Воспитание морем

Школьный ансамбль (В. Кулаков, В. Цветков, Б. Осеннов, Б. Капранов)

Друзья из 494-й школы. С гитарой – Володя Кулаков, рядом – Володя Цветков, Наташа Яковлева, Саша Цывлин

В это же время юноша увлекся морем. Перечитав массу морских книг, он твердо решил стать моряком. К сожалению, в 90 е годы школу передали налоговой инспекции и налоговой полиции Кировского района, видимо, реформаторы решили, что это важнее, чем учить детей.

В школе Володя познакомился со своей будущей женой – Наташей Яковлевой. Наташа тоже была комсоргом в соседнем классе.

Курсантские годы

В десятом классе перед выпускниками школы стоял главный вопрос: куда пойти учиться? Кто-то из ребят мечтал стать строителем, архитектором, педагогом, летчиком. Все дороги перед выпускниками были открыты, нужно было лишь выбрать правильный путь и сдать экзамены. Любое образование было бесплатным и гарантированным. Перед Владимиром этот вопрос не стоял, еще в середине учебного года он подал документы в военкомат для поступления в Военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола. По сравнению с училищем имени М. В. Фрунзе, Ленком был молодым учебным заведением. Датой его рождения считается 8 апреля 1948 года, когда приказом министра вооруженных сил СССР было образовано Первое Балтийское военно-морское училище с четырехлетним сроком обучения. Училище создавалось на базе Ленинградского военно-морского подготовительного училища, созданного в марте 1944 года с целью повышения качества подготовки поступающих в высшие военно-морские училища. Располагалось училище рядом с Балтийским вокзалом, в Морском переулке, ранее называвшемся Приютским, в старинном здании пансионата, построенном в 1886 году. В 1952 году училище перешло на подготовку офицеров-подводников по штурманской и минно-торпедной специальностям, а через два года училище было переименовано в Высшее военно-морское училище подводного плавания. В 1958 году в честь 40 летнего юбилея Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи училищу было присвоено имя Ленинского комсомола. С тех пор оно стало называться Высшим военно-морским училищем подводного плавания имени Ленинского комсомола.

В разные годы училищем командовали опытные офицеры, участники Первой мировой и Великой Отечественной войн: капитан 1-го ранга Николай Юрьевич Авраамов (1944–1946), контр-адмиралы Борис Викторович Никитин (1948–1953), Константин Матвеевич Кузнецов (1953–1955), Герой Советского Союза вице-адмирал Николай Павлович Египко (1955–1966), вице-адмирал Павел Иванович Парамошкин (1966–1973). Все начальники училища были опытными моряками, участниками войн и обладали удивительными биографиями.

Капитан 1-го ранга Николай Юрьевич Авраамов

Капитан 1-го ранга Николай Юрьевич Авраамов после окончания Морского корпуса проходил практику на военных кораблях британского флота. Английская морская школа считалась тогда лучшей в мире, и хорошо учившегося гардемарина направили набираться опыта в Англию. После возвращения он был назначен вахтенным начальником, младшим артиллеристом на броненосный крейсер «Громобой» Балтийского императорского флота. Крейсер – гордость российского флота – принимал участие в Русско-японской и Первой мировой войнах. Авраамов (еще в чине мичмана) участвовал в Цусимском сражении и тогда же получил золотое оружие «за храбрость».

В 1915 году, после окончания Артиллерийского офицерского класса в Гельсингфорсе, Николай Юрьевич вернулся на крейсер и был назначен командиром роты отдельного батальона «охотников». Батальон, сформированный из матросов-штрафников, направлялся всегда на самые сложные участки фронта. В это время Авраамов познакомился со служившим в роте матросом-электриком Павлом Дыбенко, ставшим впоследствии народным комиссаром по морским делам молодой Российской Республики. Во время одной из разведывательных вылазок Николай Юрьевич был ранен и почти год находился на излечении в госпитале. Вылечившись, офицер мог бы попроситься на береговую должность, но он добился возвращения на свой корабль. В августе 1916 года Николай Юрьевич был назначен артиллерийским офицером, старшим помощником командира эскадренного миноносца «Лейтенант Ильин».

Эсминец относился к новому поколению кораблей типа «Новик». В отличие от своих предшественников, «Ильин» являлся поистине многоцелевым кораблем. Большая автономность, прекрасные мореходные качества, грозное артиллерийское вооружение и возможность минных постановок позволяли ему решать многие боевые задачи. «Лейтенант Ильин» вел разведку, нарушал коммуникации противника, наносил удары по береговым объектам, осуществлял оборону своих кораблей и гражданских судов.

Великую Октябрьскую социалистическую революцию старший помощник командира встретил с воодушевлением и сразу перешел на сторону большевиков. Экипаж эсминца выбрал его командиром и председателем судового комитета, а в скором времени офицер стал командиром дивизиона эсминцев.

В феврале 1918 года германские войска, нарушив перемирие, начали наступление на Ревель (Таллин), где находились корабли Балтийского флота. По условиям Брестского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 года, Советская Россия должна была перебазировать из Эстонии и Финляндии военные корабли в свои порты или же их немедленно разоружить. Советское командование приняло решение перевести корабли вначале в Гельсингфорс, а затем в Кронштадт. Эсминцы шли под командованием Авраамова. В сложнейших условиях под проводкой ледоколов отряд прошел через ледяные преграды в Финский залив. За время похода не был потерян ни один корабль.

Ледовый поход кораблей Балтийского флота. Февраль-март 1918 года

В 20-м году по приказу командующего морскими силами республики будущий начальник подплава участвует в освобождении Очакова и Новороссийска, затем осуществляет создание Азовской флотилии, организует береговую оборону на Северном Кавказе. Новое ранение на три года выбивает Николая Юрьевича из строя. «Инвалид гражданской войны» – ставит окончательный диагноз медицинская комиссия госпиталя, но морской офицер штурмует Наркомат по военным и морским делам с требованием вернуть его на флот. И просьба Авраамова удовлетворяется: его назначают командиром учебного отряда Черноморского флота.

В конце 1930 года Николай Юрьевич был репрессирован как бывший офицер Императорского флота России и демобилизован со службы. Суд приговорил Авраамова «за участие в контрреволюционной организации морских сил Черноморского флота» к расстрелу, однако это решение было заменено десятью годами тюремного заключения. Около двух лет офицер находился в тюрьмах Севастополя и Симферополя, после чего был освобожден и полностью восстановлен на службе, но понижен в звании до капитана 2-го ранга.

До Великой Отечественной войны Авраамов занимается преподавательской работой в Военно-морском училище имени М. В. Фрунзе и Высшем военно-морском инженерном училище имени Ф. Э. Дзержинского, служит инспектором управления морской подготовки Управления военно-морскими учебными заведениями страны.

Начало Великой Отечественной войны Н. Ю. Авраамов встретил на Чудском озере на базе дивизиона учебных кораблей, где он руководил практикой курсантов училища имени Ф. Э. Дзержинского. Из учебных кораблей была срочно сформирована Чудская военная флотилии, командиром которой и был назначен руководитель практики. Во флотилию вошли бывшие учебные корабли «Нарова», «Эмбах», «Тарту» и «Исса», а также небольшие пароходы, буксиры и другие суда, находящиеся на озере. Корабли содействовали сухопутным войскам, вели разведку, эвакуировали раненых, наносили удары по береговым объектам противника. Однако после занятия противником всего побережья Чудского озера корабли флотилии были затоплены, а сама флотилия приказом командующего Морской обороной Ленинграда и Озёрного района была расформирована. Моряки продолжали сражаться в составе сухопутных войск и партизанских отрядов.

Капитан 1-го ранга Авраамов с группой курсантов пробился в Ленинград и сразу приступил к исполнению обязанностей уполномоченного по выполнению операций по снабжению водным путем города и войск Ленинградского фронта вооружением и продовольствием. Затем Николай Юрьевич назначается командиром Осиновецкой военно-морской базы. Основной задачей базы было углубление бухт и гаваней, создание новых причалов, пристаней, волноломов для обеспечения оперативных перевозок водным путем войск на глубокосидящих кораблях.

25 мая 1942 года адмирал Николай Герасимович Кузнецов, народный комиссар Военно-морского флота, издал приказ № 108 «О создании школы юнг ВМФ». Начальником школы был назначен Н. Ю. Авраамов. В числе юнг были писатель-маринист Валентин Пикуль, оперный певец Борис Штоколов, знаменитый подводник, Герой Советского Союза адмирал Вадим Коробов и другие. Учеба в школе юнг продолжалась один год, помимо сугубо флотских предметов и обучения по специальности, а также общевойсковых дисциплин мальчишки изучали и общеобразовательные: русский язык, математику, физику, географию, черчение и другие предметы. Более четырех тысяч выпускников школы участвовали в боевых действиях, из них тысяча погибли. Семеро выпускников стали Героями Советского Союза.

В апреле 1944 года Авраамов получает назначение на должность начальника Ленинградского военно-морского подготовительного училища и до сентября 1946 находится на этой должности.

Контр-адмирал Борис Викторович Никитин

В 1948 году начальником училища был назначен контр-адмирал Борис Викторович Никитин. На флот Борис Викторович пришел по комсомольскому набору в 1922 году. После окончания Военно-морского училища имени М. В. Фрунзе был назначен командиром торпедного катера Ш-4. Водоизмещение катера было всего 10 тонн, зато скорость уже достигала 47 узлов, а на вооружении находилось две торпеды калибром 450 миллиметров.

Торпедные катера относятся к классу быстроходных боевых кораблей. Первые сведения о малых кораблях относятся к войне за независимость американского народа 1776–1783 годов. В 1776 году небольшие гребные суда, вооруженные минами, атаковали британский линейный корабль «Игл». Мина конструкции американского изобретателя Бушнелла буксировалась и вручную крепилась к кораблю-цели. В 1803 году такие корабли активно применялись в ходе наполеоновских войн англичанами.

Во второй половине XIX века класс этих боевых кораблей, основным оружием которых были буксируемые, шестовые, метательные или дрейфующие мины, продолжал развиваться. Родоначальником торпедных катеров как класса боевых кораблей является С. О. Макаров. По его инициативе были построены минные катера «Чесма» и «Синоп». Будучи лейтенантом флота российского, лейтенант Макаров, командуя этими катерами, удачно применил самодвижущуюся мину Уайтхеда 14 января 1878 года в ходе Русско-турецкой войны против турецкого парохода «Интибах».

Довольно эффективно действовали минные катера и в Русско-японскую войну, уничтожая миноносцы японцев, пытавшихся прорваться в гавани Порт-Артура.

Катера того времени имели водоизмещение 5–16 тонн, скорость хода 12–18 узлов. На вооружении катера были 1–2 торпеды калибра 7 дюймов (180 миллиметров) и артиллерийская установка 0,5–1,1 дюйма (12,7–27,5 миллиметра).

Опыт боевого применения торпедных катеров показал, что эти небольшие кораблики вполне способны противостоять даже численно превосходящему и мощному противнику.

К недостаткам катеров можно было отнести высокую уязвимость, малый запас торпед, малые дальность плавания и скорость хода. Но, несмотря на недостатки, программа судостроения, принятая Советом труда и обороны Советской России на 1926–1932 годы, предусматривала строительство наряду с крупными современными боевыми кораблями торпедных катеров.

Боевого опыта применения торпедных катеров в советском флоте не было, поэтому молодому командиру Никитину пришлось много сил и времени отдавать освоению этого нового вида кораблей. Наряду с усовершенствованием двигателей, оружия, обводов корпуса катерники стремились увеличить его тактические свойства путем разработки новых тактических приемов использования торпедного оружия, увеличения дальности плавания и скрытности.

Едва освоив торпедный катер, Никитин неожиданно получает назначение в Научно-технический комитет Морских сил РККА, находящийся в Ленинграде. В комитете готовились к испытаниям катеров, управляемых по радио, и уже опытный катерник Борис Викторович должен был обеспечить эти испытания.

Идея управления боевыми кораблями дистанционно была выдвинута еще в конце XIX века. Вначале предпринимались попытки передачи команд на управляемые объекты с берегового поста, корабля или самолета по кабелю. Но кабеля часто обрывались, поэтому начались работы по созданию системы управления объектами по радио. Кстати, автор этой книги, будучи командиром подводной лодки, чуть не пострадал из-за ненадежности кабеля телеуправляемой торпеды.

Первыми разработчиками отечественных систем радиоуправления для флота были российский, а затем и советский инженер-изобретатель, руководитель Особого технического бюро по военным изобретениям специального назначения («Остехбюро») Владимир Иванович Бекаури и директор Центральной лаборатории проводной связи Александр Фёдорович Шорин.

В 1927 году в Гребном порту в Ленинграде председателю ВСНХ Валериану Владимировичу Куйбышеву продемонстрировали управление по радио при помощи системы А. Ф. Шорина небольшим катером «Оса». В последующие годы Куйбышев неоднократно посещал лабораторию, интересовался результатами деятельности ее коллектива. Испытания проводились по программе, разработанной Борисом Викторовичем Никитиным, в Финском заливе и на Чёрном море. Катера с аппаратурой А. Ф. Шорина управлялись с самолета, а с аппаратурой В. И. Бекаури – с корабля. По радиокомандам катера отходили от причалов, следовали в море, маневрировали, выходили в атаку и выпускали практические торпеды. Для того чтобы обстановку учений приблизить к боевой, ставились дымовые завесы и создавались радиопомехи. Система Шорина работала безупречно. По результатам испытаний было принято решение принять на вооружение комплекс А. Ф. Шорина. Вскоре началось серийное строительство радиоуправляемых катеров, а также формирование отрядов катеров волнового управления, как их стали называть. К отрядам придавались самолеты МБР-2, на которых размещалась аппаратура управления.

Однако применение радиоуправляемых катеров во время боевых действий в 1939–1941 годах показало их крайне малую эффективность. Поэтому в Отечественной войне радиоуправляемые катера не участвовали.

Б. В. Никитина назначили начальником службы торпедных катеров Морских сил РККА. Под его руководством разрабатывались наставления, инструкции по боевому применению торпедных катеров, методики и курсовые задачи для обучения экипажей. В это же время Борису Викторовичу Никитину пришлось организовывать испытания и прием на вооружение торпедных катеров типа Г-5 и новейших, типа «Комсомолец», корпуса которых изготавливались из стали СМ-3 и СМ-4. В первые годы войны было принято решение установить на бронекатерах установки реактивных снарядов – флотских «Катюш», – и вновь эту работу поручают Никитину.

Модель подводного снаряда АПСС

Кроме торпедных катеров в «Остехбюро» разрабатывались радиоуправляемые танки, бронепоезда, доты, торпеды, новые образцы радиостанций, металлоискатели. Предпринимались даже попытки создания радиоуправляемого самолета, который мог бы лететь по сигналам радиомаяков и доставить бомбовый груз в любую точку Северного полушария.

Неплохо зарекомендовали себя радиоуправляемые торпеды «Акула-1» и «Акула-2», которые разрабатывались одновременно со сверхмалыми подводными лодками, получившими наименование «аэро-подводный самодвижущийся снаряд» (АПСС) и «аэро-подводная лодка (АПЛ) “Пигмей”».

АПСС представлял собой однокорпусную сверхмалую ПЛ водоизмещением 7,2–8,5 тонны, длиной 10 метров, шириной 1,25 метра. Глубина погружения снаряда составляла 10 метров при скорости хода под водой до 4,5 узла. На вооружении находилась одна торпеда калибра 457 мм, расположенная под корпусом в открытом аппарате, либо заряд взрывчатого вещества внутри подводной лодки. Управление АПСС при нахождении в надводном положении осуществлялось по радио с самолета или надводного корабля в УКВ-диапазоне. При погружении снаряда на глубину 3 метра он управлялся в длинноволновом диапазоне. На глубине 10 метров управление снарядом велось с помощью курсопрокладчика.

В качестве носителя и пункта воздушного управления АПСС использовался гидросамолет АНТ-22, созданный бюро А. Н. Туполева. Он мог транспортировать один АПСС на внешней подвеске, а в переоборудованных поплавках – даже два. Дальность полета позволяла доставлять снаряды на удаление от базы на 500–600 км.

Гидросамолет АНТ-22 с закрепленными на фюзеляже аэро-подводными самодвижущимися снарядами (АПСС)

Еще одним перспективным направлением подводного кораблестроения была разработка управляемой экипажем сверхмалой подводной лодки «Пигмей». Аэро-подводная лодка «Пигмей» изначально проектировалась тоже как снаряд, управляемый по радио с самолета. Однако в дальнейшем проект был перепрофилирован в сверхмалую подводную лодку с экипажем.

Подводная лодка «Пигмей» во время ходовых испытаний

Лодка имела водоизмещение 18 тонн, два бортовых 457-миллимитровых торпедных аппарата и экипаж из четырех человек. К концу 1936 года «Пигмей» под шифром «подводная лодка “Остехбюро”» прошел весь комплекс испытаний и был принят комиссией. Планировалось построить для ВМС РККА десять лодок этого типа.

С началом Великой Отечественной войны торпедные катера сразу зарекомендовали себя как эффективный класс кораблей. Уже на пятый день войны им пришлось отразить атаку немецких торпедных катеров на военно-морскую базу «Либава». Основным назначением торпедных катеров, в соответствии с «Наставлением по боевой деятельности», было нанесение торпедных ударов по боевым кораблям и транспортам противника, поддержка дозоров, постановка дымовых завес, доставка диверсионных групп в тыл противника. Но катеров катастрофически не хватало, так как отечественные мотостроительные заводы полностью переключились на выпуск двигателей для авиации. Поставка моторов для торпедных катеров практически не осуществлялась. Руководству страны удалось договориться с личным представителем президента США Гарри Гопкинсом в его приезд в СССР о поставке моторов фирмы «Паккард» мощностью 1150 лошадиных сил для торпедных катеров.

Однако этого было мало, поэтому Советский Союз в ноябре 1941 года присоединился к программе ленд-лиза, согласно которой президент США имел полномочия помогать любой стране, чья оборона признавалась жизненно важной для его страны. Основные положения программы были сформулированы в принятом Конгрессом США 11 марта 1941 года законе о ленд-лизе, полное название которого – «Закон по обеспечению защиты Соединенных Штатов». В соответствии с этим законом поставленные материалы (машины, военная техника, оружие, сырье, другие предметы), уничтоженные, утраченные и использованные во время войны, оплате не подлежат, имущество, оставшееся после окончания войны и пригодное для гражданских целей, должно быть полностью или частично оплачено или возвращено в США.

Для организации и контроля поставок всех материалов из США в СССР по ленд-лизу была создана правительственная закупочная комиссия, которой было поручено «производить в Соединенных Штатах закупки, заказы и другие операции коммерческого, финансового и транспортного характера как с правительственными органами, так и с частными фирмами и лицами». Борис Викторович Никитин командируется в состав комиссии и до конца войны занимается поставками морского вооружения. За годы войны СССР по ленд-лизу получил 585 кораблей и судов, в том числе: 202 торпедных катера, 28 сторожевых кораблей, 55 тральщиков, 138 охотников за подводными лодками, 49 десантных кораблей, 3 ледокола, около 80 транспортных судов, 30 буксиров. Всего советский флот за войну получил 2588 кораблей и судов, то есть доля ленд-лизовской техники составляет 22,4 процента.

После возвращения из Соединенных Штатов Б. В. Никитин возглавил Черноморское военно-морское училище, а затем Первое Балтийское высшее военно-морское училище в Ленинграде.

Контр-адмирал Константин Матвеевич Кузнецов

В 1953 году училище впервые возглавил подводник – контр-адмирал Константин Матвеевич Кузнецов. С девятнадцатилетнего возраста Константин Матвеевич принимал участие в Гражданской войне в составе частей особого назначения (ЧОН). Через год, с марта 1922 года, Кузнецов становится краснофлотцем Архангельского флотского полуэкипажа Северного флота. После окончания Первой объединенной школы в городе Севастополе проходит службу минером на минном заградителе «1 Мая».

В 1927 году, после окончания Военно-морского училища имени М. В. Фрунзе, Константин Матвеевич назначается штурманом на подводную лодку «Марксист». Лодка была построена в 1916 году на судостроительном заводе в канадском городе Ванкувере. Подводное водоизмещение лодки составляло 467 тонн, глубина погружения – 50 метров. Вооружение лодки составляли четыре носовых 457-миллимитровых торпедных аппарата и восемь торпед.

Подводная лодка активно занималась боевой подготовкой, участвовала в маневрах, выполняла практические торпедные стрельбы. В 1929 году подводные лодки «Марксист» и «Политработник» совершили деловой визит в Стамбул, после чего штурман К. М. Кузнецов был направлен на учебу на специальные курсы командного состава. Закончив обучение, Кузнецов продолжил службу на подводной лодке «Шахтёр» помощником командира, а затем командиром. Под командованием Константина Матвеевича лодка выполнила несколько длительных походов по Чёрному морю, отработала артиллерийские и торпедные стрельбы с оценками «отлично». В дальнейшем служба будущего начальника училища проходила на Дальнем Востоке, вначале в должности командира подлодки Щ-105, а затем – командира бригады подводных лодок Тихоокеанского флота. В 1939 году капитан 2-го ранга Кузнецов по ложному доносу был арестован, но буквально через несколько месяцев освобожден и восстановлен в должности.

Подводная лодка «Марксист» на маневрах морских сил Чёрного моря

Великую Отечественную войну Константин Матвеевич встретил в должности заместителя начальника Управления боевой подготовки Военно-морского флота, а в 1943 году был назначен заместителем начальника Управления подводного плавания ВМФ. Управление состояло из трех отделов: организационного, отдела подготовки и инспектирования соединений подводных лодок и отдела подготовки и инспектирования соединений ПЛО. Деятельность управления была направлена на повышение эффективности подводных лодок, разработку новых тактических приемов, организацию взаимодействия соединений подводников с другими силами ВМФ. Здесь весьма пригодились опыт подводника, организаторский талант и творческий потенциал К. М. Кузнецова. В 1953 году Константин Матвеевич был назначен начальником Первого Балтийского военно-морского училища в Ленинграде.