Read the book: «К 212-й годовщине «Грозы 1812 года». Россия в Опасности! Время героев!! Действовать надо сейчас!!! Том III. Легенды на любой вкус!»

Font:

Светлой памяти моего деда-главврача санитарного поезда 1-го Белорусского фронта Якова Николаевича Нерсесова, скончавшегося на боевом посту за год до Великой победы и моего отца, замначальника Управления охраны памятников и музеев Министерства культуры СССР, заслуженного работника культуры СССР, искусствоведа Николая Яковлевича Нерсесова, романтика и жизнелюба, посвящаю…

Автор выражает благодарность дизайнеру А. Грохотову за создание обложки, своему старинному другу, замечательному русскому художнику-иллюстратору Вячеславу Люлько за иллюстрации в книге и сотруднице Ridero

Ксении Ложкиной за участие в подготовке книги.

Дизайнер обложки Александр Грохотов

Иллюстратор Вячеслав Люлько

ISBN 978-5-0064-6517-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Человек растет с детства.
(древнеперсидская поговорка)

…боль, перенесенная в детстве, как правило, не проходит бесследно.
(житейская мудрость)

Мы живем один раз, но если жить правильно, то одного раза достаточно…
(древнеперсидская поговорка)

Не дай нам/вам бог жить в эпоху перемен.
(древневосточная мудрость)

Все дело в мгновении: оно определяет жизнь.
(Кафка)

Мой долг передать все, что мне известно, но, конечно, верить всему не обязательно…
(Геродот)

Свет показывает тень, а правда – загадку.
(древнеперсидская поговорка)

Мысль любит тишину.
(сугубо авторское «оценочное» суждение)

…От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто принял смертный бой
Стали просто землей и травой…
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь нам завещанный одним,
Мы в груди храним.
Погляди на моих бойцов —
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю…
Снова старых друзей узнаю:
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!
(фрагмент текста краткой версии легендарной военно-патриотической песни Евг. Аграновича – Рафаила Хозака «Вечный огонь/От героев былых времен…» из культового
х/ф «Офицеры». )

N.B. В ту Великую Эпоху Варшава с Берлином и Рим с Парижем бывали НАШИМИ!

Поскольку сегодня «сексуально-раскрепощенно-разнузданная» Гей-ропа глэмурненько мельтешит и «мельтешит» [особо в лице «раздухарившегося» клинического ЛГБТешника (ЛГБТ – экстремистская организация, запрещенная в РФ!) а по совместительству еще и… президента гонористо-гоношистых французов (и афро-французиков всех мастей) – любителей безопасных «сафари-стрелялок» на необъятной территории бывшего СССР, пафосно-кичливо рядящегося в потертую (окуренную порохом и посеченную шрапнелью) шинель бывалого «генералабонапарта» (в одно слово, в кавычках и с маленькой буквы)!] перед еще пока не вставшим на могучие задние лапы и яростно зарычавшим РУССКИМ МИШКОЙ (лесным властелином Всея Руси МИХАЛЫЧЕМ!) *, который никогда не спрашивал, не спрашивает и не будет это делать – КАК ЕМУ ЖИТЬ – то явно надо повторить подвиг наших славных предков!!!

Вот и проверим: остались ли там еще крутые мужики (до которых столь охоч слабый пол всех времен и народов!) или только «будуарные мужчинки» для взаимных изысканных утех!?

Так их ехидно «величают», знающие толк в ГМД разных калибров, и утонченные дамочки-«дегустаторши-коллекционерши» глубокобальзаковского возраста и, готовые уже на «фсё» бабёнки-разведенки-вдовушки и, возрастные девульки, все еще не «пымавшие дичь в свои потасканные «тенета» – потертые «ножны» любви!

Не так ли!?.

«НА ВОЙНЕ – КАК НА ВОЙНЕ»: там сантименты не в цене…

СКАЗАЛ «А» – ГОВОРИ и «Б»…

НУ И…

* Кстати сказать, согласно последним информационным сообщениям по распоряжению Камчатской администрации там производится массовый (счет идет на сотни!) отстрел… медведей (!), якобы по причине их слишком частого в последнее время выхода к… населенным пунктам и угрозам для людей! Так ли это!? А ведь Михал Михалыч – особо почитаемый символ могущества России (тем более, сейчас, когда она в ОПАСНОСТИ и злые вороги гадят ей везде и всюду!) со времен еще Святой Руси, о чем неоднократно и многозначительно говорил всем ее недругам и «партнерам» сам президент РФ! ЕГО СЛОВО кое-кому невдомек!? Как это понимать!? Или на восточных рубежах Вся Руси предпочитают жить по принципу: «Бог – высоко, Москва – далеко, ЗДЕСЬ – Я ХОЗЯИН! Что хочу, то и ворочу…, в том числе, и с вековым Национальным Символом! Да еще и публично оповещу об этом всю планету! Не пора ли кое-кого с Камчатки призвать к ответу!? ВРАГОВ НАРОДА, когда он рвет жилы, теряя своих лучших сыновей на западных границах, завещанной им кровью и п`отом многих и многих поколений России-МАТУШКИ, еще никто не ОТМЕНЯЛ!!! Не пора ли вспомнить очень доходчивое и ёмкое «Слово и Дело»!? Не так ли!?. Ну и…

Его смерть «лишила армию начальника в такой битве, где преимущественно
действовали орудия»,
или генерал Александр Иванович Кутайсов

Кутайсов, Александр Иванович (30.8.1784, С.-Петербург – 26.8.1812, с. Бородино) – генерал-майор (11.9.1806), граф (1799).

Один из реформаторов российской артиллерии и один из героев Бородина, считался очень яркой фигурой в истории русской армии начала XIX в.

…Между прочим, отец А. И. Кутайсова – Иван Павлович Кутайсов (ок.1759—1834) – играл первостепенную роль при императоре Павле I. Взятый ко двору пленным турчонком по имени Кутай во время штурма Бендер, он был отправлен в Париж (Мекку «мирового соблазна» той поры), учиться парикмахерскому искусству. Став первоклассным куафером, Иван Павлович был личным брадобреем императора, т.е. человеком, который каждое утро водил острой бритвой по горлу крайне мнительного Павла I! Подозрительный ко всем российский император сделал его шталмейстером, графом, кавалером самого высокого русского ор. Св. Андрея Первозванного, владельцем богатейших поместий! Беспринципный, эгоистичный, склонный к интригам, наушничеству, корыстолюбивый и алчный Кутайсов-старший был нелюбим и ненавидим почти всей придворной камарильей, особо – императрицей Марией Федоровной! Но это не помешало ему устроить карьеру своего сына Алексашки – всеобщего любимца, невероятно красноречивого, будущей надежды российской артиллерии…

У его родителей, Ивана Павловича и Анны Петровны Резвой (родной сестры известного артиллерийского генерала конца XVIII-начала XIX вв.) было четверо детей – две дочери и два сына.

Старшая дочь Кутайсовых Мария вышла замуж за графа В. Ф. Васильева, а Надежда стала женой князя А. Ф. Голицына.

Старший сын Павел (1780—1840) достиг того же уровня придворных чинов, что и отец, став обергофмейстером (1834), действительным тайным советником, сенатором (1817) и членом Государственного совета в 1837 году. В тоже время он был известен и своей общественно-полезной деятельностью как член Правления императорскими театрами, комитета по постройке Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, председатель Общества поощрения художников, собиравший картины русских мастеров. Павел Иванович был знаком с А.С Пушкиным и часто общался с поэтом в Петербурге.

Младший сын Ивана Павловича – Александр – родился в Петербурге 30 августа 1784 г., рос и воспитывался в семье.

По заведенной традиции, 6 января 1793 г., на 10-ом году жизни мальчика записали вице-вахмистром в лейб-гвардии Конный полк, а в декабре того же года произвели в вахмистры, т.е. в унтер-офицеры (или сержанты в русской кавалерии).

1 января 1796 г. Александра перевели сержантом в лейб-гвардии Преображенский полк, и в тот же день – в Великолуцкий пехотный полк с чином капитана армии.

Ровно через 10 месяцев 12-летний, ни дня еще реально не служивший капитан назначается обер-провиантмейстером в штаб генерал-поручика М. И. Кутузова, командовавшего тогда войсками вдоль финской границы.

6 сентября 1798 г. 14-летний Александр получил должность генерал-провиантмейстера-лейтенанта, соответствующую чину VII класса Табели о рангах, т.е. подполковника армии или капитана гвардии.

Вскоре после того как Александру исполнилось 15 лет 26 января 1799 г. он был произведен в полковники с назначением в лейб-гвардии Артиллерийский батальон.

Не исключено, что перевод в артиллерию совершился не без влияния дяди юного Александра, родного брата его матери, в то время еще полковника артиллерии Дмитрия Петровича Резвого, боевого штаб-офицера, известного проявленной храбростью при штурмах Очакова и Праги (предместья Варшавы). Чина генерал-майора Резвой удостоился в октябре 1799 г. за участие в Швейцарском походе А. В. Суворова.

15-летний полковник Александр Кутайсов начал действительную службу в гвардейской артиллерии адъютантом инспектора всей артиллерии и командира артиллерийского батальона влиятельного генерал-лейтенанта графа Алексея Андреевича Аракчеева (1769—1834).

Ближе к концу XVIII в. роль артиллерии в бою изменилась.

Протеже всесильного военного министра французского короля герцога Этьенна-Франсуа де Шуазёля (28.6.1700/19, Нанси – 8.5.1770/85, замок Шантелу, Амбуаз; данные разнятся), знаменитые теоретики артиллерии французы Лагомер и Грибоваль, очень много сделали для модернизации вооружения французской армии. Мортиры первого (8-и, 10-и и 12-и дюймовки) были приняты на вооружение в 1785 г.

…Артиллерийский «гуру» XVIII в. – инженер-разработчик многочисленных усовершенствований в артиллерии, генерал-лейтенант (1764 г.) Жан Батист Вакетт де Грибоваль (15 сентября 1715, Амьен – 9 мая 1789, Париж) не только скрупулезно изучал артиллерийское дело и в Пруссии, и в Австрии, но и успел вдосталь навоеваться, как на войне за Австрийское наследство, так и в Семилетнюю войну. Он родился в семье амьенского судьи Жана Вакетта де Грибоваля. Во время учёбы проявил большие способности в естественных науках и математике. В 1732 г. поступил на службу во французскую королевскую артиллерию. В 1735 г. получил первый офицерский чин, разделив своё время между службой и научными занятиями. В 1752 г. – капитан роты минёров, был послан в Пруссию для изучения полковой артиллерии прусского короля-полководца Фридриха II, в 1757 г. уже – подполковник. Как представитель Франции, служил в австрийской армии, в том числе, во время Силезских войн. На службе у австрийцев Грибоваль имел возможность детально ознакомиться с организацией австрийской артиллерии – наиболее передовой в мире на то время. Именно тогда он начал разрабатывать основы новой артиллерийской системы, которую потом с успехом ввёл. Во время Семилетней войны, в сентябре и октябре 1762 г., находясь на австрийской службе, Грибоваль командовал артиллерией в сражении при Глаце и осаждённой пруссаками крепости Швейдниц в Силезии. Во время обороны крепости потери прусского войска в семь раз превысили потери австрийцев, и она сдалась, только полностью исчерпав запасы боеприпасов. Действия артиллерии Швейдница вошли в тогдашние учебники артиллерийского дела как образец для артиллерии осаждённой крепости. Грибоваль попал в плен к пруссакам, но вскоре получил свободу в процессе обмена военнопленными. После окончания войны Грибоваль вернулся в Австрию (где получил от Марии Терезии чин фельдмаршал-лейтенанта), а затем – и во Францию. Поражение Франции в Семилетней войне показало устарелость французской артиллерии – на новой должности ему было поручено реформировать полевую артиллерию, что он с успехом и выполнил. Став в 1764 г. – генеральным инспектором артиллерии, генерал-лейтенантом, с 1765 г. принимал участие в реорганизации артиллерии и инженерного корпуса. После некоторых «подковерных телодвижений» – в 1774 г. Грибоваль впал в немилость и удалился в своё имение в Бовеле…

…Кстати сказать, примерно тогда же – в 1779 г. – внес свой вклад в совершенствование французской артиллерии и генеральный инспектор артиллерии той поры, генерал-лейтенант (20 мая 1791 г.), граф де Ростэн Филипп-Жозеф Ростэн (9 октября 1719 Мобеж – 21 апреля 1796, Париж). Образование он получил в Артиллерийской школе Меца (Ecole d`artillerie a Metz) и в 1735 г. в возрасте 15 лет поступил на военную службу, сделал карьеру в колониальных войсках в Индии и на о-ве Маврикий, где совместно с графом Латуром де Сент-Иже (1721—1776) устроил первый завод по изготовлению пороха и селитры, в 1744 г. – капитан Королевского корпуса артиллерии, в 1759 г. – подполковник, с 1762 по 1764 г. возглавлял артиллерийские экипажи (парки) в Испании, 15 октября 1765 г. – полковник, командир Гренобльского артиллерийского полка, в 1769 г. – бригадир. В 1774 г. возвратился во Францию, где был назначен командующим Артиллерийской школы Гренеля и Оксонна, в 1779 г. – генеральный инспектор артиллерии, будучи ветераном колониальных кампаний, спроектировал лёгкую 1-фунтовую пушку, которую могли транспортировать по бездорожью 9 человек (пятеро отвечали за ствол, двое – за колёса, двое – за скобы и один – за ось). Первое успешное испытание 60 орудий прошло в Гавре, где опытные образцы сделали по 22 выстрела за 1,5 минуты, за что Ростэн получил королевский грант размером в 1.180 ливров, а его орудия эффективно использовались в условиях горной местности и на канонерских лодках вплоть до реформы артиллерии 1802 г. 20 мая 1791 г. он – генерал-лейтенант, 25 августа 1793 г. во время инспекции артиллерии Оксонна отстранён от своих обязанностей по приказу представителя Конвента – Андре-Антуана Бернара, известного как Святой Бернар (Bernard de Saintes) (1751—1818) и 3 декабря 1794 г. арестован как «подозрительный». Был доставлен под конвоем в Париж, где и умер в тюрьме 21 апреля 1796 г. в возрасте 76 лет…

В 1776 г. Грибоваль по просьбе военного министра графа Сен-Жермена возвратился к активной службе, продолжил реформы и разработал знаменитую «Артиллерийскую систему Грибоваля» (Systeme d`artillerie Gribeauval). Это была новая система устройства пушек и тактика ведения боя «Table des constructions des principaux attireils de l`artillerie de M. de Gribeauval». Она благополучно просуществовала до 1827—1829 гг. Правда, в 1803 г. Наполеон принял было попытку несколько изменить систему Грибоваля (на систему XI года). Этот процесс растянулся на несколько лет, а после отречения Наполеона в 1815 г. система Грибоваля была официально восстановлена…

Символично, что это было не только строгое соблюдение одних и тех же правил отливки на разных пушечных заводах. Это не только изменение процесса литья: новый ствол отливался целой болванкой, а затем в нем высверливался канал, что позволяло повысить точность пушки. Тогда как ранее ствол отливался вокруг внутренней сердцевины, которая вполне могла отклоняться от оси центра ствола и поэтому заготовку высверливали, доводя до требуемого калибра. Это не только очень строгие технические требования к сферичности ядра и зазору между диаметром снаряда и стенками канала (диаметром) ствола, превосходившие любые европейские образцы, кроме, британских, что увеличивало дальность и кучность стрельбы. Это не только увеличение продолжительности их эксплуатации (уменьшение зазора снижало «эффект карамболи», когда слишком свободное ядро, проходя при выстреле через канал ствола, начинало колотиться в его стенки и, тем самым, ослабляло ствол и «время» его жизни). Это не только облегченные за счет укорочения стволы орудий. Это не только более удобные лафеты – способные принимать на себя силу отдачи по двум направлениям – назад и вниз, отсюда и характерный прогиб лафета, более заметный, чем у иностранных конкурентов. Это не только упорядочение калибров (4-х, 8-и, 12-ти фунтовые ядра). Это не только появление прицелов, позволявших соответственным образом изменять направление орудия в вертикальной плоскости, в зависимости от дистанции. Это не только – картечь с железными кованными пулями и железным поддоном, обладавшая более сильным поражением. Это не только усиление и увеличение колес. Это не только «отвоз» – специальный 9—12 метровый канат (либо кожаные лямки-ремни через плечо с отрезком этого каната) для перекатывания орудия силами прислуги на огневую позицию вручную и, что особо важно – для стрельбы при отступлении. Это не только металлическая ось. Это не только вкручиваемый медный запальный канал (когда он изнашивался его было легко заменить) или затравочный стержень, сберегавший орудия от порчи вследствие разгара запальных каналов при стрельбе. Это не только чугунные втулки в колесных ступицах, облегчавшие движение; и прочие весьма специфические технические приспособления, перечисление которых имеет смысл только для узких специалистов («визир», червячное подъемное устройство, «подвижная звезда», «двойной гандшпуг» и др.). Это не только дышловые передки со стандартизированными зарядными ящиками. Это не только 4-колёсные фуры для перевозки боевых припасов. Это не только разделение артиллерии на полевую, осадную и гарнизонную: 12-фунтовые и 8-фунтовые пушки были назначены для полевой артиллерии, а 4-фунтовые – для полковой. Это не только введение 8-ми и 6-дюймовых коротких гаубиц, а вес орудий стал принят равным весу 150 снарядов и отношение веса заряда к весу снаряда – 1/3. Это не только организация стандартной батареи из 6—8 пушек. Это не только придание каждой пехотной дивизии не менее одной батареи.

…Кстати сказать, под термином «фунт», применительно к калибру пушек, в европейских странах подразумевались разные единицы измерения. Одни и те же калибры у австрийцев, у англичан и у французов, порой, не просто было сравнивать. Более того, если во всех европейских странах, кроме Франции, калибр определялся диаметром ствола, то у французов – диаметром ядра…

Это, прежде всего, признание за артиллерией самостоятельной роли в бою!

Теперь лошадей запрягали парами (по четыре – на 4-х и 8-и фунтовки и по шесть – на 12-ку) в прочные и достаточно легкие повозки, со специальными отделениями для ядер и пороха.

Так артиллерия стала мобильной и чрезвычайно гибкой.

По сути дела Грибоваль создал самую совершенную артиллерийскую систему той поры, превосходившую все придуманное до него и оказавшую влияние на все аспекты артиллерии – от материальной части орудий и тактики до обучения артиллерийскому ремеслу. Внедренное им, потом использовалось другими реформаторами артиллерии и даже иностранные «коллеги по цеху» отдавали ему должное.

…Между прочим, единственное до чего у Грибоваля «не дошли руки» – это конная артиллерия и вопросы обороноспособности артиллерийской прислуги. Эти важнейшие вопросы он предоставил решать военачальникам революционной Франции, а совершенствовать их… выдающемуся артиллеристу-практику Наполеону Бонапарту, причем, уже в преддверии кровавой эпохи наполеоновских войн, т.е. в самом начале XIX в. Jedem das seine…

Система Грибоваля была в то время самой эффективной в Европе. Просуществовала она, как уже отмечалось выше, с некоторыми изменениями, до конца 20-х гг. XIX в. и имела огромное влияние на развитие артиллерии в большинстве стран мира.

Сам Грибовал скончался еще до революции, на 74 году жизни, отдав любимому делу – Богу Войны, Артиллерии, более полвека. Но его орудия сняли богатейшую «кровавую жатву» в последующую почти что четвертьвековую эпоху нескончаемых революционных и наполеоновских войн, причем, с обеих сторон, так как все его новшества получили безоговорочное признание по всей Европе.

Новая роль артиллерии ярко проявилась на рубеже ХVIII – ХIХ вв.

Ушли в прошлое старые добрые времена, когда противники выстраивались в линии друг против друга и по рассказам даже учтиво предлагали друг другу право дать первый залп.

…На эту тему даже сохранился крайне занимательный исторический анекдот, в основе которого лежала быль.

Якобы в ходе войны за Австрийское наследство (1740 – 48 гг.) в известной битве при Фонтенуа 10 мая 1745 г. французская и англо-ганноверская гвардии сошлись без единого выстрела на расстояние ок. 50 шагов. Высокородные офицеры с обеих сторон стали соревноваться в галантности, любезно предлагая друг другу, сделать первый выстрел: «О нет, господа мы никогда не стреляем первыми!». На самом деле все прекрасно понимали, что сторона, которая даст залп первой, окажется в проигрыше – по сути дела она останется безоружной на несколько минут, пока солдаты будут перезаряжать оружие. В конце концов, англичане взяли и дали первыми залп, который оказался таким убийственным, что половина французской гвардии полегла, а оставшаяся часть без командиров дрогнула и побежала…

По другой версии все было отнюдь не так красиво и галантно.

Командующий английской армией герцог Камберленд решив прорвать центр французской позиции, смело повел 14-тысячный ударный отряд ганноверско-английских гвардейцев вперед. Размеренным парадным шагом подойдя к французским позициям, он приказал выровнять ряды перед решающим таранным ударом. В этот момент некий подполковник лорд Чарльз Хэй, взял и вышел перед строем. Обратившись к противостоящим ему французским гвардейцам Людовика XV, Хэй вынул армейскую фляжку с ромом, рявкнул какой-то тост во здравие английского короля и хорошо приложился к ней. Потом лорд Чарльз отсалютовал обалдевшим французам троекратным «Ура!», дружно поддержанным его гвардейцами и скрылся в их рядах. Пока изумленные французские гвардейцы кричали ответное «Ура-а-а-ааа!!!», англичане грохнули такой залп, что в центре французской обороны образовалась огромная дыра – замертво рухнуло сразу 460 солдат и офицеров…

Примечательно, что французы благодаря таланту своего маршала Морица Саксонского (1696 – 1750 гг.) все же выиграли эту так оригинально и неудачно начавшуюся для них битву. В последний момент герцоги де Бирон и д`Эстре сумели нанести сокрушительный удар конной лейб-гвардий французского короля Людовика XV – La Maison du Roi – лично наблюдавшего за побоищем. И уже было торжествовавший победу, герцог Камберленд вынужден был уносить ноги, окруженный лишь горсткой офицеров…

В тоже время, не исключено, что:

«… на самом деле в сражении у деревни Фонтенуа (в 9 км к юго-востоку от крепости Турне, провинция Геннегау в Бельгии), где сошлись французы маршала Франции Морица Саксонского и союзные силы англичан, голландцев и ганноверцев сына британского короля Георга II 24/26-летнего принца и капитан-генерала Уильяма Августа герцога Камберлендского и графа Лотаря-Йозефа-Доминика фон Кёнигсегга-Ротенфельса, все обстояло отнюдь не так импозантно и картинно-героически, а гораздо банальнее: «матерый волчара» (Морис де Сакс) переиграл «молодого задиристого волчёнка» (Камберленда).

Стремясь деблокировать крепость Турне, союзники приготовились штурмовать очень сильные (от природы и из-за умелой военно-инженерной подготовки) позиции французов.

Скорее всего, силы противников были примерно равны либо у кого-то было чуть больше конницы и, наборот, чуть меньше пехоты, что было не суть как важно..

По некоторым данным французская армии насчитывала 48—50 тыс. солдат: 32 тыс. пехоты (55 бат.), 14 тыс. кавалерии (101 эскадр.) и 90—110 орудий, из которых не менее 86 были малыми 4-х-фунтовыми орудиями.

Силы союзников колебались от 52 до 53 тыс. солдат (52 бат. и 85 эскадр.) и от 80 до 101—105 пушек. Причем, из них – 22 тыс. были голландцами, 21 тыс. – британцами, 8 тыс. – ганноверцами и 2 тыс. – австрийцами.

К тому моменту уже смертельно больной водянкой Мориц Саксонский был бывалым военачальником, прошедшим через горнило пяти крупных европейских войн. Причем, под началом таких выдающихся полководцев своего времени, как принц Евгений Савойский и герцог Мальборо. Он отчетливо понимал, что его храбрая пехота уступает вражеской в дисциплине, обученности и тактике и очень грамотно распределил свои силы на линии фронта, оставив в самых проблемых местах серьезные резервы на случай исправления ошибок.

Тогда как командовавший союзниками молодой Камберленд, не имел столь внушительного командного опыта большими армиями (в частности, лично не достаточно внимательно провел рекогносцировку внушительной линии вражеской обороны), а лишь грезил захватом Парижа!

Французы, чей центр опирался на небольшую деревню Фонтенуа (здесь расположились их лучшие силы – швейцарская и французская гвардии), встали в очень крепкую оборону, равномерно разместив по линии фронта всю свою артиллерию. Правый фланг упирался в местечко Антьене, а левый укрывался в лесу Барри. Оборонительная линия находилась на краю возвышенности, чей наклон вниз еще больше усиливал урон для врага от артиллерийского и мушкетного огня французов, стрелявших сверху вниз. Помимо этого позицию дополнительно укрепили редутами.

11 мая в 14:00 союзные войска вышли на свои позиции. Британцы вместе с ганноверцами встали справа (причем, островитяне оказались на самом краю), а голландцы при поддержке небольшого числа австрийцев (в основном, кавалеристы) расположились слева.

Несмотря на интенсивный трехчасовой обстрел большой союзной батареей (по французским данным – от 40 до 50 пушек) ущерб был минимален, поскольку большинство французских солдат укрылось в лесу и на редутах, защищённые земляными насыпями, или в укреплениях в Фонтенуа.

Британская пехотная бригада из четырех полков под началом бригадира Инголсби готовилась атаковать правый фланг врага, пока голландцы принца Карла Августа Вальдек-Пирмонтского с австрийцами и ганноверцами графа фон Кёнигсегг-Ротенфельса буду брать центр и левый фланг неприятеля.

Командующий британской пехотой генерал Джон Лигоньер (Лигонье) доложил Камберленду, что готов пойти в атаку справа, как только голландцы атакуют Фонтенуа.

Засевшая в укреплениях французская пехота подпустила голландцев максимально близко к своим позициям, после чего открыла убийственный огонь. Оставшиеся в живых от такого «гостеприимства» наступавшие предпочли отступить.

Получив подкрепления в виде австрийской кавалерии и двух британских батальонов, голландцы снова пошли в атаку, но она опять была отражена частой ружейно-артиллерийской стрельбой французов. Обескураженные двойной неудачей, голландцы после этого уже не участвовали в сражении.

После безуспешных действий на флангах (голландцев с австрийцами и ганноверцами – слева, а затем и британцев – справа), Камберленд попытался выиграть битву атакой по центру уже без поддержки со стороны своих опростоволосившихся «крыльев». Несмотря на сильный огонь французов, его британско-ганноверская пехота все же добралась до вражеских укреплений, но дальше прорваться не смогла, поскольку Мориц Саксонский очень во время подкрепил этот участок своей обороны резервами.

В общем, французский маршал искусно вел бой, сохранил за собой все позиции и в итоге понудил врага отступить, правда, организованно. Битва показала большое умение французов в обороне, основанной на огневой мощи и сильных резервах.

Молодому Камберленду безусловно не хватило полководческого мастерства одолеть, откровенно сделавшего ставку на гибкую оборону давно «обкуренного порохом» маршала Франции Мориса Саксонского. Французы удержали местность за собой, а Турне вскоре пал…»

Обе стороны понесли большие потери. Французы – не менее 7—7.500 чел. (ок. 2.500 убитыми и ок. 5.000 ранеными). Тогда как союзники – еще больше: от 10 до 12 тыс. чел. (ок. 2.5 тыс. убитыми, ок. 5 тыс. ранеными и примерно 3.5 тыс. пленных), а также ок. 40 пушек.

А ведь в последний раз такие масштабные потери случились в битве при Мальплаке в 1709 г. в ходе войны за Испанское наследство, свидетелем которой был в ту пору 13-летний Мориц. Кроме того, Фонтенуа развеяло миф о превосходстве британской армии в Европе, заложенный победами ещё герцога Мальборо во время вышеупомянутой войны, хотя выучка ее пехоты, все же, оставалась высокой – лучше, чем у французов.

Более того, победа при Фонтенуа сделала маршала Франции Мориса де Сакса героем в глазах… прусского короля-полководца Фридриха II, которого он посетил в Сан-Суси в 1746 г.

Любопытно и другое: спустя много лет Наполеон Бонапарт выскажется в том смысле, что победа королевской Франции при Фонтенуа на 30 лет продлила жизнь монархии Бурбонов…

С началом революционных войн, которые поведет Франция за свою независимость, все изменится.

В сражениях станут участвовать огромные массы пехоты. Глубокие колонны будут атаковать боевые порядки противника в том пункте, от которого зависела участь боя. Эта тактика требовала огромных жертв людьми.

Но смерть в эпоху революционных войн Франции была ничто, если «Отечество в опасности!»

Тем более, что полузабытый вскорости Руже де Лилль уже обессмертил свое имя легендарной «Марсельезой», со словами которой на устах голодные, оборванные и босые французы погибали за «Свободу! Равенство и Братство!» (Liberte, Egalitе, Fraternite).

Важна была победа любой ценой!!!

С солдатами революции нельзя было заниматься сложными маневрами: они не были высокопрофессиональны!

Искусство маневрирования приходилось заменять быстротой передвижения!!

Революционный маневр был маневром быстроты…

Это было веление времени…

На самом деле идея использования войск в атаке колоннами уже давно витала в военных умах.

…Не исключено, что чуть ли не первым ее высказал в своих сочинениях французский военный писатель Жан-Шарль де Фолар (13 февраля 1669, Авиньон – 23 марта 1752, там же), причем, еще во времена расцвета линейной пехотной тактики. По крайней мере, так принято считать в западной исторической литературе. В 18 лет де Фолар поступил рядовым в Беррийский пехотный полк. Боевое поприще своё он начал во время Войны за Испанское наследство. Был ранен в сражении при Кассано, а затем сражался под начальством маршалов Буффлера и Виллара, причем при Мальпаке был снова ранен. В 1712 г. вышел в отставку. В 1714 г. он поступил на службу Мальтийского рыцарского ордена, которому угрожала Турция. Недовольный гроссмейстером, не всегда принимавшим его советы, Фолар вернулся во Францию и вскоре определился в шведскую службу, на которой оставался до смерти Карла XII. Только после смерти последнего он окончательно вернулся на родину, где и умер глубоким стариком.

…Кстати, именно находясь при особе Карла, Фолар наконец вывел свою военную концепцию, которая предполагала быстрые решительные действия и удары (стремительные неожиданные для неприятеля атаки, штыковой бой) в противовес медлительной военной доктрине тогдашней Европы, целиком и полностью опиравшейся на линейный огнестрельный бой…

Все свободное от службы время он посвящал литературе и оставил несколько замечательных сочинений. Известны две основные работы Фолара: «Новые открытия о войне» (Nouvelles découvertes sur la guerre) 1724 г. и семитомная «История Полибия» (так же известная как «Комментарии к Полибию»), вышедшая в 1727—1730 гг.