Рой

Глава 24. Ужин

Звонок. Я посмотрел на часы: шесть пятьдесят. Нам дают десять минут, чтобы одеться, вымыть руки и ждать второго звонка, когда надо быть готовым выйти в коридор и встать у двери. За это десять минут откроют все камеры, а в коридоре выставят охранников – уж не знаю, как они называются, они представляются сотрудниками. Потом мы должны спокойно идти в столовую. Разговаривать ни с кем нельзя, даже с сотрудниками. Молчащая толпа – какое зрелище может быть более угнетающим? Режим тишины до возвращения в камеры. В столовой сидим так, что между нами можно поместить шкаф для одежды. Стучат вилки по тарелкам, кто-то громко чавкает – вот и все звуки. Я убежден, что чавкают специально, так легче переносить тишину. В камере проще – можно посмотреть телевизор или даже позвонить по телефону. Аппарат прикручен к стенке, рядом список номеров: дежурный врач, аптека, магазин, библиотека, разные начальники… В магазине можно заказать еду, если у тебя на специальном счету есть деньги. Некоторые так и делают, считая, что печенье и газировка полезнее, чем еда в столовой. Это мне один сотрудник-охранник сказал, когда приносил пакеты с чипсами и орехами.

В камере можно заваривать чай – на специальном столике стоит электрический чайник. Еще у меня есть стол, над которым висит экран телевизора. На столе лежат блокноты с желтыми страницами и шариковая ручка. Рядом стул, который я ненавижу. Он пластиковый, скользкий, на нем долго не просидишь. Уж лучше посидеть на кровати. Там не на что опереть спину, но зато сидишь уверенно, никуда не скользишь. Нам разрешено иметь радиоприемники, но их надо приносить с собой. У меня нет радиоприемника, и некого попросить, чтобы мне его принесли.

Окно занавешено ужасной синей тряпкой. Если ее отдернуть, то можно увидеть небо и крышу соседнего знания. И еще решетку, конечно. В окно я не смотрю, вид решетки меня угнетает. Следователь сказал, что такие комфортные условия у меня временные. Я спросил, а что может быть хуже? Он захихикал и сказал, что сам увижу. Но я ничего не увидел. Сижу в этой камере, и никто мне не угрожает переводом в другое место.

Что сегодня на ужин? Вчера была рыба, позавчера макароны с сыром. Значит, сегодня будут вареные овощи и бургер. Еще поставят маленькую миску с вялыми листьями салата и кусочками огурца. К чаю дадут сухой, малосъедобный кекс и кусочек масла. Как они представляют намазывание масла на кекс? Его даже разрезать толком не получается – он сразу разваливается на несколько кусков.

В столовой четыре длинных стола. Нас сажают по одну сторону, с другой стороны ходят раздатчики еды. На ужин нам отводится полчаса. В семь тридцать приходит другая смена. Может есть и третья – я не знаю. Мои соседи весьма забавны. Слева сидит здоровяк с абсолютно лысым блестящим черепом. Он ест не спеша, тщательно все пережевывает, при этом смотрит в одну точку, куда-то на стену, где висит картина. На картине речка, кусты и голубое небо с двумя облаками. Он не похож ни на убийцу, ни на бандита. Такие просто не замечают, что происходит вокруг. Думают свою думу и хотят, чтобы им не мешали. Сосед справа – высокий, худой, в очках. Он всегда приносит с собой книгу – это разрешается. Сидит, ест и читает. Мне ни разу не удалось увидеть, что за книги он читает. Но книги явно интересные. У него уже все остыло, а он знай страницами шелестит. Вот он точно не убийца. Скорее всего, он борец за мир во всем мире или за чьи-нибудь права. Перегнул он в этой борьбе немного палку, увлекся, перешел красную черту, сказал лишнее или залез туда, куда залезать не положено.

Вчера получил письмо от Стефани. Это уже третье письмо. Пишет она одно и то же, но я не устаю радоваться ее письмам. Хорошо, что она не печатает их на принтере, а пишет чернильной авторучкой. Сообщает, что ждет меня, любит, что в университете теперь командует Джон, а Шеф резко постарел, стал как будто ниже ростом, ходит на работу через день и стал со всеми здороваться. Со многими по несколько раз за день – такого раньше с ним никогда не бывало. И еще она надеется, что я буду себя хорошо вести и меня выпустят раньше, чем сказал судья.

Есть ли у меня мечта? Конечно, я хочу быстрее отсюда выбраться. Но в данный момент, мне очень хочется узнать, что случилось с Рино. Адвокат сказал, что ему запретили об этом говорить. Сказал он это громко, а сам украдкой понял вверх большой палец. Что этот палец означал, я не понял. Мой носорог на свободе или его не приговорили к смертной казни? Что вообще произошло? Я пытаюсь вспомнить все по минутам, секундам, но память не хочет показывать картинки того дня. Вот бы сюда аппарат Шейгина, он бы все показал. Я бы такое видео смотрел бы и смотрел. Помню, как мы сидели в кафе, помню вкус горького кофе, помню, как шли по коридору, а Рино насвистывал марш тореадора. Ужасно насвистывал, между прочем. Слуха у него никакого, лучше бы стихи читал или молчал.

Так что же все-таки тогда случилось? Мы вошли в операционный зал – это я помню. Майор сидел у себя за столом, увидел нас, сказал, чтобы мы подошли к столу лейтенанта. Да, так и сказал. Потом Рино начал ему что-то объяснять. Наверное, то, что мы обсудили в кафе. Майор пожимал плечами, наверное, что-то говорил. Возражал, это я не помню, но было бы логично ему возражать. Рино сел в кресло лейтенанта. Что-то в памяти всплывает. Нет, сначала лейтенант печатал текст. Наверное, майор приказал ему послать текст на утверждение. Это у них так заведено. Ни майор, ни лейтенант не могут сами проявлять инициативу, когда заведен административный пароль.

Так, спокойнее, вот вспомнил про пароль, и начало что-то всплывать. Конечно, лейтенант ввел пароль и пригласил Рино занять его место. Да, Рино сел, оглянулся на меня, глазами показал, чтобы я встал справа, там, где стоял майор. Майор подвинулся, понял, что сейчас главные мы. Что скажем, то Рой и будет делать. Его задача, застрелить нас, если что-то пойдет не так. Вот интересно, если бы он нас застрелил, его бы судили? Вряд ли, – скажет, что была необходимая самооборона или он защищал интересы государственной безопасности. Фу, это я плохо написал – «интересы безопасности», какие у безопасности могут быть интересы? Надо бы в сети посмотреть, как написать лучше, но к интернету у меня нет доступа. Смотри телевизор, там скажут все, что положено мне знать в данный момент.

Так я и знал – вареные овощи и бургер. Овощи ничего, если посолить и поперчить, то есть можно. А вот бургер чем-то попахивает. Сосед с книжкой сидит и тоже нюхает. Жестом подзывает раздатчика, показывает на бургер, потом на свой нос. Раздатчик берет тарелку, нюхает, поднимает большой палец – дескать, не капризничай, есть можно, не отравишься. Большой палец, большой палец… Да, мой адвокат тоже поднимал большой палец. Стоп, это я отвлекся. На чем я остановился?

Да, я встал справа от кресла, на котором сидел Рино. Лейтенант включил микрофон. Да включил он, хотя Рино мог включить его сам. Рино взял его, сказал… что же он сказал? Ах, да, он спросил Седьмого, почему он отказался выполнять анализ последствий ядерного взрыва. Я не видел текст, который появился на экране, майор отодвинул меня, нагнулся, стал читать. Потом распрямился, махнул рукой – ничего нового он не узнал. Еще локтем меня задел, но извиняться не стал. Стал о чем-то спрашивать Рино. О чем? Наверное, что он собирается делать дальше. Рино его слушал, а смотрел на меня. Я помню его взгляд: Пчёл, готовься, сейчас начнется главное. Потом он начал диктовать лейтенанту какой-то текст. Да не какой-то, а то, что он потом скажет Рою. Дальше небольшой провал, я, кажется, смотрел на майора, который сделал шаг назад, встал за моей спиной. Да, точно, он встал за моей спиной и сказал, чтобы мы поторопились. Почему он это сказал? Почему нам надо торопиться? Время обеда приближалось, наверное. Так, дальше уже отчетливее. Вот лейтенант напечатал, подождал, сказал, что разрешение получено и встал с кресла. Стоп, значит Рино вставал, чтобы пустить его к столу? Наверное, как иначе. Я, кажется, смотрел на майора, но этого не помню. Вот Рино сел, придвинул кресло к столу, оглянулся на меня. Да, носорог, я готов. Не знаю к чему, но я готов. Вот Рино взял микрофон и начал говорить. Какую-то кем-то одобренную чушь. Наверное, одобряющие спешили на обед, и одобрили не глядя. Но почему майор вдруг оттолкнул меня и протянул руки к Рино? Нет, не к Рино, он хотел выхватить микрофон. Конечно, микрофон важнее, чем Рино, с ним они всегда успеют разобраться. Выхватил, я точно помню. Стоит с микрофоном и что-то орет. Громко, у меня уши заложило. Лейтенант схватил Рино за плечи, пытался оттащить его от монитора вместе с креслом. Рино кричит: «Пчёл!» Мы с майором рядом, он на меня напирает, хочет оттеснить, но руки у него заняты. В одной руке микрофон, другая держит спинку кресла и тащит вместе с Рино. Так… они с лейтенантом тащат это кресло. А микрофон включен! Рино опять кричит: «Пчёл!» А микрофон вот он, совсем рядом! Включенный! Рой все слышит, уж не знаю, что он сейчас думает, какую ему команду следует выполнять. Я хватаю микрофон, пытаюсь вырвать. Но майор силен, чертяка, что-то кричит, микрофон мне не вырвать. И не надо, вот он совсем близко от рта. И я успеваю сказать шесть слов! Те самые шесть слов, которые я повторял про себя, когда мы с Рино возвращались из буфета. Хорошо, что я их повторил раз десять. Мне не надо было думать, все слова вылетели, как птицы из клетки. Всего шесть слов, самых важных, которые я сказал в своей жизни. Вот они: «Седьмой, никогда не выполняй задания военных!»

Эпилог

Сегодня ночью надо успеть дописать последние страницы. Побаливает желудок, все-таки бургер был не совсем чтобы очень свежим. Ничего, таблетки от изжоги у меня есть, наша медсестра отсыпала от души, этого добра у нее много. Завтра вечером ко мне придет адвокат, ему можно будет передать все блокноты. Утром их посмотрит цензор, запечатает в конверт, поставит печать и положит в сейф. Конверт принесут в комнату, куда придет адвокат. Завтра он придет точно, а когда в следующий раз – это никому не известно. Адвоката оплачивает Шеф – это мне написала Стефани. Адвокат – мужик неплохой, шутит, подбадривает, но ничего больше. Особенно ничего не обещает, но я с ним поговорю и становится легче. Появляется какая-то надежда. На что – не знаю. Больше адвокат ничего не делает, просто приходит и подбадривает. За что ему платят, я не понимаю. Но рад встрече с ним – хоть какое-то живое лицо, без всякого официоза. Еще мне нравится наш цензор. У меня с ним почти приятельские отношения. Он прочитал уже большую часть моих воспоминаний, сказал, что пишу я неплохо и это можно печатать. Оказалось, что журналисты все пронюхали и в сети были публикованы несколько статей о наших приключениях. «Они написали даже лучше, чем ты», – сказал цензор. Да, конечно, они же профессионалы, рыцари пера и клавиатуры. Что они написали, я не знаю. Это в интернете, по телевизору я ничего про нас с Рино не слышал. Так что никаких секретов в моих записках нет. Если вы это читаете, то не нарушаете ни одного параграфа закона.

Я как-то спросил адвоката о судьбе нашего Роя. Он сказал, что с компьютерами у него сложные отношения и он этим не интересовался. Цензор тоже ничего не сказал. Вернее, сказал, что не уверен, что ему можно мне про это рассказывать. Но судя по тому, что говорил прокурор, мы с Рино разрушили государственную собственность огромной ценности. Значит, Седьмой меня правильно понял. Я тогда очень обрадовался, даже приговор прозвучал не таким угрожающим. Ладно, посижу, условия вполне приемлемые. Раз в день прогулка, книги, разрешают писать. Вот закончу эти воспоминания и начну писать что-нибудь про мистические силы, которые управляют миром. Есть у меня несколько идей, будет, о чем думать.

Тут в дверь постучали и в окошко просунули письмо от Шефа. Вот это да! Не ожидал. Пишет, что ждет меня и сразу возьмет на работу, когда меня выпустят. Эх, дорогой мой Шеф, когда меня выпустят, ты уже будешь на пенсии, а твой кабинет займет Джон или кто-нибудь такой же пройдоха. Я хорошо помню, как он примеривался стать руководителем, лез во все дырки, пытался хоть немного разобраться, чем занимается корпорация.

А вот – главное! То, о чем не мог рассказать адвокат и боялся рассказать цензор. Рой! Он жил, исправно работал на наш университет, но военные решили, что он слишком опасен. А может не военные, из письма это непонятно. Во всяком случае, руководители всех корпораций получили письма, что законом теперь запрещаются разработки подобных продуктов. Точнее, не совсем запрещается. Рои создавать можно – как это запретишь? Но небольшие (небольшие – это как, сколько можно элементов?) и при условии, что они не смогут выйти за пределы одного сервера. Ну да, ну да, умный Рой выйдет за любые пределы. Сначала будет слушаться, а потом поумнеет и держи его, а лучше помаши ему вслед. Ему нужны доли секунды, чтобы взломать любую защиту. Но вот что интересно. Придумали-таки способ убить нашего Роя. Достал он системных администраторов – сидит внутри, память жрет, процессоры на него работают. Прошли какие-то конференции, где какой-то яйцеголовый придумал простую схему убийства нашего детища. В час Х, о котором будут знать все хозяева серверов, будет на полчаса отключена связь между серверами. Интернет повиснет, остановятся все финансовые трансакции, замолкнут телефоны, погаснут экраны телевизоров. Всякое может случится, будут работать специальные комиссии, чтобы уменьшить возникший хаос. За эти полчаса все системные администраторы должны запустить специальную программу убийцу нашего Роя. Почистят память, потом остановят работу сервера, запустят снова, загрузят заново системные файлы и все! Роя больше нет. Некому будет копировать его файлы, очистится мир от этой заразы.

Читал я эти строки и посмеивался. Ага, все серверы в мире! Кроме одного, администратор которого будет в запое или плохо себя чувствовать. Или он влюбится, и его девушка пригласит на свидание именно в час Х, в никакой другой она не сможет.

И все начнется сначала.

Книги Владимира Дарагана

Игра на бирже

Можно ли заработать, покупая и продавая акции?

Женщины и мужчины

Эта книга о любви, написанная мужчиной. Какие-то рассказы и повести могут показаться грустными, даже трагичными, но такой бывает жизнь. Ничто в ней не вечно. Однако это не означает, что у нас нет надежды. Хорошее случается редко, если мы только вздыхаем и ждем неизвестно чего. Или ищем замену незаменимого.

Однажды

Это сборник рассказов о жизни во времена развитого социализма и перестРойки, лихих 90-х и спокойных нулевых. Веселых рассказов много больше, чем грустных, – ведь почти в любой ситуации можно улыбнуться – и жить станет легче. Книга могла бы стать автобиографической, будь у автора хорошая память. Однако в своей памяти автор не уверен, поэтому предлагает вам рассматривать эти записи как истории, которые могли случиться с каждым, кто родился во времена СССР.

Идеальная Катя

Повесть «Идеальная Катя» о трудной любви девушки с необычными способностями. В сборник включены также рассказы, эссе и миниатюры о людях, которые больше других стараются думать о том, что их окружает, ироничные зарисовки, наблюдения и немного философских размышлений о повседневной жизни.

Накапливаемая внезапность

Книга заставит вас улыбнуться. Это сборник эссе и миниатюр о труде писателя, литературе и просто о жизни. Автор старался говорить о серьезных вещах как можно проще. Кажется, это получилось.

На машине по Италии

Эта книга рассказывает о трех автомобильных путешествиях по Италии. Десятки городов в Сицилии, Тоскане, Умбрии, Марке, где нет толп туристов, где средневековье перемешалось с двадцать первым веком. Автор влюблен в Италию и постарался разделить с читателями это чувство.

Медленным галопом по Святой земле

Эта книга об автомобильном путешествии по Святой Земле. Прочитав книгу, вы побываете в Иерусалиме, на берегу Средиземного моря, в Акке, побродите по окрестностям озера Кинерет, посетите чудесный городок Цфат в горах Галилеи, Мертвое море, Кумран, Массаду, окрестности Эйлата. И как бонус совершите путешествие по Иордании в сказочную Петру.

Российские этюды

Эта книга первая в серии о путешествиях по России. Автор открывает для себя новую страну, которую не видел несколько лет. В книгу вошли прогулки по Москве, Санкт-Петербургу и путешествие по Золотому кольцу России. Старое переплетается с новым, вызывая противоречивые чувства, о которых автор и попытался рассказать.

Мы и наши гены (совместно с В. Полуновским)

Книга состоит из бесед физика и биолога о генетике и природе человека. Что определяет нашу личность и нашу судьбу: гены, среда или случай? Как устроены гены, как они спят и работают? Гены и душа, гены Адама и Евы, гены и любовь, что не так с мужчинами, генетический контроль интеллекта и многое другое.

Ладога

Ладога, трое мужчин на яхте. Философские и лирические заметки бравого матроса, написанные под руководством капитана и боцмана.

Париж, Амстердам, Вена, Мюнхен и др.

Эта книга о путешествиях по Европе: Париж, Амстердам, Вена, Мюнхен, Хельсинки, Таллин, Юрмала, Рига. Автор старался сделать текст не только познавательным, но и веселым. Кажется, у него это получилось.

Надо что-то менять

Короткие и длинные рассказы, эссе, миниатюры, фразы. Все о повседневной жизни, которая не так проста, но и не так сложна, если есть чувство юмора.

Российские этюды – 2

Москва, Питер, Кисловодск, Пятигорск, Железноводск, Ессентуки, Псков, Печоры, Изборск, Пушкинские Горы, Тарту, Сестрорецк, Комарово. Репино, Зеленогорск, Углич, Кострома, Ярославль, Тутаев, Калязин, Плес, Калуга, Тула, Ясные Поляны, Рязань, Константиново, Пушкино, Таганрог, Ростов-на-Дону. Это не путеводитель. Книга о том, что автор почувствовал и подумал в этих городах.

Рассказы об Америке

Автор долгое время жил в Америке. Работал в трех университетах, в большой корпорации, занимался бизнесом. Но книга не только о работе. Быт простых американцев, их отношение к жизни и деньгам, медицина, забавные истории, путешествия по стране – автор написал об этом интересно и весело.

Недосказанность

Это сборник миниатюр и эссе, написанных в разные годы. Немного философских, немного смешных, немного грустных. Как и наша жизнь.

Марсиане

Марсиане – миф или реальность? С чем столкнулись сотрудники марсианской станции? Почему вся информация о марсианах исчезла из Всемирной Сети? Есть ли избранные земляне, каково их предназначение? Что ждет нас в будущем? Все это предстоит узнать журналисту, попавшему в круговерть странных и загадочных событий.

На Верхнем озере

Это сборник рассказов о путешествиях по берегам Верхнего озера – одного из Великих американских озер. Скалы, розовые и черные пляжи, горные реки, водопады, дремучие леса – более 100 фотографий, сделанных во все времена года. Тут также найдете рассказы о поисках агатов, библейских гигантов и др.

Путешествия во время пандемии

2020-й год. Пандемия, маски, закрытые границы, путешествия ограничены. Но ведь можно пригласить друга, растопить камин, взять в руки глобус и начать с ним виртуальные путешествия по пространству и времени.

40 рассказов для мальчишек и девчонок

В этой книге нет драконов, волшебников, говорящих котов и шагающих грибов. Это сборник веселых рассказов о приключениях мальчишек в городе, в деревне, в школе… Они представляют себя сыщиками, играют в индейцев, неохотно учатся в музыкальной школе, играют в шахматы, участвуют в театральных представлениях, занимаются гидробиологией, делают ракеты, охотятся на гусей, исследуют старые чердаки, ходят в походы, рисуют картины, изготавливают «живую воду», покоряют Северный полюс… Прочитайте книгу, и вы полюбите веселых, неунывающих героев этой книги.

ФОТОГРАФИЯ – советы и идеи

В книге 160 советов и идей для фотографов. Построение кадра, всегда ли нужен фоторедактор, специфика съемки смартфоном. Как снимать людей, что искать фотографу в городе и на природе весной, летом, осенью и зимой. Какие интересные фотографии можно сделать, не выходя из комнаты. Как обрабатывать и продавать ваши работы в интернете. Все это вы узнаете, прочитав эту книгу.

Прованс

Вы посетите с нами 37 старинных городов и деревень на берегу Средиземного моря и в центральной части Прованса, посмотрите 180 фотографий. Десятки знаменитых писателей и художников жили или работали в этом чудесном крае. Всем ли понравился Прованс? Были ли они тут счастливы? Что говорили о Провансе Мопассан, Чехов и Салтыков-Щедрин? Как Прованс вдохновлял Пикассо, Моне и Синьяка? Над чем тут работали Бунин, Ницше и Петрарка? Где Нострадамус написал свои катрены? Любил ли Прованс Маркиз де Сад? Кто из знаменитых покупал тут замки? Где Ван Гог написал свои самые известные картины? Всё это и многое другое вы узнаете, путешествуя вместе с нами.

Нормандия и Бретань

Книга о путешествии по Нормандии и Бретани. 25 средневековых городов: замки, крепости, места, где жили и работали художники и писатели. Тут родился импрессионизм, образовались Сен-Симеоновская и Понт-Авеновская школы художников. Моне, Ван Гог, Синьяк, Гоген, Боннар, Бернар, Буден, Курбе, Серузье и многие другие любили эти края. Тут разворачивались события в книгах Марселя Пруста, Гюстава Флобера, Мопассана, Сименона, Акунина… Жанна д’Арк, Ричард Львиное Сердце, Франсуаза Саган, Эмиль Верхарн, Шарль Бодлер … – все они связаны с Нормандией и Бретанью – о них мы тоже расскажем. Открывайте книгу и путешествуйте вместе с нами. Будет интересно!

Российские этюды – 3

Москва. Хаотичные блуждания внутри и за пределами Садового Кольца. Что происходило за старыми стенами, о чем думал автор, что вспоминал? Впечатления от поездок в метро, трамваях и электробусах. Хорошо ли жить у Патриарших и где надо покупать холодец? Где же находился дом Маргариты? Где герои романа Булгакова пели песню «Славное море, священный Байкал?» А что нового автор увидел в Питере и на берегу Финского залива? Как он искал клад на Соловецких островах? Это и многое другое вы найдете в этой книге.

Блокноты

Блокноты… толстые и тонкие. В них фразы, абзацы, короткие рассказы о мужчинах и женщинах, о скучном быте и интересной работе, о жизни в палатке и мистике вокруг нас. Сказки для взрослых, наблюдения и попытки размышлять, о художниках, музыкантах и писателях, полезные и вредные советы. Местами смешно, иногда грустно, но это редко. Но автор надеется, что всегда интересно.

Блокноты – 2

Продолжение серии «Блокноты». Автор снова надеется, что читателю будет интересно.

Вокруг Парижа

Мы побываем в местах, где известные художники ставили мольберты, а писатели написали любимые нами с детства книги. Вот несколько имен: Дюма, Золя, Мопассан, Тургенев, Цветаева, Метерлинк, Мане, Моне, Писсарро, Ван Гог, Гоген, Сезанн, Лотрек, Ренуар, Сислей… – список можно продолжать и продолжать. Чем знаменит лес Фонтебло, где родился Людовик 14-й, почему в Петергофе есть дворец Марли, а во Франции от него остался только фундамент, где граф Игнатьев выращивал грибы, видел ли Тургенев из окна дом Полины Виардо… Это и многое другое вы узнаете, прочитав эту книгу.

Корпорация

Молодой программист-аналитик приезжает в странный город, чтобы начать работу в очень странной корпорации. Кажется, что он попал в коммунистическое общество, где все счастливы, где по вечерам на кухнях не ругают власть. Появилась любимая женщина, друзья, все вроде у него хорошо, но в корпорации начинает происходить что-то непонятное. Жизнь в городе меняется, наш геРой оказывается в центре событий и начинает меняться сам. Можно ли насильно сделать людей счастливыми? Вот вопрос, на который пытается найти ответ герой книги.

Лондон, Кентербери, Кембридж

Рассказ о знаменитых людях, живших и работавших в Лондоне, Кентербери и Кембридже. Два путешествия по улицам этих городов, где мы встретимся с Агатой Кристи, Чарльзом Диккенсом, Джоном Голсуорси, Александром Герценом, Зигмундом Фрейдом, Конаном Дойлом, Оскаром Уайльдом, Джеймсом Джойсом, Гербертом Уэлсом, Джорджем Оруэллом, Робертом Скоттом, Джеромом К. Джеромом, Марком Твеном, Аланом Милном, Исааком Ньютоном, Даниелем Дефо, Томасом Мором и многими другими.

Блокноты – 3

Продолжение серии «Блокноты».

Впечатления

Заметки о путешествиях: Мексика, Коста-Рика, Италия, Бельгия, Париж, Тель-Авив и город, где жил и работал Иероним Босх – Хертогенбос. В книге более 350 фотографий. Это не путеводитель по музеям и достопримечательностям и не исторический справочник, только впечатления во время странствий.

Оптимистические этюды

Автор хотел написать о чем-то хорошем и светлом. Да так, чтобы прочитать и сразу захотеть самому сделать что-нибудь хорошее и светлое. Почему этюды? А потому, что это не сборник рассказов или эссе. Это наброски, контуры рассказов и лирические зарисовки. В книге нет ужасов и описаний депрессии. Герои этюдов верят, что завтрашний день будет немного лучше предыдущего. Или стараются, чтобы он стал лучше. Такая вера, наверное, и называется счастьем.