– Зин, ты берешься сама собрать эти подписи своих соседок и, если кто тоже захочет подписать, продиктовать по телефону их фамилии?
– Да, я обязательно всех, кого знаю, спрошу и позвоню тебе.
– Хорошо, Зин, тогда я жду твоего звонка и сразу после него начинаю переделывать наше письмо. До связи.
– А-а. Хорошо. Спасибо тебе. До свиданья.
Едва он успел положить трубку, как ему позвонил Семеныч.
– Привет, Юр!
– Привет, Семеныч!
– Я тебе с дачи звоню. Приехали вчера все четверо: мы с женой и сын со снохой. Только дождик ничего не дает делать. …. Прочитал я твое письмо!
– Приятно слышать. Ну и как?
– Слушай, мне кажется, ты тут лишнего написал. Можно кое-что сократить.
– Так, секундочку, сейчас я возьму письмо…. Где ты советуешь сократить?
– Ну, вот, например, после фразы «Мы уже обращались по данному вопросу неоднократно ….» ты пишешь в следующем абзаце: «Однако все наши обращения циркулируют по замкнутому кругу и заканчиваются очередными отписками от МЖКХ Московской области, суть которых сводится к сетованию на существующее законодательство со ссылками на соответствующие документы и вранью про скидки, т.к. скидки региональные и на нас не распространяются».
– Так, и что тебе тут не нравится?
– Ну, вот зачем тут про вранье о скидках?
– Ну, это же действительно вранье. Так?
– Ну, так, да.
– И что? Ты предлагаешь это убрать?
– Да.
– Почему?
– Ну, как-то грубо получается.
– А до этого места тебя в письме все устраивает?
– Да.
– Ну, Семеныч, не зря ты всю жизнь дипломатов возил. Ты и сам из шофера в дипломата превратился.
– Ну, не знаю. Мне кажется, так будет лучше.
– Хорошо, согласен, поставим точку после слова «документы», а про вранье убираем. Что еще?
– Вот в этой твоей фразе: «Если бы Министерство экологии Московской области выбрало расчетную единицу «1 проживающий», то не было бы никаких недоразумений и судебных разбирательств, т.к. при отсутствии проживающих производится перерасчет платы, но оно выбрало единицу «1 кв. метр площади», для которой перерасчет платы за вывоз ТКО не предусмотрен.
Вот так Минэкологии заботится о наполнении кошелька регионального оператора, возможно не бескорыстно, а в расчете на откаты, создавая фиктивные отходы».
Мы же не доказали про откаты? Я думаю, про них надо убрать.
– То есть оставляем в следующем виде: «Вот так Минэкологии создает фиктивные отходы. Несмотря на то, что они фиктивные, плата за их якобы вывоз начисляется на заведенные на нас лицевые счета вполне реальная». Так?
– Да.
– Дальше что-то еще не устраивает?
– Да. Вот тут, где ты командуешь президенту, что ему делать.
– Так. Ну, во-первых, я не командую. Я прошу и предлагаю!
– Ну, предлагаешь. Какая разница?
– Розница огромная! Наш президент как говорит? Критикуешь? Предлагай! Вот я и предлагаю. Посмотри, как я пишу:
«Мы прекрасно понимаем ситуацию. Есть граждане-инвесторы, вкладывающие деньги в десятки квартир, готовые годами ждать «проработки механизма контроля непроживания в жилом помещении граждан». Есть граждане-пенсионеры с одним единственным дачным домиком в деревне, из-за которого у них на законных, но несправедливых основаниях якобы за вывоз фиктивных отходов требуют огромные по их скромным доходам деньги.
В то же время есть давно соответствующий механизм контроля «непроживания в жилом помещении граждан» – это потребление электроэнергии и инструмент контроля – счетчик.
Поэтому просим и предлагаем, чтобы с владельцев индивидуального жилья не брали плату за услугу по вывозу ТКО, которой они не пользуются, по крайней мере за те месяцы, когда они вообще не бывают на даче или бывают там в месяц не более пяти дней, используя в качестве критерия однозначно определяющего факт непроживания в жилом помещении дольше указанного срока показания счетчика, не превышающие 10 кВт-ч. в месяц, обязав ресурсоснабжающие организации установить за свой счет такие счетчики там, где они отсутствуют.
– Ну, они могут сказать, что взяли с потолка какие-то 10 кВт-ч. в месяц?
– Хорошо. Добавим фразу: «Рекомендуемый нами для использования в качестве критерия объем потребления электроэнергии взят не с потолка, а из собственного опыта и он даже ниже среднегодового потребления электроэнергии за пять дней средней семьи из двух человек в городе Москве». С этим ты согласен?
– Хорошо, согласен! Что ты дальше предлагаешь?
– А дальше …. Я тут только что переговорил с нашей соседкой Зиной. Она мне рассказала все деревенские новости. Там людям уже отказывают в оформлении наследства на дом, пока будущий наследник не оплатит задолженность по вывозу фиктивных коммунальных отходов, так как в доме тоже никто не жил. Есть еще куча желающих подписаться под нашим письмом. С учетом этого и с учетом твоих предложений я сажусь за его переделку. Как закончу, позвоню. Так что, до связи.
– Хорошо, до связи.
***
Устав перепечатывать письмо на компьютере Юрий Петрович на секунду задумался:
– А как сейчас в Европе поживают мусорщики и что они делают с твердыми коммунальными отходами?
Ну-ка что нам вездесущий Яндекс подскажет? Говорят он знает все. Проверим. Набираем: «Европа», «обращение с бытовыми отходами».
Набрав на клавиатуре нужные слова он удивился.
– Та-а-к. Вот какая-то статья с интересным названием: «Как в Копенгагене мусоросжигающий завод превратили в центр активного отдыха горожан!»
– О-о-о! Так это даже не статья, а видеоролик! Тем лучше! Посмотрим!
На экране компьютера по мере демонстрации видеоролика «Как в Копенгагене мусоросжигающий завод превратили в центр активного отдыха горожан!» разворачивалась завораживающая картина. Просто невозможно было оторвать взгляд.
Комментатор видеоролика рассказывал про новый спортивно-оздоровительный объект, построенный недавно в столице и крупнейшем городе Дании в Копенгагене.
Это новая достопримечательность Копенгагена – лыжный склон на крыше суперсовременного мусоросжигательного завода с первой в мире искусственной горнолыжной трассой, под строительство которой было использовано здание завода.
Спуск начинается с площадки, расположенной на высоте 85 метров и пролегает вокруг заводских стен. Архитекторы спроектировали крышу с уклоном 45 градусов и высотой 85 метров, на которой устроен круглогодичный искусственный горнолыжный склон длиной 450 метров и разворотом на 180 градусов. Там же проложены пешеходные тропы, с высаженными вокруг кустарниками и хвойными деревьями.
Посетители поднимаются наверх по канатному и ленточному подъёмникам, а также на стеклянном лифте, который позволяет увидеть завод изнутри. Общая площадь крыши и склонов – 32 тысячи квадратных метров.
Cклон покрыт неверпластом – синтетическим материалом, созданным в Италии во второй половине 1990-х для тренировок в любое время года и создаёт иллюзию утрамбованного снега.
Верхняя часть склона примерно соответствует «чёрной трассе», средняя – «синей», нижняя – «зелёной».
Вход открыт для всех желающих, так как на трассе есть достаточно пологие участки, не представляющие опасности даже для неопытных лыжников при падении.
На блочном фасаде площадью 74 тысячи квадратных метров, выложенном алюминиевыми кирпичами высотой 1,2 метра и шириной 3,3 метра, устроена самая высокая искусственная стена для скалолазания в мире.
С крыши завода открывается вид на Копенгаген и городскую гавань. Всего в нескольких сотнях метров от завода находятся многоквартирные дома, жители которых с нетерпением ожидали окончания постройки и пуска объекта в эксплуатацию.
Завод заработал в марте 2017 года. Горнолыжный курорт и парк Копенхилл открылся в октябре 2019.
Мощность завода значительно больше, чем количество доступного мусора. В 2019 году управляющая компания планировала ввезти до 70 тысяч тонн мусора из Великобритании, Германии, Ирландии, Италии и Нидерландов.
Закончив просмотр демонстрации видеоролика, он мечтательно вздохнул:
– Да-а-а! Вот бы такой завод построить в Москве возле нашего дома! Горнолыжный курорт рядом с домом – вот это счастье! Зависть, конечно, плохое чувство, но я все же белой завистью завидую жителям столицы Дании. Неужели столица Российской Федерации не может позволить себе такой завод?
Его мечты неожиданно прервал телефонный звонок. Звонил его сосед по даче Семеныч.
– Привет, Юр!
– Привет, Семеныч!
– Ты не хочешь еще раз позвонить на прямую линию президенту? Там все очень просто. Набираешь 8-800-200-40-40. Автомат просит назвать себя и город, из которого звонишь. Я уже позвонил и рассказал о наших проблемах с мусором. Будем ждать реакцию.
– Это хорошо, что ты позвонил. Но я не буду.
– А почему?
– Почему? А какой смысл? Ну, придет третье письмо от МЖКХ Московской области. Это в лучшем случае. И все опять этим кончится. Надо доводить до конца дело с нашей коллективной жалобой. У меня только на нее вся надежда.
– А ты ее еще не закончил?
– Нет. Не могу много печатать, Семеныч, одним пальцем-то. Рука немеет, начинает уставать. Я уж по очереди: то правой, то левой. Я вот Зине сейчас лучше позвоню, посоветую ей тоже обратиться к президенту.
– А-а, да, правильно – чем больше будет звонков на эту тему, тем быстрее решат эту проблему.
– Твои бы слова да Богу в уши.
– Да, только что-то Бог нам не очень помогает.
– Скажи уже спасибо ему за то, что он наше здоровье, какое есть, поддерживает.
– Да, за это ему спасибо!
– Конечно. Ну, ладно, Семеныч, до связи, будем ждать прямой линии?
– Да, до связи. Будем ждать прямой линии.
Он сразу же набрал номер телефона Зины.
– Здравствуй, Зина!
– Здравствуй, Иванов! Чо новенького?
– Да, вот сейчас разговаривал с Семенычем. Он сказал, что позвонил о наших проблемах с мусором на прямую линию президенту. А ты не хочешь?
– А мне зачем, если он уже позвонил?
– Зин, чем больше людей будут звонить, тем быстрее решат эту проблему.
– Да ну-у, еще деньги тратить.
– А там бесплатная линия. Я тебе номер продиктую, есть чем записать?
– Сейчас. Зина подходит к тумбочке с телевизором, берет ручку и бумагу. -Диктуй.
– Восемь, восемьсот, двести ровно, сорок, сорок.
– Все, записала, позвоню. Привет Лиде.
– Передам. До связи, Зина!
– До связи.
Через два дня он снова набрал номер телефона Зины.
– Здравствуй, Зина!
– Здравствуй, Иванов!
– Ну как, звонила президенту?
– Звонила.
– И как?
– Сказали, что по этому вопросу уже звонили и бросили трубку. Ты же уже звонил?
– Зин, во-первых я звонил по другому вопросу.
– А по какому?
– Не важно. А во-вторых, там трубку никто не бросает. Скажи уж, побоялась звонить.
– Да ну, к черту. Еще деньги тратить.
– Какие деньги? Я же тебе дал номер бесплатного телефона?
– Черт с ними с этими шестью тысячами. Отдам я им. Не сразу, конечно. Где я столько возьму?
– Здравствуйте, приехали! Вот так с тобой и договаривайся, Зина! Я из-за нее мучаюсь, одним пальцем письмо перепечатываю, а она здрасссьте пожалуйста. Уже передумала.
– Нет, письмо я подпишу. Ты даже в этом не сомневайся. И у всех остальных подписи соберу, чьи фамилии тебе продиктовала. Я просто думаю, ничего это нам не поможет. Ничего от нас не зависит.
– Вот тут ты, Зин, очень сильно ошибаешься. Когда мы стоим в кабинке для голосования и думаем кого выбрать, только от нас зависит, кто будет управлять нами. Выбрали прошлый раз этих, они нас осчастливили мусорным рабством. В этот раз лично мы с женой будем умнее и выберем партию, где Галина Петровна Хованская. Во-первых, эта партия сама борется с мусорным рабством. А во-вторых, нам помогает, открыв по всей стране центры защиты прав граждан.
– А в какой она партии?
– «Справедливая Россия»
– Надо запомнить. Вы когда приезжаете-то?
– Ну, вот потеплело наконец, в ближайшие выходные и поедем.
– Ну, давай, до встречи. Привет Лиде.
– До встречи.
Через день позвонил сосед по даче Семеныч..
– Привет, Юр!
– Привет, Семеныч!
– Ты знаешь, что на прямой линии президенту задали вопрос прямо, как у тебя в письме, про квадратные метры?
– Да. Я смотрел. Конечно, абсурдность мусорного законодательства, там где за единицу измерения взяли метры квадратные, а не число проживающих, очевидна любому. Ведь это явная глупость, когда с одинокого пенсионера в трехкомнатной квартире берут за мусор больше, чем с многодетной семьи в однушке. И эту глупость в упор не хотят видеть чиновники.
Видно было, что и президент не чувствует мусорной проблемы. Ведь эту проблему по настоящему можно почувствовать только испытав ее на собственной шкуре. Когда тебя разбудит рано утром телефонный звонок представителя регионального оператора и заставит хвататься за сердце своим сообщением, что ты задолжал всю свою пенсию за целый год за вывоз бытовых отходов в Московской области, где ты не был уже два года из-за пандемии короновирусной инфекции.
– А почему? Он вроде ответил?
– Нет. Он фактически ушел от ответа на заданный вопрос. Он ответил, но про другое! Он перевел стрелки на самих жителей, которые не хотят строить пять мусоросжигательных заводов. Именно без этих заводов, по его мнению, проблем с мусором не решить, а жителей, как он сказал, «эти заводы напрягают». Он только в этом увидел проблему.
– А ты чего бы предложил, если бы был на месте президента?
– Я бы предложил вообще освободить от платы за вывоз бытовых отходов всех пенсионеров и людей с низкими доходами, если правительство действительно борется с бедностью, как оно говорит.
А что касается заводов, я не стал бы сейчас строить эти пять заводов, которые «людей напрягают».
Я бы попробовал купить и построить сначала один нормальный завод без вредных выбросов, который людей радует. Пуска которого люди ждали бы, как великого праздника. Такой, как построили прямо в столице Дании в Копенгагене и превратили этот завод в горнолыжный курорт!
Я думаю, что Москва не беднее Копенгагена, чтобы мы не смогли построить себе такой же мусоросжигающий завод, работающий по самой современной технологии.
Его мощности хватит, чтобы переработать 600 тысяч тонн мусора в год. Это 15% твердых бытовых отходов города Москвы.
В моем районе в Москве, как и в Копенгагене, нет никаких холмов и уж точно ни одной горы.
Поэтому я бы такой завод построил прямо возле своего дома, рядом с кинотеатром «Энтузиаст». Он, кстати, прикрыл бы две стоящие там уродливые железобетонные этажерки многоярусных гаражей, оставшихся в память о бесславном правлении мэра Москвы Лужкова.
– Ну, почему бесславном? Он много хорошего предложил и сделал?
– Может и много хорошего, но мне он больше запомнился «Черкизоном», железными стульями в новых районных судах Москвы, сидя на которых можно заработать простатит, и дорогущим молоком из построенной им деревни, которое никто не хотел брать из-за его дороговизны.
А еще он мне запомнился многомиллиардным роскошным детским лагерем «Камчия» с огромным олимпийских размеров спортивным комплексом, построенном по его указанию на Черном море в Болгарии. С музеем космонавтики, где экскурсоводом первый космонавт Болгарии. А рядом отель для ветеранов Москвы.
Все это великолепие построено прямо возле устья реки Камчия, собирающей и несущей в это море навоз со всей Болгарии. Я раз глотнул воды из того моря, чуть не умер. Несло изо всех дыр.
Болгарская докторша, вызванная посмотреть меня, задала только один вопрос: «Купались в море и глотнули воды?» и понимающе кивнула, услышав мой утвердительный ответ.
Мне даже ничуть не жаль, что все это великолепие Болгарии потом и досталось. Пусть лучше наши дети отдыхают на чистых пляжах Крыма и Кавказа.
А про его отставку с формулировкой «в связи с утратой доверия» ты что забыл?
– Ну, с финалом я согласен. Финал его карьеры был неудачным.
– Так вот, благодаря такому мусоросжигающему заводу мы превратили бы наш район в Москве, как и Копенгаген, в горнолыжный курорт!
Мне уже ездить в Красную поляну далековато, хоть у меня там бесплатный пропуск на подъемник. Я бы предпочел иметь такой завод возле дома. Чем не Красная поляна? Те же трассы на выбор.
Вот это был бы достойный вклад в программу «Московское долголетие»! С таким заводом она поднялась бы на небывалую высоту!
Я с превеликим удовольствием катался бы с его крыши на горных лыжах круглый год в компании своих детей и внуков. А жена прогуливалась бы рядом на той же самой крыше по пешеходным тропинкам.
Поднимаясь в стеклянном лифте я с удовольствием наблюдал бы, как с другой стороны к зданию подъезжают машины-мусоровозы с яркой надписью «Электромобиль». Через широкие ворота они въезжают внутрь завода, там выгружают в загрузочный бункер привезенные твердые бытовые отходы и выезжают обратно.
Это был бы гигантский спортивно-оздоровительный комплекс и туристический объект.
– А где деньги взять?
– Деньги? Завод в Копенгагене обошелся в 650 млн. долларов или 460 млн. евро. В Москве его можно построить на те деньги, которые платит Москва Московской области за аренду мусорных полигонов.
По сообщению ТАСС Москва перевела в казну Подмосковья 38,5 млрд. рублей с 2019 по 2021 год. По нынешнему курсу это около 530 млн. долларов. Это почти равно стоимости завода в Копенгагене.
Но у завода есть еще огромное преимущество. После пуска его в эксплуатацию больше не потребуются полигоны для мусора в Московской области, которые везде переполнены и от которых задыхаются люди.
Только надо строить по честному, покупать завод вместе со всей его современной технологией, с оригинальным оборудованием американской компании «Бабкок-Вилькокс» («Babcock & Wilcox»). Не строить дешевую отсебятину под видом нового завода.
Я думаю, ни США, ни Дания не будут возражать против продажи России такого завода, учитывая то, какими поборниками борьбы за сохранение климата и окружающей среды эти страны себя позиционируют на всех международных площадках по обсуждению этих вопросов. Во всяком случае, стоит попробовать договориться о такой покупке.