Странные люди, порой великие

– Нет, так не пойдёт. Рассказывай теперь ты, за что именно надо простить, куда собралась и о чём думаешь – покачал головой Мирослав.

– Я не знаю – вздохнула Ева и быстро встала на ноги. – Что рассказывать? Мне стыдно, за то, что натворила, и за то, что ничего не помню. Честно? Мне всю историю хотелось, чтобы эту девчонку ты забыл, и жил счастливо. Так вот как-то…

– Тебе всегда так хотелось – пожал Мирослав плечами. – Наверное, поэтому ты столько раз меня бросала. Перестань думать за меня, прошу. Я взрослый мальчик, и сам знаю, чего хочу, а чего нет. Смирись ты уже с тем, что я не отстану. Тебе стало стыдно? Всё просто! Не делай так больше. Нужно уйти, так скажи куда, зачем и на сколько. Я привык ждать, вот только не нужно меня обижать надеждами на моё лучшее бедующее. Хочешь, чтобы я был счастлив? Так вернись, и будь со мной. Я понятно объяснил?

– Да что же со мной не так-то, а? – села Ева обратно рядом с Мирославом, и тяжело вздохнула. – Я вообще спокойно жить не умею?

– Нет – прижал к себе крепко Еву Мирослав. – Ты же бардак, или как там… хаос.

– А ты моя постоянная… – задумалась Ева. – Точка отсчёта…. То, к чему возвращаюсь всегда… Точно! Всегда должна быть точка отсчёта! Что-то такое, что осталось не тронутым! Постоянная, понимаешь? – уставилась Ева на Мирослава. – Ведь, если есть звук, должна быть и тишина, так?

– Да, тихо – доел малыш, наконец, булку и приполз к Мирославу. – Должно быть тихо, мамочка. Тогда услышишь.

– Малыш, а ты знаешь, что помогать маме не всегда нужно? – посадил к себе на колени мальчика Мирослав. – Она сейчас, что-нибудь придумает, и бросит опять папу.

– Да я не… – вытерла Ева лицо ладонью.

– Нет, папочка, она не бросит – повернулся малыш к Мирославу лицом, и понимающе посмотрел в глаза. – Мама любит папу, а дядю нет. Мама вернётся, точно. Я буду с тобой, папочка – обнял он за шею Мирослава.

– Ну, раз любит… – вопросительно посмотрел Мирослав на Еву. – Тогда отпустим. Ненадолго только.

– Так, а… куда идти-то? – растерялась Ева. – Где эта тишина?

– Предположу что там, где ничего нет – нехотя ответил Мирослав. – Пустота, или темнота.… В общем, то место, куда тебя отправляли в наказание, и ты вместо того, чтобы «наказываться», планету слепила. Думаю, такие места существуют до сих пор.

– А за что меня наказывали? – удивилась Ева.

– Слушай, чудо моё любимое, я только что отпустил тебя – вздохнул тяжело Мирослав. – Добровольно, между прочим! Шагай, пока не передумал.

– Угу – кивнула Ева, и быстро щёлкнула пальцами.

– И опять мы с тобой вдвоём, мой юный друг – поднял вверх мальчика Мирослав. – Чем займёмся, пока маму ждём?

– Играть, папочка! – весело засмеялся малыш.

Глава 10

Преодолев порог самой далёкой галактики, Ева с осторожностью шагнула в непроглядную темноту. В лёгкие забилась тягучая субстанция, не позволяя глубоко вздохнуть, а сердце сковал страх. Дрожащей рукой, Ева пыталась нащупать пространство перед собой. Тугое и вязкое ничего…. Жгучее желание обернуться разбивалось о понимание того, что тело не ощущается. Поворачиваться просто нечем. И руки тоже перестали искать перед собой препятствия…. «Ничего» проникло в разум, и страх исчез, как медленно и исчезало понимания себя. Больше не личность…. Ничего. Сколько нужно времени, чтобы раствориться полностью не известно. Время в таком месте понятие самое, что ни на есть, относительное. Воспоминания – последнее, за что цепляется разум. Но и они быстро блекнут, и исчезают в кромешной тьме…

– Кто я? – уже не осознавая даже голоса, спросила Ева у пустоты.

– Странный вопрос – позвучал голос в ответ, будто в самой голове Евы. – Кому как не тебе лучше всего это знать.

– Но я не помню – Ева не была уверенна, что говорит вообще. – Не знаю ответа. Как я могу ответить на то, чего не знаю. Есть ли вообще я?

– Если ты мыслишь, значит, существуешь – прозвучал голос в ответ. – А если существуешь, значит, не можешь не знать, кто ты есть. Всё, что существует, знает о том, что оно есть. В этом и есть смысл быть. Быть, значит осознавать себя.

– Но я не знаю – огорчилась Ева.

– Да, такое уже случалось – прозвучал опять голос. – Было всё. И всё знало, что оно есть. И не знало ничего, кроме того что есть оно. Оно было всем, и ничего кроме него не существовало. Это всё не могло увидеть себя со стороны, не могло осознать, что оно такое есть, и является ли оно всем. Оно существовало или нет, тоже оставалось не понятным. И тогда, маленькая мысль, тусклая, словно пламя от свечи, стала метаться из стороны в сторону. Этой мысли было очень любопытно, а что же есть всё? Ей хотелось понять, как выглядит это всё, из чего оно, насколько сильно. Тогда всё захотело показать, что оно есть, а чем не является, и разделило себя на части, дабы утолить любопытство этой мысли. Теперь, стало видно, что есть это всё, и чем это всё не являлось. Мысль выскочила ведь, ей было всё интересно. Наблюдая, как рождается всё, она металась, стараясь проследить за каждым явлением. Однажды, эта мысль остановилась возле огромного светила. Свечение на фоне пылающего гиганта, казалось, совсем блеклым, будто его и нет вовсе. Попытка осознать, существует ли оно теперь, приводила мысль в уныние ибо, осознать себя полностью теперь стало ещё сложнее. И тогда мысль спросила у меня кто же она такая? Не в силах объяснить её значимость, я находился рядом, и пытался успокоить. Что я мог сделать? Мысли стало ещё любопытнее ведь, если ответа нет, стоит проверить себя, начав существовать. Иначе, как осознать, есть ли ты? Теперь, существуя, это маленькое свечение снова спрашивает меня о том, кто же оно есть. И я снова, рядом, и не могу полностью объяснить, кем же оно является.

– Это свечение – я? – дыхание Евы стало ровным и спокойным. – Тогда я могу светить – открыла она глаза, и увидела, как руки озарили пространство ярким светом. – Но, ведь он забрал…

Руки Евы мгновенно погасли, а внутри зародилось беспокойство.

– Когда свечение начало существовать, стало понятно, что осознать себя нужно не просто тем, что ты есть, но так же и тем, чем не являешься – продолжил голос общение. – Как понять, что ты не есть? Взглянуть со стороны на то, что не ты. Так и появилось рядом то, чем ты быть не можешь.

– Брат – догадалась Ева.

– Увидев того, кем не являешься и, дав название, тем самым ты подтвердила, что теперь есть и противоположность – подтвердил догадку голос. – С тех пор ты и не ты, шли рука об руку. Но, любопытство заставляло тебя двигаться дальше, в то время как не ты, лишь наблюдал со стороны. Забыв о своей противоположности, и окунаясь всё глубже в осознания себя, ты вновь и вновь подтверждала свою личность. Теперь, у тебя появилось имя, а противоположность за тобой не последовала. Однако свечение всегда было таковым и другим никогда не было, и быть не может.

– Нельзя убить свет – Еве показалось, что сейчас она улыбается. – Нельзя забрать то, что есть ты – её руки опять вспыхнули ярким светом. – Оно всегда со мной, и я есть оно. Но, как же память? Я хочу знать, кем я всегда являюсь. Ведь, не помня своих поступков и помыслов, я не могу осознать всё!

– Величайшим благом является память – голос стал звучать чуть громче. – Она помогает избежать ошибок. Какой смысл в понимании, если не помнить? Когда она исчезает, события повторяются вновь. Но, бывает и такое, что разум отказывается принимать и понимать. Тогда, очень легко спутать, что ты есть, а чем ты быть не можешь. Однако если заставить разум принять всё, как есть, памяти не останется ничего, кроме как проявиться.

Глубоко вздохнув, Ева окончательно расслабилась. Тепло и боль окутали тело одновременно. Всё, что происходило, теперь осознавалось чётко и понятно. Каждая деталь всплывала, очерчиваясь до мельчайших подробностей.

– Теперь есть я, и всё, что я есть – тихо произнесла Ева. – Я знаю так, как оно есть. Позволь ещё вопрос.

– Почему я не вмешиваюсь? – догадался голос. – Это не так. Осознание меня в полной мере вряд ли возможно, ведь я есть всё, что ты видишь, и так же то, чего ты не видишь. Я вмешиваюсь постоянно, везде и всюду, и всегда.

– Тогда, почему не наказываешь зло? – удивилась Ева.

– Что есть зло? – голос стал мягким и тёплым. – Что есть добро? И как я должен наказывать? Вот, например, животное лишило жизни другое животное, это зло? А если не убило бы, само умерло от голода. Как я должен наказать? Забрать жизнь? Тогда станет два умерших животных, а злом буду являться я. Можно убрать голод, но погоди! Как же животное осознает себя, убери я это чувство? Ведь с ним вместе уйдут: страх, боль, радость, щедрость, благоразумие, самоотверженность, гордость, вина, храбрость, ненависть и даже любовь. Что останется? Как я могу решать за душу, кем ей быть, ведь всё, что существует, нужно ей для осознания себя. Как я могу осознавать себя тем, кем являюсь, если отниму это право у каждой души?

– Сложно понять, что есть добро, а что зло – подтвердила Ева. – Тогда, что же мне делать? Я точно понимаю желание тьмы, но я не согласна. Как мне поступить?

– Задаёшь вопрос, но при этом утончаешь, что готова получить не все ответы. И я отвечу тебе, что на это ты тоже имеешь право. А теперь ответь, ты ждёшь от меня одобрения или порицания?

– Я лишь не готова отпустить того, кого приручила – печально вздохнула Ева.

– А кого именно ты приручила? – заинтересовался голос.

– Всех, кто меня любит, и всех кто во мне нуждается – ответила Ева.

– Ты ошибаешься. Это ложные убеждения – голос вновь стал очень мягким. – Любовь ни есть приручение или подчинение. Я напомню, что каждая душа вольна выбирать свой путь. Не нужно винить себя в том, что не всегда можешь ответить взаимностью. Такова природа бытия. Ведь если нет равнодушия, как понять, что есть любовь?

– А те, кого люблю я? Разве я за них не в ответе? – приободрилась Ева.

– Тех, кого любишь нужно беречь, как я берегу всё, что есть, и всё чего нет – ответил голос. – Ведь, за тех, кого любишь, приходится держать ответ перед самим собой.

– Почему ты так редко разговариваешь со мной? – теперь Ева точно была уверенна, что улыбается.

– Ты редко спрашиваешь, а разговариваю с тобой я всегда – Еве показалось, что тот, кому принадлежит голос, сейчас тоже улыбается. – Как и со всеми, кто желает этого. Ведь я всё, что есть, и нахожусь везде, где можно быть, и где быть нельзя, тоже. Но, я не могу стать тем, кем быть не могу.

– Да – кивнула Ева. – Являясь светом от фонаря, нельзя указывать путь, но можно осветить дорогу, чтобы стало лучше видно. А захотят ли увидеть, дело каждого…

***

Образы неизбежно сложились в единую картину, а вопросы исчезли. Шагнув обратно из вязкой пустоты, Ева тяжело вздохнула. Пришла пора возвращаться. Решение готово, правильное и логичное, но…. Так сложно убедить себя, что оно единственное. Уговорив свой разум, что попытается всего лишь, ещё один раз, Ева щёлкнула пальцами.

Глава 11

Свечи немного освещали пространство перед Мирославом, который старался рассмотреть буквы в книге. Получалось не особо хорошо, поэтому, он иногда сочинял самостоятельно некоторые моменты из сказок. Мальчик не замечал этого. Он был увлечён действиями, происходящими в рассказе, и ждал счастливый конец, где дракон окажется поверженным, а прекрасная принцесса, увидев своего спасителя, непременно влюбится в него.

Яркая вспышка вдруг осветила пространство. Такая, что больно ударяла по глазам. В паре метров появились две светлые фигуры, и вновь воцарилась темнота.

– Мама вернулась! – радостно воскликнул мальчик, и пополз в направлении появившихся фигур.

– Быстрее, чем я думал – улыбнулся Мирослав и, поднимаясь на ноги, захлопнул книгу.

– А, да, простите – отпустила руку второй фигуры Ева, и подняла на руки подползшего мальчика. – Тёте пришлось немного помочь…. Хранители даже пытками теперь не брезгают. Ты в порядке?

– Угу – чуть не плача ответила девушка с золотистыми локонами. – Вот не знаю даже, благодарить тебя или ругать. И что больнее, синяки, или твоё прикосновение…

– Что произошло? Расскажешь, Ева? – подошёл Мирослав к девушкам.

– Ты нашла его, да мамочка? – с интересом уставился малыш в глаза Евы. – И какой он? Добрый?

– Нашла, малыш – улыбнулась Ева. – Конечно, добрый, как же может быть иначе.

– Ты разговаривала с Богом? – уточнил Мирослав.

– Вы о чём, ребята? – испуганно выпучила глаза девушка с золотистыми локонами.

– Вопрос интересный – вздохнула Ева. – Но, у нас есть дела важнее сейчас. Тьма создавать не может, ведь это не в его природе, да и покой взбунтуется…. Но взрыв целой вселенной – это колоссальная энергия, чистая и универсальная. Значит, это угроза…. Брат ставит ультиматум.

– Я не понял – нахмурил брови Мирослав, и обнял Еву за плечи. – Ты опять хаос?

– Да, прости – спохватилась Ева и потянулась вверх, чтобы поцеловать Мирослава. – Мозги на место встали, забыла сказать.

– Не – вырвал из рук Евы мальчика Мирослав и отпустил на землю. – Нормально давай – схватил он Еву за волосы и быстро начал целовать её губы.

– Я, конечно, рада, что всё наладилось там у вас – отворачивая мальчика, который с любопытством смотрел, как родители целуются, тихо сказала девушка с золотистыми локонами. – Но, давайте вы наедине вот это всё, а. Ребёнок тут…. Я аж, вспотела! Ну, правда, ребят…

Ева попыталась вырваться, понимая, что девушка права, ведь поцелуй уже сопровождался быстрым расстёгиванием её рубашки, отчётливо показывая, что Мирослав останавливаться не собирается. Когда и третья попытка хоть как то повлиять на последующие события успехом не увенчалась, Ева щёлкнула двумя пальцами, прокрутив в голове более подходящие координаты. Трава под ногами хрустнула, давая возможность, наконец, не сопротивляться происходящему…

***

– Вот теперь, привет – уткнулся Мирослав в волосы Евы. – Мой бардак вернулся, и опять будет спасать мир?

– Надо поговорить – тихо ответила Ева, разглядывая голубое небо.

– А мы что делаем? – удивился Мирослав.

– Нет, не нам с тобой – уточнила Ева и тяжело вздохнула. – Зачем вот этот весь спектакль?

– Ты про что? – вопросительно уставился в глаза Евы Мирослав.

– Всё вот это – задумчиво произнесла Ева. – Появление Нексияма…. Почему тогда?

– То есть, что он в принципе живым оказался, теперь тебя не волнует? – ещё больше удивился Мирослав. – Ладно, давай подумаем, почему тогда. Как там было-то? Тревога, потом слёзки этого – поморщился он. – Ты осталась, мы пошли. Что ещё?

– Слёзки… – прищурила Ева глаза. – Точно, слёзки! Никаких совпадений, только продуманная роль каждого. Станет ли меня волновать то, что убивший моих родителей хранитель, окажется жив? Конечно! Растрогает ли меня волнение друга в ответственный для него день? Безусловно! И вот они мы, расставленные по своим местам марионетки, играем задуманные роли. Это гениально, казалось бы.… Но зачем?

– А может, всё проще? – предположил Мирослав. – Брат просто хотел тебя убить? Раз не получилось, отправил подальше.

– Не логично – помотала головой Ева в знак отрицания. – Кстати, ты заметил, что нас особо-то никто и не ищет? Брат передумал или это часть игры? Давай-ка, поговорим с одним из главных, так сказать действующих лиц. Я хотела сама, если честно, но потом подумала, что ты не обрадуешься, если разговор наедине с ним будет.

– Угу – сжал зубы от злости Мирослав. – Хорошо, что хоть подумала.

– Ну, не злись – состроила Ева умоляющий взгляд. – Надо разобраться. Дай мне шанс, пожалуйста. Держи себя в руках, прошу.

– Держать себя в руках, да? – нервно сглотнул Мирослав, и быстро натянул штаны. – Может, мне ещё ему руку пожать?! Почти два года, Ева! Он забрал тебя у меня на два года! Называл моего сына своим! – перешёл он на крик. – А теперь ты предлагаешь с ним поговорить? И что же ты хочешь услышать? Как я должен реагировать?!

Ева тоже быстро оделась, и глубоко вздохнула. Слова Мирослава казались ей вполне логичными и правильными но, другого способа выяснить правду сейчас Ева не знала.

– Чего молчишь? – немного успокоился Мирослав. – Думаешь, зря сказала мне, да?

– Нет – обняла Ева Мирослава сзади. – Я считаю, что поговорить с Риласом нужно, а без тебя я не пойду. Да, считаю это важным разговором, но твоё слово будет решающим.

– Ладно – глубоко вздохнул Мирослав и прижал руки Евы к себе крепко. – Важно, так важно. Мой бардак ведь, так просто не успокоится. Лучше уж я лично буду присутствовать при этом разговоре.

Чмокнув Мирослава в спину, Ева улыбнулась. Она понимала, что решение непростое, и меньше всего хотелось расстраивать именно Мирослава, но по-другому, просто не могла. Маленькая надежда, будто испуганный зверёк, карабкалась когтями изнутри, отгоняя правильное решение, смириться с которым никак не получалось.

***

Ева смотрела, как Мирослав связывает последнего мужчину, который являлся управляющим в этом доме. В доме, который некоторое время служил для неё пристанищем. Садясь за большой, обеденный стол, Ева попыталась вспомнить свои ощущения тогда…. Как это было? Дни в воспоминаниях сливались один в другой, будто серая масса. Удивляясь самой себе, Ева отчётливо поняла, что два года были отняты не только у Мирослава…

– Какие гости! – вошёл в дверь Рилас, и увидел сидящую за столом Еву. – Любовь моя, ты решила вернуться?

Ева, поставив локти на стол, опустила голову вниз, уткнувшись лбом в ладони. Она понимала, что Мирослав имеет право нанести те удары, которые сейчас получает Рилас по лицу, но так же, она надеялась и на его благоразумие.

– Упал случайно – усадил Мирослав насильно Риласа за стол напротив Евы, и задвинул стул. – Помялся немного – отряхнул он пиджак Риласа.

– Итак… – улыбнулся Рилас, вытирая кровь с губ рукой. – Чем заслужил такой подарок судьбы, как общение с моей принцессой?

– И я тебя рада видеть, старый друг – чуть улыбнулась Ева.

– Друг? – расправил Рилас плечи. – Мы немного ближе стали с тобой, разве нет?

– Да неужели? – ехидно ухмыльнулась Ева. – Не помню такого…. Освежи мои воспоминания, старый друг, когда мы стали ближе?

– Милая беседа, любовь моя – откинулся Рилас на спинку стула. – Давно не разговаривали по душам.

Мирослав уже хотел схватить Риласа, но Ева жестом показала, что сейчас не стоит.

– Милая, говоришь? – подняла Ева брови. – Угу, по душам? Ну, давай по душам, раз сложилась такая тёплая, дружеская обстановка.

– Я тебе не друг! – сжал кулаки Рилас. – Поверь!

– Правда? – удивлённо произнесла Ева. – А мне казалось, что вёл ты себя вполне по-дружески. Даже, по-джентельменски…

После этих слов, Рилас подскочил с места, и швырнул стул в направлении входной двери. Мирослав, даже отпрыгнул в сторону, и вопросительно посмотрел на Еву.

– Друг говоришь?! – перешёл Рилас на крик, вытирая лицо рукой. – Думаешь, я не знал, что планируется?

Ева мельком посмотрела на Мирослава, и показала жестом сейчас молчать.

– Да я сам учувствовал в разработке плана! – продолжал кричать Рилас, ходя по комнате из стороны в сторону. – Всё шло гладко! Думаешь, я расстроился, когда умерла Сантара?! Нет! Это казалось малой жертвой в достижении цели! Ты была моей!

Ева смотрела, как Мирослав сжимает кулаки, и надеялась, что сейчас ему хватит терпения, ведь в порыве откровенности, Рилас вряд ли станет врать, чего не удастся добиться даже пытками.

– Я держал тебя в руках! Думаешь, мне было дело до судьбы этой вселенной?! Да мне плевать! – нервно улыбался Рилас, продолжая мерить шагами комнату. – Ты стала обычным хранителем, в другой вселенной! Рано или поздно, ты бы смирилась, что я твой муж, ведь никого больше там и не было!

– Но, всё пошло не по плану, да? – тихо спросила Ева, будто боясь прервать излияния рассказчика, но видя при этом, как кончается терпение у Мирослава.

– Не по плану?! – нервно засмеялся Рилас. – Не по плану.… Сюрприз попросился наружу, угу! Что я мог сделать?! Оставить тебя там корчится от боли?

– А говоришь, что не друг – тяжело выдохнула Ева. – Боюсь тебя огорчить, но видимо, в разработке плана ты не учувствовал, иначе бы знал, что свет убить нельзя. Это хорошо знает брат, и понимает, что заглушить надолго, тоже не выйдет. Вот как развивались бы события, мой друг – встала она с места. – Пока я была увлечена беременностью, а затем ребёнком, разум отказывался отвлекаться особо, таков уж инстинкт материнства. Но, случись по-другому, любопытство неизбежно привело бы меня к нужным ответам, и тогда…. Понимаешь, этот наш сегодняшний разговор был неизбежен. Могли измениться некоторые события и обстоятельства, но сам разговор состоялся бы однозначно. Это сложно понять поэтому, прими как факт. Прими как факт и то обстоятельство, что ты повлиять не мог ни на одно событие, а потому, лишь очередная марионетка в руках брата, мне очень жаль.

– Почему так скажи, Ева? – прижался Рилас к стене, и медленно сполз вниз. – Я пытался хоть кем-то стать для тебя…. И всё равно, он, а не я… почему?

– Да всё просто, друг – медленно подошла Ева к Риласу и протянула руку. – Потому что, Мирослава я люблю, а тебя нет. Прости, друг, но с этим тоже тебе придётся смириться и, кстати, давно бы уже надо! Ты же и у себя это время отнял, вопрос лишь в том, кому из нас всех больнее.

После этих слов, Мирослав как-то даже успокоился. Особенно после тех, где Ева уже второй раз озвучила, что любит его. От нахлынувшей теплоты внутри, даже Рилас сейчас не казался уж таким мерзким существом. В конце концов, и, правда, хуже всего он сделал именно себе, ведь всё остальное наладилось.

– Но, я не уловил сути вашей беседы – решил всё же вмешаться Мирослав. – Мы его что, успокаивать пришли? Или вразумить хотим? Или чего мы от него добиваемся?

– Шанс – пожала Ева плечами, продолжая держать руку протянутой. – Я хочу, чтобы он понял, Мирослав, что его самомнение не позволяло увидеть всей картины. Я хочу, чтобы он понял, что никогда не получал исполнения своих желаний от моего брата. Почему? Да потому, что это не возможно, ведь есть одна маленькая деталь.… Брат не может создавать! И если бы фантазии не туманили разум моего старого друга, то он бы понял это давно! Помнишь, то место в другой вселенной? Вполне пригодное для жизни, да? – вопросительно уставилась она на Риласа. – А знаешь, почему? Я его сделала, удивись! Я так-то, там пять лет пробыла однажды! Это моё место, чтоб тебя! Не будь упрямым, протяни мне руку, и позволь вытащить тебя уже из этого вранья! Ты был добр, и я предлагаю всего один раз!

Рилас молча, протянул Еве руку, и тут же, яркий свет озарил помещение. Мирослав зажмурился, и заткнул уши руками, ведь Рилас так громко кричал, что, казалось, можно оглохнуть.

– Да за что? – пополз Рилас на четвереньках машинально, как только Ева отпустила его руку.

– Прости – ехидно ухмыльнулась Ева. – Как видишь, убить свет нельзя, и я не врала. План брата мне понятен, но не весь.… Хорошо – начала рассуждать она, повернувшись лицом к Мирославу. – Понятно, сила спровоцирует взрыв. За счёт этого, взрыв вселенной произойдёт автоматически, ведь с таким потоком одновременно не справиться. Колоссальный выброс чистейшей энергии. И? Зачем? Для чего так сложно-то? Тьма может поглотить всё и так, за секунду, даже понять никто ничего не успеет, для чего всплеск энергии?

– Для развития новой вселенной – простонал Рилас, пытаясь подняться на ноги. – Логично же.

– Нет, не логично! – хмыкнула Ева. – Чем ты слушаешь, друг? Каким образом он это сделает? Даже если все извечные, соберутся в дружный кружок, и споют песнь жизни…. А это, поверь, нереально, ведь они так задрали нос, что даже воронку закрыть не помогли, хоть я и падала перед каждым на колени…

– Перед кем ты там, на колени падала? – поднял Мирослав брови.

– Ну, было дело – шмыгнула Ева носом. – Что делать…. О времена, о нравы! Ты хоть представляешь масштабы вселенной, Мирослав? Став хранителем, ты видел множество галактик но, даже представить сложно, что существует ещё, понимаешь? Я видела больше, поэтому уверенно заявляю, что полноценную вселенную без Божьего вмешательства не создать. Это невозможно! Она будет картонным муляжом, не более. А души? Как можно их создать в принципе? А есть такое, что и представить сложно. Да, что сложно! Нереально представить! Всё, мой мозг плавится – развела она руки в стороны.

– Я, конечно, в подробности не вдавался – ещё морщился от боли Рилас. – Но, мужик этот очень даже уверен в успехе, так что…. Кстати, в гости к Паланиратию, я бы на твоём месте не ходил. Дружеский совет, так сказать… раз я друг.

– Ты бы лучше заткнулся… друг – сжимая вновь кулаки, сказал Мирослав, многозначительно посмотрев на Риласа.

– Я предупредил – пожал плечами Рилас. – Шкурка привычная, а внутри сюрприз.

– Да неужели? – удивилась Ева. – Никак Нексиям в третий раз воскрес? То-то меня дежавю преследовало…. А дяди, значит, больше нет – её лицо мгновенно стало печальным.

– Мне жаль – подошёл Мирослав к Еве и крепко прижал к себе. – Хороший он был…

– Теперь можно мне сказать? – поинтересовался Рилас. – Вот вам ещё немного подробностей, для размышления…. Итак, спёрла бумажки важные, а день икс откладываться не станет – прошагал он к шкафу с алкоголем, и достал одну из бутылок. – Из всего этого разговора, я понял, что на место в новой вселенной рассчитывать не стоит…. Ну и пошло оно всё! Я найду более приятное место, и… может, даже помолюсь. Удачного вам конца света – поморщился Рилас и быстро щёлкнул пальцами.

– Итак – уставился Мирослав вопросительно Еве в глаза. – Что это было? Дружеский разговор? Даже ранки ему залечила? Кстати, с каких пор ты это умеешь? Просветление или что?

– Успокойся – выдохнула Ева.

– Успокоиться?! – нервно улыбнулся Мирослав. – А я спокоен! Невозмутим даже! Важный разговор? И что же важного такого нам поведал «друг»?! Может, я что-то не расслышал? Или, погоди! Надо же было найти предлог, чтобы на путь истинный наставить друга-то, да? Хочешь сказать, что было не так?

– Так – опустила Ева глаза. – Ты понял правильно – тихо добавила она.

– Превосходно! – отошёл Мирослав к стене и сжал кулаки. – Не безразличен стал за то время, что вместе были, да, Ева? Погоди, не отвечай… я сейчас пойду к сыну, а ты.… Разберись со своими чувствами, пожалуйста. И хочу тебе сказать, что это очень больно.… Я надеюсь, ты это осознаёшь сейчас – быстро вытер он лицо ладонью, и щёлкнул двумя пальцами.

Оставшись одна в большой комнате, Ева села за обеденный стол и уткнулась лицом в ладони. Из кладовки доносились звуки связанных, давая понять, что произошедшее реально. Глубоко вздохнув, она ещё раз признала, что понимает, насколько дорого может обойтись эта скулящая внутри надежда. Признала Ева у себя в голове и то, что причиняет боль Мирославу намеренно, лишь бы не объяснять истинную причину поступков. Тогда бы пришлось признать, что самый логичный и простой выход отвергается осознанно. Но по-другому сейчас, она поступать просто не могла. Цепляясь за призрачный шанс, Ева решила, что обида Мирослава даже на руку…. Свободное время, и не нужно лишних объяснений.

Быстро поднявшись со стула, она ещё раз окинула взглядом комнату. По-прежнему, никаких воспоминаний.… Только серая, безвкусная масса, и ни одного чувства. Прошагав к кладовке, Ева открыла дверь, и по щелчку пальцев, вместе с её исчезновением, были освобождены и все связанные…