Любить не обязуйся…

Крис медленно поднимается, так медленно, что я понимаю, он всё это делает только для меня. Я осознаю, что не адекватна, но на то есть своим причины.

– Всё хорошо, – брат делает плавный шаг ко мне. – Я же ничего не знаю, расскажи мне. – И слова такие мягкие, так и хотелось обнять его уткнуться в плечо и гулко разрыдаться. Но в голове застыла мысль, а вдруг это план. Вдруг меня сейчас усыпят, а когда я проснусь, то увижу только больничную палату – Милая, всё будет хорошо, тебе нечего бояться! Ты же со мной! – и с улыбкой добавляет. – Мы же банда! Ты забыла? – уговариваю себя не реагировать. – Ну же… иди ко мне, не бойся.

Брат распростёр руки, видимо до последнего надеясь, что я кинуть в них.

– А что ты знать хочешь? – голос дрожит – Что он отправляет меня на аборт? Ты это хочешь знать?

Крис молчал минуту, просто смотрел на меня и молчал, не отводил взгляд, кажется, даже не дышал. А я ловила каждое движение, но он не поменял даже мимику на лице. Только лёгкий оттенок шока окутал взгляд. И его незнание уже походило на правду.

– Успокойся, никто тебя не обидеть. Я с тобой, понимаешь… – Крис вновь протягивает руку. – Я никогда не дам тебя в обиду. Не надо видеть во мне врага. Я на твоей стороне. – Секундное молчание. – Иди ко мне… ничего не бойся, никто тебя не обидит!

Я не выдерживаю, взрываюсь новыми рыданиями и кидаюсь в его объятия. На мои плечи ложатся теплые руки брата, я чувствую его тепло и почему-то ему верю. Мне больше некому верить, больше некому доверять, меня все покинули. И завтра меня лишат даже ребёнка, моего маленького ни в чём не виноватого ребёнка.

Какое-то время мы просто стояли, я рыдала, а брат гладил меня по спине, голове. Сама того не ожидая я стала выплёскивать всё из себя. Так как жить с болью, а точнее держать её в себе гораздо хуже, ем её пережить.

– Я… я… я… он… сказал… -

– Шшш… давай присядем. – Тихо шепчет он.

Мы садимся на диван, брат всё ещё не выпускает меня из объятий. Поднимает мою голову так, чтобы видеть глаза. Испуганная, меленькая, беззащитная девочка, которую загнали в угол. Я не узнаю себя, я такой никогда не была…

– Фиби, скажи мне, что случилось… – отрицательно качаю головой – Ты же знаешь, что мне можно доверять.

Смотрю внимательно на его лицо и не знаю, что мне делать. Сказать всю правду? Сказать, как некоторое время назад отец отрекался от меня, как волок за собой в попытке придать меня огню в вечно аду за такой грех? Что я должна сказать. И главное нужно ли раскрывать душу. Маме я уже доверилась и теперь даже она в опале у отца.

– Мне страшно, Крис. – шепчу я. – Отец сказал, что больше я ему не дочь, сказал, что никогда не признает этого ребёнка, сказал, что если не аборт, то он отрекается от меня. А потом… добавил, что выбора у меня нет. – Мне пришлось соврать и сказать, что он отрёкся от меня, а не со звериной хваткой тащил за собой. Не хочу, чтобы он знал. По сути это даже не вранье, про отречение речь так же была. – Мой родной отец отказался от меня? Ты что не понимаешь! Я не нужна ему! Да ему вообще никто не нужен! Он сказал, что перечёркнёт всю мою жизнь, если я его не послушаю! – ещё одна слезинка побежала по щеке. – Ты же знаешь, как я хотела стать врачом…

– Почему он так сказал? Это как-то связано с отцом ребёнка? – Голос был тих и спокоен.

– Да…

Не было ни каких сомнений, что брат догадается. Ведь отец любил нас, боготворил меня и Джейн. И для того чтобы он так с нами поступил должна быть веская причина.

      Крис нежно погладил меня по волосам, поднял моё лицо с уже мокрого плеча и заглянул в глаза и задал вопрос, который я боялась услышать больше всего.

– И кто он? Это… – Брат не сдержал нотки гнева.

Он ненавидел Стива и был готов порвать его при любой удобной возможности и скажи ему, что это он виновен, то возможно завтра в новостях мир будет обсуждать зловещее убийство, этого я не хотела. Да, Стив косвенно виноват в сложившейся ситуации, но я больше.

Я не понимала, что творила, поэтому закричала во всё горло:

– Нет! Эта скотина мне изменила! Тварь! – Нервы вредны ребёнку и я, осознав это, умолкла, вдохнула, выдохнула и продолжила спокойным голосом. – Ты представляешь с какой-то потаскухой! Тварь! Ненавижу!

А Крис, не был удивлён. Раньше меня это бы задело, но сейчас не та ситуация… в глазах промелькнула фраза: « Я же тебя предупреждал». Нет, он не сказал это вслух, всё и так было понятно. Ничего нельзя поменять.

– Так кто отец?

Я, опять крепко обнимаю брат, мысленно моля, чтобы моя правда не отвернула его сейчас. Видимо его ко мне послала сама судьба, и я продолжала и продолжала умолять её в том, чтобы он не отвернулся от меня. Этого я просто не вынесу.

Это…– Я замолкла, собираясь с силами – Марк Райдерн.

– Сын Тома Райдерна? – Всё так же спокойно спрашивает Крис.

В душе вспыхивает огонёк, неужели буря миновала, и я уже более спокойно отвечаю.

– Да…

– Фиби – моё лицо опять оказывается в тёплых ладонях. – Ты знала? Ты знала, чей он сын?

На этот раз он понял всё без слов, но я решила сказать.

– Я не знала, я не знала… Родители ничего не говорили, ты же сам знаешь! Мама обмолвилась всего раз или два.

Крис понимающе кивнул, а я продолжила.

– Крис! Я не знала, что он Райдерн! У него другая фамилия! Он – Коплинс! Понимаешь! И имя у него другое было, он сказал, что он Алекс. Я не знаю, как он узнал, я не знаю, – Затихла. – Потом позвонил папа и сказал, чтобы я больше не виделась с ним, никогда. Я и не хотела, поэтому сказала, что несколько недель не видела его! Это правда, я рассталась с ним сразу же! Отец тогда не сказал мне всего, так какие-то обрывки.

И как только я замолчала, брат опять задал нужный вопрос.

– Он знает… точнее, ты сказала ему?

– Марк не знает, я не смогла сказать ему, что это всё не серьёзно. Я просто сказала, что наши пути разошлись, но было поздно! – горькая слезинка потекла по щеке, прожигая её дотла! – Я узнала, что беременна и родители узнали сразу же после того, как я посетила клинику, испугавшись отца, я позвонила Алексу… я не знала, что мне делать. Я тогда подумала, что скажи я отцу, то тот сразу же убьет меня, он же так просил меня не общаться с ним! И я не общалась, это было всего один раз, я же не знала, что забеременею. – Вспоминать тот момент было трудно, но я заставила себя сделать это. Поддержка брата мне нужна больше всего. – Он так кричал на меня, обвинял в беспечности!

– Если я тебя правильно понял, то отец заставляет тебя сделать аборт только по тому, что Марк сын Тома?

Брат тяжело вздохнул, мне даже показалось, что его передернуло. Я же дрожала как осиновый лист на ветру. Остался только Крис, если и он отвернётся от меня, я это просто не переживу.

– Да! Он сказал, что не хочет иметь никаких дел с этим исчадьем ада, сказал, что проклянет меня и моего малыша, если я уйду в их семью. Я уже начинаю бояться их обоих, отца, что так толкает меня на убийство моего ребёнка и Алекса… точнее Марка, который в свою очередь норовит окутать нас своей заботой. Что хуже Крис?

– Всё будет хорошо. – Еле слышно шепчет брат.

Кажется, моё сердце забилось вновь, брат меня не покинет. И этого для меня достаточно. Теперь Крис с нами, всё будет хорошо, брат меня не оставит.

– Ты же сказала, что он внебрачный сын Райдерн. Почему ты так решила? Он сам тебе сказал? Или просто потому, что представился именем другого человека? – я опустила глаза на свои руки – Что говорил сам Марк? Он говорил об отце? Кто он, чем занимается? Расскажи все, что про них знаешь! – неожиданно стал настаивать Крис.

– Отец сказал, что он его сын, а я заявила, что у него другая фамилия. Я, конечно же, спрашивала, но он всегда говорил вскользь, говорил, что с отцом у них взаимное непонимание, что он не хочет жить так, как ему диктуют правила. Я же сказала, что мы познакомились на дне рождении Катрин. Его привёл туда молодой человек именинницы и сразу же познакомил нас. Он работает в каком-то банке на должности обычного офисного клерка. Это всё что я знаю о роде его деятельности… Простой клерк…

– С чего ты взяла, что у него другая фамилия? – я повторяю свой вопрос. – Ты видела документы? Он знал, чья ты дочь?

– Знал и долго спрашивал меня о моей семье, но я особо не делилась с ним подробностями. Всё время отшучивалась, что таблоиды говорят всё за нас. – И тут я вновь соврала. – Утром, я встала раньше и увидела, что из его брюк выпала кредитная карта, на которой было отчеканена фамилия и имя. Там было написано «Алекс Коплинс» – и более громче добавила. – Но отец сказал, что он Марк Райдерн и когда я пыталась оспорить, он заявил мне, что ему этот факт доподлинно известен. Я даже позвонить не могу! Он отобрал у меня всё, телефон, ноутбук!

Некоторое время я ещё говорила, но вдруг остановилась, так как поняла, что брат меня не слышит. Он просто смотри в одну точку и не мигает.

– Крис…– я собралась с мыслями и сказала самое тяжёлое, что могла сказать – Ты вправе ненавидеть меня, так же как и отец, но прошу тебя, не позволь нашему отцу толкнуть меня на убийство. Он же ещё совсем маленький, совсем…даже ещё пожить не успел… Я его уже люблю, он мой… я всё смогу сама, ты же знаешь. Я могу оставить Оксфорд и пойти работать, уйти из дома, я смогу, только прошу тебя, не позволяй ему сделать это со мной. Я себе никогда этого не прощу…

Мне подарили самую нежную улыбку. Моё сердце перекачивало кровь с диким шумом, и этот шум барабанил в ушах. Время на мгновенье остановилось, словно вся вселенная сейчас смотрела на картину, разворачивавшуюся в этой комнате.

– Я люблю тебя, ты моя сестра я никому, никогда не дам тебя в обиду! – Немного помолчав, добавил уже с лучезарной улыбкой. – Ты кого хочешь, мальчика или девочку?

       У меня не осталось больше слов, я вновь обняла брата крепко-крепко и, закрыв глаза прошептала:

– Главное, чтобы был здоровый!

Глава 7

Эта ночь напомнила мне детство, когда я, будучи маленькой, забиралась к брату в постель во время грозы. Жутко было до чёртиков и иного выхода я не видела, а может быть видеть и не хотела. Я каждый раз знала, что с наступлением утра всё закончится и мои страхи уйдут туда же куда и сон, но даже осознание этого не давало возможности пережить в одиночестве такое природное явление как гроза. Это было детство…

      Отец всегда был недоволен моими ночными перебежками, а вот Крис молчал. Физиология молодого парня заставляла его каждый раз ранним утром до моего пробуждения тайком убегать в ванну. А я тихо посмеивалась, когда он напоследок, перед тем как скрыться из виду смотрел, сплю ли я. Тогда мне казалось это неимоверной глупостью, сейчас я понимаю, что брат просто не хотел меня скомпрометировать, или показать то, что мне знать ещё очень рано, теперь я понимаю, что даже тут он был прав. Надо же, как сложились наши жизни… как закружил водоворот жизненных перипетий.

      Крис берёг меня от всего, сейчас я благодарна, он хотя бы предпринимал попытки меня вразумить. Оказывается, я не была готова пойти своим путём. Возможно из-за противостояния между нами, так что это можно назвать и «медвежьей услугой», но всё-таки я благодарна. Мой брат самое коварное существо на всей планете, но в то же время самый нежный и любящий, это поразительно он относился ко мне хорошо даже тогда, когда я откровенно играла на его нервах. Родители воспитывали в нас чувство достоинства, чести и любви к своим родным. Когда мама родила Джейн жизнь моя не поменялась, я, так же как и раньше была строптивой, уверенной в себе и верила, что земля вертится только потому, что на ней есть я. Это проблема всего человечества, мы все эгоисты и я из их числа. Джейн ещё совсем крошкой завоевала сердце моего брата, я как сейчас помню, как он носился с ней, гулял, играл, терпел капризы. Мама думала, что всё будет наоборот, он ведь парень… Но как оказалось я вообще не приспособлена порхать над кем-либо… а вот брат мог!

В далеком девстве мы были едины, он всегда меня защищал, выгораживал, как мог, я скучаю по этому времени. Наша юность протекла в скандалах и вечных упрёках. Крис вырос гораздо быстрее, чем я, не в плане физическом, а в плане моральном. Я демонстрировала свою непокорность и строптивость, а брат выносливость и размеренность действий. Сейчас я в полной мере могу корить себя за то, что я была глупа и при каждом удобном случая демонстрировала свою непокорность и самостоятельность. А сейчас думаю, а кому это вообще было нужно?

Отец всегда с гордостью говорил о нём, и как бы я не была зла на Криса, но всё-таки гордилась тем, что мы родственники. Я всё ещё помню, как он без угрызения совести развращал моих подруг, а потом бросал жёстко и безапелляционно. Подруг у меня никогда близких не было это даже к лучшему, потому что в женскую дружбу я не верю…. по объективным причинам. Единственный человек, который смог расположить меня к себе это Кира, но и она пала жертвой моего любвеобильного братца. Нужно отдать ей должное, Кире хватило ума выйти за него замуж и обуздать. Хотя, это уже вопрос спорный, так как Крис никогда не хранил верность, да особо было некому. Продолжительные отношения были только с Кассандрой, мы то уж подумали, что брат остепенится, а он смотрел на Кассандру плотоядно, но не более. Жаль ли мне её? Нет! Она, конечно, пыталась его приструнить, но Крис совершенно не тот человек, который способен делать так, как хотят другие, он – птица вольная. Я всегда поражалась тому факту, что он вот так спокойно смотрел в глаза своим потенциальным девушкам и гулял при этом направо и налево. А они ему верили. Ведь он ни разу не заикнулся на тему верности, по крайней мере, я, ни разу не слышала этого от него. Какие же мы девушки глупые, смотря на человека, ты, даже если видишь его плохие стороны. Сознание обязательно их завуалирует, ведь так хочется иногда верить в то, что человек рядом с тобой, тебя достоин.

Сейчас мне безумно жаль, что я не слушала брата, а ведь во многом он был прав, чертовски прав… Не знаю, сделала ли я тогда иначе, если знала, что всё будет так. Не думаю, что что-то в корне изменилось, я же уже его люблю… Как можно отказаться от маленького крохотного существа, я едва ли прощу себя, если подчинюсь отцу. А мама, моя милая мама она тоже переживает за меня, но, к нашему обоюдному сожалению, безропотно смотрит на то, как отец пытается подмять меня под себя. Папа всегда был со мной добр, баловал меня, любил и восхищался, но сейчас я не оправдала его ожиданий и плачу за это сполна. Видимо он решил, что за это «ошибку я должна заплатить кровью своего ребёнка…

Страшно смотреть в разъярённые глаза человека, которым всю жизнь восхищался. В порыве злости отец один раз ударил кулаком о стену, от чего у меня остановилось сердце, а слёзы полились новой волной, но он как будто не замечал мох страданий. Гнул своё и наконец, убил меня единственной фразой: «Это отродье не должно появиться на свет. Ты меня поняла?». Я снова оказалась на грани пропасти и отец подталкивает меня всё дальше и дальше к краю. А я не могу, не могу отказаться от этой жизни внутри меня. Всё время в самолёте я обнимала себя за живот, а стюардессы смотрели на меня с жалостью и пытались предлагать свои услуги, но кто поможет мне, если я сама себе помочь не в силах!

Крис ушел ещё утром, оставив меня одну с мрачными мыслями. Задавать вопрос, куда он собрался, я не стала, потому что и так знала. Он сказал это ещё вчера, а я стала переживать за него. Зная отца, я бы никому не пожелала попасть под его горячую руку, особенно Крису, ведь он может и отказаться от него тоже, боже, на что я толкнула своего родного и любимого брата?!

Озноб, при мысли о том, что отец вот так просто от меня отказался, разве так было можно? Разве любящие родители бросают своих детей в те моменты, когда им необходима помощь. Куда делся тот человек, который мог часами разговаривать со мной по телефону, восхищаться и преподносить в глазах окружающих. Всё растворилось как таблетка в воде, оставив после себя только осадок. Да, я осознаю, что виновата во многом сама и, к сожалению, исправить уже ничего нельзя…. А надо ли?

Дьявол по имени Марк Райдерн смотрел, словно в мою душу, будоражил моё сознание одним только взглядом и это мне нравилось. Чувствуя его взгляд на себе, я словно испытывала вожделение над самой собой. Когда я увидела его впервые, он не произвёл на меня впечатление избалованного жизнь парня, он был чем-то похож на Криса, скорее всего всепоглощающей уверенностью в себе и своих возможностях. И это не выражается в размере банковского счёта, это заложено от природы.

Меня всегда прельщал тот факт, что я могу завладеть вниманием любого мужчины, не в зависимости от его возраста или социального статуса. Моя самоуверенность и тогда не дала течь, а в самообладании никакой бреши не было. Марк, привлёк бы моё внимание и без специального знакомства слегка подвыпившей именинницы. А как можно не обратить внимание на такую внешность! Высокий, накаченный, с выразительными карими глазами, темноволосый и с легкой щетиной на щеках. Явно целеустремлённый, не зря же он пытался завладеть моим вниманием. Я же не выдала даже намёка на заинтересованность со своей стороны, это просто не в моих правилах.

Оглянувшись назад, я никогда бы не подумала, что Алекс, а точнее Марк сын Тома Райдерна, обладатель процветающей нефтяной компании. В тот вечер я увидела красивого мужчину, при взгляде которого у меня по спине пробежали мурашки… это нельзя назвать магнетизмом, но и полным отторжением индивида тоже. У меня всегда было одно единственное понятие: если я нахожусь с кем-либо в отношениях, то другого молодого человека я не подпускаю даже на пушечный выстрел. Так и было, Марк старался быть ко мне ближе, а меня подстёгивал тот факт, что из всех остальных девушек, он видит исключительно меня и никого больше. У него не было дорогих часов или брендовой одежды, он просто был обычным парнем, который пытается привлечь внимание девушки, у которой есть все, включая мужчину.

Я просто тешила своё самолюбие, до определённого момента. Я до сих пор задаюсь вопросом: «А если бы она не сказала, что бы было?».

Череда свиданий отвлекала меня, Марк всегда был вежлив и не переходил черту. Тогда я подумала, что его скованность связана с тем, что он имеет дело с дочерью Грея. Инкогнито я сохранять и не стала, а зачем? Алекс поинтересовался моими родителями ещё в первый день знакомства и, восхитившись, умолк до как оказалось следующего раза. Мне не нужны были плотские утехи, хотя я изрядно устала от того, что у меня давно не было контактов с мужчиной. Я не ханжа, но и кидаться в объятия к первому, попавшемуся не стала бы однозначно.

Сколько бы у меня их не было, но никто не имел со мной интимных связей, только Стив. Я любила, ужасно любила и мне было абсолютно всё равно, что там говорит моя семья, главное, что нам было хорошо. Он стал моей первой серьёзной любовью, первым любовником, первым учителем. Возможно, я должна быть ему благодарна, но предательство мешает испытывать хотя бы какие-то относительно хорошие эмоции при воспоминание холодных глаз и уверенного голоса. Я, так же как и мой отец, предательство пережить не могу, по крайней мере, пережить его спокойно. Шли дни, мне становилось противно оттого, что этот человек, когда-то заставлял меня вожделеть от одного только взгляда, ждать прикосновений и совершенно не стесняться своих стонов.

Марк неохотно рассказывал о себе, чаще задавал вопросы. Я же болтала не останавливаясь, часто о всякой чепухе, не замечая порой пристально-изучающего взгляда. В те моменты я думала, что он молчит чисто из вежливости, стараясь показать, что ему весьма интересен тот бред (хотя лично я это бредом не считала, просто исходя из того, что чужая душа потёмки и мало ли что ему могло быть интересно), что я несу. Я рассказывала обо всё, о себе, о семье, о брате, который меня не понимает, о его избраннице к которой я привязана.

Я развлекалась на полную катушку: дарила улыбки, обнимала, кокетничала. Где-то внутри моя вторая часть сознания бушевала в экстазе от того как загораются его глаза каждый раз когда я подпускаю к себе ближе чем «дистанция хорошего друга».

Да, маскировка у Марка была замечательная. У меня не возникло ни разу мысли, что он имеет на счету больше чем несколько тысяч долларов. Мне не нужны были деньги, так как у меня у самой они имелись, мне хотелось развлечений, безудержного флирта. Конечно же, в мои планы не входило рассказывать Стиву о том, что я ходила на свидания. Всё что я делала, было исключительно для меня, я хотела

Мне было приятно, как Марк пытается обольстить меня тем, что не настаивает. Всем известен факт «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Так и было, он нежно касался меня, слушал, мне казалось, что он разделяет моё мнение. Если бы не моя озлобленность то я едва ли удержалась от того чтобы не подпустить его ближе, чем поцелуи. Секс в планы не входил, но жизнь чертовски не предсказуема…

Я отдавала отчёт во всем что делала. Больше могу сказать я хотела это сделать. Макр был старше меня, старше Криса, но меня это не пугало. Скованной я никогда не была и как только жертва появилась на пороге моей квартиры, я втащила его в свою спальню и набросилась на Марка так словно плотских отношений у меня не было уже больше года. Я искренне призираю распутных женщин, и быть на месте такой женщины никогда не планировала.

Мне было хорошо, я словно растворялась, Стив тоже обладал опытом, но он никогда не мог позволить себе сделать мне больно, а Марк позволял себе отвесить мне весомый шлепок или укусить. Самое интересное это то, что я была в восторге! Это словно подогревало мой интерес, подогревало желание и незамедлительно хотелось продолжения. Хотя раньше я была рьяной противницей всей этой эксцентрики в постели и практически закрывала уши, когда слышала вожделенный рассказ одной из жертв «садизма».

      Иногда мне кажется, что мой брат знает меня больше, чем я сама. Зная моё состояние, он сделал то, что как он решил, минимизирует моё эмоциональное расстройство. И анти-стрессом являлась Кира. Разумное решение, Кира при деле, да и сестра под контролем, что ещё можно было ожидать от человека чьё рабочее место в «Уолтер-интерпрайзес»?

      Я не была против, но и особо «за» тоже не была, да меня никто и не спрашивал. Кира единственный человек, который, имея чувство такта, не спрашивал, что случилось, да и зачем, я больше чем уверена в том, что Крис обрисовал всё в красках. Время всё шло и шло, а Крис так и не звонил. Спустя какое-то время энтузиазм Киры был исчерпан, она предприняла последнюю попытку хоть как-то меня растормошить. Зная мою любовь ко всему вегетарианскому, Кира повела меня в ресторан, где преобладала вегетарианская кухня.

– Ты совсем не хочешь есть? Зачем тогда привела сюда меня? – спокойно спрашиваю я и продолжаю так же без энтузиазма водит вилкой по тарелки.

Кира улыбнулась ласковой улыбкой и, набравшись мужества, проглотила морскую капусту. А я, видя её кислую мину на лице едва не рассмеялась. Неожиданная смена настроения не прошла незамеченной, едва заметив блеск в моих глазах Кира рассмеялась сама и смех оказался настолько заразительным, что из моих глаз упала уже слезинка радости, а не горячи. Отсмеявшись, я посмотрела в окно, откуда был яркий лучик солнца. Надо же, мои слёзы высохли вместе с дождём… но вот послевкусие осталось. А пасмурное утро плавно перерастало в солнечный день. Так просто разошлись тучи, исчезли тени и уже нет той тоскливой погоды и грозы, что так бушевала вчера, а точнее сегодня ночью…

– Фиби…

На мою руку легла ледяная рука Киры, и я неожиданно резко повернула голову в сторону жены моего брата. В глазах подруги читалось явное удивление, испуг. Странное сочетание, особенно для Киры, невольно задумываюсь, а не увидела ли она за моей спиной призрак… Улыбаюсь своей неожиданной догадке и совершенно неосознанно поворачиваю голову в то направление, в котором предположительно находится мнимое приведение.

Неожиданно, хотя, это слово не подходит для всего того что я испытала в тот момент.

Он шёл уверенно и приближался так словно в замедленно съёмки какой-нибудь мелодрамы. Когда героиня меньше всего ждёт появления своего «героя». И женщины смотрели ему в след, но он делал вид, что не замечает их. Глаза прожигали дыру во мне, я не только физически чувствовала его вторжение, моё сознание неистово бушевало. Тёмно-карие медленно превращались в жгуче чёрные, он явно зол, но агрессия не портит его, а наоборот придаёт оттенок невысказанной сексуальности. Я-то уж не понаслышке знала, какой он может быть в момент, когда душа несётся в рай.

Время вновь замедлило свой шаг, остановилось, пропало. Трепета в моей душе не было, но и пустота пропала. А он смотрел так внимательно, кроме меня его взгляд никуда не падал и только подойдя, он улыбнулся, а я запоздало вспомнила, что до сих пор улыбаюсь.

      Сердце забилось, слух вернулся с этим ощущениями я поняла, что всё ещё живу. Наши глаза встретились как будто бы случайно, и не смотреть в этот омут словно в бездну было невозможно. Наверное, нужно было обратить внимание на то, что он уже не выглядит как жалкий клерк, он выглядел, как и должен был выглядеть обладатель «золотых рудников». Чёрный деловой костюм, тёмно-синяя рубашка, дорогие запонки, часы на левой руке так и кричали о состоятельности своего владельца. Всего на одно мгновение мне показалось, что я вернулась на пятнадцать лет назад, когда все молодые парни казались мне чем-то возвышенным, недосягаемым и уж слишком не подходящими, слишком взрослыми.

– Алекс… – это вышло неосознанно, я просто привыкла называть его так.

Марк улыбнулся ещё раз и во взгляде проскользнула снисходительная нежность. Мимика на лице парня была убийственна, но я не могла оторвать от него взгляда, он словно не позволял мне этого сделать. Дёргал за верёвочки как марионетку, а я безропотно подчинялась.

Дальше всё развивалось слишком стремительно: Кира медленно поднялась и гордо вскинув подбородок, направилась к метрдотелю. Я знала, что она меня не оставит и просить не уходить из ресторана я не стала. Всё это казалось, происходит не со мной, кажется, что я просто смотрю на свою жизнь со стороны. Конечно, же, она знала, кто это и что может связывать меня с этим человеком. Марк даже не посмотрел в сторону плавно удаляющейся женской фигуре, заняв место, Киры он произнес, плавно проговаривая каждое слово:

– Ненавидишь меня?

«Вопрос по существу, но я не знаю».

– Да! Не любить же мне тебя. – Спокойно, насколько это было возможно говорю.

Марк усмехнулся, а мне стало неприятно от такого пренебрежения. Где-то внутри меня стал разгораться пожар, но уже не страсти, а гнева. Я смотрела в его глаза и ничего кроме усмешки не видела, он явно издевался и моя реакция доставляла ему удовольствие.

– Твоя реакция предсказуема. – Спокойно заметил парень и сел поудобнее.

Этим невинным как могло показаться жестом он ещё раз показал, что считает себя хозяином жизни, а я всего-то лишь атрибут, интерьер или возможно забавная зверушка. Так странно смотреть на человека и не узнавать его…

– Неужели! – глаза мои горели праведным гневом, и начался неконтролируемый процесс.– Зачем ты вообще пришёл? Что тебе нужно от моей семьи, оставь нас! – и тут я произнесла фразу, которая вызвала вспышку гнева в глазах Марка. – Я не хочу иметь ничего общего с сыном человека, который едва не лишил меня отца!

Вспышка гнева угасла, оставляя за собой небольшой тлеющий огонёк. Марк глубоко вдохнул с явной целью успокоиться. Тёмно-карие глаза стали ещё темнее и, прищурившись меня, одарили смертельно обиженным взглядом.

– Пришёл я к тебе. А от твоей семьи мне нужен только один представитель, впрочем, не будем повторяться кто именно! Разгадка кроется в первом предложении. – И его тон стал ледяным. – Я не собираюсь отвечать за своего отца, к тому же осуждать тоже не намерен, так как его уже давно нет в живых! – Секундное молчание – Мы уже связаны, дорогая! – От слова «дорогая» пробежал холодок по коже.

– Мне от тебя ничего не нужно! – Я выпаливаю это прежде, чем понимаю смысл сказанного.

Марк саркастически приподнимает бровь, а я слышу, как испуганно трепещет сердечная мышца в моей груди. По сути, мне нечего бояться, мы живём не в каменном веке и забивать камнями прилюдно меня не будут, даже если я выкину что-то из в вон выходящее. Даже исходя из выше сказанного, я всё равно чувствую себя неуверенно. Марк же напротив вел себя весьма и весьма уверенно, особенно тогда, когда осознал, что я не могу противостоять ему в эмоциональном плане.

– Странная у тебя позиция. – Марк откидывается на спинку стула. – Любая другая бы была только счастлива, что я проделал такой путь ради неё. – Самоуверенное заявление поддевает меня за живое.

Обидно, стало жутко обидно, я едва не задохнулась от злости. Впервые понимаю, что чувствую себя униженной и использованной.

– А я не любая! Понятно тебе?! – Я прищурилась – ну что же, если вам угодно то, я упаду в глубоком пардоне!– Я развела руками, демонстрируя подобие реверанса. – Занимайся своей подружкой-секретаршей, думаю, она бы оценила твой жест благородства! Марк состряпал, кислую мину, всё выглядело весьма комично. «Издевается, сволочь».

– Действительно вы похожи… – протянул Марк и задумчиво посмотрел в окно, он словно не замечал моего сарказма и общего недовольства ситуацией. – Знаешь, мне было тогда очень мало лет, когда отец с вдохновением рассказывал про то, как дочь этого челевека ещё в младенческом возрасте завладела его сердцем. – И снова на лице проскальзывает ухмылка – Но судьба развела их так, что первый раз спустя много лет он увидел её на таблоиде с шокирующей надписью «Уолтер женится!». – Он внимательно посмотрел на меня, а я затаила дыхание и внимала каждое слово. – Я слишком долго ненавидел всю твою семью, ненавидел за слёзы матери. – Он хохотнул. – Отец конечно не примерный семьянин был, но вот твоя мать единственная кто так затронул его.

Мама, неужели я должна платить по твоим счетам? Неужели всё это было только для того чтобы расквитаться за детские обиды? Почему только я не поняла этого раньше.

– Зачем ты мне говоришь всё это? – мне было действительно интересно.

– Уолтеры – это слишком известно и когда ты стала крутиться с Катрин я не удержался и подговорил ее, нас познакомить, очень уж хотелось посмотреть на чадо.

– Праздное любопытство. – Едко замечаю я. – Зачем Катрин это было надо?

И тут я стала вспоминать, она постоянно его расхвалила, спрашивала, познакомила, в конце – концов.