Не помню, кто первый предложил досмотреть его досконально. Вот тогда-то за отворотом воротника и удалось найти эту бумажку «встретиться с Леоновым». Сам понимаешь, дело становилось всё более интересным. Можно было заподозрить гипноз или вудуисткие штучки – но не совпадала симптоматика. Невозможно вывести человека из гипноза, если он туда не введён.
Жнец вздохнул и спрятал руки в карманы:
– Добиться от Пальто ничего не удалось, поэтому взялись за вещи – они давали больше информации. Происхождение найденной полоски было понятно – вторая сверху на этой бумажке. Отпечаток пальца искать было бесполезно – бумага плохая, да и сама полоска узкая – сколько там тех папиллярных линий? Старлей тогда назвал бумажку «чековой книжкой». И я, уж не знаю зачем, написал «спросить про Бодрийяра»
– Кого?
– Бодрийяра. Есть такой нудный философ. И оторвал бумажку. Ничего не произошло. Мы ещё немного попрыгали вокруг Пальто, дежурный оформил его на двое суток как подозрительного, и я пошёл домой.
А вот на улице… на улице я отдал бумажку ожидавшему курьеру. Пацану лет двенадцати на старом велосипеде. Это было самим собой разумеющимся – отдать послание курьеру. Пацан взял бумажку, сел на велосипед и растворился в общем потоке. И то, что что-то не так, до меня дошло только минуты через две, когда было уже поздно. Нужно ли говорить, что больше этого пацана никто не видел? Зато я на своей шкуре убедился, как это работает.
Жнец выглядел странно – воспоминание причиняло ему боль, но одновременно возвышало, что ли? Что-то вроде навязчивого состояния, когда человек с интересом тыкает в синяк – проверить, болит ещё или уже нет?
Маг потряс головой и прищурил глаз:
– И?
– Ничего. Мне так и не удалось найти какие-то следы воздействия третьей полоски. И когда накатывает, утешаю себя мыслью, что мой приказ исполнить несравненно проще. И для того, кому это досталось, если вообще досталось, это не составило труда.
Но тогда на меня это произвело сильное впечатление. Я вернулся назад и сжёг злосчастную полоску с приказом. И знаешь – сработало! Пальто отклинило и он начал отвечать на вопросы. Правда, по существу дела он так ничего и не прояснил. Просто ему вдруг стало ясно, что надо зайти в детский сад и ждать забавного лысого толстоватого человека. И всё, что происходило, была не встреча с ним, и потому не имело никакого значения.
– Я не психолог, но про фетишизацию знаю. Если ты её сжёг у неё на глазах, то это могло быть как символ освобождения от обязательств.
– В том-то и дело. Полоску я сжёг в другой комнате, и он этого видеть не мог. На чём инцидент и был исчерпан. Пальто на всякий случай понаблюдался у профильного специалиста, но ничего особенно сверх его обычных странностей так и не проявилось. Дело спустили на тормозах за отсутствием состава, а бумажку я спрятал от греха. И временами ненавижу себя за это.
– Почему?
– Потому что если думать о передаче бумажки курьеру как о некоей отвлечённой ситуации с неопределённым человеком – это воспринимается как странная ситуация с нелогичным поведением. Но если попытаться вспомнить этот момент – всё кажется совершенно правильным.
Маг задумался и потёр подбородок. Мысль бродила где-то по дну и не давалась в руки. Он расслабился, и мысль всплыла наверх:
– Слушай… а ты не думал, что вот тот убийца с собачьими челюстями и был тем, кому досталась первая бумажка? Он ведь тоже не видел в этом ничего такого.
Жнец горько усмехнулся:
– Я тоже задавал себе этот вопрос. Увы, но за давностью времени это уже не установить. Но то, что кому-то удалось создать нечто, что способно заставить сделать человека что угодно и без изменения личности… это пугает меня до дрожи. И я бы спалил эту бумазейку, если бы не понимал, насколько это мелочно – уничтожать то, чего не понимаешь. И поэтому она лежит тут – ментальная мина с неизвестным типом взрывателя. Я не знаю, как её исследовать и боюсь кому-то передать на…
Жнец внимательно смотрел на постепенно расширяющиеся зрачки Мага, смотревшего ему за спину. Психолог успокаивающе поднял руку:
– Это собака. Средняя. Белая с рыжим…
Маг кивал на каждом слове. Жнец поднял глаза и продолжил:
– Она просочилась из стены. Сейчас она подходит к столику, нюхает левую ножку и помечает её. Потом она идёт к дальнему углу и с некоторым усилием втягивается в него.
Судя по Магу, собака действовала с запозданием, так что Жнецу пришлось постоять в позе лектора, забывшего текст на полуслове. Маг облизнул разом пересохшие губы:
– Что это было? – горло плохо его слушалось, и голос прозвучал сипло.
Жнец улыбнулся и развёл руками:
– Та самая причина, почему я и решил хранить эти вещи именно здесь.
Сложный пациент
– Он не маньяк, не потому что никого не убил, а потому что случай не представился! – Жнец явно был не в лучшем настроении, если на такой неконструктивной ноте оборвал разговор и грохнул телефоном об стол. Психолог на минуту задержал дыхание и успокоил сердечный ритм. Затем открыл глаза и недовольно посмотрел на Мага. Тот попытался посочувствовать:
– Опять тяжёлого пациента пускают на самотёк?
– Можно и так сказать. С такими взглядами на жизнь его личности прямая дорога в маньяки.
– Личности? А почему в третьем лице? Он не признаёт сам себя?
– Фрагментар-то? Очень даже признаёт. Другое дело, что говорил-то я с его доминантой, а обсуждали мы его новую дополнительную личность – Жнец с удовольствием рассматривал Мага, впавшего в ступор. Но до объяснений всё-таки снизошёл:
– В обычной жизни Фрагментар – страшно нудный тип. Он прекрасный мастер-наладчик, на которого молятся несколько заводов. Но кроме рабочего профессионализма… он ни о чём. Можно сказать, что вне работы его как бы и не существует. И это сильно его уязвляет. Но при этом он не желает как-то пересматривать свою жизнь.
– Хочет, чтобы всё было по-новому, но оставалось по-старому? По-моему, таких на каждом заводе и офисе пачками.
Жнец кивнул:
– Есть такой недостаток эволюции. Но Фрагментар из этого ряда всё-таки выделяется. Он додумался до сознательного расщепления своей личности. Есть доминанта, которая ходит на работу, оплачивает счета и вообще поддерживает быт. К ней приделаны несколько дополнительных личностей. Обычно они спят и просыпаются только на выходных или отпуске. При этом ведут себя так, как доминанта позволить себе не может и не хочет. Доминанта это наблюдает и получает новые впечатления и радость жизни без ответственности и угрызений совести.
– А как он это делает?
Жнец откинулся в кресле:
– На основе книг, фильмов и игр. Подробностей не знаю. Но думаю, что человек, который может обнаружить неполадку на линии, только войдя в цех, имеет резервные ментальные мощности, чтобы продумать и потянуть ещё пару сознаний. Вот только получаются они куцыми, из-за того, что почти не имеют общего с доминантой. А значит, не могут толком опереться на её морально-ценностные императивы.
Маг поморщился от непонятных слов:
– То есть они неадекватны?
– Скорее, неразвиты. Доминанта не вмешивается в их внутренний мир, чтобы не сделать из них убогих клонов. Беда в том, что такая бесконтрольность и инкубаторное выращивание то и дело приводит к девиациям при развитии личности. И вот тогда субличности могут стать угрозой. Хоть для окружающих, хоть для себя. Доминанта это понимает и регулярно проверяет субов на предмет опасных девиаций. Благо знает о них многое.
– А когда найдёт – то делает этим субам ментальное а-та-та?
– Ты меня вообще слушал? Внутреннее вмешательство лишает смысла всё предприятие. Доминанта ограничивает субу внешне. А если та подошла совсем близко к красной черте – силой изгоняет её из ментального пространства и начинает выращивать какую-то новую. Но Фрагментар ленив, и не любит заменять личности раньше срока. Но на этот раз он выбрал не ту книгу для вдохновения.
– А что за книга?
– Сборник «Сто лет криминалистики».
Маг такого не читал, но название ничего хорошего не сулило. Жнец правильно понял его молчание:
– Ты думаешь, я не понимаю, что Фрагментар добровольно идёт с ледорубом на свою психику? Очень даже понимаю. Игры с сознанием, особенно со своим – опасная штука. Он стареет и начинает терять контроль над этим личностным гадюшником. И рано или поздно его неизбежно настигнет коллапс личности. И тут два пути вырождения: или в буйного зомби или замкнутого овоща. И пациент информирован о подобных рисках, но ему всё равно интереснее быть больным, чем здоровым. Ведь там гораздо интереснее, чем здесь. Естественно, он руками и ногами будет отбиваться от попыток сделать его моноличностью. А при таком отчаянном сопротивлении, что я-то снаружи могу сделать? Только поддерживать шаткий баланс и информировать доминанту об подозрительных трещинках в плотине.
– И что, нет никакого просвета?
– Ну почему же? Ему всегда можно помочь лекарственными методами. Но это как уничтожить город, чтобы спасти пару улиц. Ещё есть надежда, что однажды он просто устанет от всего этого и сам выгонит посторонних из головы. Ну или какая-то субличность разовьётся настолько, что выдавит всех остальных и исчерпает конфликт…
В глазах у Жнеца зажёгся огонёк, и он начал медленно отодвигать кресло:
– Слу-ушай, а давай ему твою личность пересадим? Ты у нас тоже с техникой дружишь лучше, чем с людьми, зато с авантюрной жилкой. Возьмёшь власть, выгонишь этих неполноценностей и сможешь прожить дополнительную жизнь. Ну когда у тебя ещё будет шанс на два тела?
Маг сделал осторожный шаг назад. Потом ещё один. Потом быстро развернулся и пулей вылетел за дверь.
– Куда? Стоять?! – донеслось ему в спину. Маг только прибавил ходу.
Жнец любил эпатаж и наверняка так шутил. Ну а если нет? Маг вовсе не хотел развлекать своей копией высушенного сухаря.
Да и больно это, наверное – личность пересаживать.
Дикий психолог
– Слышь, ты, розеткозависимый – брысь с моего места! – Жнец с кряхтением наклонил массивное кресло, спихивая Мага.
– А я виноват, что в этой комнате всего две розетки и обе за твоим столом? – Маг бережно обнял полуспаянный агрегат и сполз на пол.
– Если в этой комнате люди вместо живого общения утыкаются в свои аппараты, это означает дефицит моих навыков социального коннектора!
– Сам попросил собрать девайц для прощупывания людей на предмет жучков и диктофонов, а теперь ещё претензии высказывает!
– Притащишь сюда паяльник – сдам в архив на перевоспитание. Там тебе быстро привьют боязнь к электрочайникам и вычислительным средствам без шестерёнок.
Маг надулся и пересел в кресло для посетителей. Сдвинулся на краешек, подтянул к себе поближе журнальный столик с непонятной инсталляцией (не то дерево, не то взрыв токсичной бочки), подсоединил к ней провода прибора и начал что-то замерять, подкручивая торчащие из выступов инсталляции кончики проволоки.
Раздражение Жнеца можно было понять – он предпочитал доверенность тет-а-тет и не желал, чтобы его методы непрофессионально обсуждались в местной жёлтой прессе. А именно это на днях и произошло – один нахальный журнальник подговорил своего знакомого пойти на приём по поводу своей коулрофобии и подсунул тому в портфель включённый диктофон. А потом растрезвонил все подробности, чем подпортил жизнь Жнецу.
Без клиентуры он, конечно, не остался, но как говорил сам Жнец «главное – репутация, а не загрузка». Вот он и решил поставить у себя прибор, чтобы незаметно прощупывать новых клиентов на предмет посторонних гаджетов. А чтобы не портить доверительную обстановку – замаскировать антенну под предмет интерьера.
Раздался мерзкий электрический треск – так Жнецу звонили клиенты повышенной важности. Жнец глазом приструнил Мага и поднёс телефон к уху:
– Алло? Сергей Федорович? Как же, как же – помню. Вы же знаете – а коней кто-то всё выпускает, и свечки в избы заносит. Да? Что? Как? Вот как? Да неужели? А вот здесь поподробней. Ага… ага… а выглядела? А размер? Да вы что?
Поговорив ещё немного, Жнец глубоко задумался, затем куда-то засобирался и заодно выставил Мага вместе с инсталляцией.
Пусть дома доделывает.
На следующий день Жнец прошёл в приёмную с кислым видом, даже не обратив внимания на внешний вид инсталляции. На обратном пути Маг её всё-таки уронил, от чего приём стал лучше, а вот ветвей поубавилось.
Жнец походил из угла в угол, что прикинул на листке бумаги, подумал, ещё походил и поинтересовался:
– Маг, сколько будет стоить массовый вброс информации во все региональные новостные кормушки? Так, чтобы достало до каждого?
– Ну зависит от охвата, объёма, типа и интенсивности. А тебе для чего?
– Дело есть. И я перебрал все тихие индивидуальные варианты, и они не годятся.
– Ты же сам вчера ругался на разносчиков информации.
– А сегодня мне нужно воспользоваться их услугами. Какая ирония – Судя по Жнецу, он испытывал всё что угодно, но только не приступ иронии.
– А что за дело-то?
Жнец присел на краешек софы, сложил пальцы и направил их на Мага:
– Представь – возвращается солидный бизнесмен домой, а в его вещах копается посторонняя девица. Он выказывает ей своё возмущение, она предлагает уладить дело миром через постель. Он с часок показывает ей злого водопроводчика, после чего выкидывает вон в растрёпанном виде. Через несколько дней он опять возвращается домой и опять застаёт её за тем же занятием, после чего сценарий повторяется.
Жнец подался вперёд:
– И вот когда это происходит в третий раз, он окончательно убеждается в мысли, что девушка косплей садо-мазо и так ищет острых ощущений. Соответственно, расслабляется и оставляет её на ночь. Вот тогда она выносит из квартиры наиболее ценные вещи и, естественно, исчезает с концами.
Маг помотал головой:
– Сложная какая-то схема. Неоправданные извивы на ровном месте.
Жнец хитро наклонил голову:
– А не скажи. Из всех известных случаев – ни одного заявления в печень, хотя ущерб чувствителен – деньги, драгоценности, антиквариат. Если бы не вчерашний звонок, я бы и не подозревал, что кто-то промышляет столь необычным способом. Ведь как минимум четыре случая и это только те, о которых мне удалось узнать. Сам понимаешь – это не про библиотеку с почтой спросить, тут с подходом нужно. Но все пострадавшие, как один, говорят об этом, как о необычном приключении в их размеренной жизни. Конечно, дороговато, зато есть что вспомнить.
– Тогда чего ты за это дело взялся? Тебе так не нравятся нерациональность?
– В последний случай девочка просчиталась – прихватила у коммерсанта дорогую сердцу вещь. Настолько дорогую, что меня просили вернуть её, несмотря на расходы, а остальное – бонусом, если получится. А это, между прочим, тысяч так на пятьдесят квадратных.
Маг пересчитал, сколько это будет в сервомоторах, и присвистнул:
– Это что же такая за вещь?
– Извини, деловая тайна.
Повисла тишина. Маг прекратил возиться с прибором и посмотрел на Жнеца:
– Что? Я не умею искать везучих воров. Было бы описание похищенных ценностей – можно было бы пошустрить по аукционам и торговым площадкам, но это вряд ли. Хотя ты сказал, что никто не подавал заявлений…
– Да, проверь для очистки совести. Но это неверный путь.
– Почему? У любого преступника может случиться головокружение от успехов. А тут такая пруха.
– Нет, магистр. Это не пруха и даже не слепое везение. Здесь хороший расчёт вкупе с очень незаурядными способностями. Ведь в комбинации аж три рисковых узла. Первый – на глазок выбрать подходящий психотип, который согласится на наказание вместо полиции. И который в ходе экзекуции с интимом не нанесёт чрезмерных повреждений, а напользовавшись – не сдаст подтянувшейся вневедомственной охране. Что ты на меня смотришь? Таких поганцев с гнутым моральным коленвалом среди менеджеров навалом. Да ещё чтобы не просто наказал, а и сохранил бы интерес на второй и третий раз.
Жнец обозначил руками размах замысла:
– Одно это уже перевешивает по сложности большинство известных преступных схем. Так она ещё как-то умудряется пролезть в помещение! Заметь – охраняемое помещение! – Жнец распалялся всё больше – Да ещё и подгадывает так, чтобы объект точно повёлся, а не убежал на какую-то деловую встречу или в ресторан. И оказался способен показать ей этого водопроводчика. А это с возрастом получается не всегда.
– А третий момент?
Жнец сдулся и растерял лишний пафос:
– А третий момент и вовсе филигранный – подгадать размер и набор украденного. Так, чтобы облапошенный коммерс не кинулся в погоню, гремя братками, а остался с чувством сильного, но не травмирующего переживания. Не-ет, это не просто хипес с вариациями. Мы имеем дело с психологом и психологом диким.
– Не понял?
Жнец вздохнул, перестраиваясь на новую тему:
– Психологи бывают разные. Теоретические много знают, но почти никогда не работают с живыми людьми – не чувствуют сеанса. Для них живой человек – что пульт управления в тёмной комнате. Они знают, где должны быть кнопки, что и как они делают и на что влияют, но вот нащупать их могут только по инструкции. Если переставить части пульта местами – теряются полностью. Профильные психологи вроде меня – они приходят в эту комнату на работу, включают свет и сидят за своей частью пульта, где бы он ни был и как бы ни выглядел. Потом рабочее время заканчивается, они встают, выключают свет и уходят. И вне рабочего времени они тычутся в пульт, как и теоретики – вслепую. Природный же психолог может вообще ничего про психологию не знать. Он просто видит рычаги, торчащие из человека, и тянет за них в нужную ему сторону. Про то, как это работает и к чему может привести – он не знает и знать не хочет. И если теоретики с практиками ещё могут как-то экранироваться от своих действий, то дикие страдают от самих себя едва ли не больше, чем их рецепиенты. Как раз по причине незнания устройства механизмов.
Жнец встал, подошёл к пишущей поверхности и начал делать наброски:
– Вот наша расхитительница. Её явно привлекают кипящие страсти. Ей действительно не хватает острых ощущений всех видов, иначе она бы выбрала что-то более простое и высокоморальное. Думаю, мы имеем дело с адреналиновым наркоманом. А значит, её надо ловить на опасность, но опасность соразмерную.
– Вот сейчас было очень интересно, только я ничего не понял.
Жнец хмыкнул и отложил маркер в сторону:
– А это и неважно. Я хочу, чтобы до завтра ты разложил по всем информационным кормушкам и массовым утюгам следующее сообщение – Жнец поднял глаза вверх, помял переносицу и начал размеренно диктовать:
– «Трёхночной невесте. Вы вернули не ту серьгу. Барашек скучает по своему колокольчику, ночей не спит, бодается со стенкой. Буду ждать вас в кормушке для общипанных индюков каждый день с летнего босса до вице-президента. Слежка и преследование гарантируется».
Маг честно отбарабанил весь текст и просмотрел его на предмет опечаток.
– Чушь какая-то.
– Будь у нас побольше времени на сужение круга поисков, я бы написал по конкретному адресу, что жду похитительницу имярёк в анти-кафе «Merzлый cluбень» с полпятого до пяти вечера, чтобы вернуть одну вещь, после чего она свободна на все четыре стороны. Но во времени мы жёстко ограничены. И чтобы не собирать коллекцию скучающих экзальтированных дамочек, приходится изъясняться иносказательно. Но так, чтобы это было понятно тому, кому адресовано.
– А с чего ты так уверен, что это ей будет понятно?
– Ну, наверно, потому что сейчас я на работе и сижу за своим пультом – улыбнулся Жнец и начал дозваниваться до кофейного администратора на предмет формирования перманентной зависимости к имбирному чаю с печеньем из брокколи.
И затем на протяжении трёх дней Маг полчаса подсматривал за Жнецом через окно, а потом битый час выслушивал жалобы на полную атрофию вкусовых сосочков и совести у создателей массовой еды.
А на четвёртый день, когда Жнец уже собирался уходить, к нему вдруг подсела женщина. Это и раньше случалось – Жнец не скрывал своей импозантности и с ним не раз пытались знакомиться скучающие дамы за тридцать. Жнец каждый раз грамотно сбрасывал хвост и исчезал во дворах. Но сейчас что-то пошло не так.
Маг предлагал просто прикрепить камеру к пиджаку, но Жнец взвился от этого предложения, как от кнопки на стуле. Пришлось по старинке сидеть у окна на противоположной стороне улицы с безбликовой стереотрубой.
Жнец и женщина о чём-то оживлённо беседовали. Маг потянулся за кружкой, промахнулся и смахнул её на пол. Пришлось отложить бинокль и собирать осколки. Когда он посмотрел в окно вновь, женщины возле психолога уже не было. А вот сам Жнец выглядел хуже мартовского кота – аккуратная причёска вздыблена, пиджак расстёгнут, общее состояние – возбуждённое. Шалые глаза направлены на дверь, куда ушла женщина.
Психолога крепко колдобило.
Маг подобрался и рванул через улицу, едва не угодив под машину. Дёрнул дверь, едва не сшиб уходящую парочку и до взвизга напугал администратора.
Жнец сидел в своей выгородке и на окружающиех не реагировал. Маг тронул психолога за плечо. Тот подпрыгнул, уставился на Мага невидящим взглядом, в котором постепенно проступила искра узнавания. Тогда Жнец неверными пальцами нащупал в кармане капсулу, достал, закинул в рот и крепко стиснул зубы.
По телу психолога словно прошла ледяная волна. Плечи опустились, руки обвисли, глаза сначала погасли, а после приобрели прозрачность стекла. Глупая ухмылка стекла с лица, оставив полное равнодушие. Перед Магом сидело механическое существо, воплощение чистого и холодного разума.
Существо повернуло голову и растянуло губы в дежурном проявлении внимания:
– Эмо-блокатор. Работает безотказно. Два часа невозмутимости и неделя ледяной скуки.
– Ты что, её отпустил?
Существо сдвинуло брови, обозначая риторический вопрос:
– Нет оснований. Пострадавшие не подавали заявлений и не высказывали намерений о её преследовании. А мои полномочия не совпадают с полицией нравов.
Даже сквозь бесстрастность проглядывало недовольство собой. Выглядело это неприятно-высокомерно, поэтому Маг попытался его подколоть:
– А по-моему, ты поплыл, как лось в половодье.
Никакой реакции.
– В полном согласии с расчётами. Мощный посыл даже в спокойном состоянии. Потрясающий талант. Достаточно однобокий, но безусловный. Было бы интересно понаблюдать за объектом при целенаправленном воздействии. Применение же блокатора до встречи отпугнуло бы объект из-за утраты возможности комфортного воздействия. – Существо попыталось состроить лицо а-ля Джеймс Бонд.
Попытка имитировать эмоции выглядела так же убого, как запускать рендер через встроенный графический адаптер. Поэтому Маг перевёл разговор на главную тему:
– А что вещь? Ну та, из-за которой тебя наняли?
Жнец выдвинул вперёд какой-то мешочек:
– Вот. Мы встретились. Я подтвердил её высокие практические навыки, дал ей рекомендации по легальному применению её особенностей. Мы обменялись приёмами из своих арсеналов, она вернула искомую вещь и подтвердила свой отъезд. Наша работа выполнена. Можешь быть свободен, иди. Свою часть гонорара получишь через неделю. А мне ещё нужно встретиться с заказчиком.
И существо, с облегчением отбросив имитацию эмоций, принялось набивать текст на телефоне.