Последний дракон. Книга 1. Неисповедимы пути драконов

Как вам наверно известно, замком Абс испокон веков, чуть ли ни со времён исхода, владел один из самых древних родов королевства, род баронов Абстронгов. Нет, это не был род, который стремился бы к власти или богатству, вовсе нет. Этот род был славен своими учёными, особенно в области волшебства или оккультных наук, как вам больше нравится. Если вам известно, сразу же после исхода среди людей жило небольшое количество волшебников, которые, по сути, и организовали исход наших предков. Но прошло несколько веков и заслуги волшебников были забыты. Невежество, как это обычно бывает, взяло верх над мудростью и волшебников сначала начали бояться, а затем, что закономерно, ненавидеть. Заниматься этими науками стало опасно – многие волшебники были растерзаны толпой.

Барон Абстронг, будучи очень сильным волшебником, ушёл вместе со своими людьми далеко на запад, где построил замок Абс, в котором и поселился, отгородившись от всего мира высокими горами и крутым перевалом, а что бы ему не мешали, распустил слухи об ужасном колдуне. С тех пор перевал стали называть проклятым.

Так и жили Абстронги вдали от людей, окружив себя кольцом страха. Прошли века и в замке Абс накопились колоссальные знания, особенно в области оккультных знаний. Вот, что может достичь человек, если не будет тратить свою жизнь на приобретение богатств или власти.

Кстати, твой отец тоже занимался оккультизмом и был неслабым волшебником, впрочем, как и я, ваш покорный слуга. На этой почве мы и подружились. Отец твой вместе со мной и ещё группой людей занимались исследованием причин исхода наших предков, и серьёзно продвинулся в познании этого вопроса. Вопроса вовсе не отвлечённого. Он всерьёз полагал, что причина, заставившая наших предков оставить насиженные места и бежать сюда, где мы сейчас живём, до сих пор не выяснена, а раз так, то опасность никуда не делась, а лишь до поры затаилась.

Понятное дело, что свои изыскания мы проводили тайком, в то время было небезопасно заниматься такими вопросами. Нас всё же выследили. Твой отец тогда занимал высокую должность в правительстве королевства. Ему удалось узнать о готовившихся арестах среди нас, и он успел предупредить. Все успели уйти, и тайная канцелярия никого не нашла. Последним из столицы бежал твой отец. Все мы были объявлены заговорщиками и подлежали немедленному аресту, но мы хорошо подготовились и нас так и не нашли. Честно сказать, я думал, что мой друг жив и здоров, надеясь встретить его в этих краях. Теперь, когда опала на нас отменена, я могу сказать, что по договорённости он должен был бежать в замок Абс, где дожидаться отмены опалы. Но, как я понял, жизнь распорядилась по-своему.

Матушка моя при этих словах господина Домиса, всхлипнула и вдруг стала рассказывать о своей встрече с моим отцом. Не когда раньше она об этом не говорила, поэтому я, как говорится, весь превратился в слух.

Я познакомилась с ним, примерно так же, как с вами, господин Домис. Раньше эту лавочку держал мой покойный батюшка, который так же сдавал комнаты постояльцам. Как-то во второй половине лета у нас остановился один человек, который явно от кого-то убегал. Батюшка мой в своё время много пострадал от властей, поэтому всегда сочувствовал людям этими властями преследуемыми. Не буду вдаваться в подробности, но так вышло, что мы полюбили друг друга. Он был настоящий рыцарь и предупредил меня, что его ищут, а сюда он попал по пути в замок Абс, где он намеревался переждать опалу. Я боялась за него и постоянно говорила, что бы он уезжал, хотя сердце моё всеми силами этому противилось.

Лето закончилось, наступила осень, а наш постоялец всё откладывал отъезд. Ещё немного и горные перевалы станут непроходимыми до весны. Я призналась во всём отцу и он, заявив, что давно уже всё понял. Этим же вечером он благословил наш союз.

Вскоре я почувствовала, что затяжелела и призналась в этом моему любимому. Он был на седьмом небе и стал ещё более трепетно ухаживать за мной, чем до этого. Всё было хорошо, только меня постоянно мучил страх за любимого, которому угрожала опасность. На все мои предложения уехать, он только смеялся и говорил, что бросить женщину в таком положении, ему, как настоящему мужчине, никак не возможно. А потом, когда до родов оставалось пара месяцев, он пропал. Я не хотела думать, что с ним произошло что-то плохое, хотя сердце моё говорила, что я больше не увижу его живым. Сердце оказалось право – его тело нашли проезжающие охотники и привезли к нам.

Мама тихо заплакала и мы с Домисом принялись её утешать. Потребовалось, наверное, полчаса, прежде, чем она успокоилась. Я же, слушая мать, увидел отца с совершенно незнакомой мне стороны, вернее только сейчас я стал получать представление о том, каким человеком был мой отец. Оказывается, он был не только благородным человеком и по-настоящему любил мою маму, но и очень образованным человеком, а плюс ко всем ещё и волшебником. В этот час я поклялся сам себе, что непременно стану тоже волшебником и отомщу убийце моего отца.

На другой день я, набравшись храбрости, постучал в дверь комнаты профессора. Услышав приглашение войти, я открыл дверь и увидел постояльца, сидящего в кресле у камина. В руках он держал какую-то старинную книгу, которую, судя по всему, читал до моего прихода. Он любезно пригласил меня присесть, закрыл книгу, положив её на стол, после чего посмотрел на меня вопрошающим взглядом.

Я не стал тянуть время, а сразу выложил свою просьбу. Я попросил его взять меня с собой в замок Абс и научить меня волшебству. Речь моя была, хотя и довольно сумбурной, но абсолютно искренней. Домис с очень серьёзным выражением лица посмотрел на меня, и, спустя минуту раздумья, ответил.

– Ты хорошо подумал, мой юный друг? – с лёгкой грустью спросил Домис. – Поверь мне, быть волшебником вовсе не так уж хорошо, как ты, наверное, думаешь. Давай сделаем так. Я всё равно здесь застрял до весны. Я дам тебе почитать кое-какие книги, а потом мы поговорим. Запомни одно, ни кто не сможет научить тебя быть волшебником, потому, что ты и так волшебник, только пока не знаешь об этом. Ты очень похож на своего отца, каким он был в молодости и я вижу в тебе силу, которую я не видел даже в нём. Дождёмся весны, а там ты сам решишь быть ли тебе волшебником или нет. -

На этом наш разговор был закончен. Домис дал мне книгу, которую он до этого положил на стол. На этом мы расстались.

Я, сидя в своей комнате, размышлял над словами профессора Домиса о волшебстве и волшебниках. Он сказал, что я волшебник, но сам не знаю об этом. Интересно откуда он это знает, когда я сам о себе этого сказать не могу. Я прислушался к себе, но ничего сверхъестественного не обнаружил. Поэтому ещё поразмыслив, я решил, что профессор надо мной просто посмеялся, желая, что бы я расхотел учиться на волшебника. Ну, уж нет. Что-что, а упрямства мне было не занимать. Поэтому я отложил раздумья на потом и взялся за книгу.

Книга оказалась на редкость интересная, хотя сначала я никак не мог понять, о чём она. Я продолжал читать, и во мне возникло и стало нарастать раздражение. Мне хотелось забросить книгу куда-нибудь подальше. Я бы, наверное, так и сделал, если бы не моё врождённое упрямство. Я всё же дочитал её и, к моему удивлению, ничего не понял. Я к тому времени прочитал много книг на разную тематику, но ни разу не было, что бы я ничего не понял из прочитанного. Нет, я не говорю, что любую книгу я понимал с первого прочтения, напротив, некоторые из них мне приходилось перечитывать по несколько раз, пока содержание полностью не открывалось перед моим сознанием, подобно весеннему первоцвету, что расцветает в ответ на первое, ещё очень слабое тепло. Эта же книга никак мне не поддавалась, словно неприступная крепость, противостоя осаде.

Но чем больше сопротивлялась книга, тем настойчивей был я. Убедившись, что с наскока её не возьмёшь, я приступил к осаде по всем правилам. Читая первый раз, я ничего не понял. Нет, слова были обычные и почти все мне знакомые, и предложения, вроде бы, строились как обычно, а вот смысла в них, на мой взгляд, не было никакого. Второе прочтение ясности не прибавило. Третье тоже. Пора было включать мозги.

Целых две недели я штурмовал эту книгу, и, наконец, решил передохнуть. За всё это время я и парой слов не перемолвился с профессором, мы лишь здоровались. Зато с матушкой он разговаривал порой целыми вечерами. Это было мне на руку, сейчас мне никак не хотелось ни с кем разговаривать.

Мне не думалось, голова моя, на удивление, была пустая, вообще не одной мысли. Делать было нечего, и я улёгся спать. К моему удивлению, стоило только закрыть глаза, как я увидел книгу, которая сама открылась перед моими глазами и я сразу же начал читать. Слова и предложения были те же самые, что я читал раньше, но смысл прочитанного был совершенно другой. Так всю ночь я с упоением читал книгу, наслаждаясь открывшимся для меня смыслом, и этот смысл полностью изменял моё отношение к реальности.

Утром, едва проснувшись, я взял книгу и опять ничего не понял, вернее содержание книги я конечно понял, но не было того понимания, какое я испытал во сне. Лишь в некоторых местах появлялось ощущение, сходное с тем, настоящим пониманием.

Так продолжалось около месяца. По ночам я всё глубже понимал книгу, а днём это понимание приходило ко мне малыми частями. Однако я стал замечать, что реальность вокруг меня начала меняться. Я стал как-то иначе видеть окружающих меня людей, мне стали понятны причины их поведения. Я видел связи между событиями, происходящими в природе и среди людей. Однажды я увидел прекрасный сон, где мне показали взаимосвязь небесных сфер, и голос во мне говорил, что каждая из этих бесконечно прекрасных сфер является миром или реальностью, что наш мир не единственный, а один из бесконечного числа равнозначных бесконечных миров.

На другой день после этого сна голова моя просто взрывалась. Я находился в каком-то совершенно мне не привычном состоянии, которое с одной стороны меня страшило, а с другой нравилось. Как только страх отступал, я начинал видеть совершенно другой мир, прекрасный и ужасно интересный, и этот интерес пересилил страх. Вот тут-то и начались открытия. Во первых, я по-другому увидел свою матушку, которая при всей её внешней хрупкости, на деле оказалась очень сильным человеком, полным любви и нежности, при этом она была непередаваемо красива.

Во вторых, взглянув вечером на профессора Домиса, я поразился, увидев вместо привычной внешности пожилого человека, увидел молодого стройного воина с суровым лицом.

Эти метаморфозы, что произошли с моим зрением, мне очень понравились. Я стал смотреть на всё, что меня окружало, этим своим новым зрением и мне открылись такие чудесные вещи, что описать их в моём рассказе просто невозможно. Короче говоря, всё это я понял как то, что во мне пробудился спавший до этого времени волшебник. Я, конечно, ничего ещё не умел, но это было уже не важно – навыки придут позже.

Через пару дней, за ужином, профессор Домис, с лёгкой улыбкой сказал, что я всё же осилил книгу. Он это сказал так утвердительно, что я понял – он видит меня насквозь.

– Ну, что, молодой человек, ты ещё не передумал стать волшебником? – спросил он меня, как то странно посмотрев на мою матушку.

Я, слегка горячась, ответил, что напротив, моё желание только возросло. Он опять улыбнулся и сказал, что бы я после ужина зашёл к нему – он даст мне почитать ещё одну книгу, которая, как он думает, мне должна помочь лучше понять самого себя и разобраться со своими желаниями.

Вечером я, захватив с собой книгу, которую прочёл, зашёл в комнату профессора. Он пригласил меня присесть, и когда я сел вдруг сделал правой рукой какое-то движение. Я увидел своим новым зрением, что на руке профессора возник светящийся зеленовато-голубым светом шар, который, спустя мгновение, полетел в мою сторону. Не знаю, как это получилось, но моя рука автоматически поднялась навстречу шару, и на пути его возникло некое подобие переливающейся всеми цветами радуги плёнки. Световой шар, коснувшись этой плёнки, взорвался, раскидав во все стороны целый сноп разноцветных искр. Я был поражён, зато профессор буквально расцвёл от удовольствия.

– Ты всё-таки молодец, мой мальчик, – сказал он довольным голосом. – Вижу, что ты хорошо потрудился над книгой. Теперь возьми почитать вот эту. -

Он протянул мне книгу в простом переплёте, которая была раза в три тоньше той, что я уже прочёл.

– Между прочим, этот труд написал твой отец. Прочитай её повнимательней, – сказал профессор, передавая книгу в мои руки.

Я взял книгу с внутренним трепетом в душе. Посмотрев на обложку, я прочитал название «История исхода». Название интриговало. И без того я жил последнее время с непреходящим чувством интереса, который появился у меня после того, как книга открылась передо мной, и вот теперь я держал в руках книгу, написанную отцом, название которой обещало новую тайну.

Мне захотелось скорее прочитать её, поэтому я поблагодарил Домиса и собрался уходить, оставив прочитанную книгу на столе. Но профессор, остановил меня, сказав, что бы я забрал её в качестве подарка. Сказать по честному, мне очень не хотелось расставаться с прочитанной книгой, я как-то сроднился с ней последнее время, поэтому слова Домиса мне очень понравились. Ещё раз, поблагодарив его и забрав со стола книгу, я ушёл в свою комнату, где взялся за чтение.

Здесь Грюргард сделал передышку, что бы промочить горло. Мы все, завороженные его рассказом, то же выпили. Меня его рассказ полностью захватил, да так, что я уже не столько слушал, сколько видел всё то, о чём он говорил, то есть в таких случаях у меня включалось образное восприятие.

– Далее автор рукописи говорит о том, что он прочитал в отцовской книге. По сути, в ней почти полностью повторялось то, что написано в первом свитке, поэтому я повторяться не буду, – продолжил свой рассказ Грюргард. – Далее там говорилось о том, как весной у автора произошёл разговор с профессором и матерью, в результате чего, он получил материнское благословение и отправился с Домисом Фрагой в замок Абс. -

Стояла весна, а здесь на Проклятом перевале ещё были глубокие снега, совершенно нетронутые весенним солнцем. Перевал завершал собой узкое ущелье, образованное двумя обрывами довольно высоких горных пиков. По дну ущелья бежал небольшой в эту пору ручей, периодически пропадая в нагромождениях валунов или под языками не стающего ещё снега. Чем выше мы поднимались к перевалу, тем больше было снега. Я представил себе, во что превращается этот невзрачный ручеёк в период бурного таянья снега в горах. Было видно, что профессор хорошо это знал и правильно выбрал время для нашего похода – чуть позже, и мы бы не прошли.

Сам перевал был довольно крут, однако ничего сверхъестественно трудного и опасного в нём я не почувствовал. Спустя три часа мы поднялись на гребень, с которого открылся прекрасный вид на лежащую внизу долину. С перевала вела довольно сносная каменистая тропа

– Нам туда, – сказал профессор, махнув рукой в сторону долины.

Я промолчал и последовал за ним, с интересом разглядывая долину, куда лежал наш путь. Разглядывать было что. Перед нами лежала прекрасная долина, скорее даже котловина, окружённая со всех сторон высокими горными хребтами, которые в этом месте расходились в разные стороны. Внизу, там, где кончались каменные осыпи, зеленели вечной зеленью хвойные леса, состоящие из горных елей и сосны. Ниже, где весна уже полностью вступила в свои права, видны были поля, пока чёрные, ждущие семян. Кое-где виднелись небольшие деревеньки, что говорило о заселённости долины. Даль была подёрнута сиреневой дымкой и всё, что было за чертой видимости, растворялось в ней. От долины веяло каким-то домашним уютом. Да, волшебники знали, где поселиться.

Тропа довольно полого спускалась в долину, идти было легко, не прошло и двух часов, как мы оказались в полосе горных лесов. Здесь уже от снега не осталось и следа, кое-где, ещё не смело, пробивалась молодая трава, вовсю пели птицы, а пахло так, что кружилась голова.

Горная тропа превратилась в хорошо утоптанную лесную дорожку. Было тепло, дул лёгкий ветерок, я был молод и полон сил, впереди ждали интереснейшие приключения, что ещё нужно для счастья столь молодому человеку, каким я тогда был. Я и был счастлив до такой степени, что будь у меня крылья, непременно бы полетел.

Спустя ещё час, лесная дорожка превратилась в настоящую дорогу, на которой отпечатались следы от телег. По все видимости ею пользовались довольно часто, скорее всего, возили строевой лес и дрова. Пройдя ещё немного, мы вошли в небольшую деревню, стоящую у дороги, по которой мы шли. Здесь имелся маленький постоялый двор, где мы и остановились на ночь. За ужином, трактирщик рассказал, что до замка Абс, часов пять хода, и нам лучше всего заночевать у него, а с утра двигаться к замку. Ещё он сказал, что мы первые путники из-за перевала за последние пять лет. Когда-то, мол, здесь в сезон было очень оживлённое движение, но последнее время здесь почти никто не ходит.

На следующее утро, позавтракав, мы пошли дальше и, действительно, примерно через пять часов, увидали высокие башни замка Абс, резиденции баронов Абстронгов, последнее прибежище волшебников и всего, что с этим связано.

Спустя ещё примерно полчаса, замок предстал перед нами во всей своей величавой красоте. Окружённый высокой каменной стеной, увенчанный стройными стреловидными башнями, он вовсе не производил ощущения мрачной цитадели зла, а напротив был весь какой-то светлый, устремлённый к свету, создающий ощущение полёта. Это я видел обычным зрением, а моё новое зрение, зрение волшебника, показывало мне, что над замком, да и сам замок, были сгустком силы, причём силы ни злой и ни доброй, а просто силы.

Профессор, внимательно посмотрев на меня, подтвердил мои наблюдения, сказав, что здесь последнее место, где обитает сила волшебства, как он её назвал. По мере того, как мы подходили к замку, он всё более величественно вырастал перед нами.

Вдруг я почувствовал, как кто-то или что-то с холодным покалыванием коснулось моего сознания. Тут же, практически мгновенно вокруг меня возникло радужное сияние, образуя защиту от бесцеремонного вторжения в моё сознание. Всё же мои тренировки не прошли даром. Точно такая же защита окружила и Домиса Фрагу. Прикосновение к сознанию тут же прекратилось, словно кто-то отдёрнул щупальце.

Тут у меня впервые возникла мысль, а как нас встретят в этом полном силы замке. Судя по тому, что нас пытались прощупать, хозяева замка очень настороженно относятся ко всякому, кто приближается к их владениям. Однако мои опасения оказались напрасными.

Домис, почуяв мои сомнения, сказал, что отец нынешнего короля лет двадцать назад предпринял попытку захватить замок Абс, послав туда целый карательный корпус. Большинство их осталось навсегда на перевале, а те, которым удалось прорваться в долину, сгинули без следа. Больше никто никогда их не видел. Так, что обитатели замка зорко за всем наблюдают, а если бы хотели нам помешать, то остановили бы ещё на перевале. Его слова успокоили меня.

Наконец мы подошли к воротам крепости, обычные для замков ров и подъёмный мост отсутствовали, а ворота были широко открыты. Это меня несколько удивило, однако удивляться было некогда. У ворот нас встретил высокий, очень худой человек в роскошной ливрее, как оказалось, дворецкий барона. Он спросил, кто мы и куда держим путь. Профессор назвал наши имена и сказал, что он прибыл по приглашению барона, а я его секретарь. Дворецкий поклонился и велел нам следовать за ним, сказав, что господин барон нас ожидает.

Замок впечатлял, как своими размерами, так и богатством внутреннего убранства, было видно, что бароны Абстронги ни в чём не испытывали нужды. Мы прошли через огромный мрачного вида зал, с камином и множеством портретов на стенах, скорее всего предков барона. Поднявшись по дубовой лестнице на второй этаж, мы остановились у высокой резной двери. Дворецкий попросил нас подождать и скрылся за дверью для доклада. Спустя мгновение, он широко распахнул дверь и пригласил нас войти.

Барон оказался достаточно молодым симпатичным человеком лет, от силы, двадцати пяти. Он не имел ни усов, ни бороды, зато имел длинные, до плеч, вьющиеся волосы тёмно-каштанового цвета.

– Вы всё-таки нашли время, что бы выполнить мою просьбу, уважаемый профессор, – заговорил барон, низким приятным баритоном. – Хорошо ли вы добрались?

– О, благодарю вас, барон, – ответил Домис. – Мы прошли до замка безо всяких происшествий. Позвольте вам представить моего юного помощника, кстати, сына графа Ньеды из Ронга. -

– Очень рад вас видеть у себя в замке Абс, – улыбаясь одними глазами, сказал барон. – Давайте без церемоний и титулов. Зовите меня в неофициальной обстановке просто Артур. Вы, должно быть, устали с дороги, путь к нам не назовёшь лёгким. Сейчас вам покажут ваши комнаты, устраивайтесь, передохните, а вечером приглашаю вас поужинать со мной, если, конечно, вы не против. -

Нам дали понять, что аудиенция окончена. Мы поклонились барону, поблагодарив его за гостеприимство и приглашение на ужин. Дворецкий показал нам наши комнаты, затем позвонил в колокольчик, висевший у него на поясе. В ответ на звонок появилось двое слуг, которые поклонились нам и обратились к дворецкому с вопросом, что ему угодно. Он объяснил им, что они поступают в полное наше распоряжение и должны исполнять любые наши пожелания. Он вручил профессору свой колокольчик, что бы он при нужде мог вызвать слуг, после чего откланялся и ушёл по своим делам. Мы попросили слуг принести горячей воды, что бы помыться с дороги и переодеться, после чего улеглись на кровати, что бы дать отдых натруженным ногам.

Ужин, на который нас пригласил дворецкий, был достаточно скромный, хотя и обильный – никакой роскоши. По всему было видно, что барон Абстронг, скромный человек. Здесь за ужином была достигнута договорённость о нашей с профессором работе в библиотеке замка, как раз то, что меня особенно интересовало.

– Вы можете работать в хранилище в любое время и столько, сколько захотите, – заявил барон в конце ужина. – Однако в первую очередь я хотел бы, что бы вы разобрались с самыми древними рукописями, которые так и не были разобраны со времён исхода. До них как-то не дошли руки у моих предков, да и мне, признаюсь, тоже недосуг, но, я считаю, что в них, возможно, найти много такого, что прольёт свет на нынешнее состояние дел в мире. Желаю вам в этом удачи.

После этих слов, нам ничего не оставалось, как поблагодарить гостеприимного хозяина, пожелать ему спокойной ночи и удалиться в свои комнаты. По дороге туда мы с профессором договорились завтра сразу же после завтрака отправиться в библиотеку замка.

Утром нас разбудили на завтрак и пригласили в столовую, где мы ужинали накануне. Быстро приведя себя в порядок, я пошёл за ожидающим меня слугой, надеясь увидеть хозяина замка. Однако там был только профессор, пришедший буквально передо мной.

Дворецкий, прислуживающий нам за столом, сказал, что барон просит извинение за своё отсутствие, так как был вынужден ночью уехать по своим делам. Дворецкий, носивший библейское имя Исаак, сказал, что он полностью к нашим услугам, так, что по всем вопросам обращаться к нему.

Профессор попросил Исаака показать нам после завтрака библиотеку замка, и, получив утвердительный ответ, принялся за завтрак. Я последовал его примеру и быстро справился со своим завтраком – уж больно хотелось поскорей увидеть книгохранилище, моя любовь к книгам буквально гнала меня поскорей оказаться в библиотеке.

Библиотека находилась на третьем этаже главного здания замка, как объяснил Исаак, это было сделано на случай наводнения, что бы ни в коем случае не пострадали бесценные книги и рукописи. Я поразился тому, как трепетно относились владельцы замка к книгам, хранящимся в замке. Библиотека занимала почти весь этаж, за исключением нескольких уютных комнат, предназначенных для чтения.

Когда дворецкий открыл дверь и пригласил нас войти, я был до такой степени поражён тем обилием книг, что окружило меня со всех сторон, так что сначала даже немного растерялся. Хотелось сразу же сесть и начать читать всё в подряд, однако я понимал, что для того, что бы прочитать все книги, которые занимали практически весь этаж, располагаясь на стеллажах от пола до высокого потолка, не хватит жизни.

Исаак провёл нас через весь зал, пробираться пришлось через узкий проход между стеллажами заставленными книгами. Наконец, мы добрались до противоположной стены зала и оказались возле обитой железными полосами двери. Дворецкий снял с гвоздя ключ и открыл дверь. За дверью оказалась довольно большая комната, так же, как и зал заставленная стеллажами, но вместо книг на них лежали рукописи в форме свитков. Здесь пахло древностью, и пыль истории лежала на свитках.

– Вот отсюда мы и начнём, – сказал профессор.

Не меньше недели мы занимались только тем, что убирали вековую пыль, которая грозила окончательно погребсти под собой древние свитки. Я насквозь пропитался пылью, как каменотёс в каменоломне, но мой труд не был напрасным – рукописи приняли такой вид, что их можно было читать.

Профессор Домис Фрага, вовсе не собирался разгребать пыль, а занялся какими-то своими изысканиями в зале с книгами. Так, что на мою долю остались рукописи. Я был доволен заниматься делом в одиночку, так как по своей врождённой склонности, я не привык, да и не хотел что-либо делать совместно с кем-то. Что же касается непривлекательности труда, которым я занимался, то это ничуть меня не напрягало, ибо двигал меня на этом поприще ни с чем несравнимый интерес.

Избавившись от пыли, я начал просматривать свитки, сортируя их как по времени написания, так и по содержанию. Всего я выделил по содержанию три группы рукописей. Первая, самая многочисленная, составляли исторические хроники, которые охватывали время до исхода людей из старого мира и самое начало жизни наших предков в этом мире. Вторая группа была представлена различными хозяйственными и юридическими записями, эти меня вовсе не интересовали. Наконец, третью группу составляли немногочисленные рукописи, где описывались какие-то волшебные обряды. Вот эти-то рукописи я и отложил, надеясь очень подробно ознакомиться с ними в своей комнате.

Я так увлёкся работой, что совсем позабыл о времени, и, если бы не Домис, я совсем позабыло бы и о еде, поэтому он постоянно напоминал мне, когда идти обедать, а когда спать. Я же не чувствовал ни усталости, ни голода, и, будь моя воля, поселился бы в комнате полной рукописей. Поначалу Домис Фрага старался, что бы я во время ел и спал, но увидев мою одержимость, махнул на меня рукой, только иногда напоминая, что есть и спать всё-таки нужно.

Я так уставал, что посмотреть отложенные свитки, всё не было времени и сил. Зачастую сил хватало лишь на то, что бы добраться до постели. Я попросил Иакова, что бы мне поставили топчан в хранилище рукописей, и теперь мог работать допоздна, не выходя на воздух. Я запоем читал хроники и всё больше узнавал, как жили наши предки ещё задолго до того, как пришли в этот мир. Я узнал, как создавалась цивилизация моего народа. Из этих хроник я узнал о причине, заставившей предков оставить родной мир и уйти в этот, в котором мы все пребываем. Там речь шла о серой заразе, серых монахах и серых всадниках.

Наконец наступила очередь свитков, которые я отложил, что бы почитать в спокойной обстановке. Их было девять, и, судя по почерку, писал их один и тот же человек. Семь из них были датированы самым кануном исхода, а два других, видимо двумя годами позже. Почерк, каким они были написаны, был очень мелким, но чётким, за исключением двух поздних свитков, поэтому читались они очень легко.

И вот, поздно вечером я приступил к изучению рукописей. Сложность представляло определение порядка их прочтения, но повозившись, какое-то время, я все же определил их очерёдность.

Была уже глубокая ночь, когда я начал читать первый свиток. Текст был довольно прост, хотя говорилось в рукописи о вещах, которые уж никак нельзя было назвать простыми, однако, моё сознание сразу же восприняло эти новые знания, видимо сказалось то, что мой дар волшебника уже в какой-то мере проснулся.

Говорилось в первом тексте об открытии прохода в какой-то особый мир, куда просто невозможно проникнуть через обычные проходы между мирами, какие способны открывать многие волшебники. С одной стороны вроде бы ничего особенного, проход как проход, однако сложности его открытия в случае, описанном в рукописи, впечатляли. Требовались очень сложные расчёты, необходимо учесть множество факторов и условий. В этом же тексте говорились об опасности, поджидающей каждого, кто решится всё-таки открыть проход, а так же шло описание некой таинственной страны, где, по-видимому, автору удалось побывать.

Эта страна, сама по себе достаточно странная, находилась в месте не менее странном. Это место не принадлежало не одному из миров и, в то же время, принадлежало одновременно всем мирам. Можно спросить – что такого уж важного в этой стране, что ей посвящена целая рукопись? Я сначала тоже задал себе этот вопрос, но как только начал читать, всё встало на свои места. Оказалось, что именно эта страна является источником серой заразы, что в своё время поразила мир наших предков и вынудила их бежать оттуда.

В описании этой страны, автор рукописи обозначил её основные качества. Во-первых, страна эта не имеет названия, по крайней мере, автор рукописи его не назвал. Во-вторых, люди, населяющие её, если их можно назвать людьми, абсолютно лишены индивидуальности, и представляют собой некую серую безликую массу, которая управляется старшинами, постоянно скрывающими свои лица под серыми капюшонами. Вся эта серая масса населения поклоняется и полностью подчиняется Богам-победившим-и-пленившим-Зверя, которые являются подлинными правителями страны. Свою власть они осуществляют посредством целой системы иерархий, как религиозных, так и светских. Основным механизмом власти Богов является власть серых всадников – гвардии Богов. Религиозную и миссионерскую власть в стране и за её приделами осуществляют серые монахи.

Видимо, само свойство этого места, которое одновременно не принадлежит ни к одному из миров, и принадлежит им всем, позволяет серым всадникам и серым монахам свободно перемещаться по мирам. Это же свойство места, затрудняет обитателям других миров проникнуть в эту страну.