Ориентируясь на свет костра, команда разбрелась по округе. Проходя мимо Клоуды, прикорнувшей на мешках, Свим прикрыл ее своей курткой, и запоздало подумал об экипировке женщины. Обувь на ней – высокие шнурованные ботинки – добротная, тескомовская и прочная, с не снашивающейся подошвой, чего нельзя сказать о тонких невечных рейтузах и короткой юбке, едва защищавшие её ноги от холода и всего того, что скоро встретится по дороге: ветки, колючки, высокая резучая трава.
Первым приличную яму отыскал Камрат всего в нескольких шагах от костра.
– Туда можно сбросить две такие гондолы, – заявил он Свиму и повёл его к яме.
Их нагнал К”ньец. Он тоже нашел углубление.
После осмотра первой ямы, пошли смотреть вторую. Вторая, найденная хопсом, оказалась меньше, но глубже первой.
– Надо тащить её сюда, – почесал подбородок Свим. – Далековато, конечно, зато забросать ветками будет проще.
Потратив время и силы, достаточные, чтобы основательно вспотеть, но продвинуть гондолу всего на пару берметов, они всё-таки обратили внимание на выемку в земле, которую отыскал Камрат. Она была почти рядом.
Потоптавшись и посовещавшись, выбрали яму, что ближе.
Луна к тому времени зашла, и работать пришлось в полной темноте. Костёр освещал вокруг себя такую малость пространства, что о нём вскоре позабыли, и он превратился в покрывающуюся пеплом кучку углей.
Медленно, бермет за берметом, они подвигали тяжёлую гондолу, высказывая в адрес сооружения нелестные эпитеты. И лишь когда вокруг уже стало сереть от проблесков света нарождающегося дня, она, наконец, перевернулась вверх дном и с глухим ударом упала в яму. Останки оболочки сбросили туда же.
Особого восторга по окончании работы они не испытали, усталость, накопленная напряжением и бессонницей последних дней брала своё.
Прикрыть ветками захоронение не составляло предыдущего труда, однако и это потребовало немало времени. После чего, сделав краткий перерыв на отдых, Свим заявил:
– Дело сделано, друзья. Надеюсь, мы на время оторвались от тескомовцев… Я тоже надеюсь, К”ньюша, что они нас вообще потеряли. Но здесь нам оставаться нельзя, надо поискать хоть какое-то укрытие. Так что ты, Камрат, посиди ещё. Тебе, К”ньюша, пора будить Ф”ента, а я разбужу Кло.
– Оставить эту собаку здесь надо, – неприязненно пробурчал К”ньец. – Мы летели, а он случайно потерялся. И всё тут… Мы уйдём, а он к обеду сам проснётся. – Сам посуди, что ему с нами делать, и зачем он нам нужен?
Свим осуждающе покачал головой.
– К”ньюша, тебе не надоело говорить мне одно и то же, а потом выслушивать в сотый раз мой отказ? Буди!
Ф”ент открыл глаза, поморгал, потом пружинисто встал на ноги и ошалело огляделся.
– Вы живы?! – первое, что спросил он.
Скажи он что-нибудь другое, и его слова остались бы забытыми сразу. Но то, что он озаботился обо всех, укрепило Свима в мысли о правильности их поступка – в решении взять выродка, которого не любили все и в отдельности, с собой, а не бросить его на произвол судьбы и милость тескомовцев.
– Мы-то живы, – отозвался хопс. – А как вот ты?
– А что я, – Ф”ент подозрительно посмотрел на хопса и замер. Ему надо было повернуть голову назад, но он не смел. – Мой хвост?.. Мой хвост! – пролаял он горестно. – Ав-ва! Я так и знал!
Всё-таки он набрался решимости и обернулся. Вместо хвоста торчал обрубок не длиннее двух его ушей, приложенных друг к другу, да и то плотно. Он попробовал подвигать им, и сделал это так смешно, что вызвал смех, наблюдавших за ним людей, и фырканье К”ньеца. Лишь калуба не обращала внимания на потуги стехара освоить остатки хвоста. Она поднялась в воздух, опробуя крыло, и сейчас делала круги над головой путешественников.
– Что ж, – после небольшого замешательства философски заметил Ф”ент, – он никогда меня особенно и не украшал, так же как и твой хвост, кошка, не украшает тебя.
К”ньец сердито фыркнул, а, довольный высказанным, стехар попросил поесть. У него не возникло ни одного вопроса о месте пребывания и его, казалось, даже не удивило появление в команде Клоуды в форме тескомовцев. Он занимался только собой, а, закончив есть, понюхал воздух и с отвращением сказал:
– Вы здесь так провоняли всё, что дышать нечем.
О Сестерции он тоже не вспомнил.
– У него в хвосте все мозги были, – пробормотал хопс так, чтобы его могли услышать только люди.
Но Ф”ент слышал хорошо.
– Это у тебя они там остались, – бросил он реплику, но тут же отошёл подальше от хопса – вдруг тот нападёт на него, а хвост ещё болит.
Глава 27
Заповедник Выродков занимал значительную часть территории бандеки Сампатании – свыше ста двадцати тысяч квадратных свиджей. Он не имел каких-либо чётких или естественных границ, захватывал частично отроги Суременных гор и практически всю равнину в междуречье Буртасы и Сурны, а на юге и востоке простирался почти до реки Ренцы.
История возникновения и наименования Заповедника Выродков терялась в прошлом как в бездне, из которой современникам описываемых событий достать и рассмотреть внимательнее что-либо достоверное или хотя бы с некоторой долей действительности никак не удавалось – информация о том исчезла вместе с её очевидцами и создателями, потом – носителями; она не возобновлялась вначале из-за избыточности, а после – из-за ненадобности, поскольку никому ничего не могла рассказать так убедительно, чтобы разумные могли в это поверить.
Зато легенд и слухов о Заповеднике, также возникших в незапамятно потерянные времена, ходило множество. Большинство из них, хотели этого их авторы или нет, имели явно выраженную направленность: как можно больше запугать любого, пожелавшего самостоятельно углубиться в нехоженые, якобы, просторы лесов, перелесков и Земель Заповедника, населённых монстрами и существами, не имеющими ни имён, ни описаний, ни родословных.
В то же самое время, через Заповедник проходили хорошие, охраняемые Тескомом, дороги из столицы Бандеки Габуна на Фост и Бусто, а последние имели между собой такую же вполне освоенную дорогу, проложенную с заходом в Крепость. Известно было, что от Крепости можно напрямик пройти до самого Сопта, а это, значит, через западную часть того же Заповедника.
Даже те немногие, кто занимался древними временами и событиями серьёзно, умел сопоставлять и интерполировать историческую последовательность, мало что могли прибавить к легендам. Причин тому было множество: и то, что таковых исследователей насчитывалось на бандеку не больше десятка, и у каждого из них была своя правда, а остальные люди в их зауми ничего не понимали и, главное, не хотели понимать. У них сложилось своё, неверное, но понятное мнение о Заповеднике Выродков и добавлять какие-то новые сведения к нему не желали.
И потому ещё, что слухам и россказням верят больше, чем реальному, известному положению дел.
Однако если кто-нибудь задался бы целью очистить бытующее представление о Заповеднике Выродков от явно придуманных сказочных и откровенно фантастических наслоений, то можно было допускать следующую гипотезу, которой, справедливости ради надо сказать, интуитивно придерживались знающие.
Именно здесь, на территории современного Заповедника, ещё до падения самого большого города-спутника, располагались многочисленные научные учреждения. Были они связанны с созданием или выведением разумных существ на базе диких животных – выродков: хирургические, лечебные, реабилитационные, адаптационные и прочие клиники, лаборатории, школы, больницы, гетто…
Город-спутник падал под остры углом к поверхности Земли и его страшный удар пришёлся на подлёте к землям, занимаемых теперь Заповедником. Земная кора дрогнула, разваливая строения и инженерные сооружения людей, уничтожая самих создателей и результаты их деятельности. Те немногие люди, что остались от катаклизма в живых, ушли в другие бандеки или районы Сампатании, а плоды их трудов, также немногочисленные, – выродки на разной стадии проблеска разума и различных видов животных – остались без присмотра и были на тысячелетия брошены на произвол судьбы и эволюции.
И всё это время поколения выродков сменялись своим чередом, ибо природное не стоит на месте.
Одни виды прогрессировали по пути приобретения разума, другие – деградировали, вернувшись к звериному образу.
Вне зависимости от уровня продвижения к разуму или отступления от него в дикость, часть выродков, особенно потомков домашних животных, кошек и собак в первую очередь, процветала. Многие же кандидаты на разумную или дикую жизнь вымерли, не оставив по себе никакой памяти.
С большой долей достоверности такой ход событий подтверждался в воспоминаниях некоторых оседлых и ведущих, по сути их статуса, цивилизованный образ жизни кланов: свою родословную они начинали от времён сильно колеблющейся земли, пожаров и густых облаков пыли, а такие катастрофические последствия могло вызвать падение города-спутника.
Эволюционируя, разумные объединялись в кланы и гурты. Те, кому становилось тесно в Заповеднике, уходили из него, постепенно растекаясь и расселяясь по всей Земле, забывая истоки своего появления на свет. К таким выродкам в основном принадлежали потомки млекопитающих. А в самом Заповеднике продолжали пребывать и развиваться по своим законам не только выродки общеизвестных, традиционных видов живых существ, что успешно участвовали в коэволюционном соперничестве с людьми, но также существа, резко отличающиеся ото всех известных видов и типов и не только животных. Сюда относились полу разумные растения, ковровые змей-травы, симбиотические химеры и другие, чьё происхождение оставалось загадочным и необъяснимых. Они-то как раз и выступали тем героем легенд и рассказов, которых боялись входящие в Заповедник Выродков.
Подходя на следующий день к символической границе Заповедника Выродков, спутники успели рассказать друг другу всё, что они знали и слышали об этих удивительных местах, и у каждого имелось поведать заинтересованным слушателям что-то новое, неизвестное другим. Так что ещё до подхода к самому Заповеднику они имели о нём огромный объём псевдоинформации.
По части изложения невероятных историй, связанных с Заповедником, особенно преуспели нелюди. Впрочем, так оно и должно было быть.
Свим сюда не совался, несмотря на обширный район деятельности агентов Фундарены; Клоуда прожила жизнь в городе, а с высоты летящего шара много ли рассмотришь, что твориться под ним, тем более что у неё были совершенно иные заботы; а Камрат – и подавно ничего определённого вообще не мог знать.
Ф”ент, по его словам, побывал чуть ли ни с десяток раз в различных местах Заповедника. Не один, конечно, а в составе банд, последней из которых руководил Кемеш. Однако он нёс такой очевидный вздор, что Свим, вначале только хмыкающий, вынужден был прикрикнуть на него, чтобы он закрыл рот и помолчал.
– Не желаете слушать, и не надо, – заявил выродок. – Для вас же старался, не для себя.
– И для нас помолчи, – сказал Свим.
К”ньец, напротив, не утверждал о своём пребывании где-либо на интересующей всех территории, да и не мог утверждать, так как Свим прекрасно знал о его похождениях до встречи с ним и, тем более, после их встречи и совместного передвижения по бандеке. Сведения хопса базировались на словах неких очевидцев и тоже были полны всякой небывальщины. Надо отдать ему должное, что сам он относился к рассказанному самим собой со скепсисом, поэтому делал различные пространные отступления и пояснения. И это делало его повествование не столько для пополнения сведений, сколько занимательным.
– К”ньюша! Это же надо! – послушав хопса, восхитился Свим, – Я никогда не предполагал в тебе такого прекрасного рассказчика. Мне даже когда-то, я имею в виду первые дни нашего с тобой знакомства, казалось, что до встречи со мной ты и говорить-то по-настоящему не умел, и лишь я стал тебя постепенно приучать к этому. Да и сейчас ты иногда молчишь и из тебя слово не выбить. А ты-то, ты! У тебя же способности к рассказыванию. Ты можешь в гобуновском театре выступать. Там такие встречаются… Ты вот говоришь и говоришь, а слушать тебя не надоедает.
К”ньец несказанно был польщён оценкой своих речей, но после похвалы Свимом перестал что-либо рассказывать нового, сильно разочаровав наступившим молчанием Камрата.
Мальчику всё было в новинку.
За последнюю неделю он узнал и прочувствовал во сто крат больше, как ему казалось, чем он пережил за всю свою короткую жизнь до этого. Действительно, на него один за другим обрушились ранее неизведанные события, знания, знакомства. Среди них настоящие сражения с настоящим противником и первая, пусть микроскопическая, рана в ногу, от которой остался хотя и небольшой, но шрамик. И случился полёт – подумать только! – на тескомовском воздушном шаре. А чего стоят не просто знакомства или случайные разговоры, но дружба с настоящим хопперсуксом, выродками, регламентированным торном… Сюда же можно отнести пешие переходы до изнурения, усталость не вымышленная, наличие опасностей и вот теперь впереди Заповедник Выродков, а вокруг Дикие Земли и потрясающие разговоры о необычном, иногда, быть может, непонятном, но страшно интересном.
Поэтому единственным из команды, кому жаль было лишения права голоса у Ф”ента, был Камрат. Рассказы хопса ему тоже понравились, зато сведения, сообщенные Свимом и Клоудой, показались ему пресными – такое и он может рассказать.
Наверное, кое-что интересное могла поведать калуба, но, пошептавшись со Свимом, она заявила о полном своём выздоровлении и улетела куда-то на запад. После секретного с ней разговора и её отлета Свим помрачнел, и в течение долгого времени шагал молча или отвечал друзьям на их вопросы и реплики нехотя и односложно.
К полудню они достигли какого-то древнего населенного пункта. От него уже ничего не осталось – несколько десятков холмов с вершинами, поросшими, деревьями. Группки в десяток деревьев отмечали небольшие площадки, наверное, занимаемые когда-то одним домом или малой постройкой; рощицы с резкими границами оконтуривали большие строения.
Деревья вообще любили произрастать на бывших человеческих жилищах, достигая, порой, значительных размеров. И если на открытом пространстве, едва поросшем кустарником или низкорослым лесом, появлялась группка полнокровных берёз или дубрава, то с уверенностью можно было говорить, что их корни врылись в древнюю постройку, от которой остались лишь воспоминания, помеченные этими деревьями, да превращающиеся в нейтральную почву материалы, из которых эти постройки были когда-то сделаны.
Кто знает, что вызывало у деревьев такое пристрастие к бывшим обжитым людьми местам, но появление такого урочища для спутников команды Свима показалось своевременным. Вчера они шли, вернее, брели весь день, а тропы перед Заповедником просматривались только вдоль его границы, а ведущих в него не попадалось, так что порой приходилось идти по кочкарнику нехоженых мест.
Впрочем, стояла ранняя весна, и выбранный ими путь достижения Заповедника был более-менее ещё проходим, хотя, конечно, неудобен и труден. А к лету, когда всё зарастёт свежей травой, от Суременных гор наплывут тяжёлые дождевые тучи и выльют здесь своё содержимое, после чего такой маршрут будет вовсе непроходимым.
Неподготовленная к таким переходам Клоуда вчера едва дотянула до вечера, а утром встала разбитая и неспособная, как ей показалось в первый момент после подъёма, сделать и одного шага. Сегодня Свим уже дважды брал её на руках, вызывая беспрестанное фырканье хопса и неискреннее сопротивление девушки.
Появление на пути раскидистых с набухающими почками деревьев, заполонивших останки древнего поселения, было как никогда кстати. Все устали и проголодались.
Место для привала выбирал К”ньец, так как Свим занимался совершенно другим очень ему приятным делом – он помогал идти Клоуде, полностью доверяя своему давнему спутнику командовать его командой.
Поэтому хопс шёл впереди и первый обратил внимание на разбросанные вокруг пакеты из-под пищи для людей, ещё неразложившиеся под солнечными лучами, брошенные человеком башмаки и следы частого пребывания в этих местах разумных.
Позванный на помощь Ф”ент обнюхал мусор, потом, подняв голову вверх, втянул в нос воздух.
– Путры были здесь совсем недавно, – неуверенно произнёс он. – Сброд всякий, запах странный.
– Я тоже чувствую. Явно не гурт, может быть, банда?
– Из одних путров?
– А башмаки?
– Человек эту обувь бросил здесь уже давно. И это самодельная обувь. Смотри, у неё стоптанные каблуки и протёртая подошва. Скоро от неё здесь ничего не останется.
Свим без интереса осмотрел находку, но более внимательно выслушал предостережение выродков о возможной встрече с бандой. Он быстро окинул округу взглядом и, прижимая к себе Клоуду, тем не менее, без тени тревоги проговорил:
– Приметное местечко, вот и ходят многие через него. Если здесь нет базы, то банда пришла и ушла. А базы, похоже, нет… Когда ещё эта банда сюда наведается, а нам достаточно праузы. Так что, К”ньюша, решай, где остановимся?
– У тех вон деревьев, – показал К”ньец немного в сторону от хода их движения. – Там вокруг чисто… если что…
Свим на его слова не отозвался: пропустил мимо или не захотел ничего говорить, молча одобряя выбор хопса.
Клоуда со стоном упала на жухлую траву, рядом с ней тут же присел Камрат, он тоже устал.
– Это невозможно, – упавшим голосом произнесла Клоуда. – Я такая обуза для вас.
– Ничего. День-два и всё пройдет, – обнадежил её Свим. – Привыкнешь.
– Никогда не смогу привыкнуть, – не поверила она ему, считая, что названное время не принесёт облегчения, а вот концом её жизни станет непременно.
Они заканчивали есть и Свим уже нашёл подходящий комель дерева, пристраивая его для спины, чтобы расслабиться и отдохнуть, как вдруг у ног его сидящего Ф”ента шерсть стала дыбом, обрубок хвоста шмыгнул между ног, выродок зарычал. К”ньец отреагировал следом. Он выгнул спину и зафыркал.
– У нас гости, – мяукнул он жалобно.
– И много, – пролаял Ф”ент и стал отползать задом ближе к Свиму.
– Кто ещё? – отгоняя навалившуюся истому, лениво пробормотал Свим и открыл глаза.
Через мгновение сна как не бывало: его команда со всех сторон была окружена выродками различных видов в числе не меньшим, чем в два десятка. Вооруженные чем попало – от ножей до дубинок – они медленно подтягивались к ним, и подняли нечленораздельный гвалт, когда Свим и его спутники вскочили на ноги.
– Мутные звезды! – буркнул Свим, осматривая шеренгу выродков, выставивших перед собой оружие.
Внешний вид их был невзыскательный. Некоторые опустились до не ношения одежды, другие имели узкие набедренные повязки.
Дикий гурт? Из разного зверья и полу разумных?
– Вы что-нибудь понимаете? – спросил Свим у своих выродков.
– Они подкралась по ветру, и мы не могли их учуять.
– Я не о том. Кто это может быть?
– Путры, – бросил Ф”ент, – но странные.
– Эй, вы! – крикнул грозно Свим. – Ополоумели или ослепли, нападая на людей? Кто такие?
Ответом ему послужил новых взрыв невнятных звуков, словно и вправду не разумные противостояли им, а дикие.
– Что ж, друзья, – оповестил своих друзей Свим, – приготовьтесь. Придётся драться!
– Зачем драться? – прозвучал надтреснутый голос. – Совсем не обязательно.
Сквозь плотный ряд выродков вперёд протолкнулся невысокий седой человек. Выглядел он ужасно. Одет в рваньё, хотя в Сампатапии с одеждой дела обстояли хорошо, так как во многих городах сохранились вечные раздаточные широкого выбора, и каждый человек и путр мог заказать себе то, что считал нужным. Никогда ещё Свим не видел подобным образом одетого человека. В руке человек держал не меч, а чегир, по руке разве что младенцу. Лицо иссохшее, кожа нездоровая. Скудная борода, косо обрезанная ножом.
(Свим тут же подумал о себе и о заросшем подбородке. Обычно в дорогу он тщательно обрабатывал лицо, чтобы не испытывать неудобство от появления ненужной растительности. Но, уходя из Керпоса, пренебрёг этим. Теперь он всё время думал о своей внешности и о том, как Клоуда его воспринимает в таком непритязательном виде).
На первый взгляд человеку было лет пятьсот, так как трехсотлетний Индрис выглядел бы рядом с ним вполне молодым человеком. Недобрая, змеиная улыбка затаилась в уголках губ незнакомца. Он явно давно не бывал в городе и не пользовался закалочными. Это выдавала не только морщинистая кожа, но и съеденные до корней зубы, и сильно поредевшие седые волосы, да и вся его скособоченная фигура, будто его помяли, да так и оставили.
Старик из рядов выродков до конца не вышел, предпочитая, по-видимому, ощущать вокруг себя поддержку опритов своей банды.
– Что тебе надо!? – как всегда в таких случаях, неласково спросил Свим.
Предводитель путров показал в улыбке пеньки зубов.
– О! Совсем немного, – неожиданно весело и громко сказал он и стал перечислять, загибая на руке пальцы. – Ну, конечно, вы отдаёте мне женщину, уж очень она для вас хороша, а для меня в самый раз. Потом то, что в ваших мешках и кое-что в пукелях, вам же легче будет потом идти. Теперь, думаю ещё… – он посмотрел на очередной загнутый палец. – Ну да, это точно, что мальчику рано ещё играть такими игрушками, как настоящее оружие. Так что пусть он здесь с нами останется. Для забавы нашей. А то мы тут истосковались по разным этим… Женщинам и детям. Вот… И всё, пожалуй. А так… идите себе дальше, я вас не задержу.
И он, захлебываясь, захихикал – хль-хль, – находя, вероятно, сказанное им невесть как смешным.
– Та-ак! Понятно. О вещичках понятно. Но женщина-то тебе зачем? – искренне удивился Свим, его искренне удивил странный запрос старика. – Ты же сморчок сморчком. Давно в зеркало смотрелся? Так посмотри, а потом о женщинах думай.
Незнакомец резко перестал смеяться, словно сдёрнул маску, лицо его вытянулось и стало злым и холодным, а глаза вспыхнули и остекленели, впились в Свима, как бы стараясь прожечь его насквозь.
– Я ведь передумаю вас отпускать по добру, по здорову, – сказал он с угрозой.
Свим заметил движение в ряду выродков и сделал небольшой шаг вперёд, оставляя позади ствол дерева, у которого он уже сладко посапывал бы, не объявись эта непонятно откуда взявшаяся банда. Впрочем, на банду, а Свим за время своего служения в Фундаментальной Арене их повидал немало, да и слышал от других, этот сброд выродков не походил.
Создавалось впечатление, что человек по каким-то причинам оставил род людской, а вернее всего был изгоем, собрал вокруг себя толпу выродков, наверняка также изгнанных из своих кланов и гуртов, и занимается мелким грабежом, правильнее – такими вот пакостями, вылавливая отбившихся от тех же банд или таких случайных путников, как они.
Свим понимал старика. Сейчас этот отщепенец видел перед собой не более двух боеспособных разумных, а остальные, по его мнению, были не в счёт. Клоуда даже не поднялась, посматривая вокруг испуганными глазами, Ф”ент не представлял особой опасности, он с поджатым хвостом жался к ногам Свима. Хопсу можно противопоставить двоих-троих бандитов, и они его сомнут, ну а человек… Даже дурб и такой здоровый… Что он против десятка выродков, хотя они в отдельности намного слабее его? Мальчика он в расчёт явно не брал.
Так, словно читая мысли изгоя, Свим имел против его расчётов сил свой расчёт, далеко не совпадающий с первым.
– Любопытно. А как ты это сделаешь? – с вызовом поинтересовался Свим, хотя и понимал сложность возникшей ситуации.
Выродки, окружившие их, вообще, да и по виду – вояки, конечно, аховые. С одним справится и Ф”ент, троих на себя возьмёт К”ньюша, а на его долю с Камратом останется всё равно многовато. Многовато, конечно, но в многочисленности таится определённая неприятность для нападавших, что для команды – не совсем плохо. Приблизившись, они начнут мешать друг другу. Какой замах в толпе? Значит, число противников против каждого из них сократится, пожалуй, вдвое.
– Спина к спине, – коротко и негромко, но властно сказал он своим друзьям и качнулся, чтобы сделать шаг назад, и это спасло ему, если не жизнь, то от увечья – точно.
На вопрос Свима и последующую его команду незнакомец проделал одновременно два действа.
Он выкрикнул:
– Как? А вот так! – и почти без замаха отработанным движением метнул своё игрушечное оружие в голову дурба, тем самым, нарушив одно из запретов – не использовать метательные орудия.
Чигир, пролетев рядом с виском Свима, гулко ударил в ствол дерева. Свим ругнул себя за недогадливость и неосторожность, но сожалеть о промашке уже было некогда.
Бросок вождя банды послужил сигналом для его опритов. Они нестройно и с визгом бросились на пришельцев.
Вскрикнула от испуга Клоуда. Громко залаял Ф”ент.
Первый наскок банды, надеющейся задавить своей массой жиденькую команду Свима, закончился для неё плачевно. Тяжелый меч дурба, не встречая сопротивления для остро отточенного клинка, слепо сразил сразу троих. Не надо было выбирать, куда ударить – на выродках не было никакой брони, а их кожа, мускулы и кости для мелерона не преграда. Это не тескомовцы в меленраях, когда, становясь против них, надо всё время выискивать уязвимые для меча участки их тела или конечностей.
Рядом Камрат легко справился с двумя, не дав К”ньецу даже вступить в схватку – между ним и нападающими пока что стояло дерево.
Свим, изогнувшись, шпорой ловко подхватил небольшой нож, выроненный убитым выродком, и отослал его за себя, надеясь вооружить Клоуду или Ф”ента, если выродок куда-нибудь опять засунул подарок Свима. Но Ф”ент уже завладел чигиром, а Клоуда долго не решалась взять в руки нож и поднять его против нападавших.
Второй наскок, такой же нелепый, как и первый, обошёлся банде ещё в двоих убитых и раненого.
Для третьего натиска атакующие перегруппировались. Они выстроились в две колонны по два и с разбега решили навалиться на Свима и Камрата, надеясь с налёта вначале сбить их с ног, а потом покончить с ними.
– Все к малышу! – прокричал Свим, а сам, набирая скорость разбега, устремился навстречу колонне, идущей против него.
Не добегая полутора берметов до передовой пары, он подпрыгнул и обрушился полусогнутыми ногами на возглавлявших колонну выродков. Его каблуки пришлись им в грудь. Он с силой разогнул ноги и отлетел назад, упав на спину. Чувствуя боль в позвоночнике, он позволил себе полежать несколько мгновений, потом, собравшись и превозмогая боль, поднялся и посмотрел, что творится позади него.
Перед собой он не смотрел, так как колонны, только что противостоящей ему, не стало. Первые два ряда выродков отключились полностью и не могли даже шевелиться, а остальные расползалась во все стороны, кто, волоча за собой сломанную ногу, либо просто убирались подальше от страшного дурба.
Падая назад от толчка Свима, выродки крепко стукнули и своего вождя – человека. Он не упал, но теперь стоял, согнувшись пополам от полученного удара, и натужно пытался вдохнуть воздух, выбитый из него начисто.
Вторая колонна, хотя и основательно потрёпанная, напирала на отступивших почти до Свима защитников его спины. Вмешательство его в схватку, хотя он только и сделал, что повернулся лицом к нападавшим, так как спина сковывала его движения, стало поворотным в пользу его команды и на этой стороне нападения.
Наступило краткое затишье, а с ним и передышка.
Свим с удовлетворением окинул взглядом поле сражения. Половина банды уже никогда не сможет ни на кого напасть, ещё несколько бандитов навряд ли смогут принять участие в новом нападении из-за полученных ран и ушибов. И лишь четверо дееспособных выродков сплочённой группой топтались вокруг своего вожака-человека. Личины их были повёрнуты в сторону обидчиков и казались удивительно похожими, несмотря на их происхождение от различных предков. К тому же у всех усы одинаково топорщились, холки выгнуты, рты ощерены.
Рядом со Свимом стояла и плакала Клоуда. С ножа, который она держала в руках и с ужасом рассматривала, капала кровь. Заскулил пришедший в себя Ф”ент, его оглушили дубинкой, содрав кожу на голове у уха. К”ньеца успели очень глубоко кольнуть в левую лапину, и он, размазывая кровь, облизывал рану. У Свима ныла от неудачного падения спина. Один Камрат, казалось, не обращал ни на что внимание и играл оружием, поражая воображаемого противника. Он вышел из суматошного и неравного боя без царапины.
– Кло! Малыш! Помогите К”ньюше, – распорядился скороговоркой Свим, ибо на выдохе спина болела нестерпимо. – А я пойду и договорю с ним…
– Свим! Не надо! – всхлипывая, Клоуда повисла на его руке.
– Ой, милая! – охнул Свим и почувствовал, что боль уходит. Он задышал свободнее. – Фу!.. Как не надо? Как не надо? Да ты посмотри на этого сморчка! На эту пародию на человека! Он посмел на нас натравить эту пакость! Я ему сейчас покажу, как надо встречать других людей!
Незнакомец решил не дождаться принудительного обучения хорошим манерам со стороны разъяренного дурба и ретировался, оставив мертвых и раненых на произвол пришлых.
Свим начал было грозить ему вслед кулаком, но спина не позволила это сделать энергично и эффектно.
Его ярость осталась не отмщённой.
Ведь этот сморчок покусился на Клоуду.