Колючий иней

– Не думал, что сюда уже и детей ссылают.

Тихо выругался и продолжил:

– Вот, пожалуй, я все же хочу знать, что ты успела натворить, чтобы оказаться на Такутте. Но как-нибудь потом. Так вот. В спальне тебе делать нечего. Спать будешь здесь, – он кивком указал на тахту. – Поживешь тут недельку, пока к тебе все не привыкнут, а потом поселю поблизости. Это выход на балкон, – он показал на узенькую дверь, которую я даже не заметила. – Лучше лишний раз там не отсвечивай, а то свалишься. Падать долго, и вряд ли мы потом найдем от тебя хоть что-нибудь. А там удобства, – он кивнул мне в сторону еще одной двери. – Сама разберешься. И снимай ты эту куртку, скоро будет жарко.

Но я не согрелась ни через полчаса, ни через час. Даже когда Мак затопил камин, щедро закидывая туда небольшие брикеты. И когда мы с ним перекусили едой, которую нам принесла добротная женщина. На вид она была такой суровой, что мне лишний раз даже смотреть в ее сторону было неудобно, а уж заговорить и тем более.

Она неодобрительно рассматривала меня, когда Мак давал ей поручение найти мне одежду.

– И где я тебя возьму такой размер? – бурчала она. – Посмотри, какая тощая и мелкая.

Я стояла, съежившись от холода и вцепившись пальцами в свитер, которым снабдил меня Мак. Он доходил мне до колен, а рукава пришлось закатать на несколько раз. Оттого я наверняка смотрелась еще меньше, чем на самом деле.

Мой рост всегда был для меня самым большим разочарованием. Метр пятьдесят шесть. Я все ждала, что вот-вот вырасту, но нет. Годы проходили, а он стоял на месте, зато мои каблуки вынужденно становились все выше и выше. С тоской вздохнула. Тут мне их точно больше не видать. Опять накатило отчаяние. Какая же это мелочь – красивые туфли, но от осознания, что я никогда их больше не надену, становилось так тоскливо.

– Возьми что-нибудь у оболтусов Рована и Эндариса, – отмахнулся от нее Мак.

Видно, споры с этой женщиной были для него рутиной и у него имелся огромный опыт. Она недовольно фыркнула и вышла.

– Не обращай на нее внимания. Огха всегда такая. От нее сложно чего-либо добиться, поэтому она и отвечает за распределение запасов в Доме.

Кивнула, стараясь запомнить имя женщины.

– А теперь, деточка, тебя ждет самое неприятное.

Я вздрогнула, теряясь в догадках. Он подошел к столу, недолго покопался в ящиках и, держа что-то в руках, направился к камину. Спустя несколько минут позвал меня. Я приблизилась и с интересом, смешанным со страхом, посмотрела, что он делает. В огне лежала тонкая проволока, свитая в причудливый узор. Она быстро нагревалась и становилась яркого желтого цвета. Мак ненадолго отошел и вскоре вернулся, неся миску с водой и небольшую тряпицу.

Поймал мой непонимающий взгляд и, не отпуская его, начал говорить спокойным тоном:

– Как ты заметила, женщин здесь гораздо меньше, чем мужчин. И поверь, то, что я собираюсь сделать, нужно больше тебе, чем мне.

От нехорошего предчувствия внутри все сжалось, а сердце ускоренно забилось, норовя выпрыгнуть из груди. В голове промелькнуло воспоминание о клейме на том странном животном. А затем и у Линды. Это был не шрам над бровью. Это клеймо! Озарившая догадка заставила меня медленно попятиться назад. Нет! Я не хочу, чтобы меня клеймили. Я же не животное! Страх смешивался с возмущением, и я отступала под буравящим взглядом мужчины.

– Ты показалась мне умной девочкой. Не нужно сейчас меня разочаровывать.

В его голосе послышалась сталь и непреклонные нотки. А я поняла, что слишком расслабилась в его обществе, купившись на образ добродушного мужчины. Не стоит забывать, что он руководит большим количеством отъявленных преступников. Наверняка и сам здесь не просто так. Мысленно отругала себя. Ну сколько можно быть такой доверчивой дурочкой! Я оказалась в таком положении, что не имею права вести себя глупо. Если хочу выжить и при этом не пострадать, то должна быть умнее, хитрее и, когда это возможно, научиться уступать.

А мужчина тем временем продолжал:

– Ты, наверное, еще не до конца осознала, где находишься. Позволь я тебе поясню. Представь, что привычная жизнь откатилась назад на пару тысяч лет. Вот это и есть наша реальность. Но только все еще хуже: тебя будут окружать худшие представители человеческой расы. И сама ты тоже из их числа, раз стоишь здесь.

– Я не виновата, – непроизвольно вырвалось у меня.

В ответ он заливисто захохотал.

– Деточка, ты бы знала, сколько раз я слышал эти слова. Спроси здесь любого – он окажется невиновным. Кругом одни ангелы. Но все знают правду. И ты тоже ее почувствуешь на своей шкуре, стоит тебе столкнуться с парой таких ангелов в темном коридоре. Поэтому подойди сюда и убери волосы со лба. Будет больно, но не больнее, чем после общения с местными ангелами. А с этой меткой тебя не тронут. Для всех ты будешь моей женщиной. И рекомендую тебе помалкивать, что на самом деле это не так.

Я внимательно слушала и пыталась сообразить, что делать. Иметь на лбу клеймо, как у скота, мне совершенно не хотелось, но и не признать, что он говорит разумные вещи, я тоже не могла. Если здесь такие порядки, то мне нельзя отказываться от помощи, как бы ужасно она ни выглядела. Собралась с духом и сделала шаг вперед. Это всего лишь небольшой ожог сантиметра два в длину, ничего страшного. Но ноги все равно предательски дрожали, когда я стояла перед Маквелом, а он доставал из огня раскаленную проволоку.

– Не дергайся, иначе могу выжечь глаз, – спокойно предупредил он.

Зажмурилась и крепко сцепила зубы. Я смогу. Участок кожи над левой бровью опалило яркой болью. От запаха горелой плоти нахлынули воспоминания, мучившие меня в кошмарах несколько недель. В голове замутилось, а перед глазами встали взгляды людей, запертых в отсеке с вышедшей из строя системой пожаротушения.

С застывшим в глазах ужасом я смотрела на экран, который показывал, как они один за другим задыхаются и падают на пол. И ничего не могла сделать. Ничего! Отсек хоть и был изолирован от остальной станции, но, как оказалось, и здесь ничего не работало. Пожар бушевал в запертом отсеке и уже стал угрозой для всей станции. Был единственный выход: выпустить воздух из отсека. И ускорить смерть находившихся в нем людей. И я приняла это чудовищное решение. Пожар был ликвидирован, а люди в отсеке погибли.

Когда все закончилось, я одна из первых прибыла на место происшествия. Тошнотворный запах ударил в нос, как только мы вручную открыли дверь. Люди лежали прямо у двери. Кто-то обгорел, другие задохнулись. Переступив через них, словно во сне, я шла дальше. Смотрела на каждого из них и пыталась избавиться от мыслей, что все они погибли по моей вине. Из-за моей доверчивости и глупости.

Если бы я выполняла обязанности качественно, не доверяя никому, и не была так занята своим счастьем, которое оказалось ложью, они бы все жили. Каждый их них. И я медленно шла, пошатываясь и вдыхая этот запах, который никогда не забуду. Никогда.

Провалившись в свой личный кошмар, я даже не закричала от боли, когда Мак надавил сильнее, прожигая нежную кожу. Не заметила, как он приложил к ране холодный компресс. Замерев с широко открытыми глазами, я стояла и смотрела в пустоту, в которой всплывали лица погибших людей.

Мак отнял тряпку и с удивлением посмотрел на меня, а я видела его словно через пелену. Намазав прохладной мазью рану, он отошел. А я так и стояла, не в силах сделать и шага. Вернувшийся Маквел приложил к губам флягу и приказал:

– Пей!

Послушно глотнула. Внутренности обожгло огнем, и я закашлялась. Это вывело меня из ступора, а следом накатила боль. Ожог ныл и пульсировал.

– А-а! Больно же! – вскрикнула я.

– Ну вот, ожила. А то я уж подумал, что отключилась. Видок у тебя был еще тот. Бледная, с пустыми глазами. Иди-ка ты ложись спать. А у меня много дел, завтра будем думать, куда тебя пристроить.

Кивнула и послушно пошла к кушетке. Легла прямо в одежде, накрывшись с головой курткой Севала. Дверь с шумом затворилась, оставляя меня одну. Это подействовало как тумблер выключения, и меня прорвало. Я горько зарыдала, уткнувшись в мягкий мех куртки.

Как Гер мог так со мной поступить? Я его так любила, а он стал виновником моего ареста. В первые дни досудебного заключения меня переполняла убежденность в досадной случайности, произошедшей со мной. Я все ждала, что сейчас придут некие люди. Они извинятся, поведают об ошибке и, разумеется, сразу меня отпустят. Но никто не приходил. А когда Гер так и не объявился, а мне принесли материалы дела, я поняла, насколько плачевно мое положение.

Когда на суде появился Гер, сердце от счастья пропустило удар. В мыслях я грезила о том, как он встанет и в лучших традициях романтических историй заявит о моей невиновности. И мы выйдем из зала суда, крепко сцепив руки.

И он встал, но не ради моей защиты. Каждое слово, произнесенное мне прямо в глаза, было ложью. Как убедительна была его речь о том, что он как предыдущий начальник по техническому обеспечению систем жизнедеятельности станции передал мне все в полном соответствии с инструкциями. Что я при нем проводила проверку перед принятием поста.

У него нашлись даже заключения экспертов, показывающие полный порядок до последнего его дня на посту. И что он не понимает, как за такой короткий срок можно было все испортить. А напоследок высказал предположение о моей виновности вследствие юного возраста и неопытности.

Что я могла на это ответить? Мои отпечатки стояли везде. Я помню, как мы заверяли документы, перемешивая процесс с жаркими поцелуями и мечтами о будущей жизни. Он перейдет на пост начальника, а я займу его предыдущую должность. Все казалось простым и радужным. Мы хотели поработать на этой небольшой станции, набраться опыта, а после отправиться куда-нибудь еще.

Никаких сомнений я тогда не испытывала. Нас ждала свадьба и счастливое будущее. Но как только я вступила в должность, он под предлогом срочного вызова на центральную станцию сразу исчез. Обещал вернуться через месяц, но уже через неделю случился пожар, к которому я оказалась не готова.

После его речи на суде я наконец-то поняла то, о чем не хотела думать. Этот мерзавец подставил меня, скинув со своих плеч обузу. Никакой другой специалист не принял бы станцию в таком состоянии, а Гер бы не избежал разбирательств. Скорее всего, он не ожидал, что случится пожар и меня будут судить. Но что это меняет?

Сжавшись в клубочек, я плакала, жалея себя. Мне до сих пор не верилось, что все случившееся – правда. Но вот я здесь. На лбу красуется клеймо, говорящее о принадлежности мужчине. Теперь моя жизнь будет проходить в этом ледяном аду. Меня трясло, и казалось, что я уже никогда не согреюсь. Поселившись внутри, холод выпустил свои острые когти и заставил цепенеть мое тело.

С тоской вспомнила то тепло, которым согревал меня Севал. Хотелось снова почувствовать обжигающий ароматный жар. Окунуться с головой и раствориться в нем. Вздохнула, понимая невыполнимость своего желания, и лишь сильнее зарылась лицом в его куртку, вдыхая ее странный запах. Стало чуточку легче, и я смогла уснуть.

Глава 4

Ринора

Очнулась от весьма ощутимого толчка в плечо. Не понимая спросонья, где нахожусь, резко подскочила. Взгляд уперся в довольно улыбающегося Маквела.

– Вижу, ты выспалась. Иди приводи себя в порядок. И вот, переоденься, – он кинул мне стопку одежды. – Вернусь через полчаса. Пойдем знакомиться с Домом и искать, куда тебя пристроить.

Молча кивнула, решив пока полностью подчиняться Маквелу. Сейчас он моя единственная защита и довольно весомая. Больше такой, как я, наверное, повезти и не могло. Но надеяться исключительно на него нельзя, необходимо самой постараться стать сильнее. Забрала вещи и направилась в умывальню.

Она меня удивила. Я ожидала чего-то действительно ужасного, но все оказалось терпимо. Вода находилась в большой кадушке, в которой бултыхался деревянный ковш. На полке, выбитой в стене, лежало несколько кусков коричневого мыла с травяным запахом и куски грубой ткани. Плоская мочалка висела на крючке, вбитом в стену. Ее я трогать не стала.

Для мытья предназначалось небольшое углубление с дырой в полу, куда сливалась вода. Такая же система была и для других нужд, только размером побольше. Непривычно, но пора забывать про старую жизнь. Стянула с себя грязную одежду. Тело сразу же покрылось мурашками. Ох, как холодно! Не как на улице, конечно, но вполне ощутимо.

Кое-как намылилась, леденея на ходу. Тихонько попискивая и вынужденно пританцовывая, облилась прохладной водой. Пытаясь согреться, с усердием растерла замерзшее тело грубой тканью. Ни о каком мытье волос и речи быть не могло. На улице они превратятся в сосульки, и я подхвачу воспаление мозга. Поэтому туго заплела их в косу и перевязала веревкой.

В выданном комплекте одежды нашлось все необходимое. Нижнее белье в виде простых шортиков, рубашка из нежной ткани, теплая вязаная жилетка, брюки. Последнее я внимательно рассмотрела. Они были из выделанной шкуры с коротким мехом, который блестел при движении. На ощупь очень мягкие и, как оказалось, удобные. Надеюсь, они будут еще и теплыми. Не зря ведь в них все здесь ходят. Обувь не выдали, пришлось надеть ботинки, в которых прибыла. Решив всегда носить бластер с собой, я привычно запихнула его в голенище и потуже затянула крепления.

К одежде прилагалась куртка из того же материала, что и штаны, только с подкладкой скорее всего из пуха или шерсти. Крупной вязки шапка закрывала лоб и уши. Но особо порадовали теплые варежки. Руки мерзли, а перчатки от костюма я потеряла еще в лесу, когда меня поймали в первый раз.

С тоской взглянула на оставшуюся гору одежды. Аккуратно сложила ее и оставила на кушетке. Позже приведу ее в порядок. Возможно, она мне еще пригодится. Нужно приучаться экономить и относиться бережно к когда-то привычным и недефицитным вещам. Вспомнила про упаковку гейлрикса и, вытащив ее из костюма, перепрятала. Здесь это очень редкая вещь.

В ожидании Маквела села на кушетку, накинув на колени куртку Севала. Руки сами потянулись к карманам. Никогда не страдала пустым любопытством, а сейчас очень захотелось узнать, что может носить с собой такой человек.

Была немного удивлена тем, что обнаружила. В карманах лежали в промасленной бумаге плоские конфеты, нарезанные на дольки, пара странных камешков и небольшая книжка. Открыв ее, с удивлением поняла, что это сборник стихов, записанных от руки. Их было немного, и часть из них я помнила из школьной программы. Закрыла книжку и прошлась пальцами по небольшому тиснению на мягкой обложке. Странный рисунок.

Еще немного поизучав находки, я убрала их обратно во внутренний карман куртки. Пусть полежат там, потом, может, отдам Маквелу или выкину. Есть эти конфеты категорически не хотелось. А может, это и не конфеты вовсе? Мало ли что еще может так приятно пахнуть?

Бездумно провела рукой по, казалось бы, пустому карману. Пальцы случайно зацепили еще один кармашек, находящийся внутри. В нем лежал твердый предмет небольшого размера. Выковыривая из кармашка загадочную вещицу, я испытала толику азарта и приключенческого запала. Словно обнаружила сокровище, и сейчас оно вот-вот мне откроется. Ухмыльнувшись своим детским мыслям, вытащила находку на свет и залюбовалась.

На ладони лежала женская серьга. Аккуратный клипс переходил в сплетенные в причудливый узор металлические нити, которые держали красивый многоугольный камень. Он переливался даже при таком тусклом свете, как сейчас. Внутри при каждом движении перетекала капелька красной жидкости. Какая красота!

Поднесла ее поближе к лицу, пытаясь рассмотреть, что внутри камня, но дверь отворилась, и в комнату вошел Мак. Резким движением зажала серьгу в кулаке и опустила в карман своей куртки. Я не желала делиться находкой. Ее заберут, а мне так не хотелось ее отдавать.

Эта серьга манила и звала на нее полюбоваться. Я оставлю ее себе. Мысль о том, что серьгу нужно вернуть владельцу, почему-то даже не пришла в голову. Осознав это, устыдилась. Похоже, я уже начинаю обживаться здесь и становлюсь настоящей преступницей. А что будет дальше?

– Готова? – Мак придирчиво осмотрел меня.

– Готова, – бойко отрапортовала я.

У меня были намерения быть смелой и внимательно слушать Маквела, чтобы поскорее освоиться. Он понял мой настрой и довольно улыбнулся.

В полуосвещенном коридоре я исподтишка рассматривала Маквела. Этот человек вызывал во мне ничем не объяснимое доверие и ложное чувство безопасности. Но я прекрасно помнила его вчерашний тон и колючий взгляд. С ним нужно быть очень осторожной. Если я хочу, чтобы он и дальше мне помогал, то должна быть такой, какую он желает перед собой видеть.

А именно: смелой, забавной и умной девушкой, напоминающей ему дочь. Если сейчас я начну показывать свой характер, то думаю, он, не моргнув глазом, отдаст меня первому встречному. Ну или решит, что я для него уже достаточно взрослая. Пока я не могла придумать для себя участи хуже, чем подвергнуться насилию. Слишком яркими еще были воспоминания о том коротком времени, что я находилась в лапах отшельников. Поэтому пока буду очень осторожна. Но мне нужно было получить информацию о новом доме, поэтому несмело спросила:

– Мак, я хотела бы тебя о многом расспросить. Можно?

– Валяй, – бросил он, не поворачиваясь.

– Что это за огромные животные? – непроизвольно вырвался первый вопрос: уж больно запали они мне в душу.

– Мы называем их «вану». Из всего скудного однообразия животного мира планеты это самые крупные хищники. Они сухопутные, но охотятся в воде и питаются, в основном, рыбой. Очень умные и выносливые. Жаль только, плохо размножаются в неволе и неохотно приручаются.

– А как вы это делаете?

– Приручать можно только маленьких. Тут уж как повезет: если малыш привяжется к хозяину, то, возможно, будет верным ему.

– А зачем у них на носу клеймо?

– А у тебя зачем? – усмехнулся он.

От его грубых слов стало неприятно. Но решив не поддаваться эмоциям, снова спросила:

– Чтобы не украли? Но они же верные. Разве будут слушаться чужого человека, если он их поймает?

– Есть период, когда их приходится добровольно отпускать. Иначе все равно убегут. В определенном возрасте они уплывают на остров. Там живут в стае. Растут, учатся у старшего поколения, размножаются, некоторые меняют окрас. Их потом можно и не узнать. После возвращения на материк они не всегда хотят обратно к владельцу. Особенно самки. Те редко возвращаются к людям. А если с потомством, тем более. Но если связь была крепкой, то они быстро вспоминают и остаются с хозяином до самой смерти.

Я завороженно слушала. Мне казалось чем-то невероятным, что такой огромный зверь может служить человеку и даже дружить с ним. Вот бы мне такого вану. Вздохнула, понимая, что мне вряд ли перепадет редкий малыш. Поэтому, выбросив свои мечты куда подальше, задала следующий интересующий меня вопрос:

– Неужели вы сами строили эти пещеры и проходы?

Мне казалось, что это слишком непосильный труд для людей, у которых нет никакого оборудования.

– Многое сами, а что-то уже было. Мы лишь расширили. Камень неплохо поддается, но нужно быть осторожным. Пока научились, не один десяток людей похоронили заживо. И теперь их духи бродят по этим пещерам как неприкаянные, – закончил он загробным тоном.

Серьезно? Он что, рассчитывал напугать меня привидениями? До них мне не было дела. А вот то, что тоннели могут обрушиться, не порадовало. Наверное, легкое волнение промелькнула на моем лице, так как Мак ухмыльнулся в усы, явно довольный тем, что смог меня застращать.

С небольшой опаской я потрогала серый камень. Пальцы почувствовали легкое тепло.

– Он что, греет? – удивилась я.

– Да, немного. Мы пока не разобрались, почему. В каких-то местах тепла больше, где-то меньше.

– А что это за растения? – задала я следующий вопрос.

Странные стебли ползли по стенам, испуская легкий свет. Прикоснувшись к ним, тоже почувствовала исходящее тепло. Неужели они тоже греют? Взглянула вниз и увидела корни растений. Они едва угадывались под водой, которая серебрилась в небольшой канаве вдоль стены.

– Это местные водоросли. Их тут в каждом водоеме пруд пруди. А воды на планете немало. Здесь только один небольшой материк да несколько островов. Все остальное – море. Кстати, пить тут можно отовсюду. Проблем не было.

– Неужели никто не отравился? – удивилась я.

– Водой нет. Да и смертельно ядовитых растений я здесь не видел. Возможно, их и нет вовсе, растительность здесь небогатая. Вся жизнь, в основном, в море. У меня есть кое-какие записи, могу дать почитать.

– С удовольствием!

Мне действительно стало интересно узнать побольше о планете. А Маквелу явно нравилась эта тема, так как он продолжил:

– Вообще планета вполне комфортна для человека. Воздух есть, я думаю, для этого немало постарались и эти полезные водоросли. Они явно вырабатывают кислород, иначе дышать было бы тяжело под землей. Они неприхотливы и могут расти на суше, только воды им подливай. И посмотри, какие полезные. Светят, воздух насыщают, даже тепла немного дают. И ты удивишься, сколько всего мы из них делаем. Например, рубашка на тебе, бумага.

Я внимательно слушала, поражаясь тому, как такие странные растения могут быть настолько полезными. И ведь догадались люди использовать их в полной мере. Поразительна способность человека в любом отчаянном положении повернуть себе все на пользу. Вспомнилась народная мудрость «голь на выдумку хитра». Это уж точно.

– Потрясающе, – проговорила я, любуясь растениями.

– Да, только тут не всегда так было. Тебе лучше не знать, что творилось здесь в первые годы, – в голосе Мака прозвучали нотки боли и горечи.

– Ты уже давно здесь? – решилась я спросить.

– С самого начала, почти двадцать лет. Будет время – расскажу. Сейчас тут вполне терпимо, есть некий порядок. Но, к сожалению, планета имеет и то, что нам, наверное, никогда не победить.

Голос его стал сухим, а брови нахмурились.

– Что это? – не удержалась я от вопроса.

– Скоро начнется. Сама увидишь. И если повезет, то не очень близко.

Я уже хотела задать очередной вопрос, как он меня грубо прервал:

– Все, пошли. У меня нет времени с тобой трепаться. Три тысячи человек хотят есть и, желательно, согреться.

Я удивилась. Неужели здесь живет так много людей? Я видела гораздо меньше. Но задавать вопросов больше не стала и поспешила за Маквелом. По пути нам попадались мужчины, реже женщины, и мне показалось, что Мак помнит каждого по имени. Я пряталась за его спину и старалась не высовываться.

Молча миновали несколько разветвлений и пару просторных залов, пока не оказались в огромном помещении со стоявшими рядами деревянными столами и лавками. Отполированные до блеска, наверное, годами использования, они были красивы своей грубой простотой.

Мак уверенными шагами прошел к одному из столов и подсел к сидевшим за ним мужчинам. Легонько похлопал по лавке, и я пристроилась рядом, исподтишка озираясь по сторонам. К нам спешила женщина, неся несколько дымящихся мисок. До носа донесся резкий запах рыбы, и я непроизвольно поморщилась.

Рыбные блюда никогда особенно не любила, но пока все, что я ела на этой планете, было с этим ароматом. Ну что же, придется менять вкусы. Привычно вздохнула, прощаясь еще с одним атрибутом из той далекой жизни. Смело взглянула внутрь тарелки, которую недовольно бухнула передо мной женщина лет сорока пяти. Ее волосы, завязанные в высокий хвост, открывали лоб, и я заметила, что на нем нет клейма.

Над бровью заныл ожог, напоминая о себе. Как же так? Вот женщина без клейма, и никто на нее не набрасывается. Наоборот, мужчины очень вежливо с ней общаются и заигрывают. Ну, Маквел! Обманул меня! От негодования я даже не заметила, как зачерпнула полную ложку чего-то густого из миски и затолкала себе в рот.

Надо было признать, что это было невкусно. Да что там! Это было отвратительно. Но под выжидательным взглядом Мака я не посмела выплюнуть все назад. Послушно проглотила, а потом пришла очередь другой порции. Даже не скривилась.

Буду есть, что дают, каким бы мерзким это ни было на вкус. Вон мужчины на вид вполне сильные, а значит, еда питательная. Мне тоже пора браться за свою физическую форму. А то, как показала практика, я ни убежать не могу, ни выкрутиться из захвата, не говоря уже о нанесении хоть мало-мальского урона противнику.

Под одобрительным взглядом Мака съела все до последней капли. Положив ложку на стол, сидела молча, прислушиваясь к беседе. Говорил высокий мужчина с длинными волосами, собранными в косу. Его раскосые глаза пристально смотрели на Мака, а верхняя губа постоянно поднималась, выдавая сильные эмоции злости или отвращения.

– Маквел, кшарк тебя дери! Сколько можно уже терпеть этого выродка? Скоро он окажется у тебя под носом, а ты ему в ноги кланяться будешь? Надо объединиться с Викаром и выловить эту вонючую тварь. Да вздернуть где-нибудь. Этот ублюдок подмял под себя половину материка. Ты видел, как он теснит Харко? Скоро будет Совет, он точно туда явится. Можно там его прикончить. А иначе скоро мы все будем стоять к верху задом.

Мужчина со злостью врезал кулаком по столу. Брякнули тяжелые каменные тарелки, но Маквел даже не вздрогнул. Спокойно посмотрел на говорившего и ответил:

– Я тебя услышал, Ликх. И повторю тебе в последний раз, что столовая – это не место для таких разговоров. Ты ведь в курсе, что кто-то сливает информацию? Или до того отбил себе мозги на тренировках, что они превратились в рагу? Еще раз затеешь такие разговоры в неподходящем месте – я тебе язык отрежу. Понял?

Ликх даже в лице не изменился, словно ему было все равно. Но я видела, как нервно дернулся его кадык. Боится. А значит, есть чего. Искоса посмотрела на профиль Мака. Теперь он меньше всего походил на добродушного дедушку, и почему-то у меня не возникло никаких сомнений, что действительно отрежет. Причем самолично. Ох, снова повторила себе, что нужно быть очень осторожной. А Маквел тем временем продолжил:

– Ну раз уж начал, то давай закончим. Кто считает так же?

Он обвел хмурым взглядом еще пятерых мужчин, сидевших за этим столом. Все едва кивнули в знак согласия.

– Время еще есть. Подумаю над этим, и обсудим позже.

Он резко встал, и я подскочила следом за ним, мельком встретившись взглядом с Ликхом. Он откровенно рассматривал меня, и я порадовалась, что почти вся закутана в одежду. Б-р-р-р! Мерзкий тип. Ставим галочку напротив его имени: «держаться подальше!». И я поспешила за Маком.

В голове все крутился вопрос про ту женщину без клейма. Меня распирало негодование и желание высказать ему парочку «ласковых» слов, но я сдержалась и, контролируя свой тон, негромко спросила:

– Мак, почему та женщина в столовой была без клейма?

– Потому что она шлюха.

На такой откровенный ответ я не рассчитывала и растеряла весь свой пыл. Хотелось получить побольше информации, но Мак был явно не настроен обсуждать эту тему, и я прикусила язык, удовлетворившись таким ответом.

– Ты шить умеешь? – спросил он спустя некоторое время.

– Нет, но если меня научить работать со швейным аппаратом, то, наверное, смогу, – ответила я неуверенно.

– Аппараты? – хмыкнул Мак. – Понятно все с тобой.

А мне стало неловко. О процессе шитья я знала только общие сведения, так как у нас все изготавливалось на роботизированных фабриках. И мне даже в голову не приходило, что здесь может не быть никаких аппаратов. Блин! Как же сложно отвыкать от прежнего комфорта.

– Ну готовить-то, наверное, умеешь?

И столько уверенности было в его словах, что разубеждать его не хотелось. Готовить я, конечно, умела, но все продукты поставлялись на мою кухню уже подготовленными. Их оставалось только заложить в правильной последовательности. Опять непрошенно ворвались воспоминания о наших совместных готовках с мамой, когда она была жива. Небольшая кухня, залитая ярким светом и наполненная ароматами, витающими по ней, словно вживую встала перед мысленным взором. По сердцу расползлась колючая тоска, а на глаза набежали непрошеные слезы. Пришлось усиленно заморгать и тряхнуть головой, сбрасывая наваждение.

– Да, конечно, готовить умею, – ответила я уверенно, скрывая в голосе нотки боли и тоски.

– Вот и отлично! Пошли, определю тебя к Линде. Она заведует кухней. Как ты заметила, у нас все едят в столовой. Обязанность Дома обеспечить всех горячим питанием.

К Линде? К женщине, которая, судя по всему, является его любовницей? Он что, смерти моей хочет? Да Линда нашинкует меня на мелкие кусочки и потушит с овощами. Еще и похвалу от всех получит за такое чудесное рагу. Фу! Какая мерзость! И о чем я только думаю?

Расправила плечи. Я же решила быть сильной? Вот и мое первое испытание: подружиться с женщиной, которая думает, что я забрала у нее мужчину. Пришлось с тоской признать, что это испытание я уже провалила.