Я думаю, тут дело если не в глупости нынешних чиновников, то в привычке и их лени. Видимо страшно подступиться к объединению Москвы и области, не зная, как же тогда начислять единовременные денежные выплаты и доплаты к пенсиям.
Тогда же надо будет шевелить мозгами, организовывать индивидуальный учет финансового положения каждого получателя этих выплат. Хотя современный уровень цифровизации вроде позволяет это сделать. Они же об этой цифровизации рапортуют каждый день.
То же происходит и с доплатами тем, у кого низкая пенсия. Чего проще – поднял минималку и голова не болит. Как было и при Лужкове. А то, что это обижает тех, кто получает чуть выше минималки, потому что. инфляция бьет и по ним, но все прибавки проходят мимо них, а не добавляются пропорционально трудовому стажу, это чиновников не волнует.
Ведь иначе никакими разумными экономическими доводами невозможно объяснить, почему земля на одной и той же кольцевой автомобильной дороге на внутренней стороне стоит гораздо дороже, чем на внешней. Ты заметил, почти вся наружная сторона МКАДа застроена, а внутренняя стоит почти голая?
– Да. Конечно.
– Точно так же с зарубежными инвестициями: в области заводы и фабрики зарубежных фирм появляются, как грибы после дождя, а в Москве я что-то не видел такого же массового их строительства на тех же окраинах.
– Так и есть.
– Как сыну-то удалось найти работу возле дома?
– Ну, вот так повезло!
– Да, это действительно большое везение. Ну что, за два дня он так и не сможет выбрать время, когда нет пробок, чтобы до тебя доехать?
– Нет, там всегда пробки.
– Семеныч, я почти месяц по восемь часов трудился, не отрывая зада от стула, чтобы родить это письмо. А ты сейчас на ровном месте придумываешь всякие проблемы, которые не позволяют тебе за два дня это письмо прочитать и подписать. Тебе не кажется это странным?
– Ну, … ладно. Давай я в пятницу подъеду к Полине на работу, когда ты будешь забирать у нее это письмо, и там подпишу? Давай так?
– Ну, хорошо … Хорошо! …. Давай так. До пятницы?
– До пятницы.
***
Переговорив с Семенычем Юрий Петрович почувствовал какой-то дискомфорт в состоянии своего здоровья.
– Надо измерить у себя артериальное давление. Такое ощущение, что с ним не все в порядке.
Он взял тонометр и измерил себе давление.
– Ого! Ничего себе: 160 на 80! Жуть какая-то! У меня же всегда было: 120 на 70. Это мне так Семеныч его поднял? Наверно, когда он сказал, что «подскочит к метро», а я так живо представил себе, как жду его и переживаю, что могу опоздать на прием? Ну, вот. Совсем нервы плохие стали из-за этого мусора. Та-а-ак! Он на секунду задумался. – Надо отвлечься от всей этой чехарды …. Поделаю-ка я свою любимую силовую гимнастику, «попилю дрова»!
Он достал из стоящей рядом с дверью спортивной сумки и вставил в дверную щель пластиковую петлю. Закрыв после этого дверь, плотно зажал петлю в дверной щели. Продев через петлю резиновый жгут одел на оба конца жгута по рукоятке. Один конец жгута подтянул до самого упора рукоятки к петле, а за вторую рукоятку взялся правой рукой, отошел от двери на четыре шага, сел на кресло и начал «пилить дрова», то есть тянуть рукоятку к плечу, одновременно считая вслух.
– Раз, два, три, четыре, ….
После часа занятий силовой гимнастикой он взял тонометр и измерил себе давление.
– Ну вот, совсем другое дело! Мои родные: 120 на 70!
Ему захотелось поделиться своим открытием с супругой и он немедленно отправился к ней на кухню.
***
Жена отдыхала после готовки и смотрела телевизор. Окно закрывали жалюзи.
– Чего смотришь?
– Да так …. Думаю о своем. Включила для фона.
– Представляешь? Такой хороший способ нашел, снижать давление. Хочу с тобой поделиться.
– А что с твоим давлением? – сразу встревожилась Лидия.
– Да-а. Вот что-то подскочило неожиданно до 160 на 80. Никогда такого не было. Всегда почти было 120 на 70. Видимо из-за разговора с Семенычем?
– А что он особого такого сказал?
– Да я это письмо отвез его снохе. Договорились, что через два дня в пятницу заберу его у нее уже подписанное ею и ее мужем. А у Семеныча спрашиваю, он сам-то до пятницы успеет его прочитать и подписать? А он мне предлагает, давай подскочу к тебе в метро, когда повезешь в приемную президента. Ну, я и говорю ему, я почти месяц, не отрывая зада от стула, сочинял это письмо, а он за два дня не может выбрать время встретиться с сыном или снохой, чтобы прочитать и подписать его. Хочет, чтобы я еще дергался, дожидаясь его в метро, когда там все будет рассчитано по минутам. Наверно независимо от моей воли представил себе, как я его жду и переживаю, что могу опоздать на прием, видимо из-за этого давление и подскочило…. Ну, ладно …. Это не интересно…. Главное – как я его быстро вылечил. Я как раз и хотел тебе рассказать.
– Не надо мне ничего рассказывать. Я сама знаю, как свое давление лечить. Оставь меня в покое.
– Странно…. Как знаешь.
Он обиженно пожал плечами и ушел с кухни.
***
На следующий день в комнату, где Юрий Петрович сидел и работал за столом, вошла Лидия.
– Я хочу с тобой поговорить о вчерашнем.
– Хорошо. Только я тебя прошу, перед началом этого нашего разговора прочитать текст нашего коллективного письма, из-за которого разгорелся весь этот сыр бор. И давай поговорим об этом после обеда, так как у меня сейчас срочные дела. Хорошо?
– Хорошо.
– Держи тогда.
Он взял со стола и протянул ей копию письма.
После обеда она вошла к нему в комнату положила письмо на стол.
– Я прочитала твое письмо. Ты написал его хорошо: кратко и четко, ни убавить, ни прибавить. Я считаю, что лучше написать просто невозможно.
И все-таки я хочу тебе кое-что сказать.
Я сегодня всю ночь не спала. Вот из-за этого твоего вчерашнего разговора с Семенычем.
Из-за твоего давления, которое у тебя подскочило.
У меня тоже после нашего разговора с тобой поднялось. И я крутилась потом всю ночь, не могла себе удобное положение выбрать. Так и прокрутилась до утра.
Мне это совсем не надо.
Давай отдадим эти чертовы деньги. Заплатим, сколько там требуется.
– Отдать мою пенсию за год за какие-то несуществующие отходы на даче, где мы два года не живем? Ты считаешь это нормальным?
– А ты считаешь, мое здоровье стоит меньше этих денег?
– Я не считаю, что твое здоровье стоит меньше этих денег. Но я не собираюсь отдавать всю свою пенсию за год неизвестно кому и неизвестно за что. Неужели это так трудно понять?
– Хорошо. Давай тогда сделаем так. Делай, что хочешь, но меня в эти дела не посвящай.
– Хорошо…. Не буду…. Ради Бога….
Юрий Петрович очень любил свою жену. С ней они прожили вместе полвека и вырастили двоих сыновей. Дождались внуков. Но сделав так, как просила жена, он перестал бы себя уважать. Он не знал, что делать. Выход он видел только в их коллективной жалобе президенту.
***
На следующий день был звонок от его соседа по даче Семеныча.
– Привет, Юр!
– Привет, Семеныч!
– Ты знаешь, мои сказали, что они не будут подписывать это письмо.
– А почему?
– Ну-у, … Ты там чего-то слишком глубоко копнул.
– В каком смысле?
– Ну, ты зачем-то там написал, что они тебе выставили счет на двести двенадцать тысяч рублей?
– Так это и есть суть жалобы, Семеныч! Это же вся моя пенсия за год! А на что я жить буду? И, главное, за что? За какие-то несуществующие фиктивные отходы?
– А у тебя нет телефона Антимонопольного комитета?
– Нет. А зачем он тебе?
– Ну, лучше я позвоню им и спрошу, почему они допускают двойное налогообложение? Почему я должен платить за мусор в Москве и Московской области?
– Ну, что с тобой поделать? Опять про налогообложение….
Семеныч, ты все забываешь. Я же тебе уже объяснял, что это только для нас все выглядит, как дополнительный «мусорный» налог, но официально к налогообложению это не имеет никакого отношения. Это плата за вывоз отходов, которых на самом деле нету.
А почему ты должен платить тебе уже объяснила в своем письме Хованская. По действующему законодательству установлен порядок перерасчета размера платы за коммунальные услуги, в том числе за вывоз отходов при отсутствии потребителя более пяти дней подряд, но перерасчет не предусмотрен, если нормы накопления коммунальных отходов установлены не в количестве проживающих, а в квадратных метрах общей площади, то есть так, как установило Министерство экологии и природопользования Московской области в своем распоряжении, о котором тебе тоже написала Хованская. Ты понял теперь?
– А-а. Да, я вспомнил.
– И мы с тобой договорились направить письмо президенту, чтобы он это законодательство изменил. И про бездействие федеральной антимонопольной службы я там все, что надо, написал. что тебя в этом письме не устраивает? Ты его читал?
– Нет. Это я с их слов.
– Ну, …, Семеныч, у меня просто нет слов! Я писал, как договорились. Перерыл кучу законов, правил и постановлений. Месяц корпел. А у тебя даже за два дня не нашлось времени его прочитать. И ты чего-то еще говоришь после этого ….
Моя жена, кстати, уж на что меня не жалует, любую мою писанину критикует, но по поводу этого письма сказала, что в письме все кратко и четко, ни убавить, ни прибавить. Лучше, по ее мнению, написать невозможно…. Это я тебе к сведению ….
– А чего они тебе столько насчитали? У тебя дом-то маленький. У нас два этажа. Две семьи помещаемся. И то меньше платим.
– Я ж тебе и про это говорил, Семеныч! Ты и это все забыл. У меня сорок пять метров общей площади, а жилой всего сорок по договору купли-продажи.
А мусорщики передрали видимо у электриков про двести метров, а те вообще с потолка взяли…. Это полный бардак, что у них вот так с потолка берутся данные, а потом они нам на эти липовые данные начисляют реальные платежи.
То, что в дистанционном сервисе мусорщиков нет названия такого документа, как «договор купли-продажи» – это бардак в квадрате. Я не могу из-за этого исправить дистанционно эту их ошибку.
То, что МЖКХ Московской области не устраняет этот бардак, а советует в письме пенсионеру самому ехать в другой город за сотню километров от Москвы в офис регионального оператора, когда карантин и нам с тобой проезд запрещен даже по Москве, это – бардак в кубе. Это непростительно для властей Московской области.
Их самих давно пора разогнать, объединив Москву и область в один регион. Тогда и этих проблем с мусором не было бы.
Да я и не только из-за денег письмо-то это писал….
Вот скажи. Сколько домов у нас в деревне?
– Домов семьдесят, думаю, будет.
– Вот. Домов семьдесят. А сколько семей живет постоянно? Дай Бог, если семь дворов наберется. Так?
– Так.
– Получается: вывезли мусорщики коммунальные отходы от семи дворов, а в бухгалтерских отчетах пишут от семидесяти, то есть в десять раз больше. И все по закону!
Дальше им логика приписок подсказывает, что на эти фиктивные отходы надо приписать фиктивные ездки, чтобы все сходилось и что их якобы вывезли. Правильно?
– Правильно.
– Вот. А дальше должно быть в десять раз больше списано бензина на эти фиктивные ездки, чем на самом деле сожгли. Тоже чтобы все сходилось. Вот ты мне теперь ответь как шофер-профессионал, что с таким бензином происходит?
– Крадут, обычно.
– Вот. Правильно. А дальше должно быть в десять раз больше приписано фиктивных рабочих часов водителей. Тоже чтобы все сходилось.
Это значит, в десять раз больше должна быть начислена им зарплата. Что можно с этой фиктивной их зарплатой сделать?
– Ее тоже можно украсть.
– Теперь ты понимаешь, какой широкий простор для приписок и воровства открылся?
И это все из наших с тобой карманов.
Потому что нас с тобой и таких, как мы, за все это заставляют платить. Правильно?
– Правильно.
– А таких деревень, как наша, только по одной Московской области тьма тьмущая. А сколько по России?
– Да.
– И все по зако-ону! Я хочу только одно понять, они кто: мусорщики или воры в законе?
Для меня вот это главное! Вот из-за чего еще я писал это письмо! Понимаешь?
– Понимаю.
– Ну, слава Богу, хоть ты понимаешь. А твои молодые этого, видимо, не понимают.
– Ну, …. в общем, …. она привезет тебе в пятницу это письмо.
– Да зачем мне нужно теперь это письмо, Семеныч? Пусть останется у них. На память! …. Ладно. Все. Давай, до связи.
– До связи.
***
Юрий Петрович бросил с досадой телефон на стол, посмотрел в окно на мокрые ветки деревьев, задумался, потом заговорил сам с собой.
– Столько трудился и что? … Все коту под хвост? … Что за люди? … Чего боятся? …
Что же делать? … Переговорить с другими соседями? … А смысл?
Ну, положим, я с ними договорюсь. Они согласятся. Я перепечатаю письмо. … А как подписывать? Все в разных городах. По всей Московской области. … Значит придется ждать, пока закончатся проливные дожди и соберемся все вместе на дачах? … Еще терпеть эти звонки о задолженности? … А мусорщики за это время могут иск в суд подать. … И суд их поддержит. Вполне возможно.
При той ситуации, как сделаны сейчас нормативные документы, суду почти ничего и не остается.
Он поворачивается в сторону окна и продолжает разговаривать сам с собой.
– Интересно, как завтра День победы пройдет, такой дождина льет? Какой нынче май холодный….. А впрочем, плевать на дождь. Пойду-ка погуляю.
Он оделся и вышел во двор близлежащей школы. Прогуливаясь по дороге вдоль распускающихся берез, в траве между берез он заметил деловито шагающую пару диких уток. Не обращая никакого внимания на него и на проливной дождь, ярко раскрашенный синими с отливом перьями, селезень по-хозяйски шагал вдоль деревьев. За ним, еле поспевая и переваливаясь с боку на бок, торопилась уточка, в своем скромном серо-коричневом оперении.
Юрий Петрович шел не торопясь рядом, затем достал мобильный телефон и начал снимать их на видео, приговаривая:
– Вот молодцы, ни на чем не заморачиваются…. Идут себе своей дорогой и по своим утиным делам. Никого не боятся. Ни на кого особого внимания не обращают…. Наверно разведку проводят, место для гнезда подыскивают? Природа свое берет. Они тут в Москве не пуганые. Не то, что возле нашей дачи. Там у нас места охотничьи, как раз утиные. Там утки к себе на сто шагов не подпустят. Потому как стреля-я-ют в них там!
Все, как у людей. Мы тоже по Москве тут ходим спокойно, как утки не пуганые. А на свою дачу в Московскую область приедешь, так смотри в оба, местные власти тебя так и норовят ободрать, как липку.
Глядя на этих уток, так и хочется сказать на весь мир:
– Люди! Учитесь у природы….
Вы ж не звери….
Не обижайте друг друга….
Не мешайте спокойно жить другим людям!
***
Юрию Петровичу захотелось позвонить их соседке по даче Зине, у родственников которой они и купили свой дом. По этой причине Зина была для них почти родственница.
– Здравствуй, Зина!
– Здравствуй, Иванов! Сколько лет, сколько зим?
– Всего-то две зимы и одно лето.
– А куда это вы пропали?
– Так карантин же был из-за этой заразы.
– Ну, потом-то он кончился.
– Ну, да, кончился, но все равно, как-то боязно было, никуда ехать не хотелось. А сейчас вот прививку сделали и сразу осмелели. Ты-то сделала?
– Я не успела. Осенью дома буду делать.
– А ты сейчас где?
– Я на даче. Где ж мне еще быть в мае месяце?
– Ну, какие там новости-то?
– Ой, новости не очень хорошие.
– Что такое?
– Вы Розу знали?
– Нет.
– Ее дом на главной улице ближе всех к церкви стоит. Она его сыну подписала, Илье. У него квартира там у вас в Москве. А сама она померла в 2014 году. А в нынешнем январе и сам Илья помер. Дочь его Мариша приезжала на днях. Хотела оформить наследство. А ей говорят: «Заплатите за вывоз коммунальных отходов, тогда будем разговаривать о документах на наследство». Она спрашивает: «За какой вывоз отходов? Я же тут не жила?» А ей отвечают: «Не имеет значения. По закону обязаны платить. Пока не заплатите, никаких Вам документов».
Мне тоже сказали платить шесть тысяч. А если не буду, то сказали, еще судебные издержки добавят. А я все равно не буду платить, я договор не заключала.
– Зина, к большому моему сожалению, должен тебя огорчить. Но по действующему законодательству договор с тобой считается уже заключенным! Ровно через пятнадцать рабочих дней после того, как Н-ский региональный оператор опубликовал у себя на сайте предложение о своих услугах по вывозу коммунальных отходов, мы все оказались с заключенными с ним договорами и фактически у него в пожизненном мусорном рабстве.
– Барда-а-ак!
– Да, Зин. Не только бардак. Это преступление против владельцев домов, так писать в постановлении. Ведь большинство из нас родилось в средине двадцатого века и плохо представляет себе, что значит слово «сайт». Ты вот знаешь, что оно означает?
– Не-е-ет.
– Ну, вот, а юристы на это отвечают коротко: «Это ваши проблемы. Незнание законов не освобождает от ответственности».
Ты еще радуйся, что тебе всего шесть тысяч начислили. Ты живешь в Подмосковье и у тебя скидки. А нашей семье уже насчитали долгу двести с лишним тысяч рублей. Это моя пенсия за целый год. А я все тридцать лет владения дачей весь свой мусор, накапливавшийся за четыре-пять дней пребывания на даче, сам в пакете на машине в Москву увозил.
– Кошма-а-а-р!.
– Мы с семьей Семеныча написали уже письмо президенту, чтобы он отменил это мусорное рабство. Я собирался отвезти это письмо в администрацию президента, как только возобновят личные приемы граждан.
– Ой, Юр, я тоже хочу подписать это письмо. Можно?
Юрий Петрович задумался. Он не стал ей пока говорить, что вопрос с письмом подвис у них в воздухе из-за отказа сына и снохи Семеныча подписать письмо. С этим предстояло еще разбираться, поэтому он сказал так:
– Зин, мы писали от двух семей московских пенсионеров-дачников. А если включать тебя, то мне придется весь текст переделывать и все письмо перепечатывать!
– Ой, Юр, ну, я тебя прошу, переделай, пожалуйста! Что я миллионерша что ли, по шесть тысяч-то выбрасывать? У нас еще кроме меня народ подпишется под этим письмом. Две мои соседки точно подпишут. А там может еще кто захочет.