Через пару часов я поехал на Старый Арбат, никому ничего не сказав, я поймал такси и поехал. Отец уже знал о том, что машины нет, скрывать этот факт было уже бессмысленно, он понял меня. Я не стал придумывать небылицы, рассказал как есть! Что познакомился с бедной девушкой и решил ей помочь, почему и что на это меня подвигло – отец не спрашивал. Ольга Викторовна немного возмущалась моему поступку, но что выяснять, когда уже всё сделано?
Я не хотел встречаться со своими друзьями и знакомыми, пить мне не хотелось, зависать у кого-то на квартире я не любил, я просто хотел отдохнуть, но ничего не получалось. Прогуливаясь по старому Арбату, я впитывал в себя это миленькое местечко, присматривался к иностранцам и смотрел, как уличные художники рисовали людей. Кто-то подходил и садился напротив художника, кто-то подходил с фотографией, а кто-то просто стоял и смотрел, в основном это были молодые пары. Их энергетику я ощущал, но она не впечатляла меня, было слабенько и скучно, люди держались вместе по непонятным причинам, которые я совершенно не понимал: жалось, расчёт, неуверенность? Разве можно жить с человеком из-за жалости или только по расчёту? Что случится в итоге с твоим сердцем, оно превратится в камень и ты умрёшь. Только одна пара меня заинтересовала, вместе они были уже три года, она, как я почувствовал, была беременна, но пока не знала об этом. Молодой человек и девушка любили друг друга достаточно крепко и преданно. Они даже как-то по особенному держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Хоть какая-та положительная эмоция за всё время. Я понимал, что живу в огромной пропасти и тьме, и я понимал Кристину, когда она говорила, что ангелы ослабли из-за того, что им не хватает положительной зарядки. И я тоже слабел и падал духом от того, что получал малую часть от большого пирога. Пройдясь ещё дальше, я увидел небольшую толпу, а в серединке танцевали танцоры, их было трое. Музыка немного била по ушам, подростки развлекали публику и улыбались, они кайфовали от своего мастерства и от того, что людям нравится. От них исходила положительная энергия, так они выпускали свою внутреннюю энергию. Я тоже стал наблюдать за происходящим. Одна девушка стояла около меня, она что-то напевала, большие красные губы что-то бормотали себе под нос. Я как бы нечаянно задел её, глаза вспыхнули, обратили на меня своё внимание, губы перестали что-то бормотать и она застыла, сосредоточенная. В свою очередь я почувствовал странное ощущение, что над этой девушкой нависла опасность, не смертельная, но опасность. Мне стало жаль её.
– Вы в опасности, будьте осторожны.
Я не стал наблюдать за реакцией девушки и просто ушёл, возможно, я спас ещё одну жизнь, по крайней мере попытался это сделать. Я почувствовал, как она смотрит мне вслед, как её глаза полны испуга и удивления, а ещё она понимала, что я имел ввиду.
Многие люди, которых я сегодня видел рядом, были несчастны, кто-то знал о своих проблемах, но никто не мог себе помочь, ни у кого не было сил стать лучше, все жили со своим грузом на душе, внутри организма всё было тесным и зловонным, это можно было назвать добровольным рабством своей души. Так же и эта девушка, она тоже относится к этой категории людей и, конечно же, мои слова удивили её, и заставили задуматься хотя бы над малой долей своей жизни. Люди были безумно ленивы…
Я молча бродил по Старому Арбату. Шагал я медленно, со стороны я казался задумчивым пареньком, у которого глаза, как у преданной собаки, меня мало кто замечал. Но в целом я производил грустное впечатление, и это впечатление было самым правдивым. Я понимал каждого и чувствовал всех вокруг, но стал постепенно снова терять себя, без Кристины я растерялся не на шутку, снова в голову ударил поток ненужной мне информации, виски заколотила тупая боль, голоса ворвались в неё, и я снова стал испытывать страшный дискомфорт. Без неё я снова становился тем Антоном, который был раньше. Запуганный, ничего не знающий мальчик, я жил и мечтал умереть, потом появился ангел, её чудеса, перемещения в пространстве, открытие новых сторон жизни и знакомство на расстоянии с чужими людьми, о которых я узнавал многое, потрясало меня. Я начинал контролировать своё тело и разум, и это продолжалось до сегодняшнего дня. Во мне снова проснулся тот страшный, пугающий меня мир.
Но тут в голову ворвался странный женский голос, она как будто что-то нашёптывала, я не мог сразу разобрать её слов, но голос этой девушки пугал меня, я холодел. Я не могу сказать, что это ужасный голос, хриплый или картавый, это красивый, мелодичный голосок, но с каким-то холодом в интонации, от него веяло смертью, я чувствовал это, изо рта валил пар, притом что на улице было плюс двадцать три. Со мной связалась смерть, она поймала мою частоту, поймала поток моих мыслей, нашла брешь в моей голове и закачала себя как вирус.
– Я нашла тебя… Ты мой…
– Кто ты?– мысленно отвечал я ей.
– Я нашла тебя… Скоро ты будешь моим…
Холодный, пугающий и красивый голос гипнотизировал моё сознание, мне вдруг захотелось спать, погрузится в сладкий сон. Я облокотился рукой на стекло витрины магазина и медленно взглянул на своё отражение. Увидев себя, я оторопел: глаза были красные, губы белые и кожа лица приобрела болезненный цвет. Тут ни с того ни с сего вместо моего отражения появился мутный женский силуэт. Постепенно её лицо приобретало чёткие очертания, и я увидел очень красивую девушку, с огромными чёрными глазами и с очень длинными чёрными волосами. От её взгляда веяло смертью, губы были фиолетово-белые, такое ощущение, как будто она мертва, но в то же время жива. Сердце её не стучало, внутри ничего не говорило о жизни, чёрное длинное платье скрывало всё её тело, были видны только пальцы и голова. Её строгая и неприступная красота была всего лишь маской, которая служила ловушкой. Но мне хотелось остаться с ней, я прислонился к стеклу и слова вырвались из моих уст.
– Ты моя смерть?– спросил я шёпотом.
– Я нечто большее, чем смерть, узнаешь потом, кто я на самом деле.– ответила она, кладя свою руку параллельно моей на другой стороне стекла.
– Зачем я тебе?
– Тебе нельзя жить, ты паразит, которого мне нужно ликвидировать.
Я понимал, с кем разговариваю, и от этого становилось жутко, но я хотел общаться, хотел понять эту смерть, которая находилась совсем рядом со мной, только тоненькое стекло разделяло нас.
– Почему же ты не убиваешь меня?
– Сначала я должна убить…
После слова «убить» последовали странные слова, которые я раньше никогда не слышал, и были они сказаны грозно и гневно, и я понял, о ком идёт речь.
– Почему образ девушки?
– Сейчас миром правит соблазн, ты юноша – я девушка, скрепим же наш союз поцелуем?
Она как будто потянулась ко мне, вытянув свои мертвенно бледные губы, всё с той же холодностью в глазах, она хотела прикоснуться ко мне. Но резкий рывок из нереальности в реальность отрезвил меня. Я как будто вынырнул из болота, я не мог надышаться, казалось, я совсем не дышал, когда был рядом со смертью. Лёгкие болели, я стал кашлять, грудь раздирала боль. Меня толкнул охранник магазина, он давно заприметил странного парня около витрины, сначала он почти не обращал на меня внимания, потом, увидев странные действия с моей стороны, он понял, что я опасен. Подойдя ко мне, он откинул меня и я рухнул на землю.
– Больной! Развелось наркоманов, обкуренный идиот! Решил приглядеть себе что-то, чтоб потом обменять на дозу? Погляди на себя, ты выглядишь как смерть! Ау! Парень! Ты меня слышишь?
Я провалился… Голос охранника был где-то далеко, я летел в огромную, чёрную дыру. Эта тёмная материя была сильней меня в сто раз, я не мог контролировать себя, я забыл о том, кто я и кто она…
Я предал Кристину, забыв всё, о чём она мне говорила, где была она? Почему посмела допустить то, что произошло? Ведь я ещё не до такой степени готов, чтобы отражать такую силу.
Проснулся я в больничной палате, рядом сидела Ольга Викторовна и любя смотрела на моё лицо. Распахнув широко свои глаза, она обрадовалась, затрепетала и пустила слезу.
– Ну наконец-то! Я так за тебя волновалась, что случилось?
Отец стоял около окна и задумчиво куда-то смотрел, потом произнёс:
– Тебя видели люди, твои странные действия были запечатлены на видеокамеру наружного наблюдения этого магазина. Это позор! Позор для меня, потому что я не усмотрел за тобой, я проглядел тебя уже в далёком прошлом. И что теперь? У моего сына проблемы с головой? Я поверить в это не могу, и в страшном сне такое не приснится.
Отец закрыл лицо руками, потом медленно повернулся и пошёл к выходу из палаты.
– Мне нужно было уже давно положить тебя в клинику и может быть ничего бы и не произошло! Ведь я видел, что с тобой творится что-то дурное, но не вмешивался, боялся тебя разозлить или окончательно тебя отдалить от себя. Но теперь я понимаю, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
После этих слов он скрылся в коридоре и больше не появился. Люди, которые лежали в палате, всё слышали и видели, воцарилась гробовая тишина, я умирал со стыда и от обиды. Сколько боли и страданий я принёс своей семье. Каждый день я наносил им укол, а они терпели и просто жили с этим, безгранично меня любя. И вот сейчас рядом сидит мама, вытирает свои слёзы, которые льются ручьями и глухо постанывает. Кто-то вышел из палаты, кто-то притворился, что спит. Мой организм был, как потрёпанная кукла, я был слаб. Я понял, что врачи, получив меня в свои руки, сразу поставили диагноз. Странное поведение на улице, обезвоживание организма, плохая кровь, хроническая усталость – всё говорило о том, что я повёрнут на голову. Я больной, шизофреник, наркоман, и этот диагноз просто убил мою семью. Отец всегда всё переживал в себе, никогда не показывал своих эмоций, всегда был человек-скала, наверно поэтому я всегда считал, что ему всё равно на меня, но это оказалось не так… Ольга Викторовна – это совершенно другая песня, с ней всё обстоит гораздо хуже, она ранимая и очень чувствительная женщина и всегда всё переживает со слезами на глазах и с комом в горле. Я часто видел и слышал её слёзы, но почему я их не замечал и не ценил? Ведь самое дорогое, что всегда у меня было, это именно они, моя семья. И именно им я причинял дискомфорт, всю жизнь я заставлял их страдать и переживать боль. Я заставлял их гадать, какое у меня настроение, можно ли зайти ко мне в комнату, можно ли вообще что-нибудь спросить? Это было ужасно, я был эгоистом, я был чудовищем и просто ничтожеством.
Всё моё тело ныло от боли, казалось, через него пропустили ток. Мне было больно даже поднять руку. Всему этому было объяснение, но кто поверит мне? Кто поверит этому бреду? Конечно, после моего откровения меня сразу упекут в психиатрическую больницу, и, конечно же, во благо моему здоровью и моей жизни. Мне нужно было успокоить Ольгу Викторовну. Нужно было сделать так, чтобы она была на моей стороне, нужно «открыться» перед ней, именно этого она всегда хотела, но я не мог. Сейчас не подходящее время шокировать её ещё больше, нужно было наврать, красиво и правдоподобно.
– Ты веришь в то, что я такой, каким меня сейчас все видят?
– Я верю врачам.– сухо ответила она.
– Это всё неправда, я просто устал жить так.
– Как жить?
Нужно было что-то соврать, пока её глаза смотрели на меня, пока её сердце ещё мне доверяло. Я не мог быть в её глазах больным сыном, это самый большой удар, это всё равно что я идиот или придурок, у меня не может быть нормального будущего, семьи, я овощ. И как я могу быть таким? Стыдно было до ужаса, я то краснел, то бледнел, мне не хватало воздуха.
– Я люблю одну девушку и жить без неё не могу, схожу с ума и понимаю, что сойду! Сейчас она уехала, её я не вижу и просто голову рвёт на части. Ведь ты же знаешь, что я раньше ни в кого не влюблялся. И вот появилась она, моя первая любовь. Я к ней со всем сердцем и душой, а она только смеётся надо мной и не воспринимает меня всерьёз. Мне тяжело без неё.
Сейчас по задумчивым глазам Ольги Викторовны я прочёл много мыслей, она то хочет поверить, то отступает. Теребя в руках заплаканный платочек, она думает, всё в голове кипит. Но что я, наверно, никогда не смогу сказать, это то, что ту, которую я люблю, нельзя назвать человеком, она ангел, высшее существо. Мне хотелось намекнуть, как-то побольше приоткрыть занавесу, но я испугался и не стал перебарщивать. Ей и так сейчас трудно принять всё то, что произошло со мной, это откровение не сыграет мне в плюс.
– Эта та девушка, которую ты рисовал?– спросила Ольга Викторовна, после небольшой паузы.
– Да.– покорно ответил я.
Её сердце билось со страшной силой, вроде как она успокаивалась, понимала, что я открываюсь перед ней, что упускать такой возможности нельзя.
– Разве можно так любить, чтобы потом превратиться в больного человека? Разве эта любовь?– говорила Ольга Викторовна, смотря на меня своими уставшими глазами.– Это прямо какое-то разрушение! Если всё то, что ты сказал, правда, то нам нужно постараться вырваться из этого замкнутого круга, я не позволю тебе погибнуть!
– Я не погибну.
– Откуда тебе знать? Посмотри на себя! Где тот красивый мальчик? Где эти серые глаза и милая, открытая улыбка? Почему я вижу испуганного и измученного мальчишку?
– Потому что я устал…
Я устал… Я устал жить, зная, что другого не будет. Я устал постоянно думать о том, что я должен спасти весь мир от неминуемой гибели. Я должен их любить и чтить, просто отдать им свою жизнь, которая дороже, чем вечная жизнь самого сильного небесного ангела. Я устал постоянно бороться, я устал постоянно бояться, я устал так любить…
– Может, нам куда-нибудь съездить? Давно нигде не были, тебе пойдёт на пользу свежий воздух, ягоды, овощи. Поехали в деревню к Зинаиде Петровне? Хотя мы не общались несколько лет, я думаю, она нас помнит и примет, тем более она тебя всегда очень любила! Как думаешь?
– Что хочешь, то и делай, но я не шизофреник! И откуда так быстро можно поставить такой страшный диагноз?
– Ты бы себя видел, сынок! Ты был похож на ненормального, опасного человека. Я тоже, как и отец, просмотрела запись камеры наблюдения и ужаснулась, я тебя просто не узнала! Ты был там, на плёнке совершенно чужим для нас человеком, я не чувствовала своего Антошу, я не чувствовала своего мальчика. Мне даже показалось, что ты был на грани какого-то безумного поступка! Послушай, я не хочу тебя сейчас нервировать, ты и так слишком слаб, но всё-таки рискну: возникали ли в твоей голове мысли о самоубийстве?
Самоубийство, сумасшествие, чужой, опасный… Вот каким меня на самом деле видят люди, вот на самом деле какой я. Я представляю, чего они там насмотрелись и что им там наговорили. Но кто бы только знал, что со мной тогда происходило?! Сама смерть обвивала меня, захватывала в свои тиски, и только благодаря этому охраннику я спасся, хотя снова попал в тиски, только на этот раз не мистические и не менее печальные. Я не мог сказать: «Мам, а ты знаешь, там, стоя около магазина, я видел саму смерть, она говорила со мной, я слышал её голос, она манила меня и хотела прикоснуться ко мне своим мертвенным поцелуем». Конечно, от такого семья сразу запечёт меня в психиатричку, и это во благо мне. А может пусть лучше будет так? Пускай обколют своими лекарствами, и я умру в неадекватном состоянии… Но опять же, я знаю, как должна пройти моя жизнь, я должен жить и хотеть жить, мне нельзя умирать и тем более становиться психом.
Ну где же ты? Смотри, что со мной происходит! Неужели ты меня больше не любишь? Не ужели я тебе больше не нужен? Тёмная материя сказала, что ей предстоит ещё с тобой сразиться, поэтому я знаю точно, что ты жива, что где-то обитаешь, но не появляешься. И ещё я знаю, что ты меня слышишь, что знаешь каждую мою мысль и что сердце твоё неспокойно. Почему-то именно сейчас я как будто тебя чувствую рядом, ты здесь, но в то же время тебя нет. Ты то спокойна, то я ощущаю всплеск эмоций, не покидай меня, будь рядом, ведь сейчас мне трудно как никогда.
– Я похож на совсем чокнутого человека?
– Нет-нет, я не хотела тебя обидеть, просто пойми, после того, что я увидела, в голове настоящая каша, уже не знаешь, о чём думать и где находить ответы…
– Давай ты не будешь задавать такие бредовые вопросы?– ответил я, боясь развить эту тему, поскольку она для меня тоже имела болезненный характер.
– Сынок, тебе врач будет задавать вопросы похожие на мои, даже ещё хуже, может тебе стоит подготовиться?
– Подготовиться к чему? К допросу? Ага, разбежались! Как только окрепну и смогу нормально ходить, сразу же от сюда уйду, и не нужно мне ничего говорить. Нигде нет доказательств того, что я опасен для общества, а если я даже и опасен, то только для самого себя, поэтому давай отложим этот руководящий тон. Такое ощущение, как будто я убил человека, и теперь вы все проверяете меня, вменяемый я был, когда убивал, или нет.
– Ну, что за глупости ты говоришь? Никто тебя насильно держать здесь не будет. Ты совершеннолетний, взрослый юноша, распоряжайся своей жизнью как тебе хочется, но вот папа попросил одного врача…
– Не нужен мне никакой врач! Если мне понадобится помощь, я попрошу. Просто это я так переживаю из-за любви к девушке, которой я не нужен. Кажется всё таким банальным, что мне даже стыдно…
– Это вовсе не банально, – ответила Ольга Викторовна, чуть повышая голос.
– Почему?
– Из-за любви чаще всего люди и совершают неправильные поступки. Любовь может дарить новую жизнь, может окрылять, вдохновлять, а может ударить об самое дно, потопить, разрушить всю твою душу и забрать рассудок. Ведь я не маленькая девочка, а взрослый человек, и как никак с жизненным багажом. Я видела, как любовь давала жизнь, делала людей счастливыми, и видела, как убивала каждого по отдельности или всех вместе. Так было между моими родителями, разрушались они оба, пока не случилась долгожданная трагедия. Они оба постепенно тонули, и мы с сестрой это видели, но ничего не могли поделать. Так же и ты! Разрушаешь себя и превращаешься из талантливого будущего архитектора и художника в обычного больного парня, с такими завихрениями, что даже страшно о них говорить. Эта девушка хочет жить так, как она себе запланировала, ты же ей препятствуешь, ты как заноза, как шлагбаум, и конечно же ей хочется поскорей от тебя избавиться, и меньше всего она думает о твоих чувствах, она занята другими делами, тебя она не хочет. Может быть, тебе стоит подумать над тем, как забыть её, чтобы снова не оказаться в больнице или где ещё похуже? Я понимаю, что это трудно, но это пока так. Любовь проходит, приходит новая, и у тебя будет новая, обязательно. Невзаимная любовь живёт недолго.
– Долго.
Она поняла мой ответ и потупила взгляд, потом еле заметно улыбнулась сама себе и подняла голову.
– Неужели ты настолько влюбился в эту девочку? Знаешь, а если так подумать, то мне нечего тебе сказать.. Мне просто страшно за тебя!
– Не бойся.
Прошло ещё пару дней, и я оказался дома. Проспав несколько ночей как убитый, я зарядился, как батарейка, и мог кружиться, вертеться и скакать. Ольга Викторовна постоянно приносила мне фрукты: персики, яблоки, груши и апельсины, я ел и спал, спал и ел. После долгих уговоров отец всё-таки немного оттаял и не стал настаивать на врачебной помощи, только выдвинул мне свои условия, они заключались в том, что я должен посвящать родителей в свои планы и вообще рассказывать всё, быть всегда как на ладони и даже не запирать ванну, когда моюсь. Следующим условием было пить таблетки, которые мне назначили, и раз в месяц посещать врача. Впустить родителей в свою жизнь, в свой мир было гораздо трудней, чем пить таблетки и ходить к врачу, который будет следить за моим здоровьем. Я был рад, что всё закончилось именно так, как закончилось, без особых нервных срывов, сюрпризов и слёз. Начинать родителей впускать в свою жизнь мне нужно было уже пару дней назад. Пока приходилось врать, но мне больше всего на свете не хотелось врать самым близким людям, ложь – я точно это знал – затягивает как болото, раз оступишься, соврёшь, потом не выбраться. Это я прекрасно понимал, но правду был не готов открыть.
Ночью, когда все спали тихим и мирным сном, я лежал на кровати и смотрел в окно, на небе горела яркая, белая луна, она не светила мне прямо в окно, но я старался поймать её своим взглядом. Потом я услышал какое-то движение в комнате, похожее на шаги, быстрым рывком я включил настольную лампу и увидел, как в ногах стоит Кристина…
Её длинные каштановые волосы спадали с плеч, губы нежно улыбались, она была одета снова во всё белое. Снова я почувствовал тот самый запах, такой тонкий и уже настолько родной. Так люди не пахли, это я знал точно, она села рядом со мной и взяла меня за руку. Я почувствовал, как всё моё тело поднимается, как каждая клеточка шепчет ей, что любит. Милая, дорогая моему сердцу девочка была рядом со мной. Я пропустил тот момент, когда пустил слезу, а когда это заметил, даже испугался, Кристина тихо засмеялась.
– Тихо, нам нужно совсем не подавать никаких сигналов, ведь за тобой усилили заботу.– сказала Кристина, прислоняя свой беленький пальчик к губам.
– Так ты всё знаешь?– тихо спросил я, немного приподнимаясь.
– Да.– виновато ответила она.– Прости меня, что оставила тебя, что отдала в руки тёмной материи, она бы тебя не тронула, но пострадал ты здорово. Почти все силы из тебя высосало, даже в больнице лежал, набирался сил, и как – набрал?
– Потихонечку, усилиями родных я поправился.– я замолчал и пристально взглянул в глаза Кристине.– Где ты была? И неважно, что со мной случилось, где ты была?
Она молчала, как-то даже отвернула голову в сторону и дала мне лицезреть вблизи её бархатную шею и блестящие пряди её шоколадных волос. Я ждал ответа, она ничего не отвечала. Оттого, что я не получал желаемое, я не стал так пристально сверлить её взглядом, я то отводил в сторону взгляд, то снова смотрел на неё. Но когда я в очередной раз взглянул на Кристину, я увидел, как из-под белоснежной кофточки виднеется что-то синее, как небольшая часть большого синяка. Я набрался храбрости и потянул к этому месту руку.
– Что ты делаешь?– схватила Кристина мою руку и испуганно отодвинулась от меня.
– Что там?
– Где?
– Под твоей блузкой? Я видел синий синяк, откуда он?
– Тебе показалось.
– Кристина, ведь я не отстану.
В её глазах читался непомерный страх, было такое выражение лица, как будто она сейчас расплачется, но я знал, что такого быть не может. Она подсела поближе и снова взглянула на меня, её голубые глаза, голубые океаны, были спокойны, но всё её нутро трепетало. Она потянула руки к пуговичкам и стала их расстегивать.
– Моё исчезновение было вынужденным…
Она приоткрыла руками верх кофточки и я увидел большой сине-фиолетовый синяк. От него ответвлялись тоненькие голубенькие сосудики, она думала, что я не увижу этот кошмар. Но именно эти сосудики мне и бросились в глаза. Я протянул руку и еле дотронулся до горячей плоти, до этой раны, всё тело Кристины дрожало, она закрыла глаза и дала мне ещё несколько раз прикоснуться к ней. Потом она аккуратно отвела мою руку и застегнула кофточку.
– Я умирала, сердце внутри меня разрывалось и пульсировало. Было ужасно страшно в это мгновение не видеть тебя. Когда я почувствовала, что у меня началось внутреннее кровотечение, то я поняла, что мне настал конец, но я всё таки смогла отсрочить эти боли, я смогла прейти к тебе. Я побуду с тобой, несмотря на то что нам нельзя находится рядом, это спровоцирует новый приступ, но мне лучше рядом, с тобой, не хочу умереть без тебя, хочу, чтобы ты держал меня в своих объятьях и отпустил только тогда, когда я исчезну.
– Любимая моя, неужели это всё из-за меня? Прости!– стал нервно и виновато шептать я ей.
– Что ты! Ты не виноват! Мы оба друг другу причиняем нестерпимую боль, но и любовь тоже дарим друг другу.
– Но ты испытываешь боль в два раза больше, чем я! Так нечестно!
– Всё честно, тише, а то Ольга Викторовна проснётся.
Я стал прижимать Кристину к себе, и она не сопротивлялась, она так испугалась умереть одна, что этот страх одолел всё её тело, я мог обнять её крепко-крепко и вдыхать аромат её шеи и губ.
– Мне недавно снился настолько реальный сон, что я, когда проснулся, ещё долго не мог отойти от него.
– Тебе снился вещий сон.– тихо ответила Кристина, прижимаясь ко мне всем телом.
– Мне приснилось, что ты умерла, что в груди у тебя огромная дыра и из неё сочится тёмно-синяя кровь, снились твои огромные, с серебристыми перьями крылья, снились твои тусклые глаза, и в конце концов ты исчезаешь… Я испытал нереальный шок, я ощущал всё живо и правдоподобно, испытывал настоящие чувства, тело моё всё болело и ныло и в конце концов моё сердце тоже остановилось. Но знаешь, я продолжал жить, но в то же время уже не жил, моя душа умерла в тот самый момент, когда ты почти исчезла. Понимаю, что тебе неприятно это слышать, ведь наверно именно тогда, когда мне снился этот сон, ты крючилась от боли, но ты должна знать.
Я прижал её ещё сильней, моё тело чувствовало её тело, и я был самым счастливым человеком на всём белом свете. Я не мог поцеловать её, но по крайней мере я мог прижаться к ней, дышать с ней одним воздухом.
– Когда ты дотронулся до меня, я увидела этот сон. Ты чувствовал, что мне плохо, и тебе приснилась я. Антон, я неминуемо и бесповоротно погибну, мы оба уже это знаем, так давай эту ночь проведем вместе, насладимся этими сладкими минутами. Я хочу пролежать всю ночь рядом с тобой, слышать твоё сердце и слышать, как ты тихо посапываешь, хочу согреться в твоих объятьях и навсегда унести с собой это тепло, я хочу быть сейчас только с тобой, обнимать тебя, любимый мой…
От этих ласковых слов я сходил с ума, я понимал, что мне ничего не нужно больше в жизни, лишь бы рядом со мной была она, любовь и жизнь моя. Я понимал, что, находясь рядом со мной, она испытывает боль, которую я даже не могу представить себе, но лучше вместе, лучше я возьму на себя часть её ноши и буду нести молча и долго. Пускай она только почувствует, что я готов разделить с ней боль, пускай поймёт, что мне не страшно.
– Я так боюсь тебя потерять, что нарисовал твой портрет.
– Я знаю.
Я так и знал, что от неё нельзя ничего скрыть, она всё видела и чувствовала. Скрыть от неё хоть что-нибудь было просто абсурдом. Я боялся, что мне придётся уничтожить рисунок, что сейчас она начнёт причитать и говорить, что так нельзя, таковы правила, но она молчала. Её сердце колотилось, озноб прошибал её тело, она бледнела и всё сильней и сильней прижималась ко мне, у неё начиналась ломка…
Я немного приподнялся и увидел слабое, маленькое тельце, которое лежало рядом со мной, мне стало непомерно жалко её, и я встал с постели и подошёл к окну.
– Лучше бы меня поцеловала смерть и всему настал бы конец!– выпалил я.
– Ты бы не умер…– еле слышно ответила Кристина.– Сначала я, а потом ты.
– Почему ты? Ну почему?
– Так надо!
– Глупые правила?
– На то они и правила!
– Кому они нужны?
– Всем!
– Зачем?
– Чтобы жить…
С ней было бесполезно спорить, на любой вопрос она находила ответ, и опровергать его было крайне сложным занятием. Я не мог смотреть в её сторону, меня одолевали тоска и вина, я готов был выпрыгнуть из окна, лишь бы избавить её от таких страданий.
– После этого случая и после больницы,– начала Кристина, – ты сблизился со своими близкими, я думаю, это сыграло тебе на руку, нежели наоборот! Ты увидел, как сильно родители тебя любят и как сильно переживают за тебя. Несмотря на то что Ольга Викторовна всегда ревновала тебя и отца к твоей покойной матери, она любит и её тоже, а вас – так это не обсуждается. Любовь её непомерно поможет тебе в будущем, она примет тебя таким, какой ты есть, она узнает правду ещё задолго до того, как ты начнёшь творить чудеса. Прошу тебя, люби людей вокруг себя, как своих близких!
– Почему ты так хочешь спасти эту планету? Что хорошего, в конце концов, сделали люди, чтобы получить твоё расположение?
– Понимаешь, я всегда любила людей за их уникальность и за то, что они творение божье. С годами и столетиями эта любовь только усиливалась, а потом и вовсе переросла в манию. Но сейчас я просто люблю людей, просто хочу вам всем счастья, чтобы и мы, ангелы, радовались за вас и впитывали ваши положительные эмоции, заряжались вашей доброй энергией. Внешне я человек, но внутри я неземное существо с голубой кровью вместо красной, я ангел, но в то же время – частичка человека, частичка вашего мира. Я могу сказать, что мечта моя сбылась, мечта, которую я желала больше тысячи лет, свершилась, я полюбила. Полюбила так, что просто донельзя! Вместо наслаждения и сладости я получаю одну лишь боль! Я умру от этого чувства, к которому стремилась практически всю свою жизнь, но я не жалею об этом! У меня есть ты, в твоей памяти и воспоминаниях я буду жить вечно! Когда я умру, я всё равно буду рядом с тобой, ты должен будешь меня ощущать… Любовь моя уже живёт внутри тебя, она горит в твоей груди голубым светом – это я! – Кристина приподнялась. – Антон, прости меня за то, что я причиняю твоему сердцу страдания, прости, что не могу подарить тебе человеческое счастье.
– Не проси прощения! Я, наоборот, должен сказать тебе спасибо! Ты научила меня любить, и прежде всего любить самого себя! Ты можешь утешать меня сутки напролёт, но ты ведь знаешь, это мне не поможет! Я люблю тебя, и жизнь без тебя не будет мне казаться живой и красочной, с тобой я был бы ангелом, без тебя я существо без души, только тело. И не нужно ничего мне сейчас говорить, ты очень слаба! Просто выслушай меня! В моей жизни происходили такие вещи, которые не могут в принципе происходить с человеком, и за эти явления я говорю спасибо, без них я бы не понял, что такое прожить всю жизнь вместе и не бояться смерти, без них я бы не понял, что никого и никогда нельзя бояться, и даже когда ты тонешь, погружаешься на глубину, ты можешь дышать и можешь не волноваться, что тебе осталось жить несколько секунд. Я стал мудрей, стал добрей, и всё благодаря чудесам, чудесам, которые ты мне показывала. Ты научила меня многому, и за это я должен сказать тебе спасибо! Ты научила меня любить тебя без памяти, и другой любви мне просто не нужно!
– Тогда и я должна сказать тебе спасибо за то время, что ты мне подарил. Знаешь, я чувствовала, что тьма нашла тебя, и более того – вступила с тобой в контакт, мне было больно это понимать, но я знала, что она не причинит тебе зла, сначала ей нужно вступить со мной в бой, а потом уж дело покажет. Я для неё самая страшная опасность, пока она не знает моего изъяна, моего слабого места, она не станет провоцировать, больно кусать и трепать как куклу. Сейчас я для неё угроза, истребитель, могущественный воин, и именно сейчас она взвешивает свои шансы «за» и «против». Это наш самый большой плюс, но помни, Антон! Запомни одну важную вещь! Она ни в коем случае не должна прикоснуться к тебе, иначе наш единственный козырь исчезнет.