Всеобщее избирательное право на Западе

Теоретически легче, но практически труднее разрешаются другие подробности организации всеобщего голосования. Труднее именно потому, что их необходимо решить, а не обойти, как можно сделать с вопросом о голосовании дикарей.

III

О признании права голоса за лицами малолетними, конечно, не может быть и речи. Естественно, что лицо, участвующее в политической жизни страны и законно влияющее на её законодательство, должно быть зрелым; вопрос состоит только в том, как определить возраст, с которого человек становится зрелым. Но эта же трудность существует и для гражданского совершеннолетия. Почему человек, которому завтра исполнится 21 год, подлежит одному наказанию за совершенное им преступление, человек, которому оно исполнилось вчера, другому, гораздо более суровому? Почему вексель, подписанный накануне совершеннолетия, недействителен, а такой же вексель, подписанный на следующий день, действителен? Тем не менее необходимость условной возрастной границы не подлежит ни малейшему сомнению; с ней примирилось гражданское и уголовное право, определив её в большей части стран в 21 год (в Швейцарии в 20 лет); с нею примиряется и право государственное.

Во многих странах оно различает совершеннолетие политическое от совершеннолетия гражданского. В 21 год, говорят сторонники такого различения, человек уже достаточно зрел, чтобы сознательно исполнять свои гражданские обязанности и защищать свои гражданские права, но недостаточно зрел, чтобы возвыситься до понимания нужд и интересов целого государства. В силу этого соображения конституции германская, бельгийская, испанская и другие требуют для права участия в выборах в парламенты или их нижние палаты достижения 25-тилетнего возраста (в верхние палаты некоторые из них повышают возраст еще значительнее), а конституция датская – даже 30-тилетнего. В Германии 25-летний возраст проведен только в имперском законодательстве; прусский избирательный закон (так же как и австрийский) устанавлива