Элис промолчала. Она догадывалась, что она скажет, но озвучивать свою догадку вовсе не хотелось. Ведь каждый вздох и выдох причинял девушке невыносимую боль после этих слов.
Миссис Фейн, поняв, что ответа не будет, продолжила, ответив сама :
– Это неважно, потому что что иллюзии, что мистические видения призраков – всё это не существует в нашем мире, в мире живых. Вы должны понимать сами, что то, что вы встречаетесь, просто общаетесь, другими словами, тесно живёте – всё не пойдёт вам на пользу. Как бы то ни было, жить ради мёртвых – гиблое дело. Ведь вы теперь не общаетесь с Эммой Дин, я правильно понимаю? Вам пришлось её отвергнуть, верно?
Элис не смогла удержаться и выкрикнула, резко подняв голову и посмотрев в глаза девушке :
– Да, и что?! Да, я её отвергла! Я не хотела переставать с ней общаться, она сама стала избегать встреч со мной! И какая мне разница, что гиблое, а что не гиблое дело? Никакой! Я люблю Бена! Я счастлива! Это главное, разве нет!? Меня всю жизнь учили, живи себе в радость, так он доставляет мне радость! Он и есть всё моё счастье, он то, ради чего я не сбросилась с крыши многоэтажки!
Психолог положила тёплые ладони на плечи пациентки, слегка сжав пальцы, чтобы она подняла взгляд на неё снова.
– Элис, вы не правы. Поймите, вы же умная, взрослая, девушка! То, что вы мне говорите, совершенно другое дело. Он – ваша жизнь, ваше счастье, но это счастье вас погубит. Да в конце концов, вас так же заберут в психиатрическую больницу от того, что вы будете жить с этим всем! Нельзя жить с мёртвыми, Элис. Это даже мифологически запрещено человеку. Услышьте меня, Элис, – сказала чуть громче последнюю фразу миссис Фейн.
Элис уставились в диван, роняя на бархатную обивку слёзы. Вскоре, она почувствовала на своей щеке любимую ледяную руку и прижала её к своей щеке, что есть сил. Вторая рука заставила её поднять голову и встретиться взглядом с родными голубыми глазами.
– Бен, мне так больно… – прошептала она.
Миссис Фейн с интересом отсела на край дивана, с осторожностью наблюдая за происходящим.
– Элли, не думал, что это скажу, но она права. Она совершенно права во всём, – произнёс призрак, смахивая большим пальцем слезу девушки .
– Ч-что…? – переспросила Элис, её словно ударило током в самое сердце.
– Элис, она права. Ты не должна жить так, – повторил Бен, грустно улыбаясь.
Повторный удар током, сильнее прежнего. Из глаз девушки посыпались градом слёзы…
– Нет… Бен, нет… Это не так, мне всё равно! Я готова умереть, лишь бы быть с тобой… Я так сильно люблю тебя, Бенни…! Я не смогу без тебя… – срываясь на крик просипела она.
– Элли… – парень прижался лбом ко лбу Элис, сжав зубы, чтобы не застонать, – ты не представляешь, как я тебя люблю. Всем собой, ведь я и есть душа. Но ты должна понять, что я умер, милая.
Последние слова словно стрелы каждая буква вонзились в сердце Элис. Она схватилась за сердце, но прижалась второй рукой к любимому.
– Ты уйдёшь?
– Да, я должен уйти. Я заберу с собой остальных, Эл… Тебе ничего не будет напоминать об всех тех муках, что случались с тобой, – сквозь слёзы ответил парень.
– Не уходи, пожалуйста! Я буду так сильно по тебе скучать, я умру без тебя! Нет…– уже кричала Элис.
– Я должен! Должен… Ведь меня заждались уже почти 6 лет… Мне нужно.
– Но зачем? Почему ты должен? Ты никому ничего не должен! – просипела девушка, задыхаясь от горьких слёз.
Бен отстранился, в последний раз крепко, но нежно поцеловав девушку.
– Однажды, ты увидишь меня во сне. Но у тебя уже будет жена или муж, дети… Это тебе на память, – Бен вырвал толстый рыжий кудрявый волос и запихал его в карман Элис, – Обещай, что будешь жить дальше и слушаться миссис Фейн. Если я не уйду сейчас, я не смогу уйти от тебя позже…
– Нет, Бен, нет…
– Прощай, Элли. Я люблю тебя, – произнёс он и поцеловал её в лоб, – обещай мне жить, ладно?
– Нет, Бен, не бросай меня, не оставляй меня одну! – закричала Элис, но было уже поздно.
В сердце невыносимо кольнуло и в глазах потемнело, а в ушах звенело тихое «Прощай, Веснушка»…
ЭЛИС.
Страх. Боль. Одиночество. Тоска…
Внутри снова всё опустело, словно все сладкие соки, что днями копились в моём сосуде жизни, вылили на грязную землю до последней капли.
И ветром сушил оставшиеся следы на стенках звон в ушах и голове, гулко раздававшийся по каждой клеточке тела : «Прощай, Веснушка…».
Стало невыносимо одиноко. Будто от меня отрезали огромную часть, скомкали и вышвырнули.
Тишина убивала. Было слишком тихо, и мне эта тишина причиняла неудобство. Раньше со мной были всегда голоса, а теперь их нет…
Зачем же Бен ушёл? Почему он так поступил, бросил меня? Он ушёл навсегда?
От этой мысли хотелось расплакаться. Я не могла поверить, что тот, кто стал мне самым дорогим в моей жизни уйдёт, будто его и не было. Что же со мной будет?
Тишина стала просто невыносима. Даже сердце не стучало, от чего становилось очень жутко. Почему оно не тревожит меня?
Стало и грустно, и радостно на душе. Бен забрал моё сердце с собой. Не украл, забрал.
Мне захотелось забиться в угол и закричать. Даже в этом странном месте я чувствовала, как по моим щекам ручьями текут слёзы. Я не могла никак смириться с тем, что со мной происходит. Неужели то, что он говорил правда? А что миссис Фейн, добрая психотерапевт говорила, тоже правда?
Неужели я вовсе и не видела призраков? Ни Бена, никого другого…? Неужели у меня всего лишь психическое расстройство, травма после гибели мамы и папы? Нет! Я никогда в это не поверю. Я не смогу. Всё было слишком реальным, чтобы быть глупой, жестокой иллюзией.
И внезапно боль, шум. Захотелось зажать уши. Сердце. Моё бедное сердце снова забилось, сильными ударами разгоняя по венам кровь. Больно, громко, как в прошлый раз невыносимое количество воздуха. Я заплакала ещё сильнее, не от боли, от страха и нежелания.
Ведь я осознавала, что я возвращаюсь в этот полный боли мир…
ГЛАВА 16. Давящая тишина.
Стук сердца стал почти не слышим, но появилось множество посторонних звуков. Шёпот, всхлипывания, шелест бумаги, скрип открываемой двери, шаги… Всё навалилось на разум девушки, и её голова начала болеть ноющей болью…
Элис начала тяжело дышать, чувствуя, что ей что-то давит на живот и грудь.
Звуки стали слишком громкими, и она зло распахнула глаза, увидев ослепительно белый свет больничный палаты и размазанные очертания.
Спустя несколько секунд, зрение стало возвращаться к девушке. Звуки почти затихли, что очень обрадовало Элис, уставшую от вечного шума.
Окончательно привыкнув к свету, девушка увидела несколько пар глаз, пристально смотрящих на неё.
Парень, видимо медбрат; полненькая женщина в белоснежном халате – доктор? Заплаканный взгляд бабушки и грустный дедушки. Миссис Фейн. Очень знакомая девушка, закрывшаяся ото всех блестящими чёрными волосами.
Элис опустила взгляд и поняла, что ей давит на живот. Валли грустно прикрыл глаза и кажется дремал, положив пушистую мордочку на её живот.
Из под больничной сорочки тянулись различные трубки, закрепленные присосками на груди. Из носа и от запястья тоже были проведены трубки. Над ухом равномерно пищала кардиограмма, что очень раздражало…
– Элли… – сквозь плачь произнесла бабушка, подходя к ней и опускаясь рядом, – внученька, ты меня слышишь?
Элис медленно моргнула, давая понять что слышит. Бабушка закусила губу и приложила белый платочек к распухшим глазам. Дедушка опустился рядом с ней и притянул к себе жену, сжав губы в тонкую ниточку. Его глаза тоже были опухшими и красными, но он не позволял себе в эту минуту расплакаться, как его любимая.
Черноволосая девушка подняла голову и встретилась таким же заплаканным взглядом с Элис.
Элис удивилась : Эмма Дин…?
Вспомнив её, она вспомнила и причину её нахождения здесь. Бен.
Девушка стала осматриваться, юркая взглядом надежды в каждый уголок. К горлу поступил тяжёлый комок. Его нигде не было.
Её губы задрожали, и она с усилием просипела :
– Бен…?
Все присутствующие насторожились, психолог помрачнела, опустив взгляд. Её рот искривился в плаче, губы стали дрожать.
Из глаз Элис непроизвольно потекли слёзы. Она стала чаще дышать, воздуха не хватало…
– Бен! – повторила она, пытаясь прокричать , но вышел только сдавленный хрип.
– Бен…?! Бен… Ты не ушёл, я не верю… – заплакала через несколько секунд Элис.
Все заметно напряглись, а психолог сильнее заплакала. Было видно, как на пол падают крупные слёзы.
Элис сорвалась с места, пытаясь встать с кровати, но противные трубки мешали. К ней подскочил дедушка и медбрат, став тянуть её обратно, но она вырвалась :
– Бен, нет! Бен! Я умру без тебя! Ты слышишь меня, я знаю! Бен…!
Девушка истошно закричала, когда её приковали к кровати ремнями. Дедушка и бабушка присели на стулья, закусив губы. Они дрожали всем телом, а миссис Фейн пошатнулась и облокотилась на стену. Женщина всегда была сильной и не давала себе воли в слабости, но в этот момент всё словно рухнуло, и она стала не в силах сдерживать слёзы…
В мгновенье Элис стали гладить и обнимать тёплые руки Эммы Дин, от чего Элис постепенно переставала биться в истерике.
– Тише, тише… Я рядом, мы все рядом… – нежно говорила Эмма, продолжая гладить рыдающую девушку по голове.
– Нет… Это не так, Эмма… – отчаянно сказала Элис, подняв невидящие глаза на подругу, – он не рядом, он далеко… Он очень далеко. Он… он….
Элис запнулась, не в силах продолжить. Она понимала, что никто кроме Кейт не понимает, о ком она говорит, но она делала это для себя, потому что ей это было необходимо.
Через минуту она нашла в себе силы закончить :
– Он сейчас далеко. Он навестил за меня маму и папу…
Эмма испуганно посмотрела в стеклянные глаза девушки. Она отпрянула, но с кровати не ушла, застыв. Элис даже не заметила этого. Руки затряслись с новой силой, воздуха стало не хватать. Она не могла осознать, что она одна. Снова одна…
* * *
Неделю спустя.
– Элли, иди погуляй с Валли, – сказала бабушка, забирая у внучки очередную чашку кофе.
Элис недовольно повела бровями, произнеся холодным голосом :
– Я ещё не допила.
– Элис, это третья чашка за утро. Это уже перебор, – строго проговорила бабушка Сью, – у тебя и так слабое сердце, ты его совсем убить хочешь? Тебе прописали сердечные препараты. Это не шутки!
Элис молча опустила глаза, став рассматривать свои ногти, почти сгрызенные от переживаний. Бабушка тяжело вздохнула, взяв ладошки девушки в свои.
– Элли, отвлекись. Иди прогулялся, на улице такая погода хорошая! Подругам позвони, могу даже тебе денежек дать… – смягчившись, произнесла она. Не услышав ничего в ответ, грустно добавила:
– Валли не хватает тебя. Он очень скучает. Он плох в последнее время…
Элис словно отвесили хлёсткую пощёчину. Она подняла глаза на бабушку.
– Я не вынесу этого, – прошептала она, и бабушка грустно улыбнулась.
– Всему приходит время, милая, и мы над этим не властны. Ему исполняется девять лет в этом году… Не думай о плохом и погуляй с ним. Мы с твоим дедом говорили с миссис Фейн. Она не сказала, что именно ввело тебя снова в депрессию. Но милая, знай, мы всегда тебя выслушаем и поймём, если захочешь с нами поделиться. Ступай, зайчонок.
Элис мгновенно оделась и сбежала вниз, тут же увидев пса. Как только он заметил поводок в руках хозяйки, он тут же повеселел, завиляв хвостом.
Выйдя из дома, девушка повела пса по его любимой дорожке, ведущей в небольшой парк. Валли радовался каждой букашке, пролетающей мимо. Тёплые лучи солнца грели его мокрый носик, от чего тот высунул набок язык, тявкая от удовольствия.
Элис смахнула непрошенную слезинку. Она не хотела думать о том, что её может скоро покинуть и её друг детства. Тот, кто всегда был рядом, как и родители…
Она отчётливо помнила, как ей принесли крохотного золотого щеночка с огромными удивлёнными глазами…
Восемь с половиной лет назад, Рождество, утро…
… – Элис, спускайся вниз! – хором раздались с первого этажа, и девочка вскочила с кровати.
-«Неужели Санта уже принёс подарки? Так не терпится посмотреть!», – радостно подумала она, вылетая из комнаты. Светлые косички запрыгали вслед за ней.
Спустившись вниз, девочка восторженно запищала, увидев кучу нарядных подарков. Но поборов нетерпение открыть их, Элис подбежала к родителям и неуклюже обвила их ещё короткими ручками.
– Какой из них мой? – спросила девочка, косясь на блестящую обертку подарков.
– Хм, ну не знаю… Мне кажется, что вон тот самый большой точно твой, – потёр подбородок папа, весело подмигнув жене.
Элис плюхнулась рядом с подарком и аккуратно стала снимать обёртку. Затаив дыхание, она приподняла крышку и широко раскрыла глаза. В коробке лежал маленький щенок с кудрявой золотой шерсткой. Он сонно таращился на девочку, а она на него. Взяв малыша в руки, Элис медленно повернулась к маме и папе.
– Этот щеночек… мне? Боже, мамуля, папуля! Я так давно хотела собачку! Я так счастлива! – заверещала она и потёрлась щекой об мягкую шерстку.
Девочка подскочила к родителям, прижав к груди щенка.
– Спасибо, спасибо, спасибо! Это лучший подарок на Рождество в моей жизни! Чур имя выбираю я!
Родители засмеялась и дали друг другу пять, довольно смотря на счастливого ребёнка.
– «Назову тебя Валли!», – подумала Элис, вспомнив недавно посмотренный мультик и мысленно произнеся протяжным голосом: «Вал-ли»…
Элис улыбнулась всплывающим картинкам в голове. Она посмотрела на старого Валли и свистнула, подозвав его к себе. Пёс остановился и преданно сел перед хозяйкой. Элис заглянула в добрые глаза и чмокнула его в мокрый носик, от чего пёс чихнул.
Элис стало стыдно. Она ведь даже и не заметила, что её питомец стал хуже себя чувствовать. Она так погрузилась в свои проблемы, что совершенно забыла о том, кого приручила.
Девушка поднялась, и Валли снова побежал рысцой перед ней.
– Всё будет хорошо, мой мальчик… Сходим к ветеринару, он поможет тебе… – произнесла Элис, и пёс гавкнул.
Девушка сама не заметила как ноги её привели к парку, в котором столько произошло…
Она остановилась у злополучного озера и посмотрела на прозрачную воду. Вокруг играли дети, под деревьями на лавочках расположились взрослые и влюбленные парочки. Элис просто опустилась на зелёную траву , позволив псу положить на свою ногу его голову. Девушка стала поглаживать его, от чего тот прикрыл от удовольствия глаза.
Элис грустно хмыкнула, вспоминая собаку-призрака, так же сидевшую рядом с ней у этого озера. В голове всплыл Бен, и Элис тут же судорожно втянула воздух. Ей до сих пор не верилось, что он исчез, как будто ничего и не было.
Может быть его и правда не было? Может, она всё придумала? Нет, что угодно, но только не это. Она не могла столько выдумать, не могла! Как можно так сильно любить иллюзию? Как? Это невозможно. По крайней мере, для Элис.
В памяти как будто картинками замигали воспоминания. Вот Элис впервые увидела Бена в больнице. Его удивлённый и заинтересованный взгляд голубых глаз…
… «Он сидел на стуле, у двери. Рыжие кудрявые локоны волос падали ему на лицо. У него была бледная кожа и голубые, словно небо, глаза. Он был одет в обычные джинсы и белую майку. На его ногах были поношенные серые кроссовки. На вид ему было лет 14-18. Но он был странный. Он был очень бледный, почти прозрачный. И Элис могла поклясться, что через его густые волосы была видна стена.
Он смотрел на Элис так, как будто перед ним был сам Бог. Девушка непонимающе смотрела на него в ответ, но потом ей это дело надоело»…
Элис мучительно улыбнулась, закрыв глаза. В голове мелькнул и их первый физический контакт…
… «Она не прошла и четырёх ступенек, как её ноги подкосились и девушка полетела бы вниз, если бы не сильная рука, ухватившая её под живот, тем самым спасая от падения.
– Осторожно! Головой то думала?! – над ухом прозвучал злой и напуганный голос одновременно»…
Элис осторожно приложила к боку ладонь, вспоминая ледяное прикосновение парня. А лента воспоминаний не останавливалась, показывая девушке те самые кошмарные ночи бессонниц, смягчённые присутствием Бена…
… «Она задыхалась от слёз, обняв свои колени и покачиваясь.
– Дыши, – спокойно произнёс призрак, садясь рядом с девушкой, – вдох… выдох… Не думай.
Элис пыталась успокоиться, глубоко дыша. Мысли о приснившихся родителях не давали ей покоя.
Она стала вслух шептать всего два слова, повторяя их снова и снова : «Мама и папа».
Парень не знал, как помочь девушке, опять. Он протянул к ней руки, и на удивление, они не прошли сквозь неё. Призрак неуверенно притянул дрожащую девушку к себе, осторожно поглаживая её по голове и слегка укачивая, как это делала ночами заботливая медсестра.
Элис доверчиво закрыла глаза, даже не задумываясь, почему призрак снова может спасать её…»…
И сколько помнила Элис, так было всегда.
… «– Поспи, – шепнул призрак, – я буду рядом. Помогать твоему ловцу снов, что весит у тебя над подушкой. Надеюсь, поймаю тебе хоть один нормальный сон.»…
Девушка не сдержала горькую слезу, которая тут же покаталась по щеке и упала на плечо. Голос парня отдавался в голове тихим эхом.
Он был рядом и на кладбище, когда она решила прийти к покойным отцу и матери.
…«Бен подскочил к девушке, крепко её к себе прижимая и укачивая, но она отпихивала его, зовя родителей. Громко, душераздирающе… Она рыдала, вырывая себе волосы и разбивая руки в кровь о снег, внезапно ставший жёстким как лёд, а не серебряным и пушистым, пока призрак не сжал её руки и ноги, успокаивающе укачивая девушку.»…
Он был рядом и в школе, и дома. Везде, где только она была. Последние два месяца они всё время проводили вместе, поглощенные друг другом.
Обрывки воспоминаний стали мелькать в голове…
…«– Бен…! – возмущённо закричала Элис, когда парень толкнул её руку с рожком мороженного прямо ей в лицо.
– Ты и так красивая, Веснушка, – весело отозвался Бен, притягивая её к себе за талию. Он лизнул Элис в испачканный кремом нос и мгновенно получил лёгкий подзатыльник.»…
… «– А знаешь, что я хочу сейчас сделать? Я хочу укусить тебя за нос! – шептал на ухо Элис призрак, потянувшись к её носу.
– Бен, – шикнула она, поднимая глаза от тетради, – Ты мне дашь нормально дописать сочинение или нет? Весь урок пристаешь ко мне! Из-за тебя у меня опять будут плохие отметки!
– Хм, дай подумать… – картинно потёр подбородок парень, посмотрев в окно, – пожалуй… Нет.
– Бен…!»…
По щекам уже безостановочно лились одна за другой крупные слёзы. Валли забеспокоился и заскулил, начав пихать её носом в бок.
Почему на неё так много свалилось? Почему она? Почему так тяжело забыть любимых людей? Почему следом за мамой и папой, и он покинул её?
Элис снова безутешно бесшумно рыдала, закрыв ладонями глаза. Она даже не услышала, как рядом с ней кто-то опустился. Она лишь поняла это, когда ей на спину легла тёплая ладонь.
Девушка вздрогнула и открыла глаза, повернув голову назад. На неё смотрела обеспокоенная Эмма Дин. Волосы не были модно уложены , тушь на глазах слегка размазана… Но это была она.
Элис не понимающе смотрела на неё, не веря, что это действительно она.
– Это не ты. Это не можешь быть ты, – произнесла Элис, снова утыкаясь в ладони.
Её требовательно развернули к себе и отняли от лица руки. Девушка испугалась, уже чётко осознавая, что перед ней настоящая Эмма.
– Это я, Конорс. Я что, до такой степени страшная сегодня, что ты меня не узнала? – произнесла спокойным голосом Эмма, не отпуская рук девушки.
– Но как ты меня нашла? А главное, зачем? – спросила Элис, глядя прямо ей в глаза.
– Я зашла к твоим роди… бабушке и дедушке, и спросила, где ты. Они мне сказали, что ты ушла гулять с собакой. А куда ты можешь ещё пойти, кроме как сюда? Ты вечно здесь ошиваешься, Конорс, я знаю. И я оказалась права, ведь ты здесь, – пожала плечами Эмма, отпуская руки девушки.
– Хорошо. Но ты не ответила зачем, – настаивала Элис, заметив, что она опускает взгляд, – мы не общались два месяца. С чего такое внимание? Зачем ты вообще пришла ко мне в больницу? Опять будешь объяснять тем, что это в тебе проснулось благородство? Заиграла снова сестра милосердия?
Эмма недовольно подняла взгляд.
– А ты заострила свой язычок, Элис. Ненамного, но заточила. Мне это даже нравится. Не мямлишь, а сразу к делу переходишь. Я не стану так делать. И я не стану врать. В этом нет смысла.
– Ну, говори, – горько хмыкнула Элис, как будто не она здесь только что плакала.
– Я не знаю, что у тебя на уме, Элис Конорс. Я не знаю, что вообще с тобой происходит. Может быть, ты двинулись после смерти твоих родителей, может ещё из-за чего-то, я просто не знаю. Чёрт, я даже не знаю, кого ты предпочла мне! Я – королева школьных слухов, не знаю о тебе ни черта. Но я знаю одно, я хочу быть рядом. И мне наплевать, что мы не общались два месяца! Я хочу быть с тобой и всё. Ведь я… Я до сих пор люблю тебя и мне больно, когда тебе больно. И мне было очень больно, когда ты отвергла меня. Но я не сдаюсь. Я не сдалась. Я пойму конечно, если ты гетеросексуальна, хотя по твоему поведению на той экскурсии не скажешь. Но если ты не хочешь продолжать со мной общение, если ты… не любишь то дай знак, ладно? Чтобы я окончательно поняла, кто я для тебя, – выпалила Эмма, снова взяв за руки Элис, – хотя бы просто расскажи мне, что с тобой произошло, почему ты плачешь здесь? И убери от меня своего пса…
Валли бодал в бок Эмму. Элис прижала к себе питомца и стала гладить его по голове.
– Я плачу, потому что не могу забыться. Я плачу, потому что снова осталась одна. Совершенно одна. Если я расскажу тебе, ты посмеёшься и скажешь, что мне пора в психушку, – холодно выдавила Элис, пытаясь выдернуть свои руки из рук девушки.
– Но это не так… – прошептала она, не давая освободиться, – это абсолютно не так, это не правда. Я не стану смеяться над чужими проблемами и горем. Никогда.
– Ладно. Я с самого начала, с самого того момента, как я очнулась после комы в больнице, я вижу призраков. Видела. Тех, кого не видят другие. Для вас они просто не существуют, но я контактировала с ними. И со мной с самой палаты в больнице был… – девушка сглотнула тяжёлый ком в горле, – Со мной был парень. Очень хороший парень. Его звали Бен. Он всегда был со мной. Он успокаивал меня ночами, отвлекал от плохих мыслей, помогал. Это ведь он спас меня тогда, когда я провалилась под лёд на этом озере. Он принёс меня домой после того, как я сходила на кладбище. Всё делал он. И мы полюбили друг друга. Очень сильно. И признались друг другу мы тогда, когда ты призналась мне. Я выбрала его. Я всегда его выбирала…
Эмма была бледна. Было видно – она верит каждому слову.
– Этот парень – призрак?
– Да, – коротко кивнула девушка.
– Что же тогда случилось с ним? Почему ты говоришь о нём в прошедшем времени?
– Он ушёл. На приёме у моего психолога он решил, что должен уйти. Ведь миссис Фейн сказала слишком много. Разом. Я уверена, она жалеет об этом, но с другой стороны мне нужно было это рано или поздно услышать. И из-за этого у меня и случился сердечный приступ. Он говорил, что безумно меня любит и ему трудно уходить, но… он сказал, если не уйдёт сейчас, не сможет уйти никогда. Сказал, что придёт ко мне однажды во сне. Он вырвал мне свой волос… и… – Элис замедлилась, став трогать свои брюки. Её лицо бледнело с каждым движением, – и засунул мне его в карман… а на мне те брюки.
Она дрожащей рукой залезла в правый карман и нащупала что-то тонкое и длинное. Вынув руку и увидев толстый огненно-рыжий кудрявый волос, Элис зажала рот рукой, а из глаз брызнули слёзы. Она еле сдерживала крик, смотря на него.
– Элис, Элис, ты чего…? – испугалась Эмма, прижимая к себе корчившуюся девушку, – Тихо, тихо… Ч-ч-ч…
Элис всё ещё сжимала изо всех сил скривившийся рот, не отрывая взгляд от волоса, от частички любимого. Рядом снова забеспокоился Валли.
– Элис, ты меня слышишь? Вот так, давай… – растерянно говорила девушка, облокачивая на себя Элис. Она начала гладить её по голове, пытаясь успокоить. Элис продолжала корчиться, смотря на волос.
Наконец, Элис опустила руку, зажимающую рот и приложила её к горящему лбу. Эмма не понимающе смотрела на её руку, держащую волос.
– Элис, что с тобой? – несмело спросила она, – ты вся горишь!
– Это… его волос. Он дал мне его… на память… – просипела в ответ Элис.
– Но в твоей руке ничего нет…
Элис нервно хихикнула :
– Как же нет? Рыжий кудрявый волос не видишь?
Эмма покачала головой, а Элис закивала, прохрипев:
– Ну, если его могла видеть только я, значит и волос его доступен только мне. Хитро придумано…
Элис усмехнулась, убрав волос обратно в карман. Она закрыла глаза, не в силах смотреть на счастливых вокруг людей.
– Конорс, да с тобой с ума сойти можно… – с истеричными нотками прохмыкала Эмма, вздыхая.
– А что терять? Я уже. Коли любишь меня, значит моё не совсем здравомыслие тебя не напугает, – дёрнула уголком губ девушка.
– Так это да, Конорс? Ты даёшь мне шанс залечить твоё «не совсем здравомыслие» или будешь и дальше сходить с катушек в одиночестве?
– Да.
Девушки замолчали. Элис почувствовала, как Эмма положила подбородок той на плечо. И только через несколько минут молчание прервалось…
– Эмма, ты мне правда поверила или просто считаешь психом? – произнесла Элис, переведя взгляд на девушку.
– Правда поверила и считаю психом, – фыркнула в ответ она но тут же смягчилась, – конечно поверила. Как такое можно выдумать?
– Психолог сказала, что скорее всего, у меня психическое расстройство.
– Вполне возможно. Но я так не думаю.
Спустя минуту, совсем другим тоном, мягким, Эмма тихо спросила :
– Ты сильно его любила?
– Люблю. Я знаю, это не нормально любить того, кто умер, но я ведь даже не знаю, происходило ли это всё на самом деле или это просто в моей голове? И мы ведь над этим не властны, верно? Мы не выбираем, кого любить… тебе ли это не знать…?
Эмма ухмыльнулась.
– Слушай, Элис. Я конечно, не психолог и не врач вообще, но я вот что тебе скажу: не старайся помнить плохие вещи. Они сгубят тебя медленно и мучительно. Не надо. Старайся их забывать. Я знаю, что это очень тяжело, но ты пойми… а я знаю, ты поймёшь. Я знаю, что тебе говорили уже это, но я всё равно повторю. Живой человек не может жить, любя мёртвых. Он одной ногой уже в могиле, понимаешь? Нельзя любить мёртвых, надо любить живых, Элли. А ты жива…
Элис хотелось оттолкнуть Эмму, но руки онемели. Она была тоже абсолютно права. Элис грустно улыбнулась.
– Хотелось бы мне быть мёртвой… да только я не могу. Мне нельзя. Я обещала ему жить. И я буду жить ради этого обещания…
– Опять ты всё неправильно поняла, Конорс. Опять всё воспринимаешь по-своему, – тяжко вздохнула Эмма, крепче смыкая руки на животе подруги…