Осокин. Том 1

4

Осокин подошел к парню и девушке. Перед этим ему позвонил дежурный, сказал, что пришли двое и у них есть показания по делу Ягудиной.

– Это вы хотите что-то рассказать? – спросил он. Те переглянулись, а потом разом кивнули. – Тогда пойдемте, – Осокин позвал их за собой. – Как-то непривычно, чтобы свидетели сами первые приходили сюда, – по дороге говорил он. – Обычно ходишь за ними, некоторые еще прячутся или пытаются выдать себя за других людей. Пока повестку не пришлешь, не хотят идти на сотрудничество.

Осокин открыл дверь кабинета:

– Товарищ капитан, у нас гости, – и жестом пригласил войти их в кабинет.

Дымов на секунду поднял взгляд, оценил пришедших и продолжил заполнять бумаги.

– Пиши-пиши, писатель, – сказал Осокин и сел за свой стол. – А я пока начну. Так, для начала представимся. Лейтенант Данил Осокин, – по-блатному показал, куда молодые люди могут сесть. – А вы кто?

– Лиза Баринова, – сказала девушка.

– Ярослав Потапов, – следом сказал парень. – У меня к…

– Отлично! – перебил его Осокин и стал рыться в записях. – Наверное, вас, Елизавета Баринова, упоминал Федорков, – он посмотрел на девушку. – А вот вас, гражданин Ярослав Потапов, никто не упоминал. Вы тут каким боком? Парень Лизы?

– Нет, нет, вы что, – запротестовал тот. – Я ее хороший друг.

– Действительно, хороший, – сказал Дымов. Он заполнять бумаги и теперь наблюдал за ними. – Это какими же отчаянными надо быть, чтобы добровольно прийти в полицию?

Потапов покраснел и опустил глаза.

– Да ладно тебе, товарищ капитан, – заступился Осокин. – Ты убил Ягудину и решил во всем сознаться? – обратился к парню.

– Я? – Потапов опешил. – Нет! да вы что… да меня ж… это… с ними ж не было…

– Это с кем «с ними»? – спросил Осокин.

– С Эдиком и Светой.

– Вот говоришь, что тебя с ними не было, а сам имя главного подозреваемого назвал, – не отступал Осокин.

Парень смешался. Данил наблюдал за его реакцией. Догадался, что парень был настроен серьезно на разговор, думал, что сам будет спрашивать и указывать, что им – полицейским – делать. Само собой, именно так и будет идти допрос…

– Так, ладно, – смягчился Осокин. – Давай-ка начнем все сначала.

– Меня зовут Ярослав Потапов…

– Это можешь пропустить, – перебил Осокин. – Рассказывай, откуда про все это узнал и где был в ночь с субботы на воскресение.

Потапов начал рассказ с просьбы занять денег у Лизы или Светы. Посмотрел на нее, ожидая от ее одобрения. Лиза же помалкивала и с непомерно огромным интересом рассматривала свои ладони. Потом переключился на расчет сложного курсового проекта по релейной защите, где его опять перебил Осокин своим сухим: «Это не важно, давай дальше». Потом Ярик лег спать. Утром узнал печальную новость, примчался сюда. Добавил, что вчера они познакомились с Ильей, другом Эдика.

Осокин слушал сбивчивый получасовой рассказ, задавая уточняющие вопросы. Дымов в разговор не вмешивался.

– Выходит, что ты тут совсем не при делах, – сказал Осокин, когда Потапов закончил. – Интересный случай.

– Понимаете, вам же все равно нужно будет всех опросить, с кем Света общалась, – ответил парень. – Я решил вам упростить задачку. Могу опросить свидетелей в клубе…

– Это хорошо придумал, согласен, – перебил его Данил. – Вот только мы без твоей помощи разберемся. А теперь рассказывай ты, – обратился лейтенант к Бариновой.

Девушка подняла глаза. Моргнула дважды, и так же сбивчиво, как и Потапов, начала говорить, упоминая про сопромат, жирную жопу от хот-догов, какого-то Лешу, который «вообще мудак и как она могла с ним встречаться» и еще кучу всего, вплоть до желания похудеть. Закончилось тем, что она вместе с подружкой Евгенией Титовой тайком ушли из клуба, оставив Свету и Асю вместе с Ильей и Эдиком.

– Интересно все это, – сказал Осокин. – У вас почти сто процентное алиби у обоих… и вы лезете. Зачем?

– Она моя подруга! – крикнула Баринова и устыдилась своего порыва. – Я хочу все узнать сама, – уже спокойнее добавила она.

– Света и мне подруга, – влез Потапов, – конечно, не такая хорошая, как Лизе. И мне тоже интересно, кто же виноват на самом деле.

– Есть кто не примете? – спросил Осокин.

– Явно не Эдик, – ответила девушка. – Я его хоть и недолго знаю, но вечера в клубе хватило, чтобы понять, какой он человек.

– Кстати, Федорков утверждает, что это Ягудина принесла кокаин к нему домой, – начал Данил.

– Врет! – вспыхнула Баринова. Потапов поддакнул. – Он сам лично в клубе предложил по дорожке снюхать! Аська рассказала, – покраснев, добавила Лиза и опустила взгляд.

– Ага, – задумался Осокин. Взял со стола ручку и стал ее вертеть на пальцах. Баринова и Потапов следили за его действиями. – Так чей все-таки кокаин?

– Эдика! – хором крикнули Потапов и Баринова.

– Рассказала Ася, – Осокин задумался. – Звоните ей, приглашайте сюда, – сказал лейтенант.

Девушка стала возиться с мобильником. Поговорила не больше пятнадцати секунд. Отключилась и сказала:

– Скоро приедут, – она убрала в карман телефон. – Вместе с Ильей.

– Вот и отлично. А пока мы их ждем, пусть ваши отпечатки снимут, – сказал Осокин.

Баринову и Потапова увел дежурный.

– Молодежь, – сказал Дымов. – Хотят помочь, хотят тайну следствия узнать. Их понять можно, особенно девчушку. Подруги лишилась. Да, кстати, сегодня должны приехать родители жертвы.

В кабинет зашел парень. Со словами «отчет патологоанатома» протянул Дымову папку.

– Просто отлично, – поблагодарил его капитан. – И что же они там написали? – стал читать документы. – Знаешь, Даня, – спустя пару минут сказал он, – результаты ожидаемы.

– В крови бухло и кокаин, и что она умерла от удушья? – предположил лейтенант.

– Да, – ответил капитан. – На, прочти, – передал папку Осокину.

Данил пробежался глазами по отчету, прочел заключение и с умным видом вернул папку на стол капитана.

Зазвонил телефон. Дымов снял трубку:

– Хорошо, пропусти, – положил трубку. – А вот и родители Ягудиной. Я с ними разговаривать буду, хорошо?

– Пожалуйста, – ответил Осокин и для убедительности стал копаться в бумагах у себя на столе.

В коридоре шумела женщина. Требовала, кричала, ругалась.

– Дамочка, успокойтесь, – сказал дежурный, открывая дверь в кабинет. – Вот следователи, все вопросы задавайте им, – и быстренько исчез, оставив ее на попечении Осокина и Дымова.

– Я хочу видеть этого ублюдка! – заорала Ягудина.

– Теперь понятно, в кого красотой пошла дочь, – шепнул Осокин капитану.

Перед ними стояла живая жертва, только на двадцать лет старше.

– Ну! – властно сказала Ягудина-старшая.

– Люда, не кричи, – в кабинет зашел двухметровый амбал. Он прихрамывал на правую ногу. – Они здесь не при чем.

Та косо посмотрела на здоровяка.

– Вы уж извините мою жену, – начал он, – на нервах все, сами понимаете…

– А по вам не скажешь, – заметил Осокин.

– Моряк, капитан второго ранга в отставке, – Ягудин замечание не услышал. – Павел Сергеевич, – и протянул свою медвежью лапу вначале капитану, потом Данилу. Поздоровался и сел рядом с Дымовым, не дожидаясь приглашения. – Люда, садись, не стой над душой, – и взглядом показал на свободный стул рядом с Осокиным.

Ягудина села, поджав губы. Залезла в сумочку и достала упаковку таблеток.

– Успокоительные, – поймала она взгляд лейтенанта. – Без рецептурный препарат, – и закинула одну себе под язык.

Данил изучал ее. Высокая, красивая женщина, уверенная в себе. Мужа слушается, хоть и спорит с ним иногда. Выходит, в семье довольствуется «второй ролью». С другой стороны, как не слушаться человека в форме? Еще она успешна, одета со вкусом. Значит, имеется дополнительный источник дохода, не только пенсия подполковника. Владеют каким-то бизнесом, причем, нервным. Иначе бы Ягудина не таскала у себя в сумочке упаковку успокоительных. «И почему все богатые женщины между собой похожи?» – ему вспомнилась Федоркова. Тот же типаж, та же властность, и безусловная красота.

– Подозреваемый у нас есть, – отвечал капитан на вопросы Павла, – но, сами понимаете, что вас к нему не пустят. Для его же пользы.

– Я бы очень хотела посмотреть в эти мерзкие глаза, – сказала Люда. Две слезинки медленно покатились по щекам, оставляя на них влажные тропинки. – Простите, – прошептала она и ладонью вытерла лицо.

– Вам нужно в морг на опознание, – сказал Дымов. – Извините, но какие отношения были у вас с дочерью?

– Отношения? – задумался Ягудин. – Нормальные отношения, как у отца с дочерью.

– Паша, ты был с ней строг, – вмешалась Люда, – и не отпирайся. Она поэтому и сбежала сюда, чтобы хоть чуть-чуть волю почувствовать. А теперь, – она всхлипнула и заплакала.

Павел потупил взгляд.

– Мужики, вы же меня понимаете, – он стал оправдываться, – я военный человек. Я привык, чтобы была дисциплина в доме.

– Она девушка, Паша! – подвывала Люда.

Ягудин посмотрел на капитана, потом перевел взгляд на Осокина. Данил встал со своего места и налил в стакан воды из чайника. Подал его Люде. Та лишь кивнула, не пытаясь перестать реветь.

– Можно и мне воды, – попросил Павел. Данил налил еще один стакан. – А зачем вам знать про наши отношения с дочерью?

– В ночь перед… убийством… ваша дочь вместе с подругами пошли в клуб, – ответил Дымов. – Оттуда она уже вместе с… подозреваемым… поехала к нему домой. Они много пили, употребляли кокаин…

– Что?! – воскликнула Ягудина.

– Вранье! – ударил своей огромной ладонью по столу Павел. – Моя дочь не пьет! И уж тем более она не спит с первым попавшимся под руку наркоманом и не нюхает с ними кокаин!

– Результаты токсикологической экспертизы говорят об обратном, – бесстрастно сказал Дымов. – Вот, отчет, можете прочитать, – и протянул Ягудину папку.

Павел швырнул ее на пол и поднялся со стула. Люда разрыдалась еще больше. Осокин ждал реакции капитана. Дымов, абсолютно спокойный, поднял папку и положил ее на стол. Скрестил руки перед собой и молча наблюдал, когда Ягудин успокоится и сядет обратно за стол. А здоровяк все ходил и ходил по кабинету, продавливая скрипучий пол, повторял, что этого быть не может. Капитан тем временем рассказывал, что в сумочке были найдены документы на имя Ягудиной Светланы Павловны – студенческий билет и паспорт.

– Прописка у девушки не Томская, – заметил Дымов.

– Света не наркоманка, – перебил его Ягудин. – Ваши эксперты ошибаются.

– Хорошо, я запрошу повторный анализ, – сказал капитан.

– Отлично! Когда придут правильные результаты, тогда и поговорим. Пошли отсюда, Люда, – и Павел подошел к двери.

Ягудина продолжала сидеть и реветь. Ей уже больше ничего не нужно. Ее дочь – пьяница и наркоманка!

Павел ждал, пока жена придет в себя. Устал стоять и вернулся обратно к столу Дымова.

– Дайте отчет, – приказал он.

Дымов спокойно подал папку с документами. Ягудин принялся читать, медленно, вдумчиво, шевеля при этом губами. Перешел на следующую страницу.

– Это не моя дочь, – он отложил отчет. – Она, скорее всего, просто наша однофамилица.

– Поэтому мы вас и просим прийти в морг на опознание, – проговорил Дымов. – Чтобы была ясность.

Люда всхлипнула. Вытерла лицо ладонью и успокоилась полностью.

– Дайте мне посмотреть отчет, – попросила она.

Капитан передал. Люда профессиональным взглядом пробежалась по документу.

– В отчете ошибок нет, – сказала она мужу, – все составлено правильно и грамотно. Эксперт толковый здесь, – многозначительно кивнула Дымову. – Знаешь, Паша, нам все-таки нужно сходить в морг, посмотреть на тело, – и шмыгнула носом. – Когда я могу это сделать?

– Да хоть сейчас, – ответил Толя, – могу вас проводить.

– Да, спасибо, – сказала Люда. – Надеюсь, вас это не затруднит, – похоже, что таблетка начала на нее действовать.

Дымов поднялся со стула:

– Только куртку накину.

– А я тогда пойду в общагу, пообщаюсь со студентами, – сказал Осокин. – Вечером увидимся.

5

Осокин стоял на вахте и объяснял пожилой женщине, что убили одну из их жительниц вчера днем. И никак не мог понять, какой запах он слышит.

– Мне нужно переговорить с комендантом, – Осокин показал удостоверение в четвертый раз. – Пропустите?

– Вот девушка, – ответила женщина, – она вас к коменданту проводит.

Осокин повернулся. Узнал Лизу.

– Отлично! – улыбнулся он. – С вами-то мы уже знакомы.

– Здравствуйте, – Лиза выдавила из себя улыбку. – А я тоже к коменданту иду.

– Это просто шикарно. Меня Данил зовут, – зачем-то представился во второй раз Осокин. Девушка только кивнула и пошла, не приглашая и не оглядываясь на него. – «Что я делаю?» – спрашивал себя Осокин, пока шел следом за Бариновой.

Они подошли к двери с табличкой:

комендант

КАРИМОВА ЛИДИЯ АНДРЕЕВНА

Лиза постучала в дверь. В кабинете шумел принтер, усиленно выплевывал свеженапечатанные документы.

Комендантом оказалась невысокая женщина с раскосыми глазами. Осокин представился и сказал, чтобы вначале Лидия Андреевна решила вопрос с девушкой.

– Лиза, что ты хотела? – спросила она.

– Да мы тут с Лешей решили разойтись и жить отдельно, – ответила Баринова. – Вот, пришла просить вам переселить меня куда-нибудь.

– И куда я тебя переселю?

– Да хоть к Бадичкиной, – сказала Лиза. – Ягудиной-то все равно нет, – и осеклась.

– Как это – нет? – нахмурилась Каримова.

– Да вот так, – вмешался Данил, – убили ее в воскресение утром.

Комендант побледнела.

– Как? – выдохнула она. – Как это – убили?

Осокин посмотрел на Лизу. Та опустила взгляд.

– Детали следствия я вам раскрыть не могу, – ответил он. – Собственно, я поэтому и пришел сюда, чтобы опросить всех, кто знал Ягудину. Нужна общая картина.

Принтер остановился.

Каримова дрожала.

– Да вот, Лиза, они со Светой подруги, да же? – посмотрела она на Баринову.

Та кивнула.

– Хорошо, – сказал Осокин. – Лиза, назови-ка мне имена своих друзей и подруг, которые знали Свету. А вас я попрошу их всех собрать, – Осокин оглядел кабинет.

Маленькая комната с рабочим столом. По два кресла по бокам переговорной части стола. Окна завешаны жалюзи. Книжный шкаф с кучей папок и документов. На стене две грамоты за участие в конкурсе «лучшее общежитие Томска». Одинокий кактус возле компьютера.

– Есть актовый зал, – сказала Каримова, видя его замешательство. – Наверное, там лучше всего будет собраться им.

Принтер пикнул.

– Да, давайте, – согласился Данил. – Разом всех и спрошу.

– Сейчас пары идут, – сказала Лиза, – не все могут быть в общаге.

– Зовите тех, кто есть, – Осокин поднялся со своего места.

Они с Бариновой столкнулись у двери. Девушка сделала шаг назад и предложила Осокину выйти первым. Тот посмотрел на Каримову. Комендант вышла первой и показала Осокину, где расположен актовый зал, а сама вместе с Лизой пошла собирать студентов по общежитию.

Осокин зашел в актовый зал. Несколько рядов потрепанных кресел, одинокой стол и картонная елка в углу возле двери – выживший экспонат студенческой самодеятельности. Три окна, как и в кабинете Лидии Андреевны, завешаны жалюзи. В дальнем углу болтается кусок паутины. И пахнет краской и пылью. Данил сел за стол. Увидел пластиковое ведро из-под краски. Теперь понятно, откуда такая вонь стоит. Достал из внутреннего кармана блокнот и ручку.

А Лиза ничего так. Тем более, разошлась с каким-то непонятным Лешей. Надо будет ее охмурить…

Дверь в актовый зал открылась. Зашла комендант, следом – Лиза, и потом еще семнадцать человек, из которых было только пять девушек.

– Можно мне присутствовать при всем этом? – спросила комендант.

– Если вы сделали все свои дела по работе, – ответил Осокин.

– Поняла, – бледная Каримова вышла из актового зала.

– Дверь, пожалуйста, прикройте, – попросил ее Осокин.

Та послушалась.

– Ну что, товарищи студенты, – начал он. – Все из вас в курсе, что Ягудина Светлана Павловна была убита вчера утром? – по залу пошел шорох удивлений и вздохов. – Мне нужно записать ваши имена и фамилии.

Студенты по одному стали называть себя. Осокин спросил, чем они занимались в ночь с субботы на воскресение, какие у них были отношения с убитой. Все Свету любили. «Оно и не мудрено, красивых девушек всегда больше любят. А еще говорят, что не важна красота, а внутренний мир человека».

– Лиза, останься, – попросил Данил, когда закончил опрос. – Остальные можете идти.

Со стороны парней пошли шуточки-колючки, подколы, девушки неоднозначно посмотрели, одна даже головой покачала.

– Вы же со Светой подруги были хорошие, – начал он. – Тут ее родители приехали. Сейчас их капитан Дымов повез на опознание в морг. Это я так, на всякий случай, – Он поднялся из-за стола и пошел к выходу. – Что ж, спасибо за помощь следствию, – добавил он.

– Товарищ… лейтенант, а вы еще кого-нибудь подозреваете в случившемся? – спросила Лиза.

– Извини, детали следствия разглашать не могу, – ответил Осокин. – Но, скажу так, у нас есть еще парочка подозреваемых, и мы продолжаем вести расследование.

– Знаете, – Лиза замялась, – вы… вы накажите того, кто это сделал, хорошо?

Осокин хмыкнул:

– Обязательно, – и пошел к выходу. Попрощался с вахтершей.

На крыльце понял. Не краской пахло в холле, а студенческой свободой и беззаботностью.

6

Из общежития Осокин поехал к Матвееву. Без предупреждения.

«Надо себе права делать, да начинать на служебной машине ездить. А то так ноги сотру, пока всех опросить успею».

Прыгнул в маршрутку. Автобус был под завязку полным. И почему-то все ехали именно в сторону коттеджей, а не в центр. Неужели теперь там сосредоточена основная масса рабочих мест? Или стало так популярно держать в доме прислугу? Аристократы…

Увидел знакомые пятиэтажки. В одной из них живет Матвеев. Интересно, он готов к неожиданному визиту полицейского.

Данилу повезло, кто-то выходил из подъезда и придержал ему дверь.

– А что случилось? – спросил Матвеев, когда открыл дверь.

– Я зайду? – сказал Осокин. Боря отошел от двери. Данил переступил через порог. – Да ничего особенного, просто решил уточнить кое-какие детали.

Он огляделся по сторонам. Холостяцкая однокомнатная квартира. Дорогая техника, ремонт по европейскому стандарту. Вот только не чувствуется влияние женской руки. И девушки у него постоянной нет. Любая захочет жить в такой квартире. Да чего уж обманывать, сам бы Осокин решил поселиться здесь. Деньги у Матвеева есть, и это явно не одна водительская зарплата.

– Вы знали, что у Ангелины Федорковой есть любовник? – спросил Осокин.

– Конечно знал, – ответил Матвеев. – Чаю?

Данил не отказался. Но остался стоять на пороге.

– А Николай Федорков в курсе?

– Нет. И мне кажется, что только он один не в курсе, что у его жены есть любовник. Я много за ними наблюдаю, – сказал Матвеев. – Она дурит его, он дурит ее. Оба думают, что один другому наставил рога. Хотя, – тут Матвеев замялся.

Осокин повел подбородком.

– Хотя, так вам скажу, – продолжил Матвеев, – только, пожалуйста, не для протокола, хорошо? У женушки два любовника. Один фитнес-инструктор, а другой – хозяин солярия.

– И как звать второго?

– Карен… а вот фамилии уже не помню, – ответил водитель и назвал адрес солярия. – Геля часто там загорает.

– А этот Карен не конкурент по бизнесу Федоркова?

– Нет, не того уровня. Я как понял, Геле просто интересно, каково это спать с этими, – Матвеев неоднозначно повертел ладонью, – ну вы поняли?

Осокин кивнул, хоть ничего и не понял.

– А про физкультурника что скажете?

– Обычный качок, что проводит семь дней в неделю в тренажерке. Ничего такого. А что, вы его тоже подозреваете?

– Тайна следствия, – уклонился Осокин. – Что ж, спасибо, что уделили мне внимания.

– А чай? – удивился Матвеев.

– На работе выпью, – ответил Осокин и ушел.

Что ж, а Федоркова – баба ушлая. Нашла себе богатого лоха, и еще крутит шуры-муры с двумя другими. Теперь надо посетить солярий, спросить самого Карена. А потом уже наведаться в качалку. Что эти два фрукта скажут.

«Нет, надо права делать, я уже не могу на маршрутках кататься! Ой, еще и бабка тупая зашла. Ай! Карга, аккуратней можно ходить? И почему все бабки такие… даже не знаю как назвать…»

– Давай, уступи мне место, – ушлая бабка наседала на какого-то старика.

– Пошла на хрен! – заорал на весь автобус дед.

«Нет, я лучше музыку послушаю», – Осокин достал из кармана наушники. Музыку включил на телефоне.

Народ в маршрутку с каждой остановкой набивался и набивался. И чуть ли не каждый пассажир либо толкал Данила, потому что он стоял рядом с дверью, либо наступал ему на ноги. «Уроды! Нет, надо права, надо права!» Но на учебы времени нет, и денег тоже нет.

Солярий располагался рядом с остановкой. «Удачно», – Осокин зашел в помещение. Над дверью звякнул колокольчик. Молоденькая администратор улыбнулась и предложила свою помощь. Данил показал служебное удостоверение. Улыбка девушки сразу пропала.

– Я вас ни в чем не подозреваю, – заверил ее Осокин. – Можно узнать имя вашего директора или… хозяина.

– Карен Ашотович Антасарян, – ответила девушка. – Он, кстати, у себя. Доложить?

– Конечно, – сказал Осокин.

Девушка набрала короткий номер:

– Карен Ашотович, к вам посетитель. Он из убойного отдела. Да, хорошо, – положила трубку. – Пройдемте, – сказала она и пошла впереди. Данил оценил ее вид сзади. «Приседает. Однозначно приседает».

– Вот его кабинет, – показала на дверь девушка. – Проходите, – и быстро вернулась на рабочее место.

Осокин дважды стукнул и зашел, не дожидаясь разрешения. Данила сверху обдало струей теплого воздуха. Работал кондиционер. Кабинетом оказалась небольшая комната с высоким подоконником и рабочим столом, за которым сидел кавказец. Рядом с компьютером сувенирная статуэтка толстого улыбающегося Будды. Перед столом стояла два стула. Пол застелен скрипучим паркетом. Жалюзи были раздвинуты, но в кабинете все равно горел свет.

– Присажевайтэсь, – с характерным акцентом сказал Карен. – Меня зовут Карэн Ашотович, но для сотрудников полиции я просто Карэн, – и протянул Осокину руку. На среднем пальце красовался золотой лев-перстень.

– Данил, – пожал в ответ руку Осокин и показал документы.

– И чем я могу помочь? Ко мне, обычно, люди из налоговой приходят, понимаете? Они, финансисты эти, любят покопаться в бумажках, в бухгалтэрии. Но у мэня все чисто, я вас уверяю.

– Я вам верю, – ответил Осокин. – У меня к вам пару вопросов. Они касаются Федорковой Ангелины… Не могу отчество вспомнить.

Карен сидел спокойным.

– Вы ее знаете?

– Конэшно! Она мой постоянный клиент. Да и кто в нашем городе не знает Федоркова?

– Отношения у вас с ней какие?

– Исключительно дружеские. Я и с ее мужем довольно хорошо общаюсь. Знаете, знакомство полезное. Пытаюсь через него выйти на новый уровень. Расширяться хочу. Солярий популярный достаточно, уже не всех желающих получается обслужить. Вот и пытаюсь как-то раскрутить Николая на спонсорскую помощь.

– Что вы делали в ночь с субботы на воскресение?

– Был дома, – Карен немного напрягся. – Живу с сыном, он может подтвердить.

– А можно контактные данные вашего сына. Понимаете, следственная необходимость, проверяем всех.

– Да, да, да, – ответил Карен и полез в свой смартфон. – Записывайте. Давид его звать, номер телефона, – и продиктовал ему цифры. – Он сейчас на учебе. Если хотите, могу позвонить и сказать, чтобы он приехал к вам в участок. Это не сложно.

– Нет, мы ему сами позвоним, – ответил Осокин.

– А что случилось?

– Убийство, – уклонился Данил. – Спасибо за информацию. Если у следствия возникнут какие-нибудь вопросы, мы с вами свяжемся.

– Конэшно, всегда помогу. Слушайте, может, в солярий ко мне сходите или девушку свою приведете. Одно посещение бесплатно. У меня самый лучший солярий по области, – и принялся расхваливать свой бизнес.

– Спасибо за предложение, – остановил его Осокин. – Я подумаю над ним. И еще раз спасибо за помощь следствию, – пожал ему руку. На выходе подмигнул администратору и пошел в фитнес-клуб.

Получается, что никакой связи Карен и Ангелина не имеют. Слухи, сплетни, грязные разговоры. Или этот Карен так умело играет, что не понятно, врет он или нет.

Теперь осталось проверить этого качка. Подтвердит, что Федоркова была с ним, назовет место их встречи, и останется тогда только один подозреваемый помимо Эдика.

Осокин зашел в фитнес-клуб. Элитное заведение. Рядом с рецепшеном журнальный столик с какими-то изданиями для качков и два кожанных диванчика. И опять на рецепшене сидела красивая девушка. Всеобъемлющая дискриминация страшненьких, или это у Осокина давно не было секса?

Данил представился и попросил вызвать Антона Сергеева. Пока девушка суетилась, допытывала Осокина, он дважды оценил ее бедра и глянул в декольте.

– Ничего противозаконного, – Осокин оторвал взгляд от ее груди. – Ведем расследование, проверяем все возможные варианты. – Как же надоело ничего не понимающим людям говорить одно и то же. Неужели так сложно позвать человека без лишних вопросов.

К рецепшену подошел высокий мужчина. Гладко выбритый, волосы зачесаны назад и прилизаны гелем. Бицепсы – что нога Осокина. Тестостерон так прет из каждой клеточки организма. Данил невольно поморщился.

Полицейский показал корочки.

– Я что-то сделал плохое? – спросил Сергеев.

– Пройдемте, – показал Данил на два диванчика. – Не хочу, чтобы нас слышали. Расследуем убийство. Скажите, Ангелина Федоркова вам знакома?

– Конечно, мой персональный клиент. Я ее второй год тренирую.

– Отлично. Что вы делали в ночь с субботы на воскресение?

– Ну, – попытался увильнуть Сергеев, – я был дома.

– Да? Ангелина сказала, что была с вами всю ночь. После тренировки вы поехали в отель. Это так?

Желваки Сергеева дернулись.

– Полиция все равно узнает, лучше скажите все сейчас, чем беседовать в участке.

– Да, я был с ней, – нехотя ответил Сергеев. – Она приехала сюда в зал. Провели тренировку. Она предложила перебраться в отель. А я что? Человек свободный, никакими обязательствами ни с кем не связанный, я и согласился.

– Вы в курсе, что она замужем?

– Спрашиваете еще, – фыркнул Сергеев. – Богатенькая замужняя женщина, у которой с сексом проблемы. У нее есть все, кроме… внимания. И я ей это внимание даю.

– И получаете дополнительный бонус к оплате, – добавил Осокин. – В каком отеле остановились? – спросил он, не дав возразить Сергееву.

– В «Ковчеге».

– Во сколько ушли?

– Утром, в начале восьмого. Геле срочно понадобилось домой.

– Хорошо, спасибо. Если возникнут какие-то вопросы, с вами свяжутся, – и ушел не попрощавшись.

«Амбал стероидный! В армию такого на полосу препятствий, посмотрим, как ему помогут его огромные бицепсы… Ладно, что я, в самом деле. В участок, докладывать Дымову. Пусть оценить своим опытным старческим взглядом».

– Товарищ капитан, слушай, – с порога начал Осокин, – есть у тебя знакомые в ГАИ. Мне права надо по дешевке сделать.

– Был один знакомый, но он умер, – ответил Дымов. – Что узнал?

– Да ничего особенного. Соседи по общежитию все хорошо отзывались о Свете. Комендант тоже ничего ужасного про нее не сказала. А вот по словам Матвеева, у Ангелины два любовника, один – наш перекаченный мутант, второй – армянин, солярий собственный содержит.

– Отлично. Оба все отрицают?

– Да. Я когда про убийство заикнулся, Карен напрягся. И алиби у него слабое. Говорит, был с сыном в ночь убийства.

– А качок?

– Тот говорит, что был с Федорковой в «Ковчеге». Это проверить легко.

Дымов откинулся на спинку стула.

– Это получается, что круг подозреваемых расширился, – сказал он. – Еще и с опознанием беда. Мамаша в обморок грохнулась, когда тело из холодильника вытащили. Только подхватить успели. А ведь медик, собственную аптеку содержит.

– А папаша что?

– Да тоже тот еще фрукт. Сердце прихватило. Моряк, только к утопленникам привык.

Осокин не отреагировал на это замечание.

– И где они? – спросил он.

– Люда на квартиру поехала, Павел – в больницу. Знаешь, как бы он не откинулся.

– С чего бы это?

– Врачи инсульт подозревают. Люду еще напугали. Веселое у них время, ничего не скажешь, – сказал Дымов. – Значит, у Федорковой еще один любовник есть. А про ее мужа ничего не говорили тебе?

– Нет. Да тоже есть любовница, и не одна. Только у нее два постоянных, а у него – какая подвернется. Ладно, буду узнавать в «Ковчеге», были ли такие у них в субботу или не были.

Дымов тем временем пошел в архив. Решил поднять старые дела, посмотреть, как в таких случаях коллеги поступали. Осокин разговаривал со старшим менеджером.

– В общем, картина такая, – сказал Данил, когда капитан вернулся. – Они там были. Платила Федоркова картой. Ключи сдали в семь-двадцать утра. На чем уехали, проследить им не удалось.

– Пускай не чешут! – сказал Дымов. – Уже давно во всех гостиницах стоят камеры видеонаблюдения, пусть поднимают записи за прошедшие два дня. Вряд ли бы стали вызывать личного водителя. Ты, если помнишь, он позже нас приехал. Либо он ничего не знал, либо они так умело заметают следы. Детективов что ли пересмотрели, все разом умные стали?

– Мы умнее, – сказал Данил. Он опять позвонил в отель «Ковчег». Пока не пригрозил сроком за препятствие следствию, записи везти никто не хотел. Частная собственность, и все дела…

– Пошли к Демину и доложим, шо мы успели накопать на Эдика и его семью, – напомнил Дымов.

Пришли в кабинет к начальству. «И почему все полковники вечно лысые и толстые. Погоны что ли так действуют?» – размышлял Осокин, пока капитан докладывал.

– Подозреваемые? – спросил полковник.

– Пока что двое, – ответил Дымов. – Сын Федоркова – Эдуард, и личный водитель Матвеев. Но на Матвеева ничто не показывает прямо. Даже косвенно привязать его к делу не получается. Только хромое алиби, и наше с лейтенантом свидетельство, что он прибыл на место преступления позже нас.

– Есть еще одна версия, – сказал Осокин. – Хозяин солярия, Карен Ашотович Антасарян. Он, по словам того же Матвеева, любовник Федорковой.

– Э, нет, ребята, – поднял палец полковник. – Он человек деловой. И с Федорковой у него исключительно деловые отношения…

– Вы-то откуда знаете?! – перебил Осокин.

– Оттуда, что я с ним знаком уже больше, чем ты живешь на этом свете! – рявкнул на него Демин. – Мой старый армейский товарищ. И это я его перетащил сюда в Томск. Мужик раскручиваться хочет, потому и старается держаться поближе к Федорковой и ее деньгам. Отметайте его сразу.

Осокин опустил взгляд.

– Еще есть что-нибудь? – уже спокойнее спросил полковник.

– Никак нет, – ответил Дымов.

– Давайте, берите в разработку этого Матвеева. Мне кажется, он что-то темнит. Да еще и товарища моего опозорить пытается. Работайте, – и жестом показал, что аудиенция закончилась.

– Теперь понятно, чего так Карен стремился помочь следствию, – сказал в коридоре Осокин. – Они с нашим полковником друзья-товарищи. А еще всю голову мне сделал со своими налогами.

– Тихо, – остановил его Дымов. – Давай не в участке об этом говорить. – Открыл дверь кабинета и пригласил Данила войти первым. – Даня, мы с тобой в убойном отделе работаем, финансы – не наша часть. Пусть этим занимается специальный отдел полиции.