Характер ребёнка: диагностика, формирование, методы коррекции

2.3. Скрытый смысл сказки «Раяц-хваста»

Рассмотрим еще одну архаичную сказку «Заяц-хваста». К сожалению, ограниченный объем данной книги позволяет сделать лишь краткий анализ, поэтому по возможности опустим ряд доказательств (отсылок к текстам других исследователей), не имеющих прямого отношения к пониманию смыслового кода сказки.

Русская народная сказка «Заяц-хваста» в изложении Алексей Николаевича Толстого

Жил-был заяц в лесу: летом ему было хорошо, а зимой плохо – приходилось к крестьянам на гумно ходить, овес воровать.

Приходит он к одному крестьянину на гумно, а тут уж стадо зайцев. Вот он и начал им хвастать:

– У меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи – я никого не боюсь.

Зайцы и рассказали тетке вороне про этого хвасту. Тетка ворона пошла хвасту разыскивать и нашла его под кокориной. Заяц испугался:

– Тетка ворона, я больше не буду хвастать!

– А как ты хвастал?

– А у меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи.

Вот она его маленько и потрепала:

– Более не хвастай!

Раз сидела ворона на заборе, собаки ее подхватили и давай мять, а заяц это увидел. «Как бы вороне помочь?» Выскочил на горочку и сел. Собаки увидали зайца, бросили ворону – да за ним, а ворона опять на забор. А заяц от собак ушел.

Немного погодя ворона опять встретила этого зайца и говорит ему:

– Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!

Первое прочтение сказки. Заяц – это символ жизни во всей ее «некрасивости». Собаки (волки) символизируют угрозу смерти (на ворону напали и за зайцем погнались). Ворона – посредник между мирами. Мораль – жизнь сильнее смерти.

Однако обратим внимание, что в сказке три основных персонажа: заяц, ворона, собаки. Данная деталь требует некоторого пояснения. Французский антрополог Жорж Дюмезиль показал, что индоевропейцы характеризуются трехчастными представлениями о мире, социуме, времени и т. д. Троичность пронизывает культуру индоевропейцев и является одним из значимых идентификационных признаков. Например, мир видится как сочетание Неба, Подземелья, Земли или Прави – Нави – Яви; общество состоит из трех варн: жрецы, воины, домовладельцы; время делится на прошлое, настоящее, будущее.

Луи Дюмон в книге «Homo hierarchicus: опыт описания системы каст» на материале современной индийской культуры показал, как на практике реализуются (точнее постоянно воспроизводятся) трехчастные представления об устройстве общества.

Альфред Вебер продемонстрировал, как базовые представления индоевропейцев воплощаются в западноевропейской общности. Он выделяет следующие категории людей:

1. Люди, несущие духовность – апостолы, святые, жрецы.

2. Люди власти: рыцари, герои, имеют позитивную цель, например, найти Грааль, освободить Гроб Господень и т. д.

3. Люди, которые находятся между «барством и антибарством», не знают, кем являются – господами или рабами.

4. Люди-функции.

Необходимо отметить, что А. Вебер описывает современное капиталистическое общество и что его рассуждения постулируются марксистской теорией – два основных класса: буржуа и пролетарии плюс прослойка интеллигенции. Люди-функции в модели Вебера как бы и не люди вовсе.

В сказке «Заяц-хваста» присутствуют три символических персонажа: заяц, ворона, собака. По нашему мнению, в этой сказке моделируются общественные отношения, характерные для индоевропейцев.

Начинается сказка повествованием о том, как один заяц заявил свои права на особое положение среди других зайцев. Сказка метафорически точно воспроизводит социальные обычаи. В тяжелый год, когда для выживания народа требуется более четкая социальная структура (в современных терминах – вертикаль власти), созывается народное собрание: новгородское вече, казацкая рада, войсковое собрание македонян и т. д. В ходе собрания происходит самовыдвижение кандидатов. Зачастую, кто громче говорил и давал большие обещания, тот и становился лидером. Обратим внимание: пока действие происходит внутри заячьей общины. Сказочные зайцы символизируют варну домовладельцев. Часто представителей этой варны ошибочно считают земледельцами и ремесленниками, однако определяющими признаком этих людей была собственность и обязанность приумножать богатство. Это именно домовладельцы – владеющие хозяйством. Еще одна коннотация слова «дом» – клан или община. Например, «Дом Ясеня» – современное объединение приверженцев традиционной культуры. В зависимости от условий проживания (село или город) представитель данной варны мог быть землевладельцем или владельцем мастерской, но в любом случае, он был еще и купцом. Часто (но не всегда) хозяин сам работал в поле или мастерской, и в то же время у хорошего хозяина всегда были помощники, причем не обязательно из членов семьи. В самые ранние времена до производительного труда допускали только свободных общинников, позже их стали заменять рабы. Можно легко убедиться, как на новом витке исторического процесса данный процесс воспроизводится в виде замещения высококвалифицированных работников неквалифицированными гастарбайтерами.

Ворон – птица богов у самых разных народов. Поэтому сказочная ворона олицетворяет варну жрецов. Таким образом, вторая сцена сказки показывает взаимоотношения лидера домовладельцев – старосты (?), посадника (?), головы (?) – и жреца.

Встреча происходит в укромном месте – под кокориной. Согласно словарям, кокора – это комлевая часть ствола хвойного дерева, вырубленного вместе с одним из корневищ, растущих перпендикулярно к стволу, использовалась при строительстве «самцовой» крыши. Заяц повторяет свои притязания, но уже в другой тональности, перед ликами богов, он начинает осознавать, что власть – это не только права, но и ответственность. Заяц ритуально отказывается от власти, подобно тому, как русские князья по обычаю должны были трижды отказаться от княжения. Князь должен был отказаться, а народ должен был уговорить – подтвердить право князя. Однако этот обычай касался лишь призванных на княжение, по сути, работающих по договору найма. Настоящую власть давало лишь миропомазание – обряд, скрепленный авторитетом церкви. Ворона треплет зайца, тем самым показывает его подлинное место в социальной иерархии.

Третья сцена – спасение вороны от собак. Наиболее сложный образ в данной сказке – собаки. В сказке о собаках говорится только во множественном числе; возможно, это должно показать их чуждость. Ворона сидит на заборе, когда ее начинают трепать собаки. Забор – символ границы, вот только из текста неясно, с какой стороны находятся собаки. Нам видится, что под собакой скрывается более древний символ – волк. Волки – это воины. У индоевропейских народов было множество волчьих, или воинских, союзов. Возможно, что ворона слишком близко подошла к некой границе, слишком приблизилась к запретному, по причине чего ее и помяли. Помяли, да и только, от большей беды уберег заяц. А он, будучи лидером, и не мог поступить по-другому – положение обязывало.

В финальной сцене происходит миропомазание зайца, ворона дает ему новое имя: «Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!» Заяц завершает обряд инициации и становится главой своего народа – Зайцем I Хоробрым. Таким образом, на данном смысловом уровне сказка описывает обряд инициации лидера варны домовладельцев.

Однако есть и более глубокий смысл сказки «Заяц-хваста». В этой короткой архаичной сказке описывается механизм взаимодействия трех варн: жрецов, домовладельцев, воинов. В психологии наиболее известной трехчастной структурой является треугольник «преследователь – жертва – спаситель». Во взаимодействии этих трех персонажей нет и не может быть, победителя, это взаимодействие подчиняется иной логике. Цель – не победа, но поддержание равновесия – стабильности.

Воин по самой своей природе одиночка, поэтому живет одним днем – стремится прямо сегодня взять все, до чего дотянется его меч. Домовладелец трудится так, чтобы его семья была сыта круглый год. Воин и домовладелец подобны смерти и жизни, поэтому они антагонисты. Воин, дай ему полную волю, не знает меры. А домовладелец всегда просит еще лучшей доли. Поэтому волхв следит за тем, чтобы ближайшие сто лет жили по завету предков, воин мог бы реализовать свою волю, а домовладельцу его доли хватило бы на год сытой жизни.

В сказке первоначально роль жертвы отводится зайцу, именно его наказывает (преследует) ворона, собаки в этой цепи событий ставят зарвавшуюся ворону на место. Но теперь жертвой оказывается ворона, а преследователем – собаки, зайцу ничего не остается, как взять на себе роль спасителя.

Основой социального устройства индоевропейцев была стабильность, базирующаяся на трехчастном понимании мироустройства. Стабильность подразумевала сложные взаимоотношения трех сословий (варн), главной целью которых было сохранение динамической стабильности. Л.Р. Прозоров высказывает предположение, что у западных славян функции варн выполняли отдельные племена (языки) и что, возможно, объединение языков в племенные союзы происходило по принципу дополнения. Несомненно, данная гипотеза требует дальнейшего обсуждения и большего фактического подтверждения.

От себя добавим, что, возможно, трехчастная структура пронизывала весь славянский мир (который был устроен по типу матрешки), и не только отдельные языки, но и племенные союзы имели определенную специализацию в рамках племенных суперсоюзов. Так, можно обратить внимание на взаимоотношения ругов, ободритов, волотов. Крупнейшим религиозным центром славянского мира была Аркона на острове ругов, богатейшими городами были города ободритов (Волын называли самым большим городом Европы), а люди-волки волоты были свирепыми воинами. К слову, волоты были членами «интернационального суперсоюза», помимо них, включавшего саксов и фризов.

Возможно, что не каждый родитель захочет сильно углубляться в археологию сказочных смыслов, это не беда. Прелесть сказок – в многослойности. Так, например, сказка «Заяц-хваста», помимо вышесказанного, – это история взросления. Заяц сначала сказал, каким он хочет стать. А после стал тем, кем хотел. В современной сказке «Волшебник Изумрудного города» сюжет развивается по такому же механизму: герои говорят, кем они хотят быть, и реализуют свою мечту.

2.4. Взросление как инициация

В данной книге мы много говорим об инициациях. Но как связаны эти обряды перехода и современная жизнь? Не являются ли архаичные обряды уделом прошлых времен, не следует ли в век Интернета и нанотехнологий забыть архаику Традиции? Эти вопросы часто задают родители на консультации психотерапевта. Резонные вопросы, требующие ответа.

Начнем вновь со сказок… и гороскопов! Многие современные люди интересуются гороскопами. Попробуем и мы сделать небольшой прогноз, основываясь на сказочных архетипических образах.

3 февраля 2011 года наступил новый год по восточному стилю – год металлического белого Кролика. Что же готовит 2011 год? Ответ на этот важный вопрос содержится в символике животного – тотема года. В восточной традиции патрона наступившего года называют Кроликом или Котом.

Согласно одной древней легенде, Будда как-то пригласил к себе животных и решил раздать им годы правления. Однако не все обитатели животного мира стали преодолевать сложный путь ради того, чтобы посетить божество, многие поленились, но те, кто пришел, впоследствии и стали править календарем.

Первой прибежала Крыса, следом пришли Тигр и Бык, которые так спорили и толкались, что надолго отвлекли внимание Будды. А буквально следом прибежал маленький пушистый зверек, на которого сначала не обратили особого внимания. Уже потом, когда выяснилось, что ему достался в управление четвертый год цикла, стали разбираться, кто это был – Кролик, Заяц или Кот, да так и не пришли к единому мнению. С тех самых пор четвертый год восточного двенадцатилетнего цикла величают «годом Кролика, или Зайца, или Кота».

Металлический белый Кот?.. Знакомый образ… Это же Кот Баюн! Само по себе слово «баюн» означает «говорун, рассказчик, краснобай», от глагола баять – «рассказывать, говорить». Баюкать, убаюкивать в значении «усыплять». Персонаж русских сказок, огромный железный кот, заговаривает и усыпляет своими сказками подошедших путников, а после убивает их. Все правильно, не достоин жизни тот, кто реальности предпочитает сказочные сновидения и телевизионные грезы. Однако если герой не поддается на сказочки – умеет отделять правду от кривды – он побеждает кота. Выясняется, что сказки Кота Баюна – это целебные заговоры, и лечат эти заговоры от всех болезней.

В русской сказке «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что» так рассказывается о поединке героя и Кота Баюна: «… пришел Андрей-стрелок в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит – идет, а где и катком катится. Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.

Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову – один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сек железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным – и этот изломал и принялся бить оловянным.

Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а Кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом. Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:

– Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю.

– А пойдешь со мной?

– Куда хочешь пойду.

Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел».

Живет Кот Баюн в безжизненном мертвом лесу, где нет ни птиц, ни зверей, у Бабы-Яги, которая нить волшебную прядет да в клубочек сматывает. Вот только просто так, за красивые глаза, Баба-Яга тот волшебный клубочек ни за что не подарит – сначала герой должен пройти обряд-испытание.

Сказка про Кота Баюна очень интересна. Удивительная деталь: кот пытается заполучить мозг героя, но героя спасает надетый заранее железный колпак. Прямо метафора информационной войны! Куда там Стругацким с их башнями-излучателями… И главное, финал-то какой! Выполнил герой главное задание, доставил Кота Баюна во дворец. Послушал старый царь сказочки котовьи и исцелился. И стало всем счастье! Мы вот что про это все думаем: может, не зря герой охаживал Баюна металлическими розгами, может, кот царю не сказочки рассказывал, а правду поведал о том, как живут-поживают в его царстве-государстве простые люди? Может, эта правда и исцелила царя? Может, правда, это и есть счастье?

Впрочем, вернемся к гороскопу-прогнозу. Получается, что в 2011 году удача ждет того, кто не будет слушать сказочки «про попов, про дьяков, про поповых дочерей», а возьмет судьбу в оборот: железным прутом, а после медным прутом, а потом – оловянным! Потому что, конечно же, страшен Кот Баюн, но, как говорится, глаза боятся, а руки делают! А после выясняется, металлический Кот Баюн – это белый котик Мурзик. Ласковый такой котик! Конечно, не стоит относиться к нашему прогнозу серьезно. Однако, как говорится, «Сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!».

Нам видится, что трехчастная схема инициации является универсалией, описывающей процесс взросления: «ребенок – подросток – взрослый». По данной схеме проходит человеческая жизнь. Ребенок имеет особый статус и находится под патронажем взрослых, подросток – бесстатусен, он находится между мирами, и, наконец, третья стадия – полноправный взрослый. Особая участь у тех, кто не прошел инициацию и остался «вечным ребенком».

Римма Ефимкина и Мария Горлова в статье «Психологическая инициация женщины» приводят свои наблюдения различий жизненных стратегий женщин, прошедших инициацию и не прошедших ее. Ниже, на рис. 1 приводится предложенная ими схема, иллюстрирующая эти два пути психологического развития женщины.

Нам представляется показательным, что первый путь «высчитан» авторами на материале сказок и показывает «идеальный» путь инициации. Второй описан авторами в результате наблюдений за пациентами в ходе реальных психотерапевтических сессий.

Рис. 1

По наблюдению Ефимкиной и Горловой (наш опыт подтверждает данное наблюдение), если сравнивать терапевтические сессии со сказками, то в глаза бросается сходство сюжетов. В основе каждой сессии лежит конфликт клиентки с матерью, возникший, когда первая вступила в пубертат, и резко обострившийся, когда ей исполнилось 13–14 лет. Мать, до тех пор мягкая и любящая, вдруг начинает контролировать дочь, запрещает ей поздно возвращаться домой, надевать нарядную одежду, заставляет просиживать часами за уроками. Рано или поздно дочь срывается и нарушает запрет – поступает по-своему. За этим следует жестокое наказание матерью. Такие стычки повторяются все чаще. Как следствие, дочь либо рано выходит замуж, чтобы только покинуть родительский дом, либо «идет по рукам» матери назло, либо покоряется и отказывается от борьбы.

В основе этого конфликта лежит «патология» статуса. Будучи ребенком, девочка вступает в триангулярные отношения с матерью и отцом. Когда она вырастает и перестает быть ребенком, меняются роли людей, входящих в треугольник, родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец – как мужчина, а дочь – как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий мужчина – отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину, – отца.

Если мать не инициирована сама, то тема секса в семье табуирована. Мать манипулирует дочерью, чтобы последняя не получила разрешение быть женщиной. Дочь под влиянием манипуляций видит только один «треугольник» в их отношениях – тот, который ей показывают открыто: «Мать – отец – дочь». Мать сознательно или бессознательно скрывает от дочери то, что в треугольнике «женщина – мужчина – девушка» она выступает как соперница собственной дочери.

Одно из самых распространенных детских воспоминаний наших клиенток состоит в том, что в возрасте 13–14 лет, когда клиентка стала девушкой, мать запретила ей встречаться с мальчиками. Поскольку в реальной жизни суть отношений была скрыта, а именно слиты в одну две роли матери (мать и соперница), то скрыты были и манипуляции, запрещающие девушке жить как женщине. Чаще всего клиентки вспоминают, что мать демонстрировала заботу, говоря: «Не пойдешь гулять, пока не сделаешь все уроки». Скрытые же послания гласили: «Боюсь, что ты встретишься с мальчиками и вступишь в сексуальные отношения», «Боюсь потерять власть над тобой, если ты станешь сильной». «Ты моложе и красивее меня, если ты вступишь в возраст сексуальности, мне придется уступить тебе свою власть». Но поскольку тема секса в семье табуировалась, то девушка запрещала себе понимание истинных мотивов своей матери.

Ефимкина и Горлова, используя терминологию «невротической личности» Карен Хорни, сводят манипуляции не прошедшей инициацию матери в три группы.

Таблица 2.

• Изоляция. К первой группе относятся женщины, которые изолировались от своей женской сексуальности либо уйдя с головой в работу («синий чулок»), либо в заботу о других («бабушки»). Первым присущи черты мужского поведения (особенно если они выросли без отца и заменяли матери мужа), симптомы трудоголизма (они уходят с головой в науку, учебу и т. д.), фанатизм. Это бизнес-леди, которые, возможно, и носят сексуальную одежду, но настоящих мужчин боятся. Возможный выход – отношения с мужчинами более низкого социального статуса или гомосексуальные отношения. Вторые, как правило, посвящают себя детям, причем не своим, а чужим (они воспитывают либо приемных детей, либо детей родственников (племянников, например). У тех и других асексуальная внешность, только первые берут пример с мужчин, а вторые – с бабушек. «Бабушки», кроме того, часто страдают от лишнего веса. В традиционном обществе это «бабки-няньки-поварихи» – приживалки, которые помогали по хозяйству, но были ущемлены в ряде прав.

• Протест. Это группа женщин с протестным поведением, которых характеризует сверхвнимание к внешности, секс подменяют суррогатом – демонстрацией сексуальности. Это те женщины, которые либо вступили в ранний брак (как правило, по беременности), либо они имеют множество партнеров, женщины, пережившие насилие, содержанки. Если представительницы первой группы скрывают сексуальную жизнь, то представительницы второй выставляют ее напоказ. Используя терминологию Э. Берна, любимой игрой протестных женщин можно назвать «Динамо». В общении для них характерны кокетство, сексуальные провокации и авансы по отношению к мужчинам и конкуренция с женщинами. Среди заявок звучит тема «чистоты – грязи».

• Подчинение. В глаза бросается неконгруэнтность во внешности; например, женщина, которой за тридцать, может одеваться как школьница, говорить детским голосом, вести себя капризно. Озабочена тем, чтобы как можно дольше не стареть, сохранить внешность девочки.

Объединяет представительниц всех трех групп то, что все они, так или иначе, асексуальны, или «мертвы» как женщины, не удовлетворены своей сексуальной жизнью и продуктивностью в самом широком смысле.

Однако, как подчеркивают Ефимкина и Горлова, если же мать – инициированная женщина, то она не скрывает от дочери тему секса, и тем самым дает ей разрешение на то, чтобы та стала женщиной. Мать не только помогает дочери пройти соответствующую инициацию, но и сама является образцом для подражания.

Можно заметить, что в начале XXI века тема привнесения некоторых архаичных ритуальных традиций в современную психотерапию становится все более востребованной. Данное наблюдение подтверждается, с одной стороны, появлением все большего количества специализированных терапевтических программ, в рамках которых клиентам предлагается пройти обряд инициации. С другой стороны, данная тема вызывает все больший интерес у специалистов, стремящихся к ее осмыслению. Так как к настоящему моменту нами накоплен достаточно объемный материал, то мы планируем посвятить теме привнесения архаических обрядов в психотерапию отдельную книгу. Здесь же ограничимся лишь некоторыми наблюдениями. Ряд исследователей сетуют, что в условиях современного общества человек практически лишен возможности пройти обряды перехода в родной культуре и, следовательно, либо обречен жить невротиком, либо нуждается в наставнике из общества традиционной культуры. Последнее поддерживается туристической индустрией, представители которой подчеркивают, что только путешествие в Индию или Тибет может подарить истинное духовное перерождение. На самом деле подобные утверждения являются заблуждением. Обряды перехода присутствуют в современной культуре и, изменившись внешне, в достаточно полном объеме сохранили свою суть.

Так, со времен реформ Солона срочная служба в армии выполняет ритуальную функцию в развитых обществах. И служба в армии – не единственный ритуал перехода, достаточно упомянуть ритуал получения университетского диплома и ритуал «первой зарплаты». Современное общество многоукладно, поэтому наличие множественных дублирующих ритуалов неслучайно. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что вытеснение из обихода «экзотерической» составляющей Традиции, привело к ренессансу «эзотерической» обрядовой составляющей. Последнее наиболее наглядно демонстрируется феноменом скрытых инициаций.

Завершению инициации среднего возраста посвящен художественный фильм «Москва слезам не верит», снятый в 1979 году Владимиром Меньшовым по сценарию Валентина Черных. Эта картина заслуженно является народно любимой, ведь сценарий фильма безупречен с психологической точки зрения. Дело в том, что зигзаг характеров главных героев проявляется после их инициации. Напомним, что, по Геннепу, традиционная инициация состоит из трех этапов: выделение индивида из коллектива – пограничный период / ритуальная смерть – реинкорпорация в коллектив.

Что мы знаем о герое Алексея Баталова? Слесарь высшего разряда, работает в НИИ, живет в комнате общежития, холост. Фильм снят в социалистическое время – в 1979 году. Прелесть социализма заключается в том, что любой труд был почетен. Слесарь высшего разряда в НИИ – изобретатель и рационализатор – был никак не хуже директора фабрики. Его друзья – кандидаты и доктора наук, среди них встречается и академик, и спортсмен. Он хороший человек, но для друзей он «младшенький» и посему неустроенный и непутевый. О его бывшей подруге известно лишь то, что она счастливо устроила свою жизнь после разрыва с ним.

Героиня Веры Алентовой Катя – директор фабрики, мать-одиночка, проживает с дочерью в отдельной квартире. До судьбоносной встречи в жизни у Кати было два мужчины: первый – Рудик/Родион – отец дочери и маменькин сынок, второй – Володя – любовник, панически боящийся своей тещи.

Ключевой эпизод фильма – запой главного героя. Об этом событии написано много, и как водится, в основном одни глупости. Наш опыт обсуждения этого фильма в социальных сетях показывает, что наиболее часто на несчастливом будущем главных героев настаивают люди неудачливые в личной жизни, те, чья семейная жизнь не сложилась.

Первое возражение наших оппонентов: «Гоша приглашает главную героиню на пикник, не интересуясь даже ее желанием, значит Гоша самодур и эгоист». На это возражение дала хороший ответ наша ученица – московский психотерапевт Александра Марамзина: «Вежливый мужчина спросит: «Можно, я приеду?», «Можно, я встречу?», «Тебе помочь?» Хороший мужчина скажет: «Я приеду», «Я встречу», «Я помогу». Настоящий мужчина приедет, встретит, поможет». Когда Катерина пытается быть директором дома, Гоша отвечает ей: «А заодно запомни, что все и всегда я буду решать сам. На том простом основании, что я – мужчина».

В качестве второго аргумента оппоненты приводят следующую идею: «Главное для инициации – принять самостоятельное решение. Но Гоша в фильме «Москва слезам не верит» этого не делает, если бы друзья героини не пришли бы к нему, то ничего бы и не было. То есть вернуться Гошу заставили чувства Катерины». Данный аргумент не выдерживает критики, так как основывается на ложных представлениях об инициации. Суть инициации – принятие нового архетипа. Многие люди проходят инициацию, не понимая даже сути обряда. Главное изменение идентификации: был/умер Гоша – стал/родился Георгий Иванович. А чувства у Катерины были и к Родиону, и к Володе.

Кроме того, «инфернальные любители чернухи», потирая руки, предсказывают Катерине мучения с запойным алкоголиком, не понимая главного – такое развитие событий невозможно. Невозможно, потому что героев ждет долгая и счастливая жизнь – инициация vs слезы.

Алкогольный эпизод (запой) в фильме – это переживание ритуальной смерти в обряде перехода. Авторы фильма намекают на это знаменитым диалогом, в котором всплывает тема смерти:

– Как там погода и что вообще в мире делается?

– Стабильности нет, террористы опять захватили самолет.

О ритуальной подоплеке алкогольного эпизода свидетельствует и жесткая последовательность событий. При знакомстве он предлагает ей выбрать ему имя: Гоша или Гога (1 этап ритуала – выделение из коллектива / поименование). Во время «большого «бабах» отношениям» он теряет свое имя, и она не знает, где его искать (2 этап – бесстатусность / безымянность). А после алкогольного эпизода возвращается Георгий Иванович, и начинается новая счастливая жизнь в семье (3 этап – новый статус / новое имя). Таким образом, герой Баталова проходит мужскую инициацию и становится мужем.

Очень показательна сцена знакомства героев. Катерина, утратив на время социально высокий статус, возвращается с дачи подруги на электричке. Она уже рассталась со своим любовником Володей, вследствие чего у нее появился «взгляд незамужней женщины». Гоша подпадает под обаяние Катерины и начинает «петь ей свою песенку». Сцена знакомства напоминает встречу Колобка и Лисы.

Развитию отношений способствует некая «старуха с самоваром», которая загоняет Гошу в лимит времени и тем самым заставляет его проявить активность и совершить решительный поступок – поймать такси. «Старуха с самоваром» – это просто настоящая сказочная Баба-Яга! Раз начав вести себя решительно, по-мужски, Гоша уже не может остановиться и продолжает в том же духе. Как положено в сказке, друзья помогают герою пройти испытания.

Путь Катерины оказался более длительным, потому что изначально все пошло вкривь и вкось. Поддавшись влиянию беспутной подружки, Катерина выдала себя за другую, представившись Рудику дочерью профессора (1 этап ритуала) и в итоге оказалась в ситуации не-дочери профессора, не-москвички, не-жены, а после знакомства с Гошей – не-директора (2 этап ритуала). Возвращение Георгия Ивановича привело к возрождению Катерины (3 этап ритуала) и завершению инициации.

Есть в фильме и не прошедшие инициацию персонажи: мужские – Родион, Володя, Сергей-хоккеист и женские – Людмила. Они показаны как контраст главным героям. Их удел – слезы…

Георгий Иванович же будет хорошим мужем Екатерины Александровны и хорошим отцом ее дочери Александры. Их ждет счастливая судьба.

Москва слезам не верит… Потому что настоящий, взрослый успех приходит только к настоящим героям, а взрослость – это инициация vs слезы.

– Слушай, а почему ты не выходила замуж?

– Тебя ждала…

В качестве иллюстрации приведем клинический пример. На консультацию пришла женщина 42 лет, мать двоих детей.

– С малым проблема. Ему 5 лет и 10 месяцев. Не знаю, что делать. Не спит ночами – боится. Сначала снились страшные сны, теперь вообще полночи не спит. Кричит аж до визга. Сплошной кошмар. У ребенка уже темные круги под глазами. Старшему, кстати, в этом же возрасте Карабас-Барабас снился, тоже не спал. А за мной, помню, зеленый пластмассовый крокодил по городу гонялся. Выход был один – или он меня вот-вот догонит, или я прыгну в пропасть и полечу.

– Вечером перед сном гуляете?

– Сейчас мороз (–10 ^°С), дома практически постоянно. Мультиков насмотрится – и вот. Я думаю, в этом причина. Сегодня снился дядька, вместо груди – кости. Я, говорит, не спал, но меня не будил. Конечно, он у нас парень очень впечатлительный. Не дает ночью дверь в комнату, где спим, открывать – чужой дядя зайдет. Я говорю, как же он зайдет, если мы входную дверь на ключ закрываем? Говорит, что дядька как-то зашел и ночью в комнате стоял. Ужас. То игрушки по шкафу бегают, то черные ноги в него стреляют. Еще обидчивый сильно, чуть что – губы надул и реветь. Что посоветуете?

– Спрашиваете совета? Хорошо. Первое – телевизор и компьютер ребенку отменить. Второе – вечером гулять, тепло одевайтесь и гулять – санки, коньки, лыжи. Третье – вместо телевизора читайте ребенку сказки. Четвертое – давайте ребенку чай с мятой и медом. Пятое – больше с ним разговаривайте.

– Он нормален? Психиатр в поликлинике сказал, что нормальный. Психологи говорят, что к школе вроде готов, умеет слушать и все такое. Говорить вроде лучше стал. Звук «р» так и не выговаривает, не помню, как процедура называется, когда шапочку с проводами одевают, – делали нам полгода назад. Сказали, что у тех участков, которые за интеллект отвечают, – высокие показатели, а у тех, что за разговорные функции, – что-то не очень. Может, лекарства какие-нибудь пропить?

– Ничего страшного в последних снах вашего сына нет – такой возраст. Все нормально. Сходите с супругом в магазин, купите красивый складной нож. На выходных поезжайте в парк отдыха, там есть услуга – катание детей на пони. Пусть ваш сын впервые сядет в седло, а после, уже дома,

пусть отец подарит сыну складной нож.

– Что? Настоящий нож? Он же острый! Да и лошадь может подождать, ну хотя бы пока не станет тепло.

– Да, настоящий нож. Не бойтесь, складной нож не опасен. Нож должен быть красивым. Пусть папа его подарит с глазу на глаз – покажет-расскажет. Пора взрослеть мальчику. Его сны о том, что ему пора взрослеть. Это сны инициации. Если сильно беспокоитесь, то нож можно хранить в отцовском столе под замком. Ведь оружие хранят в специальных местах. Главное, чтобы мальчик знал, что у него есть свой нож. Кроме того, покажите сыну мультфильм «Детство Ратибора».

– Если это тот старый советский мультфильм, то там враги, стрелы, смерть – надо ли это сыну сейчас? А то потом эти страшные дядьки-враги ночью и приснятся.

– Сначала посадите ребенка на коня, потом подарите ему нож, и уже после в завершении вечера – просмотр мультфильма «Детство Ратибора». Это история взросления мальчика. Герои говорят очень красивые и правильные слова.

– А старший брат может нож подарить? Муж наверняка откажется нож дарить, скажет, что все это сказки. Что делать, если в семье мать – голова? А отец – упертый баран…

– Нож должен подарить отец или другой значимый взрослый мужчина – дед или дядя. Брат слишком юн для этого ритуала. Смысл подарка – инициация.

– Ладно, будем папашу обрабатывать…