения) в дело вступали красные «Мальборо» и растворимый кофе по акционной цене. Хорошо, что в этой стране пока еще было разрешено предаваться сиюминутному угнетению от табачно-алкогольного тандема. Психологическая деградация происходила путем просмотра телепередач на бесплатных каналах. Зомбоящик был не первой свежести, по сему посмотреть на нем фильмы с флешки было довольно проблемно. Что ж, интернет хотя бы мог подсказать, что интересного шло по другим каналам, помимо ток-шоу и сериалов про деревенскую романтику.

Второй день подряд Степа не отвечал на звонки, давая понять, что не горит желанием поддерживать с ней связь в такой трудный час. Неудивительно, ведь меньше, чем за неделю, с ним произошло столько неприятных событий. Кира вспомнила про книгу одного американского автора Джона Грэя «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», которую читал кто-то из ее подруг. Те рассказывали, что где-то в начале книги автор описывал поведение одной супружеской пары в момент тяжелых переживаний – муж обдумывал проблему в одиночестве, а жена пыталась вызволить его на диалог, дабы разобраться в причинах его плохого настроения. Так и здесь – обоим было одиноко, но внимание исходило только от одного человека. Сколько ему нужно времени, чтобы вот так откиснуть? Его замкнутость она заметила еще на похоронах, когда он не шел на контакт с кем-либо из присутствующих. И это после их неожиданного, но такого волнующего поцелуя в тот вечер. После такого мужчины еще что-то пытаются шутить про женскую логику. Ну да, конечно, сами, как божьи одуванчики.

Впрочем, черт бы с этим Степой. Свет на нем клином не сошелся.

Второй день подряд от брата не было вестей о самочувствии. Вчера его должны были перевезти в какой-то профильный госпиталь для служащих в погонах. Если верить словам Степки, то было полностью заслугой их начальника Меркулова, которому она подписывала заявление на утилизацию «Тойоты». Ради такого поступка выложить несколько тысяч за эвакуатор было совсем не жалко, лишь бы это помогло прикрыть тылы и пошло брату на скорейшее выздоровление. Конечно, «Сильвия» была шустрой, красивой, оригинальной. C кроличьими ушками на антикрыле тоже пришлось распрощаться, так как их некуда было больше пристроить. Кира чувствовала управление машиной каждым мизинцем рук и ног. Но девушка была солидарна со Степаном в расстановке приоритетов – вольная жизнь была дороже, а жизнь ее любимого оболдуя Лешки была и вовсе бесценной. В общем то, переживать на его счет, наверно, не стоило, воскресный визит показал, что здоровье брата медленно, но верно шло на поправку. Номер его начальника Степа не дал – дескать, из соображений безопасности.

Часы показывали только без двадцати полдень, а Кира уже почти расправилась с вареными пельменями и пивом лежа на диване. К удивлению девушки, среди остатков майонеза она умудрилась обнаружить в тарелке свой черный прямой волос. Неужто те от нервов начали выпадать!?

Еще в Плетневской больнице девушка хотела оставить брату запасной мобильный телефон, на случай, если тот внезапно вернет себе дар речи и сможет совершать элементарную работу руками. Но врач и Степан отговорили девушку от этой затеи – несмотря на небольшие улучшения, состояние пациента было еще далеко от какой-либо дееспособности. К тому же, при транспортировке телефон могли украсть или потерять – овощи ведь не выдают чужих секретов.

Но более бездействовать Кира все равно не могла. Отложив с живота на стол тарелку с волосом, девушка собралась выйти на брата через приемную его нового госпиталя – интернет без труда нашел парочку номеров для связи с регистратурой госпиталя. Но и здесь не вышло ничего хорошего – первый номер выдавал огорчающие гудки занятой линии, второй вывел ее в отделение платных услуг, где на том проводе, в не самой вежливой форме, надиктовали первый номер и со стуком бросили трубку. Девушка выругалась и бросила телефон об кровать, от чего тот отрикошетил, ударился об стену и приземлился на пол. Может, съездить прямо так? Нет, не выйдет – без Степки в ведомственную больницу не пустят, а набирать ему не было никакого желания.

Сердце сестры стало неспокойно. Первые звоночки панической атаки? Немного рановато для такого, но вполне себе логично, учитывая проведенный вчерашний день в квартире на разбавленном водкой вине и сигаретах.

Одно она понимала точно – она не успокоится, пока не услышит голос брата. Девушка вернулась за свой старенький ноутбук и начала искать информацию по графику работы и точному адресу медучреждения.

Через какое-то время, проведенное в прострации, телефон на полу загудел. Девушка на радостях подобрала слегка пострадавшее устройство, но немного огорчилась, увидев незнакомый номер вместо имени брата. Опять реклама что ли…

– Алло, это Кира? – услышала она, ответив на звонок.

– Да, кто это?

– Это я, Волк, который на серой «Мазде». Тебе Тихон на днях не звонил?

– Нет, а что?

– Слушай, Кир, надо встретиться. Есть разговор по нашему делу.

– Какому делу?

– Ну то, что в среду произошло… Не телефонный разговор… Ты одна?

– Да, – подвиснув на несколько секунд, та дала добро на его приезд. И попросила по пути забежать за двумя бутылками красного полусладкого. Неужто нашелся кто-то из марсиан, готовых скрасить одинокий день венерианки?

***

Через час Кира попробовала еще раз набрать в приемную госпиталя. На третьем или четвертом гудке раздался трезвон со стороны входной двери. Не сбрасывая трубки, Кира на цыпочках подошла к ней, посмотрела в глазок и открыла дверь Егору (он же Волк). Тот молча зашел, положил пакет с гостинцами и начал разуваться, когда увидел трубку у левой щеки.

– Алло, здравствуйте, это госпиталь МВБ? – глаза девушки чуть оживились, а сама она начала хаотично бродить по квартире. Егор молча ждал на пороге. – Скажите, вам вчера пациента из Плетневской больницы перевезли. Путейко Алексей Игоревич. Можете с врачом соединить или с кем-нибудь… Я его сестра родная, меня Кира зовут, как у него состояние? В смысле… только с лечащим? А… – Кира перестала бродить, ее взгляд непроизвольно остановился на Егоре. – То есть как, только личная беседа? По телефону вообще никак? Так, а до скольки… Сегодня до двух!? – Кира перешла на полукрик, правая рука начала вырисовывать хаотичные жесты. – Вы издеваетесь? Мне же просто узнать, как он и в какой палате лежит! Два слова! Я не ору, мне просто… Все! – девушка нелицеприятно выразилась и снова бросила телефон на кровать, не завершив даже гудок. На сей раз тот отпружинил в стену, что снова не лучшим образом сказалось на его внешнем виде.

Егор продолжал исступлено стоять и смотреть на хозяйку квартиры. Он решил дождаться момента, когда она первая прервет неловкую тишину.

– Что стоишь, проходи, – не смотря на гостя, Кира пошла подбирать телефон с прорисовывающимися трещинами на экране.

– Кир, что происходит? – Егор, неспешно прошел в ванную.

– Полдня пытаюсь вызвонить два номера, чтобы просто узнать, как устроился мой брат.

– Его сегодня перевезли?

– Вчера должны были. Я решила не вызванивать – пока перевезут, пока оформят, пока понаблюдают. А сегодня, – Кира перешла на кривляющийся тон, передразнивая администратора из приемной. – Уважаемый господин лечащий врач принимает родственников до двух часов, а до часу у него трапеза с видом на Кремль. А это все на метро Октябрьское Поле, а до него только час отсюда ехать.

– Не ближний свет. А его в критическом состоянии перевозили, не знаешь? – спросил Егор, выходя из ванной в комнату.

– Какое критическое, в воскресение уже глаза мог открывать. Я психую не столько из-за здоровья, сколько из-за отношения этих уродов за стекляшкой.

На Киру будто нашло некое озарение.

– Слушай, а я разве говорила тебе мой адрес…?

– А мне Во́рон дал. Как и номер.

– Ты со С.… Во́роном виделся? Давно?

– Да на той неделе еще… Погоди, не вешай нос, сейчас попробуем разрулить. Как фамилия?

– Путейко… – задумчиво ответила девушка. – А как ты…

Егор сделал останавливающий жест указательным пальцем вверх, и Кира в молчаливом ступоре отправилась на кухню открывать содержимое гостинцев. На ее счастье, две бутылки принесенной «Фанагории» оказались с винтовой крышкой. С пробкой пришлось бы повозиться – штопор куда-то пропал. Найдя два стакана с небольшим налетом на стенках, она вернулась в комнату. Судя по расхаживающей позе Егора и громким гудкам из трубки, тот уже набрал номер и ожидал на громкой связи ответа с той стороны. Через какое-то время мужской голос в годах ответил уставшее «алле», и парень перешел сразу к делу.

– Как, Путейко? – спросил собеседник «на проводе».

– Да.

На той линии послышалось ленивое клацанье клавиатурой и мышкой, сопровождаемой рассудительным «так, так…».

– Алексей Игоревич?

Егор вопросительно глянул на Киру, и та оживленно подтвердила многократными кивками головы.

– Все так.

– С какой целью интересуетесь?

Егор протянул трубку Кире, и та вступила в разговор. Представилась, озвучила последнюю известную информацию о брате. Пожаловалась на работу регистратуры, из-за чего пришлось побеспокоить уважаемого врача.

– Это да, на них еще попасть надо… Что ж, Кира Игоревна, новости для Вас не самые приятные…

***

После окончания телефонного разговора Кира сидела в полном безмолвии около пяти минут – сотрудник госпиталя (из-за шока Кира даже не уточнила, как его звали и чем он занимался в медучреждении) сообщил о каком-то гемолизе, случившимся во время переливания крови пациенту. И которую пациент не смог пережить. Стадия отрицания, гнева и торга быстро перетекли в четвертый этап – депрессию. Пустота. Сестра навсегда утратила своего единственного защитника, свою поддержку (не считая, конечно, родителей). На глазах начали медленно наворачиваться слезы, плечи дергались время от времени, но девушка контролировала дыхание – делала глубокие вдохи и выдохи.

С момента окончания разговора Егор терпеливо наблюдал за Кирой. Обычно мужчины инстинктивно обнимают девушек в такие моменты, чтобы последним хоть как-то стало легче, но чувство такта не позволяло это сделать.

– Сейчас… – выжала из себя Кира. – Отойду и поеду…. Как я вообще допустила такое…

Парень подобрал лежащую на кровати первую бутылку вина и открыл ее. Затем подошел к столу, где осталась еще неубранная тарелка после пельменей, и наполнил два приготовленных стакана. Пускай повод далеко не праздничный, но сейчас глоток красного полусладкого мог хоть как-то облегчить утрату. Кира машинально потянулась к наполненному стакану и залпом выпила его, после чего взяла со стола открытую пачку «Мальборо».

Леша не выступал когда-либо донором для других, и уж тем более не доводил до таких ситуаций, когда ему самому приходилось принимать помощь других неравнодушных. Врач сказал, что это редкий случай, когда организм реципиента, или получателя донорской крови, отторгал подходящий по резусу биоматериал. Он также предположил, что в предыдущей больнице ему могли ввести непроверенный материал, который и вызвал такую реакцию. Одним словом – не повезло.

Егор подсел к девушке и помог зажечь сигарету. Из-за тремора ее пальцы правой руки едва смогли вытащить папиросу.

– Кира, прими мои соболезнования…

– А ты мне точно набрал врача…? – неожиданно выдала она.

– Конечно, я же только сейчас от тебя узнал, как зовут Бизона.

– Его зовут Леша!

Егора удивляло, как девушка, будучи в таком состоянии, может сохранять способность сомневаться в констатации факта.

– Может, ты уже знал, пока ехал сюда…

– Откуда я мог знать, если я даже не знал его настоящего имени? Да и какой мне смысл было скрывать?

– Чтобы тот не пришел в себя и не рассказал следакам про остальных ездоков.

– В числе которых ты и Во́рон.

– Я оставляла врачам свой номер, на случай чего, и они бы связались со мной!

– Так ты же оставляла врачам с предыдущей больницы? На листочке писала? Они же их теряют только так!

Кира резко встала и вызывающе посмотрела на собеседника.

– Тогда поехали со мной в госпиталь.

– Кира, нельзя…

– С чего бы!? Я его родственница!

Парень на это лишь тяжело выдохнул.

– Я тебе говорю нельзя. Полицейские нас уже ждут.

– Ну и пусть! Стоп, а откуда ты знаешь!?

– Скорее всего тот врач, которого приставили к Леше, уже сообщил о случившимся его начальству, и те будут ждать, когда родственники приедут подписывать документы и получать медсвидетельство на руки. Здесь-то они тебя и будут ждать.

– Зачем им меня ждать?

– Чтобы проехать с ними, потом вопросы начнут задавать. Я так понял, что ты здесь не прописана, поэтому они еще к тебе сами не наведались. Оно тебе надо?

– Мы все уничтожили, у них на нас ничего нет, – не успокаивалась Кира. – Подержат, опросят, я ничего не знала про его гонки. Баста.

– Это ты так думаешь. Где Алексей жил в последнее время?

Кира наполнила еще один стакан и выпила его.

– Со мной, здесь.

– После разговора в госпитале они попросят тебя отвезти их сюда, и они перевернут эту квартиру с ног на голову. Потом они заинтересуются твоим официальным заработком. Запросят у банка выписку с твоего счета, пробьют кредитную историю, поинтересуются, на что оформляла.