– Итак, – подвёл итог надуманному Свим. – Когда они объявятся, то хорошо бы сделать так, малыш, чтобы ты им не попался на глаза сразу. Думаю, вернее, надеюсь, что у них отсутствует способность вычленять неподконтрольный мозг сред других. До того у них не было нужды это делать.
– Но мы этого не знаем, – не согласился К”ньец.
– Да, К”ньюша, мы, к сожалению этого не знаем, – сказал Свим. – Мы многого не знаем. И всё-таки. Надо тебе, малыш, встать среди других людей так, чтобы появилась возможность внезапности с твоей стороны. При сражении тебе следует быть поближе ко мне или к кому-то из нас, чтобы мы могли при благоприятном случае сразу прийти тебе на помощь.
– Не очень близко, малыш, – поправила Свима Клоуда. – Постарайся, чтобы они нас не растоптали, когда будут гоняться за тобой. Мы ведь в это время… Извини, малыш, но так не хочется умереть бесчувственной.
У Свима замечание Клоуды вызвало печальную улыбку, он взял её голову в руки и поцеловал в губы.
– Ну что ты говоришь, милая? – Он с грустью посмотрел на мальчика и сказал тихо. – Она права, малыш.
К ним подошёл Карант. Прежде чем сказать, он слегка поклонился.
– Мы посовещались. Мы можем вам помочь? Нет, я не так выразился. Мы можем вам помочь, но не знаем как.
– О, да, уважаемый…
Свим уже позабыл нэм незнакомца. А надо было назвать по имени, так как этот человек явно страдал повышенной учтивостью, и его обращение помочь было как никогда вовремя. Они точно могут быть полезными. Следует только подумать об их роли.
– Карант Конакрис Кента, – наполнил своё имя подошедший.
В нём вежливость была заложена так давно и глубоко, что на неё не повлиял кошмар мозговой атаки арнахов. И хотя его нэм был невысок, но он, наверное, имел когда-то отношение к лицам с более высоким нэмом.
– О, да, уважаемый Карант. Вы, конечно, можете помочь. Мы здесь как раз обсуждаем возможность появления других… они называют себя арнахами. Мы думаем, как с ними справиться, Кстати, уважаемый Карант, кто это вы? С кем вы совещались?
– Нас здесь много. Я могу познакомить вас.
– Прекрасно, но я прошу вас, уважаемый, повременить со знакомством. У нас попросту нет времени на это. Арнахи могут появиться в любой ближайший минт. А познакомиться мы ещё успеем. Сейчас давайте сюда людей, и мы сразу со всеми обсудим, как нам при встрече с арнахами поступить в той или иной ситуации. Прошу вас не медлить!
Карант молча отошёл за теми, кто согласился с ним помочь пришлым разумным, а Свим повеселел и радостно потёр ладони.
– Арнахов стало меньше. Контроль их ослаблен. Поэтому, чем нас будет больше, тем вернее надежда на победу… Вы посмотрите, сколько их!
К ним нестройной толпой подходило человек двадцать во главе с Карантом. Всё это были худые, измождённые люди. Большинство из них давно уже, подобно Свиму, не могли пользоваться бритвенным капиллом и заросли дремучей растительностью. Люди ещё не отошли от последствий власти арнахов над их психикой и психомоторикой, и чувствовали себя стеснённо. Однако их состоянье уже не мешало мыслить логично.
Суть решаемой проблемы по выработке тактики схватки с арнахами и помощи Камрату, как реальному единственному бойцу, они уловили не сразу, но в итоге поняли её достаточно хорошо. К тому же все осознавали свою полную незащищённость от нового влияния со стороны ожидаемых монстров, тем более что рядом многие ещё так и продолжали находиться в полу невменяемом состоянии и практически не реагировали на происходящие перемены вокруг них.
Уже через блеск без длинных споров – спорить некому – был разработан следующий план. Главным в нём оказалось – это вооружить людей.
Представлялось, что все они будут вооружены палками с заострёнными концами, с тем, чтобы быть готовыми в любой момент ткнуть арнаха куда придётся, лишь бы нанести ему как можно больше вреда. Для этих целей разобрали платформу, назначения которой никто из людей не вспомнил. Конечно, такое оружие – толстые шесты – представляло двояко опасную вещь. Оно могло в принципе что-то повредить в арнахе, удачно воткнувшись в него, но с таким же успехом сучкастая необработанная палка могла сильно поранить руки того, кто её удерживает, и представляла угрозу соседям.
Когда с помостом было покончено, а арнахи так и не объявились, мало того, некоторые из людей, до того находящиеся в зависимом от арнахов состоянии, начали приходить в себя и осознавать окружающее, появилась возможность более обстоятельно осмотреться. Обратили внимание на длинные шесты, составлявшие каркас построек: они вполне годились для производства приличных по прочности и более безопасных кольев.
Из вышедших из-под власти арнахов людей составили несколько групп. Предполагалось образовать из них три-четыре отдельных островков пассивной обороны, построенных таким образом, чтобы из этих своеобразных каре колья торчали заострёнными концами во все стороны. Преследовалась, по мысли Свима, двойная цель в таком построении. Если арнах появится, а люди останутся вне его влияния, то с какой бы стороны он к ним не подходил, на него обязательно будет направлено несколько острых шестов. Вторая цель предполагала некоторую гипотетическую возможность не выпустить из рук заостренные палки даже в момент потери сознания, то есть застыть под гипнозом с ними наперевес. Буде это удастся, то арнах не сможет без опасения повредить свою шкуру напасть на беззащитных людей, и у него сузится пространство для манёвра, в то время как Камрат сможет без задержки передвигаться там, где ему будет сподручнее.
Конечно, все их построения были сомнительны, смахивающие на авантюру, но людьми двигало понимание необходимости создания хотя бы видимости борьбы.
Иначе не могло и быть. Избавившись от плена зависимости, сознавая, что с ними здесь произошло, они справедливо считали себя глубоко оскорблёнными, и никто из них не хотел пасть так низко, чтобы любым путём не вырваться из создавшегося унизительного положения, а потому – пусть сомнительное, скорее всего безнадёжное противостояние, но не бездействие.
Все эти люди, вопреки апатии, угасающей человеческой расы в городах, сбросили с себя узы покоя и тупого бытия на всём готовом и когда-то добровольно вышли из поселений в мир, движимые желанием посмотреть его, узнать новое, ощутить вкус жизни.
Но на их дороге встали арнахи…
Один Ф”ент выполнял конкретное дело, не вызывавшим ни у кого симпатий. Поэтому он работал, ни на кого не глядя и не вслушиваясь в то, о чём вокруг решают, говорят, в том числе и о его занятии. Используя лапины, зрение, нюх и зубы, стехар искал, копошась во внутренностях трупа монстра, уязвимые для поражения извне органы.
Наконец, тщательно почистив лапины пучком старой травы, клочьями выросшей у основания разобранной платформы, он подошёл к Камрату и стал подробно объяснить ему, куда лучше и с какой стороны поразить арнаха, чтобы нанести ему, если не смертельные, то такие раны, от которых он может пострадать больше всего.
Камрат особого участия во всех дискуссиях и задумках людей и своих товарищей не принимал. И построения освобождённых от влияния арнахов людей его касались поскольку постольку. Он потерянно бродил по утоптанной площадке мимо бывшей платформы неизвестного назначения и прикидывал, где ему встать для неожиданного нападения хотя бы на одного из арнахов, когда они появятся здесь. Для этого надо встретиться с ним нос к носу, выскочив из-за какого-то укрытия, и поразить его испытанным на первом арнахе приёмом.
Возможно, он давно нашёл бы такое место, но с ним происходило нечто странное: ему представлялось, что всё произошедшие, настоящие и предполагаемые действия – всё это будто бы проистекает в ночную пору. На небе – солнце в зените, а он видел только узкий какой-то участок округи, куда у него в тот момент падал взгляд, а всё остальное терялось где-то в мглистой темноте. Вспоминая теперь свой первый бросок на арнаха, он видел перед собой только его далеко видающийся нос, всё остальное поглотила мгла. У него, казалось, совсем исчезло боковое зрение, и свет достигал его глаз по узкому лучу, и он видел только то, что в этот луч попадало.
Мальчик пытался стряхнуть с себя такую напасть, но все его ухищрения: встряхивание головой, частое моргание и прижимание глаз пальцами и тыльной стороной руки не помогали. Похоже, думал он, для него встреча с арнахами тоже не прошла бесследно.
Поэтому Ф”енту с трудом удавалось что-либо втолковать, обеспокоенному таким своим состоянием, Камрату. Он вначале вообще не замечал выродка, а у того были важные сведения.
– Не забудь, малыш, у него сердце рассредоточено в трех местах. Поранишь одно из них, выйдут из строя другие… Я не знаю, почему у них так устроено! – оправдался Ф”ент, хотя Камрат его ни о чём не спрашивал. – Первое сердце у него под самым горлом. Второе – в центре грудной клетки. Тебе, если он станет на заднее лапы, ни первого, ни второго не достать. Третье располагается очень близко к рёбрам слева почти посередине его туловища… Ты понял?
Мальчик не отреагировал.
Ф”ент ещё раз повторил ему сказанное ранее и, расстроенный невниманием Камрата, отправился помогать Свиму и людям готовиться к бою с монстрами.
Камрат постоял один, всё, что ему сказал стехар, он запомнил, но опять же словно в затуманенном виде.
И тут…
… Он услышал шум в голове и понял – арнахи возвращаются.
– Они идут! – крикнул Камрат и, словно прозрев, огляделся. Тьма, окружавшая его, размылась, вернув боковое зрение.
Большая часть недавно живых и мыслящих людей вновь окостенела. В группах не все смогли удержать самодельные копья, и всё-таки достаточное их количество грозно ощетинилось, но державшие их люди, естественно, не могли осознанно участвовать в предстоящей схватке.
Арнахи приближались. Камрат чувствовал их движение в виде бестелесных теней, скользящих на фоне окружающей его перспективы. Он даже смог с большой точностью определить точку округи, из которой они появятся. Так что он имел все шансы полностью использовать предоставленную возможность сориентироваться и выбрать, наконец, место и стать за одним из полуразрушенных строений, чтобы первое время остаться вне видимости для арнахов.
Камрат чуть выглянул из-за края постройки и увидел монстров воочию. Их было трое, и шли они в линию, разойдясь на расстояние, не менее чем на три бермета друг от друга. Передвигалась они подобно диким – на четырёх лапах, лениво переставляя их. Вытянутые вперёд тяжёлые и тупые – от бегемотов – личины ничего не выражали. Кончики приподнятых хвостов с повязанными на них цветными бантиками покачивались в такт ходьбе.
Ближайший из них к мальчику, продолжай он идти по прямой, должен был пройти как раз мимо укрытия, за которым он спрятался. Оставалось надеяться, что так оно и будет.
Камрат вытащил нож и гладиус и приготовился к нападению.
Ни страха, ни волнения он не испытывал, его не интересовала обстановка вокруг и что происходит с друзьями, ибо они могли отвлечь его; потому они остались где-то в стороне, там, где им сейчас следовало быть, чтобы сохранить себя и помочь ему.
Параллельно такому кажущемуся безразличию ко всему в нём жила мысль – быть готовым нанести первый удар наилучшим образом. Арнах будет проходить мимо. Можно: выскочить перед ним и попытаться поразить в нос; пропустить его на полкорпуса и вонзить гладиус в боковое сердце, благо монстр будет повёрнут к нему как раз левым боком; поднырнуть под шею и достать горловое сердце…
А те, кто называли себя вечными, продолжали идти неторопливо. Неизвестно, что им сообщил арнах, скрывшийся с места схватки, но шли они довольно уверенно. По всему, безнаказанная веками способность управлять людьми и уничтожать выродков сказалась на умении соблюдать разумную осторожность. Поступь их была уверенной, и ни один из них даже не повёл тяжелой головой, чтобы осмотреться, подходя к площадке с людьми. Впрочем, они могли всё видеть и слышать, что происходит вокруг, и без помощи глаз и ушей.
Они шли карать.
Камрат услышал тяжёлые шаги совсем рядом и, выждав мгновение, выскочил навстречу арнаху.
Они встретилась: лицо человека напротив личины монстра.
Непонятно как, но Камрат узнал в нём убежавшего от первой схватки. Его руки с зажатыми в них мелероновыми клинками поднялись для нанесения решительного удара в незащищенный нос противника, но в самый последний момент арнах успел повести головой в сторону, и нож, направленный в помощь гладиусу, с силой воткнулся в ухо монстру, а гладиус лишь чиркнул по его переносице.
Сильный рывок подбросил мальчика вверх и в сторону. Нож, проникнув глубоко в ухо, намертво застрял в нём и вырвался из рук Камрата.
Мальчик уже в полёте понял, как всё хорошо складывается: удалось всё-таки ранить одного арнаха, а сейчас он летел с большой скоростью прямо на второго. Тот в растерянности стоял, вперившись взглядом в распотрошённую тушу соплеменника, над которым потрудился Ф”ент.
Камрат летел не дольше мига, а его уже настигал невероятный рёв раненного им арнаха.
Несколько человек зашевелились, те, кто до того уронил копья, стали поднимать их. Такое поведение людей, похоже, также приводило в замешательство пробывших арнахов. Либо они были молоды и неопытны, либо не обладали теми способностями, которые были присущи убитым и раненому их собратьям.
Камрату, однако, до выяснения причин такого их поведения дела не было. Так что промедление второго арнаха предпринять что-либо в свою защиту стоило ему жизни. На него Камрат обрушился удивительно – по воздуху. Он лихо перевернулся в полёте и стал на ноги как раз напротив личины вечного. Не прошло и двух мгновений как вечность его закончилась от рук мальчика, убившего его наповал проверенным уже способом, через нос – в мозг.
Камрат успел выдернуть свой гладиус из личины монстра прежде, чем тот упал. Раненного им до того арнаха, добивали очнувшиеся люди. Не менее десятка кольев вонзились в бренную плоть бывшего их негласного повелителя и всё глубже и яростнее погружались в неё.
Всё это происходило по правую руку от Камрата. Совсем иначе было по его левую руку. Там оставшийся в живых арнах уже пришёл в себя и обрушил свою дьявольскую силу на всех. Вокруг него царило мёртвое оцепенение людей, хотя он и оказался в их полном окружении.
Не стоило медлить и следовало бы тут же напасть на последнего монстра, но Камрат не мог этого сделать сразу же по двум причинам. Надо было сплотить оживших людей и как-то заставить их переключиться на живого арнаха, а не дырявить без пользы тела убитых. И он чувствовал себя без ножа как без одной руки, он испытывал необходимость выдернуть нож из уха арнаха, до сих пор торчащий в нём.
Как бы протекала в дальнейшем схватка с последним вечным, напади на него Камрат сразу, осталось в вероятности, в том сослагательном небытии, о котором потом вспоминают с сожалением или с почтением, приравнивая нерешительность или промедление мудрости или подвигу, достойным подражанию.
Однако всё случилось намного проще. Камрат из-за отсутствия ножа и бестолковых действий людей почувствовал себя вдруг беззащитным и попытался отгородиться, как ему казалось, от неожиданностей.
Он бросился за ножом и едва не попал под пыряющий тычок колом в бок.
– Идите туда! – кричал Камрат людям, показывая на живого арнаха, но они словно заворожённые плясали вокруг поверженных туш и как в ритуальном танце поочередно поражали их заострёнными палками. Они его не слышали, как ни старался он до них докричаться.
На поиски Свима ушло ещё некоторое время, по истечении его оставшийся в живых монстр стал энергично выбираться из круга копий и оцепенелых людей, явно намереваясь сбежать. Свим оказался среди находящихся под гипнозом, в нелепой позе, с открытым ртом, наверное, в чём-то наставлял людей до самого последнего момента, когда был пойман дорой. У его ног корчились от мучений выродки. Клоуды и Каранта вообще нигде не было видно. Так что никто не мог взять на себя руководство взбешёнными людьми, терзающими ненавистных вечных.
Иного выхода, как броситься наперерез убегающему арнаху и не дать ему уйти, у Камрата не оставалось.
И мальчик стал на пути у монстра.
Хопперсукс опешил от сознания неуправляемости его гипнотической силе возникшего перед ним человека. Потом он, наверное, узнал в нём того, о котором ему yжe передали сведения погибшие арнахи, и стал подниматься на задние лапы…
Внимание арнаха рассеялось, и картина за ним пришла в движение. Быстро пришёл в себя и сделал вперёд несколько шагов Свим, готовый поразить арнаха в спину, уже тянулись острия копий. Выродки смогли сообразить и отползти подальше, чтобы не попасть под ноги толпы людей. Откуда-то вылетела Клоуда и с мечом наизготовку, чтобы кольнуть им противника, присоединилась к Свиму.
И вновь застыли все на месте…
Камрат опять оказался один на один перед громадой уже не разумного существа, а дикого зверя. Зверя с обнажёнными острыми зубами и способного пустить в дело мощные лапы с длинными когтями; он мог разорвать мальчика пополам одним рывком.
Арнах двинулся несокрушимой скалой, Камрату пришлось пятиться. Он не знал, что предпринять.
Рядом – немая и неподвижная сцена: люди замерли. Те же, кто мог двигаться, набегали, но до них было так много берметов, а лапы арнаха – вот они – уже над самой головой мальчика. Он отскочил, монстр промахнулся. От мощного замаха лапой впустую его крутануло волчком, люди за ним мгновенно ожили и бросились на него. Не добежали, остановились, застыли в невероятных положениях. Один из них, уже почти дотянувшийся до арнаха копьём, был убит ударом лапы.
Мысль втянуть арнаха в гущу людей, была отброшена Камратом тут же. Все они могут стать жертвой монстра. Мальчик стал отступать, уводя вечного подальше от поляны. Оживающие люди волной бросалась им вслед, однако, не добегая одного-двух берметов, застывали. Камрат двигался дальше, а за ним, размахивая лапами и щёлкая зубами, вперевалку наступал арнах. Люди как будто делали короткие перебежки и никак не могли их настичь.
Мальчик, несмотря на отсутствие поддержки со стороны друзей и вышедших из-под власти арнахов, какого-либо страха так и не почувствовал. Занимало другое, то, что в его сознание стала закрадываться неприятная догадка: так долго продолжаться не может. Кто-то из них – он сам или арнах – в сложившейся ситуации проиграет. Как такое поражение будет выглядеть для арнаха, он представлял хорошо – останется труп. А вот как это может выглядеть для него самого, ему и в голову не приходило.
Отчаявшись найти радикальный выход из затягивающейся неприятности, Камрат стал встречать лапы монстра ножом и гладиусом, раня ему их. Тот словно не замечал порезов и крови, разлетающейся во все стороны. Тем не менее, мальчик приободрился и с ещё большим рвением стал наносить арнаху порезы, с надеждой, что истекающий кровью противник быстро потеряет силы, а с ними – власть над людьми, и те, наконец, смогут прийти на помощь.
Сделав очередной шаг назад, он вдруг почувствовал за спиной преграду. Спина упёрлась в какую-то ложбину, арнах же напирал и был рядом, так что отскочить куда-либо в сторону уже не было возможности.
Всё-таки Камрат увлекся игрой, игрой со смертью, с монстром, со своей надеждой. А бабка Калея всегда говорила, что увлечение в бою подобно поражению, потому что играющий на чём-то одном перестаёт видеть поле множества возможностей, где он играет. Так и произошло – его спина втиснулась в развилку двух деревьев, выросших из одного корня.
Оставалось одно – броситься навстречу разъярённому арнаху, каким-то невероятным образом увернуться от его смертоносных лап и обеими руками вонзить вложенное в них оружие в брюхо, покрытое нежной розоватой шерстью.
Приложивший столько выдержки и сметливости, чтобы загнать неподдающееся волевым атакам человеческое существо в ловушку, арнах уже праздновал ещё не завоеванную победу. Он предвкушал, как сейчас схватит это ненавистное создание с непонятным происхождением, и сладкая кровь человека потечёт изо рта, раздробленное его сильными молодыми зубами, как это делали все арнахи столько лет. Он потянул к мальчику лапы, лишая того возможности выскользнуть из чудовищных объятий.
Тогда Камрат в отчаянии, слабо надеясь на успех, метнул нож в горло противнику.
Бабка Калея, вопреки запрету во всех бандеках использовать метательное оружие, учила его метать ножи с того возраста, когда он ещё, наверное, не умел ходить, а лишь вставал на ноги. Во всяком случае, так ему представлялось. Ибо помнил ещё то время, когда она вкладывала в его руку игрушечный нож и показывала, как его надо метать. Камрату нравилась эта необычная игра. Мальчикам вообще свойственно что-то бросать – камни, палки… Он бросал ножи. Метание ножей занимало в упражнениях с бабкой важное место.
Однако сейчас всё было не таким простым, что бы его сноровка могла сработать наверняка. Ножи метают точно и сильно, если нож для этого предназначен, а такие ножи были только у бабки, хранящиеся в тайнике. Другие ножи тоже можно использовать, но их количественное разнообразие не всегда позволяет быть уверенным в успехе. К тому же нож для метания вкладывается в руку определенным способом. У Камрата же в эти мгновения в руке был судорожно зажат нож, по размерам и массе почти равный гладиусу. Правда, сейчас проблема состояла не в длине или тяжести ножа. И такое оружие позволяло успешно бросить и убить врага, если всё уже готово для броска. К сожалению, у мальчика на перекладывание или хотя бы на надёжный замах рукой не оставалось ни времени, ни пространства.
Он его метнул, от рукояти и снизу.
Лапы тянулись к нему, а нож как бы повис в полёте и не двигался, медленно совершая оборот. Вот рукоятка стала обгонять лезвие, летит впереди, опускается и пропускает вперёд жало…
Оно точно коснулось точки на горле монстра, о которой ему дважды рассказывал Ф”ент, и медленно погрузилось вглубь, достигая горловое сердце арнаха.
Судорога свела все конечности вечного и он, клокоча кровью, всей громадой рухнул на мальчика.