У великой могилы

Да полноте, теперь ли умер великий художник, Лев русской литературы? Не почил ли давно мертвым сном его художественный гений, давно уж, еще тогда, когда он сам отвернулся от своих бессмертных трудов и весь отдался проповеди нравственности – той моральной философии, которая заставляет многих пожимать плечами и сожалеть о «печальном» повороте?

Да, для многих он тогда уже умер: для тех, кто видит в Толстом только автора нравственных учений, только пропагандиста евангелия своего толкования, изобретателя инертной доктрины непротивления злу, поборника личного совершенствования, мирного анархиста, загородившего всей массой своего имени и таланта путь коллективного совершенствования.