Volume 80 pages
1885 year
Надежда Николаевна
About the book
«Я давно хотел начать свои записки. Странная причина заставляет меня взяться за перо: иные пишут свои мемуары потому, что в них много интересного в историческом отношении; другие потому, что им еще раз хочется пережить счастливые молодые годы; третьи затем, чтобы покляузничать и поклеветать на давно умерших людей и оправдаться перед давно забытыми обвинениями. Ни одной из этих причин у меня нет. Я еще молодой человек; истории не делал и не видел, как она делается; клеветать на людей незачем и оправдываться мне не в чем. Еще раз пережить счастье? Оно было так коротко, и конец его был так ужасен, что воспоминания о нем не доставят мне отрады, о нет!..»
Genres and tags
Если бы остросюжетные рассказы и повести Гаршина включили бы в школьную программу, у культуры чтения среди подростков был был ещё один шанс. Только представьте: ёмкость Чехова и глубина Достоевского, саспенс Леонида Андреева и «неоднородность» Куприна. Повесть «Надежда Николаевна» покоряет своими диалогами, лаконичностью и драматикой, в которой всё понятно с самого начала (рассказчик «спойлерит» концовку), но это ничуть не портит чтение, а погружает так, что не оторвать. Отдельный восторг – описания «кухни» художника, не только того, что орудует кистями, но и того, что орудует смыслами и вопросами. Однозначно стоит прочитать, если вы еще не влюбились в русскую литературу или же давно не лакомились произведениями, написанными изысканным русским языком.
С первых строк – напряженное ожидание неизбежной трагической развязки. Такие отношения не могут закончиться мирно. И пусть вас не обманывает сдержанный стиль повествования и безупречно русский язык бог знает в каком поколении дворянина Гаршина. Секс придумали 20 лет назад? Бросьте, все было задолго до нас, и пусть вас не обманывает пуританство школьной программы – ну, признайтесь честно, охоту к русской классике у нас отбивают еще в школе. Нас цинично обманывали, уверяя, что любовные страсти кипели лишь во Франции – у Бальзака, Золя и прочих «распутников». Просто читайте Гаршина.
Великолепно. Сильно. Беспокойно. Трагично как жизнь автора. Глубоко психологично. Думаю, что становится всё менее современно, поскольку в век информационного и технологического бума «озёра» человеческих переживаний и чувств стремительно мельчают. Но пока их обмельчания не достигли «аральского» значения, это произведение будет актуальным.
В пустой и бесцельной толчее, которую мы все называем жизнью, есть только одно истинное, безотносительное счастье: удовлетворение работника, когда он, погруженный в свой труд, забывает все мелочи жизни и потом, окончив его, может сказать себе с гордостью: да, сегодня я создал благое
- Вот что: я сейчас же дал бы отрубить себе левую руку, чтобы этой женщине было хорошо и чисто, - сказал он взволнованным голосом.
- Отчего же не правую? - спросил я, засыпая.
- Глупый! А писать-то чем я буду? - серьезно спросил Сеничка.
Reviews, 3 reviews3