Volume 230 pages
1929 year
Защита Лужина
About the book
«Защита Лужина» (1929) – вершинное достижение Владимира Набокова 20‑х годов, его первая большая творческая удача, принесшая ему славу лучшего молодого писателя русской эмиграции. Показав, по словам Глеба Струве, «колдовское владение темой и материалом», Набоков этим романом открыл в русской литературе новую яркую страницу. Гениальный шахматист Александр Лужин, живущий скорее в мире своего отвлеченного и строгого искусства, чем в реальном Берлине, обнаруживает то, что можно назвать комбинаторным началом бытия. Безуспешно пытаясь разгадать «ходы судьбы» и прервать их зловещее повторение, он перестает понимать, где кончается игра и начинается сама жизнь, против неумолимых обстоятельств которой он беззащитен.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
"Защиту Лужина" решил прочитать, так как увлекаюсь шахматами. Раньше Набокова не читал. Вот какие мысли после прочтения:
- Набоков пишет интересно, красиво. Чувствуется какая-то эстетика в его слоге.
- Книга больше о внутреннем мире гения, о психике и психопатологии что ли. Кажется, Лужин действительно мог бы быть не только шахматистом, но скрипачом, художником, кем угодно. Хотя сам Набоков это отверг.
- Интересная фигура жены Лужина. Самоотверженность, любовь к непривлекательному Лужину. Она воплощает заземленность, быт, который борется с гениальностью и увлеченностью Лужина шахматами. Но Лужину она необходима, так как он сам чувствует, что его гениальность его же разрушает. Могла ли эта женщина найти какой-то баланс? Заземлить Лужина, чтобы он мог жить в обществе, продолжая заниматься шахматами?
- Что было бы, если бы врач и жена не вычеркнули шахматы из жизни Лужина после болезни? Видимо, сам Лужин не был к этому готов, так как не попытался сочетать гениальность с бытом.
Интересная и странная книга. Не так. Интересная книга, описывающая странные судьбы.
Давненько я Набокова не читал. Если честно, то что-то великое мы потеряли за последние сто лет. Нет больше таких мастеров слова как Набоков. Я читал, и помимо наслаждения сюжетом, и погружения в мир совершенно отрешенного от реального мира человека, и все более от него отдаляющегося, я получал огромное эстетическое наслаждение от каждой фразы. Я даже не знаю с чем эти фразы сравнить. Может со выдержанным вином, которое имеет тысячу оттенков, и в каждом маленьком глотке находится какой-то новый. Или с каким-то естественным и несимметричным, но очень многогранным кристаллом, на который, с какой стороны ни глянь, а находишь что-то новое. Как ни крути, а он был действительно великим мастером. С такой двусмысленностью подать ситуацию, и так описать не только поведение, но и внутренний мир гениального в своей сфере, но совершенно не приспособленного ни к какой другой жизни человека! Как по мне, так я получил даже большее удовольствие, чем в свое время от Лолиты. Считаю, что эта книга должна быть включена в список книг, обязательных к прочтению для любого культурного человека.
Первый раз когда читал книгу, честно-не понравилось. Был очень эти расстроен и по прошествии времени, дал себе зарок перечитать данный роман. И знаете, при втором прочтении роман раскрылся для меня! Был интересен и увлекателен. Я смог понять многие аспекты проблематики данного произведения.
P.S.– дорогие пользователи ЛитРеса, кому книга не зашла, настоятельно советую вернуться к ней через определённое время!
Лужин уже при первом знакомстве возбуждает нетрадиционные эмоции. Детство, взрослая жизнь – все суть череда ходов, – и неизбежная развязка в конце – ход и мат.
Трагично, эмоционально, психологично, поэтично, болезненно.
Шедевр ! Читая увлекательное повествование о жизни человека, одержимого шахматной игрой , даже при жизни в браке , щемит сердце тяжелое предчувствие – ВЫПАСТЬ ИЗ ИГРЫ
Лишь то, что писано с трудом — читать легко.
У неё было чувство, что она ошиблась дверью, попала не туда, куда метила, но в этом неожиданном мире было хорошо, и не хотелось переходить в тот, где играют в мнения.
Мороз, кстати сказать, был необыкновенный. <...> Безвольная ртуть под влиянием среды падала всё ниже. И даже полярные медведи в Зоологическом саду поёживались, находя, что дирекция переборщила.
У вешалок было много народа, гардеробщицы принимали и уносили вещи, как спящих детей.
Он больше ничего не сказал, так как говорил вообще мало, не столько из скромности, сколько, казалось, из боязни расплескать что-то драгоценное, не ему принадлежащее, но порученное ему. Лужиной, кстати сказать, он очень нравился, именно невзрачностью, неприметностью черт, словно он был сам по себе только некий сосуд, наполненный чем-то таким священным и редким, что было бы даже кощунственно внешность сосуда расцветить. Его звали Петров, он ничем в жизни не был замечателен, ничего не писал, жил, кажется, по-нищенски, но об этом никогда не рассказывал. Единственным его назначением в жизни было сосредоточенно и благоговейно нести то, что было ему поручено, то, что нужно было сохранить непременно, во всех подробностях, во всей чистоте, а потому и ходил он мелкими, осторожными шажками, стараясь никого не толкнуть, и только очень редко, только, когда улавливал в собеседнике родственную бережность, показывал на миг из всего того огромного и таинственного, что он в себе нес, какую-нибудь нежную, бесценную мелочь, строку из Пушкина или простонародное название полевого цветка.
Reviews, 458 reviews458