Мы все умрем вчера

Глава 5. Петр Семенович Немыкин

Петр Семенович Немыкин уже давно не знал покоя. Все в жизни как-то закрутилось и завертелось. Красный диплом в университете современных технологий, внезапное предложение сесть на освободившееся место заведующего сектором в научно-исследовательском институте, затем – заведующим отделением, потом – всем отделом, заместителем директора, и вот он восседал в директорском кресле, имея много привилегий и хорошую зарплату. Можно было бы сказать, что благодаря быстрому карьерному росту жизнь этого маленького, но очень жизнелюбивого и умного человека удалась, если бы не одно обстоятельство.

Когда-то очень давно, лет двадцать назад, полностью окунувшись в научную деятельность и ответственную работу руководителя, он потерял свою единственную любовь. Петр Семенович не забыл тот далекий декабрьский вечер, когда худенькая Лиза в цветном платочке и модном синем пальто стояла возле памятника, олицетворяющего искусство и просвещение, и грела дыханием свои замерзшие почти детские ладошки. Из-под платка выбилась прядь каштановых волос. Пухлые щечки раскраснелись на морозе, а зеленые глаза с поволокой смотрели на него нежно и с теплотой.

– Лизонька, давайте пройдем с вами куда-нибудь – например, зайдем в кафе, попьем горячего душистого чая, а к нему возьмем пирожных, согреемся и поговорим.

– Хорошо, Петр Семенович.

Лиза работала лаборанткой в его институте. Здесь начальник и заметил подчиненную.

В чайной он помог снять девушке пальто, посадил ее за близстоящий столик. Испив первый глоток чая, Петр совсем успокоился.

– Лизонька, я уже давно наблюдаю за вами, вы исправно ведете свою работу, и я предполагаю, что и как девушка вы такая же благоразумная и порядочная, и вообще просто замечательная. Я хочу предложить вам дружбу. Нет, я хочу выйти за рамки простой дружбы, я ищу девушку для серьезных отношений, и, похоже, я такую девушку уже встретил. Это вы! Что вы на это скажете?

Девушка пожала плечами. Мужчина был старше ее лет на пятнадцать. «Ну не так он уж и стар», – подумала она.

– Ну, пожалуй, попробуем.

– Замечательно, я приглашаю вас к себе домой. Моя мама будет очень вам рада.

В домашней обстановке строгий и важный Петр Семенович превратился просто в Петю, веселого милого парня с тонким чувством юмора, лет тридцати семи, компанейского и располагающего к себе.

Лиза сначала стеснялась, долго расчесывалась в прихожей комнате у зеркала, висящего в рамке на стене, но Петя нежно взял ее под локоть и провел в гостиную. С мамой она только что познакомилась в прихожей и сейчас просто села на диван за стол. Он был заставлен всякими яствами, и Лизонька тут же забыла, что в гостях, и стала пробовать закуски. Мария Степановна, мама Пети, мило улыбалась, угощая девушку, подкладывала ей салаты, отбивные с картошкой и котлеты. Петр не мог нарадоваться гостье и забыл про свой голод.

– Мама, я сам в состоянии поухаживать за Лизонькой.

– У тебя был трудный день, Петя, лучше хорошо поешь, тебе опять завтра на работу, как всегда, убежишь, не позавтракав.

– Ну, полноте, мама, давайте лучше обогащаться духовной пищей.

Пока девушка пробовала маринованные грибочки, мать подала знак сыну, и они вышли из комнаты на кухню.

– Она тебе не пара! – четко отчеканила мать.

– Почему! Что она тебе плохого сделала, мама?

– Она просто ребенок, тебе нужна женщина, уверенная в себе, взрослая и занимающая определенное место на социальной лестнице.

– Это, типа, начальник какого-нибудь отдела?

– Да!

– Мама, мне это неинтересно, и я пошел к гостье, мы ее бросили совсем одну, а это нехорошо.

Петр открыл дверь в гостевую. Девушка стояла у полки с электронными книгами.

– Можно я возьму эту? – спросила она входящего. – Эта книга со стихами Анны Ахматовой.

– Это любимая мамина книга. Возьми, Лизонька, возьми, конечно, мой ангелочек.

С того вечера Лиза Флорова больше не встречалась с Петром Семеновичем. Она всячески его избегала, и он не мог даже себе представить, что их разлучила собственная мать. Она позвонила девушке, когда сына не было дома, и сообщила ей, что у Петра Семеновича уже есть невеста, и даже назначена дата свадьбы, и они с сыном ждут не дождутся, когда она прилетит из Англии.

Время шло, и стало понятно, что старая женщина ее обманула, так как Петр Семенович так и остался холостяком, но Лиза увлеклась коллегой по лаборатории и вскоре вышла за него замуж.

Сколько ни искал себе жену Петр, всех сравнивал с Лизой. Так однолюбом и остался на всю жизнь. Но это пугало его еще больше, ведь мама была больна, и с ее смертью черная дыра одиночества засосала бы его навсегда и бесповоротно.

В дверь постучали.

– Да-да! Войдите!

Харитонов, поздоровавшись, вошел в кабинет.

– Петр Семенович, войдите в мое положение, у меня умирает жена. Можно я несколько дней побуду с ней? Образцы мертвой ткани я взял, с ними работает Дези.

– Дези? Кто это?

– Это, это… это моя лаборантка, это ее прозвище. Так мы называем ее между собой.

– А она точно справится?

– Справится, не сомневайтесь!

– Идите, Эдик, домой, отоспитесь. Я вижу, как вам тяжело.

– Вы тоже неважно выглядите. Кто это? Мама? – Эд показал на фотографию, стоящую у босса на столе.

– Моя мама. Она тоже умирает от этой болезни.

– Сколько?

– Неделю.

– Я думаю, что мы с Дези успеем, я тоже очень заинтересован в успехе этого предприятия. Маме передавайте привет.

– Хорошо, спасибо. Подождите, Эдик, у вас есть какие-нибудь догадки?

– Да, но они на грани фантастики!

– Вы меня заинтриговали. Вы можете поделиться своими мыслями?

– Позже, чуть позже, вы скоро обо всем узнаете.

Дома Эдика ждала больная, он обнял ее и поцеловал, как ребенка, в лобик.

– Эдя, почитай, что здесь пишут, я стала плохо видеть. – В руках Алена держала газету.

– Сейчас, моя дорогая, скажи, у тебя сегодня были приступы?

– Нет, Эдя, пока не было, – слабым голосом ответила больная.

Глава 6. Романтические воспоминания

– Замечательно, просто замечательно! Я знаю, что ты обязательно поправишься!

– Эдя, а помнишь, как мы с тобой познакомились?

Мужчина закрыл глаза, и воспоминания его захлестнули с головой. Это было зимой, на городской новогодней елке, за пятнадцать минут до боя курантов. Он стоял в своей компании, где парень по имени Митяй, активно жестикулируя руками, рассказывал какую-то забавную историю, как ему это казалось, которая произошла с ним вчера. Но он был изрядно выпившим и никак не мог закончить начатый рассказ.

– Хватит пить! – остановила его Рита, высокая и худощавая девушка из их компании, и вырвала бутылку из рук Митяя.

– Отдай! – завопил тот.

Но Эдик уже не слышал их разборки. Его внимание привлек звонкий, с серебристыми россыпями смех прекрасной незнакомки. Она стояла неподалеку в своей компании: легкая, необычная, нереальная, как будто бы явилась на один миг из сказочного мира и вскоре должна была опять исчезнуть, но уже навсегда. Эдик стал обдумывать план, как познакомиться с девушкой. И, боясь, что он ее может потерять в этой многоликой толпе, пошел на импровизацию.

– Снегурочка, подскажите, как скоро придет Дедушка Мороз? А то нашему совершеннолетнему другу срочно понадобились сапоги-скороходы, он их заказывал в своем письме к Дедушке Морозу.

Девушка перестала смеяться, не поняв, что от нее хотят.

– Вы не волнуйтесь, – не отступал Эд. – Хотите, я буду Дедушкой Морозом? Загадывайте любое желание, и я его исполню.

Девушка широко заулыбалась:

– Прямо любое желание?

– Любое!

Она хитро прищурила глаза и сказала, чуть подумав:

– Я думаю, что сапоги-скороходы мне бы тоже пригодились.

– Будет исполнено! Приходите завтра в это же время на это же место за своим подарком. Меня зовут Эдуардом.

– А меня Аленой.

Бой курантов мощной волной разнесся по всей площади и завершился оглушительным салютом. Народ ликовал. Люди обнимались, целовались и поздравляли друг друга, и в этом безумии Харитонов потерял понравившуюся ему Алену. Она исчезла так же внезапно, как и появилась перед салютом. Но на следующий день, вернее в ночь, Эдуард вернулся на эту площадь.

«Ну, пошутил и хватит, конечно, она забыла о разговоре и меня ни разу не вспомнила. Что я тут делаю?» – рассуждал он про себя, оглядываясь на немногочисленные группы людей, посетивших эту площадь. Его внимание привлекли яркие гирлянды. Парень старался их разглядеть, как вдруг кто-то за его спиной нарочито кашлянул, и нежный девичий голос произнес нараспев:

– Я за сапогами-скороходами.

Он резко обернулся. Перед ним стояла его девушка. От неожиданности юноша потерял дар речи, потом подставил свой локоть, она взяла его под руку, и они парой пошли молча по заснеженным улицам, как будто уже давно были друг с другом знакомы. По их юным лицам мелькали отсветы иллюминаций и салютов большого города, но светились их лица не по этой причине, а просто от большого счастья, что они смогли найти друг друга. Так началась дружба двух молодых людей.

– Да, дорогая, я все помню, до каждой мелочи.

– Я тогда случайно оказалась возле елки. Я думала, что ты пошутил насчет сапог-скороходов. Это подруга меня затянула, я тогда еще не хотела идти с ней на площадь. В нашей компании были одни парни, а она не хотела идти одна с ними. Я ей и уступила.

– Ты умничка, ты всегда правильно поступаешь.

– А помнишь другую историю, как мы не могли поймать такси?

– Да, мы тогда шли пешком километров пятнадцать. У меня тогда сломался астролет.

– А помнишь, как меня однажды укусила нанопчела? У меня тогда пол-лица опухло, но ты не испугался моего внешнего вида и не сбежал от меня.

– Я понял, что теперь ты точно моя и никуда от меня не денешься, как в тот вечер.

– Это в какой вечер?

– А тогда, когда…

Они, как дети, до ночи вспоминали разные истории из своей жизни, и девушка улыбалась и сияла. Когда она устала и уснула, Эдик подумал: «Как бы это не было ремиссией перед очередным, еще более сильным приступом болезни». Его сердце сжалось от страха, и он отправился в свой кабинет.

– Дези, есть новости?

– Нет, Эдя! Подожди еще немного, до завтра.

– Поторопись, Дези!

– Хорошо!

Глава 7. Ямайка, Аннета и шоколадная фабрика

Ямайка, весело встряхнув рыжими кудрями, подошел к стройной брюнетке в короткой модной юбке и на виду у всех поцеловал ее в губы – страстно и в то же время как-то по-детски наивно. Аннета оттолкнула его слегка, ее брови удивленно взлетели вверх, и она тихо спросила:

– Ян, ты что это, не заболел, случайно?

– Да, да! Я эту девушку люблю, да, люблю! И что тут такого? Только она не верит, – сказал он смотревшим на них сотрудникам. – И вообще, нечего тут простаивать, рабочее время еще не закончилось, расходитесь, товарищи, расходитесь!

Работники шоколадной фабрики пожали плечами, мол, сами тут разбирайтесь, раз вы не нуждаетесь в нашем богатом жизненном опыте, и стали потихоньку расходиться. Вдали по коридору замаячил силуэт немолодого жгучего брюнета. Он стремительно приближался к кулеру и, заметив Мякишева Яна, сурово спросил его:

– А ты чего тут прохлаждаешься?

– Я тут водички захотел попить, не хочу умереть от сладкой жизни.

– Не бойся, я тебе не дам умереть! Завтра же уволю, если в сию минуту не вернешься в цех!

– Аннета Юрьевна! – обратился он теперь к Аннете, как только ушел Ян. – В связи со сложившейся обстановкой в нашей стране выпуск шоколадных изделий сократился до минимума. Подготовьте отчет о проделанной работе, но вначале пройдите в мой кабинет.

– На сколько придется сократить штат работников? – спросила обеспокоенная девушка и погрузилась в мягкое, пушистое, как облако, кресло, стоящее в кабинете босса.

– На семьдесят процентов, но этим займутся в отделе кадров.

– Что будет с освободившимися подсобными помещениями?

Михаил Сергеевич удивленно посмотрел на молодую женщину:

– Не слишком ли много вопросов для бухгалтера?

– Для старшего бухгалтера! – поправила его Аннета.

– Не злись, давай вместе проведем удивительный вечер в одном из ресторанов? – слащаво улыбаясь, внезапно предложил босс.

Женщина поднялась и от смущения и негодования выскочила из кабинета директора, поспешив на террасу, на свежий воздух.

День клонился к концу, рабочие стали расходиться по домам. Ямайка усердно ждал у входной двери Аннету. Она, выходя из здания, чуть не налетела на парня.

– Плохие новости, Ямайка, штат сокращают.

– Это мы еще посмотрим! Я устрою митинг! Мы, мы все трудящиеся, с которыми так жестоко поступили, устроим штурм этому зданию, я лично ворвусь в кабинет Кощея и нагажу ему в ботинок, как кот.

Девушка улыбнулась:

– Ладно с этим Кощеем. Ты что устроил тут с этим поцелуем? И вообще, ты не умеешь целоваться.

– Так научи меня.

– Ладно, научу, но не более того, я никогда не буду твоей девушкой, я старше тебя на семь лет, и… я не люблю рыжих.

– Я не рыжий, я золотой. И все равно ты будешь моей рано или поздно, к тому же после сорока я поседею и уже не буду рыжим, и вообще, может, стану лысым от старости.

– Лысых я тоже не люблю! – крикнула ему через плечо уходившая. – И старых!

Глава 8. Амадео

Заходя домой, Аннета остановилась возле зеркала, рассматривая свои крупные и выразительные черты лица. «Может, ты и не такой плохой, Ямайка, просто еще мальчишка, взбалмошный, озорной мальчишка, а мне нужен мужчина. Тебе лучше повзрослеть, и чем быстрее, тем лучше, а то я к этому времени состарюсь», – подумала она.

Пушистый рыжий кот завертелся у ее ног. Она подобрала его на улице еще котенком полгода назад, и теперь он постоянно напоминал ей Ямайку.

– Ямайка, пойдем, я тебя покормлю. Я тебе купила ливерную колбасу.

Кот послушно последовал за ней на кухню и с удовольствием принялся за еду.

Раздался нежный звонок колокольчика. Девушка хлопнула в ладоши, и в помещении повисло виртуальное изображение очень серьезного смуглого мужчины, возрастом лет тридцати пяти. По усталым его глазам нетрудно было догадаться, что день выдался нелегким, но он еще способен его продолжить с очаровательной брюнеткой.

– Аннетка, – обратился он к ней с легким итальянским акцентом, – я приглашаю тебя посетить ресторан. А какой, можешь выбрать сама.

– Амадео, я очень устала. Может, в следующий раз?

– Я возражения не принимаю, сегодня прекрасный вечер. Предлагаю посетить ресторан по месту жительства, то есть в твоем или в моем доме. В нашем доме эпидемия как-то сильно не распространилась. Если у тебя тоже, то выбор для тебя стал в два раза шире.

– Хорошо, давай ко мне. Я буду готова через час.

Девушка достала из шкафа серебристое платье, которое ни разу не надевала. Она, конечно, хотела его надеть не по такому случаю, но встречать гостя в обычной одежде не хотелось. Платье облегло девичий стан и еще больше подчеркнуло ее красивую фигуру. Настроение приподнялось, и весь негатив прожитого дня вдруг отступил на задний план. Аннета взяла тушь и подкрасила ресницы, которые и без того были длинными и черными, но от этого стали еще длиннее и гуще. Алая помада подчеркнула красивую форму губ. Одним движением девушка потянула из волос золотистую заколку, и она легко выскользнула из шелковых локонов, и на плечи упали тяжелые пряди черных как смоль волос.

Опять зазвонил колокольчик.

– Аннетка, я жду тебя внизу.

Девушка закрыла входную дверь квартиры и спустилась в лифте на первый этаж.

Молоденький швейцар распахнул перед гостьей, похожей на принцессу, двери.

В зале ресторана было полутемно и почти не было посетителей, все-таки эпидемия давала о себе знать. На бордовых стенах мелькали полумертвые тени, а аккорды неизвестного инструмента звучали приглушенно, таинственно и печально. Было ощущение, что она попала в другой мир. В центре зала плыли виртуальные фигурки танцующих мужчин и женщин в атласных платьях восемнадцатого века. «Тогда тоже была эпидемия и унесла много жизней», – подумала молодая женщина и стала отгонять от себя эту грустную мысль. Администратор ресторана проводил гостью к отдельному столику, где сидел ее знакомый.

– Что вы будете заказывать? – спросил подошедший официант.

– А у вас сегодня есть что-нибудь из натуральных морепродуктов? – спросил итальянец и, откинувшись на спинку стула, положил ногу на ногу.

– Увы, остались только молекулярно-тонические крабы, – грустно, с сочувствием, в нос ответил работник ресторана.

– Все ясно, эти жалкие существа никогда не жили в океане, их сделали на пищевом предприятии, и у них даже глаза из желатина! – вспылил иностранец, выразительно и резко жестикулируя руками.

– Ну, не нервничай, никто не виноват: эпидемия, хаос. Когда она пройдет, крабов начнут вылавливать из океана. И в магазинах они появятся, и в ресторанах, как раньше, – стала успокаивать Амадео девушка, гладя его по спине.

– Ничего не будет, ничего не появится, несите ваши искусственные крабы и «Диалекту» сорокаградусную! Девушке принесите салат и любое вино.

– Я вообще-то хотела…

– Я мужчина, и я очень расстроен, мне виднее, что нужно такой девушке, как ты!

Аннета поджала губы и уже стала жалеть, что согласилась на это свидание. Она слышала, что у итальянцев горячий темперамент, но всегда думала, что они уж точно не зануды.

Выпив пятьдесят грамм водки, мужчина стал рассказывать о своих высоких достижениях в области видеосвязи, постоянно подливая вино Аннете. Она быстро захмелела и уже не слушала, что ей рассказывает ее воздыхатель. Захотелось домой в свою квартиру, укрыться мягким пледом, обнять пушистого рыжего кота и уснуть…

Очнулась она не в своей постели, и это ее насторожило. Она оглянулась. Текстильные обои на стенах создавали иллюзию, что находишься не в комнате, а на море, где все пропитано безмятежностью и ленью. Только при постоянно меняющемся освещении, исходящем от обоев, создавалось впечатление, что волны плавно перемещаются в трехмерном пространстве. Подняв голову, девушка увидела на потолке лазурное чистое небо. Звучала тихая, нежная музыка, а сама кровать напоминала небольшой корабль из сосны, который источал аромат свежевырубленного дерева. Нос мачты украшала голова какого-то невиданного зверя. Паруса были виртуальными, нежно-голубыми, под цвет неба. На журнальном столике из очень дорогого материала лежала цифровая записка из нулей и единиц. Это было нововведение в современную письменность, где буквы и фразы заменялись цифрами, но при определенной подготовке можно было одним коротким сочетанием цифр выразить целую законченную мысль и даже спектр самых глубоких и чувственных переживаний. Удобно было и то, что от самих цифр зависел и стиль написанного. Например, деловые сообщения писались из четверок и нулей, любовные – из двоек и нулей, стихи – из троек и нулей, бытовые – из единиц и нулей, и только книги печатались по старинке буквами.

Аннета Лус легко читала такие цифрограммы. Они назывались просто: ЦИП (цифровая письменность), а в шутку, по-народному – ЦЫПА.

«Я на работе, еда на кухне, целую, Амадео», – прочитала она.

«Что за новости! Мне же надо на работу! Сколько времени?» Девушка подбежала к входной двери – та была закрыта на ключ. Подбежала к окну и высунулась из него – у нее закружилась голова: сороковой этаж.

– Что же делать? Что же делать? Амадео, немедленно выпусти меня из квартиры! Я опаздываю на работу! – закричала она.

В комнате появилась проекция итальянца:

– Дэвушки не должны работать, у меня хватит денег на нас двоих и еще на наших детей и внуков!

– Что за шутки? Приказываю выпустить меня отсюда! – И пленница сердито топнула ногой.

– Хорошо! Возьми запасной ключ в столике, который стоит в прихожей, иди и попрощайся со своей работой.

Глава 9. Конфликт с директором

Девушка появилась на работе с опозданием на сорок минут. К ней тут же подошел Ямайка.

– Дорогая, я уже успел за эти сорок минут соскучиться по тебе. Где ты была? Ну и вид у тебя! Тебя что, постирали в стиральной машинке, а встреча с катком была неудачной?

– Ян, мне не до шуток! И вообще, отстань от меня! Тебя все равно скоро уволят! И кому ты такой безработный будешь нужен? – Перевозбужденная девушка продолжала что-то кричать. Остолбеневший юноша тихо спросил ее:

– Как? Меня хотят уволить? Я ничего такого не сделал, чтобы меня уволили!

– Ах, Ян! Не волнуйся, что-нибудь придумаем! Может, тебя и не уволят, а кого-то другого, кто попадет в эти семьдесят процентов.

– Семьдесят процентов? – присвистнул Ямайка. – Это слишком много! Пострадают семьдесят процентов людей, которые окажутся на улице, где бушует к тому же чума! Это верная смерть! Это неслыханно! Семьдесят процентов! Не будет этого! Не позволю!

– Ямайка, иди работать. Ну что ты можешь сделать?

Тут как из-под земли вырос Михаил Сергеевич в своем неизменном строгом костюме и набросился на Ямайку.

– Иди работай, тебе же сказали. Но завтра тебя уже здесь не будет! Ты мне давно не нравишься! Аннета Юрьевна, подготовьте документы на увольнение Мякишева. Чего стоишь как вкопанная, ты что, не слышала, что я сказал? – заорал он.

Аннета по-прежнему продолжала стоять, а глаза ее стали сверкать от гнева. Директор опешил от неожиданности, но быстро взял себя в руки и продолжил:

– Я тебе что сказал, курица безмозглая, быстро… – Но тут он почувствовал мощный удар в челюсть крепким кулаком. В глазах потемнело, но мужчина не упал. Он встряхнул головой, потрогал челюсть, на месте ли она, посмотрел на ребят и быстрым шагом пошел к себе в кабинет.