Станица Старокорсунская (между Краснодаром и Усть-Лабинском на правом берегу Кубани). Находки датируются второй половиной VIII-IX вв. Обнаружено 64 погребения, разделенных на две хронологические группы VIII-IX вв. и XIII-XV вв. К ранней группе относятся 54 погребения и все захоронения лошадей (5). Ранняя группа характеризуется двумя типами погребальных сооружений: ямами и катакомбами. Всего обнаружено 13 катакомб. Из-за условий кубанского грунта могильные сооружения прослежены неполностью. В Дмитровском и Больше-Тарханском могильниках найдены серьги с трех-бусинной пирамидкой. датируемые с материалом второй половиной VIII и первой половиной IX вв. Овально-рамчатые пряжки с полукруглым щитком найдены в Пенджикенте, Больше-Тиганском могильнике и в Мыдлань-Шае. Пряжки с пятилепестковой пальметкой широко распространены на Дону в памятниках VIII-IX вв. Аналогии треугольным рогатым пряжкам имеются Салтовском, Верхне-Чирюртовском, Мартан-Чуйском и Гунийском могильниках VIII- IХ вв. Арбалетовидные фибулы найдены с материалом VIII- 1-ой половине IX вв. в Агач-Калинском могильнике. Боевые топорики С. А. Плетнева датирует 1-ой половиной IX в. Часто в могильниках VIII-IX вв. встречаются бронзовые бубенчики. Горшки имеют аналогии в Салтовском могильнике и в Болгарии. Кувшины с зооморфной В-образной ручкой происходят из памятников VIII-IX вв. на Дону и Северном Кавказе. Совокупность приведенных аналогий полностью подтверждает предложенную датировку. Могильник оставлен этнической группой, состоящей из двух племен. В ямах – болгары. Форма катакомб, погребальный обряд и большое количество инвентаря имеют много общего с катакомбами Дмитровского и Маяцкого могильников на Дону, в Балте, Гоусте и Мартан-Чу на Северном Кавказе, связанных с аланскими племенами. С аланами связывают аморфные ручки на кувшинах и бронзовые амулеты в виде всадника на лошади, обнаруженные в погребении, где форма погребального сооружения не прослежена. Южная и юго-восточная ориентировка, характерная для катакомб могильника, преобладает на большинстве не аланских памятников Центрального Кавказа. Для раннесредневековых могильников Средней Кубани такая ориентировка не свойственна. Для синхронных памятников региона наиболее распространенными погребальными сооружениями являются узкие ямы глубиной от 0,4 до 1,2 м. Поэтому катакомбные захоронения трудно связать с местными адыгскими племенами или болгарами. Погребения в катакомбах на могильнике близ ст. Старокорсункой по обряду захоронения и набору инвентаря можно считать аланскими. О пребывании аланов на этих памятниках свидетельствуют глиняные стакано-образные курильницы, характерные для аланских племен Центрального Кавказа. Для аланских племен был характерен обычай искусственной деформации черепов. На могильник у МТФ-3 встречены четыре черепа с искусственной деформацией. Все это позволяет говорить о присутствии аланов на Средней Кубани. Письменные источники сообщают, также о том, что на Кубани проживали болгарские племена. Эти сообщения подтверждаются археологическими материалами. На Кубани открыт ряд селищ, служивших зимниками кочевых болгар. На многих памятниках найдены фрагменты глиняных котлов с внутренними ушками. Такая посуда характерна для древнеболгарских племен. Видимо, правильнее будет говорить о том, что в среде болгарских племен в районе ст. Старокорсунской проживала локальная группа алан. Появление этой группы в указанном регионе пока трудно объяснимо. Возможно, что это часть алан, пришедших на Среднюю Кубань после походов арабов в первой половине VIII в. через Дарьяльский проход на Северный Кавказ.
Любеч по новым данным
И.В. Кондратьев, д.и.н., в работе [Любечский замок: в поисках символов и смыслов. 2021. 16 с.] приводит анализ всех работ Б.А. Рыбакова с названием Раскопки в Любече. Показано, что в статьях утверждается, что Замковая гора в Любече за 1957–1960 гг. была исследована полностью, хотя, как показали современные работы на замке, это не соответствовало действительности… Современная историческая наука накопила достаточный комплекс знаний по истории фортификации Любечского замка. С 2009 г. по настоящее время в Любече работает археологическая экспедиция под руководством Е. М. Веремейчик. Приоритетом работы экспедиции в 2010–2012 гг. стали работы в северной части Замковой горы, которая не была раскопана экспедицией Б. А. Рыбакова. Неисследованные участки найдены и в других местах, в том числе при въезде в замок и склонах. Любеч никогда не прекращал своей жизнедеятельности, но его центральная часть постоянно перестраивалась, что привело к значительным повреждениям, а иногда и к полному уничтожению древних культурных наслоений. Появление города современными исследователями относится к концу IХ – 1-ой четверти Х в. [Веремейчик О.М. Історична топографія Любеча… С. 116]. Расцвет Любеча приходится на XII–XIII вв., именно к этому периоду относится основной культурный слой на Замковой горе. На Замковой горе было зафиксировано 11 построек – из них 9 датировались концом XІІ – 1-ой половиной XIII в., а две – XVIII в. Было выделено три периода фортификационного строительства: древнейший из них содержал керамический материал XII–XIII вв., второй – XVI – начала XVII в., третий – второй половины XVII – начала XVIII в. А вот наличие фортификационных сооружений X–XI вв. проследить оказалось проблематично. Сравнение фортификационных традиций с интерпретациями Б. А. Рыбакова позволяют утверждать, что созданные реконструкции Любечского замка X–XІ вв. не соответствуют заявленному историческому периоду, а представляют собой трактовку сооружений XVI–XVII вв. На несоответствия первым обратил внимание историк архитектуры В.В. Вечерский [Любецькие укреплення… С. 40]. Нехарактерны для региона и шатровые церкви. Инвентарь Любеча 1606 г. свидетельствует об удивительной идентичности замков XII и XVII вв. По мнению автора, Б. А. Рыбаков выдал за замок Любечскую крепость, реконструированную в конце XVII в. [Вечерський В. 1) Що знайшов академик Рибаков… С. 8; 2) Любецькиеі укреплення… С. 38–40]. Кроме этого, исследователи обращают внимание на несоответствие собранного вещевого материала предлагаемой датировке замка, что заставляет усомниться в предложенной… интерпретации памятника [Даркевич В.П. Происхождение и развитие городов… С. 48]. Наследие Б. А. Рыбакова неоднозначно оценивали и многие историки археологии, указывая на отсутствие строгой методики исследований и спекулятивность некоторых выводов [Клейн Л.С. История российской археологии… С. 171, 193–194; Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма: Историографические очерки. М., 2006. С. 93]. Допустимо ли использовать созданный Б. А. Рыбаковым образ Любечского замка? Созданный образ, ранее искусственно привязанный к Х–ХII вв., в действительности соответствует тому периоду, когда город был значительным приграничным центром Великого княжества Литовского и Речи Посполитой.
Т. о., делаем выводы. Во-первых, появление поселения на месте Любеча варьируется современными исследователями в интервале конец IХ – 1-ая четверть Х вв. Основанием для этого служат находки лепной керамики. Во-вторых, созданные Б.А. Рыбаковым реконструкции ранее искусственно привязанные к Х–ХII вв. представляют собой сооружения XVI–XVII вв. В-третьих, нет следов фортификаций X–XI вв. Значит Любеч в IX-X вв. не мог быть укрепленным пунктом. В-четвертых, упоминание о Любечском съезде 1097 г., которое есть во всех научно-популярных и академических изданиях, школьных и вузовских учебниках, видимо, послужило основой для неверного отображения Б.А. Рыбаковым археологических данных.
Корабли руссов в IX-X веках
По материалам [38, 133] и археологическим данным. Применительно к бассейну Черного и Азовского морей в источниках можно встретить термины моноксилы, однодревки, скедии, лодьи, корабль и пр. Греческое наименование моноксилы означают одно дерево. Скедия – тоже греческий термин, обозначавший наскоро построенную лодку. Возможно, в его употреблении отразилось пренебрежительное отношение византийцев к варварам – руссам.
Однодревки – они названы потому, что киль судна изготавливался из одного дерева. Размеры судов-однодеревок были весьма различны: от челна на 2-3 человека до большой ладьи или корабля на 40-60 человек. Маленькие челноки на 3 человека, выдолбленные из одного дерева, получили название ботник. Они оснащались рулевым (кормовым) веслом и никогда не имели уключин и распашных вёсел; челн был слишком узок для них. Известна на то время парусно – гребная рыбацкая лодка на Азовском и Чёрном морях с названием дубок.
Для изготовления более вместительных судов использовались стволы деревьев длиной до 20 м, шириной в разводе до 3 м. Средневековая лодка-долблёнка длиной 9 м, шириной – 1,15 м. Борта имеют толщину до 7 см, а днище – до 20 см. Лодку внутри выжигали, затем внутреннюю поверхность обрабатывали топором, а форму ей придавали грубым инструментом. Выдолбленный чёлн заполняли водой, в которую опускали раскалённые на кострах камни. Происходил процесс распаривания древесины; потом её раздвигали поперечными распорками и клиньями. Метровый в диаметре ствол хвойного дерева при такой обработке можно было растянуть до 1,5 м. Высота такого челна составляла 0,6-0,7 м; длина, возможно, достигала 10-12 м. После изготовления остова судна наращивали его борта досками. Эти грубые доски изготовляли без применения пил, раскалывая стволы клиньями и обрабатывая топорами. По бортам в найденных остатках имеются небольшие отверстия, которые могли служить как для крепления на растяжках небольшой мачты, так и для привязывания вёсел. Создавали их и в Черноморском регионе. Согласно Страбону небольшие, узкие и лёгкие лодки вместимостью приблизительно до 25 человек; у греков они называются камарами – крытыми судами…. Подобные плавсредства были, по утверждению Тацита, и у крымских тавров. Наращивание бортов для большей вместимости осуществлялось двумя способами – насадным и набойным. Суда с дощатой обшивкой внакрой назывались набойными, суда с обшивкой вгладь – насадами. У насадов доски бортовой обшивки соединялись вгладь так, что их кромки плотно примыкали друг к другу, создавая гладкую поверхность бортов. Имели высоко поднятые нос и корму. Крепление обшивки и соединение частей корпуса производилось гибкими корнями деревьев, ветвями, ивняком, дубовыми или иных древесных пород гвоздями, кожаными ремнями, а позднее металлическими гвоздями, скобами и пробоями.
Вместительные суда называли лодьями. Суда имели на носу и корме большие вёсла – потеси для управления, с помощью которых могли маневрировать на воде, имели уключины и распашные вёсла. Более вместительные однодревки отражены в тексте Константина VII – русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащают новые…. Здесь видим уключины, вёсла и прочие снасти. Описание прохождения через днепровские пороги – при этом одни толкают шестами нос лодки, а другие середину, третьи – корму – отражает использование судна только в одной навигации или на один рейс. Одну ладью толкает целая толпа людей – в ладье не только груз, но и люди (в т.ч. рабы) – люди выходят из судов, оставляя там груз, и проталкивают суда через порожистую часть. Согласно Константину VII, проделав самую тяжёлую часть пути, протащив свои суда через пороги, русы опять снабжают свои однодревки недостающими принадлежностями – парусами, мачтами и реями, которые привозят с собой. Мачты и реи русской ладьи убедительно говорят в том, что речь идёт не о челноках, а о кораблях, ладьях (лодьях). В IX-XV вв. основным названием русских речных, озёрных и морских судов служил термин лодья.
Лодьи – морские и речные парусно-весельные суда, были легки и подвижны, имели небольшую осадку и плоское днище. Последние из указанных особенностей русских судов были обусловлены трудностями плавания по рекам Русской равнины (пороги). Лодья представляла собой судно длиной 10-12 м и шириной 3-4 м, на котором размещались до 40 человек (включая экипаж и воинов). Водоизмещение ладьи составляло от 4 до 16 тонн. Грузоподъёмность до 200 тонн. На съемной мачте лодья несла один большой холщовый парус (70-80 кв. м), украшенный ярким орнаментом. При безветрии она передвигалась с помощью 12-16 вёсел. Позднее лодьи увеличились в длине до 20 м (Новгородская лодья) и ширине до 5 м.
Плоскодонки. Такие суда использовались в большинстве своем на реках. Плоскодонка представляет собой лодку с плоским дном и квадратным носом, предназначенную для использования в небольших реках или на мелководье. Гребец продвигает плоскодонку, толкая против русла реки с шестом. Традиционная речная плоскодонка отличается от многих других типов деревянных лодок тем, что у нее нет киля, носа или кормы. Вместо этого он построен с основной структурой, представляющей собой две боковые панели, соединенные серией из 4 (10 см) поперечных досок, известных как протекторы, расположенных на расстоянии около 1 фута (30 см) друг от друга. Поскольку плоскодонка не имеет киля, она погружена в воду только на несколько дюймов, даже когда полностью загружена; это делает её очень маневренной и подходит для мелкой воды. Плоскодонка может плыть с равной лёгкостью в любом направлении, что удобно в узких потоках, где поворот может быть затруднён. Квадратный нос даёт большую грузоподъёмность для данной длины, чем лодка с узким или заострённым носом; это также делает лодку очень стабильной и подходящей для перевозки пассажиров. Традиционная длина плоскодонки составляет около 24 футов (7,3 м) и 3 фута (0,91 м) в ширину. И нос, и корма вырезаны квадратными.
Северо-запад древней Руси. Именно здесь еще сохранилась традиция изготовления однодревок [133]. В мае 1991 г. в научных целях было организовано строительство лодьи -однодревки в Хвойнинском районе Новгородской области, где эта традиция еще сохранилась. Работы велись под руководством Хлапина Ивана Васильевича, который научился этому ремеслу у своего деда и самостоятельно построил более десятка однодревок с набойными бортами. Аналогичная традиция была зафиксирована в 60-е гг. на юге Псковской области А. М. Микляевым [Микляев, Смирнов. 1966]. Общеродовым названием русских речных, озерных и морских судов вплоть до XV в. служил термин лодья. Однако наряду с этим он употреблялся в некоторых случаях вместе конкретными судовыми типами, такими как насад или ушкуй, и означал, по-видимому, более мелкие суда. Мореходные ладьи именовались на северо-западе Руси шнеками от норвежского слова шнеккар (змеиный, длинный корабль). У новгородцев слово шнека в широком смысле обозначало название иноземного морского судна. Длина таких судов составляла 20-24 м, ширина – 4,2-5,1 м, высота борта – 1,2-1,7 м, осадка – 0,5-1 м. Среднее водоизмещение – от 10 до 20 т. Экипаж – 40-70 человек. Шпангоуты имели сильный развал наружу – до 25-30 градусов. Для большей остойчивости на днище укладывался балласт из камней весом до 1 т. Дубовые доски обшивки крепились внакрой, что являлось характерной особенностью морских судов северных народов.
Одним из самых распространённых типов судов древнего Новгорода считается сойма. Её отличительные особенности – шитый вицей корпус и заваленные назад штевни. Последнее обусловлено короткой крутой волной мелководных озёр. Рыбацким соймам при заводе неводов приходилось находиться в непосредственной близости друг от друга, и заваленный назад форштевень исключал вероятность зацепа чужого борта при навале одного судна на другое. Лодки, длина которых достигала 12 м, имели палубу и садок для живой рыбы. Их называли живорыбками, или прасольными соймами. При необходимости садки встраивали в любую лодку, для чего ставили две водонепроницаемые деревянные переборки, а между ними в бортах просверливали дыры для циркуляции воды. Самая лёгкая лодка такого типа длиной до 6 м называлась сойминкой. Длина крючной соймы колебалась в пределах 7-8 м, а мережной – 9-10 м. Быстрые на ходу под парусами, лёгкие на вёслах, хорошо лавировавшие и способные ходить круто к ветру, соймы использовались ватагами новгородцев и для походов к Белому морю за рыбьим зубом. На них преодолевали без риска сломать киль порожистые реки (при плавании через пороги, ударяясь о камни, килевая доска лодки пружинила). На озёрах же высокие штевни обеспечивали хорошую всхожесть на волну. Легкие соймы легко было переволакивать и через водоразделы. Парусное вооружение этих судов предельно просто. Мачта вставлялась через отверстие банки в степс, на ноки шпринтовов накладывались стропки, парус растягивался по диагонали шпринтовом, когда он наполнялся ветром, мачта надёжно держалась без вант. Парусом управляли с помощью шкота, при уборке паруса шпринтов руками притягивали к мачте, обворачивали то и другое парусом и обвязывали шкотом.
В северных говорах лодья называлась еще и дубас – славянское и русское морское и речное судно. Ладьи русских поморов имели длину около 7,5 м, ширину 3.0 м и осадку до 3 м. Парусное вооружение таких ладей составляли две-три мачты. На них поднимались прямые паруса. Это был самый простой из боевых кораблей. При его строительстве не применялись железные гвозди и скобы. Части корпуса скреплялись друг с другом с помощью пеньковых верёвок и деревянных шипов. На борт приходилось по 9-16 вёсел, и экипаж, который мог насчитывать от 20 до 35 человек. Кроме гребцов, рулевых и капитана, ладья могла вместить ещё 20 человек десанта. Удвоенная численность экипажа существенно снижала скорость корабля и время, которое он мог находиться в море. Поморская ладья – прочное судно, предназначенное для дальних плаваний. Способна преодолевать битый лёд. Корпус разделялся поперечными переборками на три отсека с люками на палубе. В кормовом отсеке находилась каюта кормщика (капитана) и хранились мореходные инструменты, в носовом размещалась команда из 25-30 человек, в среднем отсеке был грузовой трюм глубиной до 4 м. Грузоподъёмность большой ладьи до 200 т, длина – 18-25 м, ширина 6-8 м, высота борта 2,5 – 3,5 м, осадка – 1,5 – 2,7 м. На ладье были бушприт и три мачты: первые две с прямыми парусами, последняя – с гафельным. Площадь парусов достигала 460 кв. м., что позволяло при попутном ветре проходить до 300 км в сутки. На больших ладьях было по два якоря массой до 0,5 т каждый и, кроме того, один запасной. Якорные канаты длиной 140 м изготовлялись из кожи, позднее из пеньки. Якоря выбирали вручную обычным воротом.
Поморская раньшина – однопалубное судно морского и речного плавания. Имела две мачты. Парусное вооружение прямое. По большей части это судно было торговое. Имела на днище особые полозья, и на ней ходили весной, перетаскивая через льдины.
Поморский коч. Его конструкция более сложная, чем конструкция ладьи. Ни одного подлинного образца этих кораблей не сохранилось. Нет ни детальных описаний, ни их графических изображений. Буер – плоскодонное судно для плавания по озёрам; парусник на трёх коньках для передвижения по льду.
Олег и южная Русь
Откуда взялся Олег и где был центр его княжения? Откуда Олег – хроники не сообщают. Поэтому обратимся к оценке договора -911 известными учеными. А.А. Шахматов писал, что перед нами в славянских переводах оказывается в большинстве случаев не первоначальный текст договоров, а текст видоизмененный, переделанный. Что могло послужить причиной переделки договора, в котором появился Олег? В XIX веке, рядом с Фессалоникой был найден пограничный столб, установленный в 6412 году от сотворения мира (904 г.) с надписью – граница между болгарами и ромеями. При Симеоне князе болгарском по милости Божией, при Феодоре Олге Тархане, при комите Дристре. Речь идет о персоне, которую величали Феодор Олг Тракан. Успенский Ф.И. (1845-1928 гг.), который в 1894–1914 годы являлся директором Русского археологического института в Константинополе, в [145] пишет, что относительно двойного имени Феодор и Олег, любопытно, конечно, это второе имя… Должно думать, что это было языческое имя и притом старославянское, ибо трудно предполагать присутствие норманнского элемента в тогдашней Болгарии. Олег, получивший при крещении имя Феодора, занимал при дворе Симеона важное место и отмечен в качестве ближнего боярина болгарского князя в византийской летописи. Беззаконов С.С. [12] считает, что не видел, да и не мог видеть автор ПВЛ пограничного столба. Зато, как полагает Малингуди, в распоряжение летописца, действительно, могла попасть нотация (сообщение) о заключении, некоего, предварительного, возможно даже, устного договора. Вероятно, это был договор не между греками и русью, а между греками и болгарами. И заключал этот договор, от имени болгар, судя по пограничному столбу, Феодор Олгу Тракан. С моей т.зр. летописец не только видоизменил, переделал, как пишет А.А. Шахматов, копии полученных договоров, но и вставил имя Олегъ, удачно использовав имеющуюся нотацию (сообщение), поскольку в копиях договоров (оригиналов нет!) имя русского князя могло не читаться, а в народной памяти того времени – не сохранилось (не из киевских предместий).
Летописцы упоминают Олега при прохождении угров мимо Киева в 898 г. Это примечательный момент, т.к. по хронике угров их в это время уже не было в Приднепровье. По хронике они в это время находятся в Дунайском регионе (начиная с 881 года). Чтобы соединить этот проход угров с Олегом придется принять только один корректный вариант – в 890-х годах угры прошли мимо другого Киева при другом Олеге (Олгу). Значит имеется ввиду некий дунайский Киев, который мог называться Кеве (Kevee, близ Орсова), о котором повествует венгерский летописец Аноним Нотариус, или Киёв в Южной Моравии недалеко от Брно, или Kyjov (6 шт.) и Kyje (3 шт.) в Чехии, или Kije (3 шт.), Kijani (4 шт.) и Kijova (2 шт.) в Словакии. Сейчас искать городок с таким названием бесполезно, т.к. процесс переименования городов был популярен не только в России (и бывшем СССР), но и у других народов. Факт в том, что этот сюжет летописей не имеет никакого отношения к реальной древней Руси (а Киев еще физически не существует!). Тем не менее, сохраняя за русским князем в договоре – 911 имя Олег, остается вопрос – где был центр его княжения? Ведь в тексте договора перечислено 15 послов. Как вариант – объединенное под единым руководством (великий князь) территориально распределенные земли (в т.ч. острова и полуострова) со своими местными князьями – низовья Днепра – Тендровская Коса – Таврида – Приазовье и часть Таманского полуострова. Для того, чтобы не оставалось сомнений в корректности принятого решения, надо оценить названный регион с точки зрения возможностей кораблестроения? При рассмотрении черноморского региона следует помнить, что в то время он имел другие береговые очертания и глубины. Уровень морей (Черного и Азовского) был ниже современного как минимум на 4 м, а Керченский пролив был значительно уже и мельче, чем теперь [2]. С повышением уровня моря многие древние гавани постепенно были затоплены. А море продвинулось дальше. В результате целого ряда геологических причин изменяются основные русла рек, впадающих в море.
Низовья Днепра и Тендровская коса. Низовья Днепра начинаются от современного г. Запорожье, где Днепр делится на два рукава и образует остров Хортица, и заканчиваются устьем. Ширина долины Днепра в этом месте – 4 км. Далее она расширяется до 20 км. Ниже Хортицы река текла многими руслами по болотистой равнине, которую весной и в паводковый период заливала вода. Крупнейшие плавни простирались между Днепром и рекой Конкой (левым приток Днепра) – ширина – до 20 км, длина – до 60 км. Ниже долина Днепра сужается. Река делится на рукава и образует дельту до 350 кв. км с множеством островов и озёр. Несколькими мелкими устьями, важнейшие из них – Збуривское, Кизилмицкое и Бокач или Рвач, Днепр вливается в лиман. В низовьях Днепра были сосредоточены запасы металлосодержащих песков – выносов Днепра из рудных районов. Именно из таких гематитомагнетитовых песков выплавлялись лучшие сорта железа. И древние ремесленники, конечно, использовали это сырье. На берегу современного Ягорлыцкого залива существовало довольно крупное ремесленно-производственное поселение. Было развито железоделательное, стеклоделательное и другие ремесла. Кинбурнские пески содержат также минералы, необходимые для производства стекла. Рассматриваемый район представлял собой в прошлом дельту Пра-Днепра. Со временем она переместилась в широтном направлении и заняла свое современное положение. А на месте старой дельты оставалось несколько постепенно отмирающих рукавов. Один из таких рукавов отделял западную часть Кинбурского полуострова и образовывал обширный остров, который назывался Борисфеном или Борисфенидой. В озерах и лиманах добывали соль.
Тендровская Коса – острова вблизи северо-западного побережья. М.В. Агбунов [2] относительно Тендровской косы пишет, что конфигурация Ахиллова бега претерпела существенные изменения. В результате повышения уровня моря и других геологических процессов западная и восточная оконечности отделились от основного тела косы и превратились в острова. Длина Ахиллова бега, соответственно, уменьшилась: от 189 км, по данным полного перипла Арриана, до 118,5-119,5 км, согласно сведениям Плиния (со ссылкой на Агриппу) и Птолемея. Западная оконечность Ахиллова бега… превратилась в небольшой вытянутый песчаный остров. Он существовал под названием Тендры вплоть до XX в. Затем остров соединился с Тендровской косой и стал ее современной оконечностью. Т. о., сегодня Ахиллов Дром (Ахиллов бег) – Тендровская Коса и остров Джарылгач.
Для строительства кораблей нужен корабельный лес. Сейчас низовья Днепра охвачены Алешковскими песками. Но, это сейчас. Еще Геродот [27] описал Гилею – лесное урочище в низовьях Днепра. Он указал, что река Гипакирис впадает в Черное море, причем правою стороною ограничивает Гилею и так называемый Ахиллов Бег. Здесь указано местоположение Гилеи – севернее Тендровской косы, т.е. имеется в виду именно нижне-днепровское Олешье. Лес начинается от Соляных озер, упомянутых Геродотом (§ 53), и тянется на 20 км полосою шириной около 8 км. Есть описание Гилеи, данное Дионом Хризостомом, в котором отмечено, что в остальной части лимана берега болотисты и покрыты густым тростником и деревьями; даже в самом лимане видно много деревьев, издали похожих на мачты так, что неопытные корабельщики ошибаются, правя к ним как бы к кораблям. Об обширности, огромной значимости и широкой известности Гилей говорит тот факт, что омывающая ее часть моря называлась, по Плинию (IV, 83), Гилейским морем. Леса Гилей продолжали существовать, хотя и в более скромных размерах, еще в XVIII в. П. О. Бурачков – археолог, нумизмат и коллекционер, писал, что поселившись на Кинбурнском полуострове в 1760 году, прадед застал всю левую сторону лимана от крепости Кинбурна до Алешек покрытую густым, хотя и не сплошным лесом, состоящим из дуба, березы, ольхи, береста и осины, и звери, как, например, дикие козы, свиньи и даже олени, находили в них убежище. По Липовой балке (Хортица) и склонам Зуй-горы распространены дубовые леса. И.Я. Лерхе [90] указывает, что на Днепре – много ясеней, тополей и ив. Т. о., в низовьях Днепра и на Тендровской Косе без сомнений имелись все условия для развития мореходства: лес для кораблей, бухты для укрытий, минералы для железа и люди – мореходы.
Таврида. Еще в ХVI веке польский путешественник Мартин Броневский отмечал в своих путевых заметках, что земли в Крыму были покрыты великолепными лесами. Это было время, которому еще соответствовали слова Гиппократа о том, что природа достаточна во всем, для всех. Именно из Крымского леса строился русский Черноморский флот в XVIII веке.
Приазовье. Выделяют Северное и Восточное (Кубанское) Приазовье. Современное Северное Приазовье – районы Мариупольский, Кальмиуский, Бердянский, Мелитопольский и Генический, юго-западные районы Ростовской области, а также города Азов, Батайск, Таганрог и Ростов-на-Дону, западные районы Краснодарского края – Ейский, Темрюкский, Приморско-Ахтарский, которые непосредственно примыкают к Азовскому морю. Относительно леса северного Приазовья были получены сведения [33], указывающие на раннее присутствие лесных сообществ в долине реки Северский Донец. Лесообразующей породой являлась береза. На территории Нижнего Дона были широко распространены хвойные леса с участием липы и дуба. При этом прослеживается очень четкая закономерность: к югу от долины Нижнего Дона – сосновые леса преимущественно с участием липы, в то время как к северу от долины, на более возвышенных и более древних территориях, большое значение в древостоях наряду с сосной и липой, имел дуб. Великоанадольский лесной массив – широкая полоса с северо-запада на юго-восток между селом Благодатное и городом Волновахой (2 543,0 га – дуб, клен и ясень).
Восточное (Кубанское) Приазовье. Земли Восточного Приазовья характеризуются специфическими, неблагоприятными лесорастительными условиями: низкий коэффициент увлажнения (0,25-0,35); засоление и солонцеватость почв, близкое залегание минерализованных грунтовых вод, бесснежные зимы; наличие поздних весенних и ранних осенних заморозков, засушливых периодов до 30 и более дней в году; наличие пыльных бурь, ветровой эрозии. В среднем каждый третий год является засушливым. На ракушечниках Восточного Приазовья повышенной активностью обладает сосна крымская. Леса Кубани располагаются в предгорьях и горах на высоте от 50-100 до 1700 – 1800 м над уровнем моря. В типологическом отношении леса Кубани разнообразны. Наибольшие площади заняты широколиственными дубовыми и буковыми лесами. Высоко в горах, в бассейнах рек Белой, Малой и Большой Лабы, распространены темнохвойные пихтовые и реже еловые леса. В юго-восточном Приазовье в долине Западного Маныча и на юго-востоке Ростовской области в спорово-пыльцевом спектре фиксируется содержание пыльцы сосны, которая играет ведущую роль среди древесных. Т. о., Приазовье имело возможность для строительства кораблей.
Таманский полуостров. Известно, что древний архипелаг Тамань, превращаясь в современный полуостров, вместе с тем постепенно опускался. Об этом свидетельствуют античные авторы (например, Плиний упоминает там город Пирам, постепенно затопленный морем). Нынешние подводные археологи находят в Притаманье развалины строений далеко в море – причем как в Азовском, так и в Черном. По данным Л.И. Чередниченко [163], 1000 лет назад уровень моря в районе Тамани был на 2–4 м ниже современного, берег дельты Кубани был выдвинут далеко в море. Это значит, что к нынешней площади Таманского полуострова, а тогда архипелага, надо добавить несколько километров ныне исчезнувшей суши. Расположение Таманского полуострова очень выгодное. С одной стороны – Черное море, с другой – Азовское с доступом в Дон, с третьей – Кубань для доступа вглубь материка. Леса на Тамани занимают 1\3 территории. В древних исторических записях (Страбон, Плиний) упоминаются узкие и легкие камары на 25-30 человек. Т. о., территория Таманского полуострова также обладала всем необходимым для жизни на море.