В казарме было тихо. По времени ужин уже прошел. Поэтому многие разведчики начинали готовиться ко сну. А те, кто пойдет в разведку, готовились к вылазке. Некоторые курили во дворе, вяло переговариваясь.

Из всей этой всеобщей апатии Стрелок сделал вывод, что никто в роте еще не знает о счастливом спасении Уголька.

«Вот и хорошо. А где те двое преследователей? Интересно, как они станут докладывать о случившемся с ними в городе. Хотя, скорее всего, уже доложили. Конечно же, со своими комментариями. Одним словом доносчики. Ничего, прорвемся. Ведь теперь я неуязвим от всякого преследования. В какой бы форме оно не было. Теперь я могу уйти от любого преследователя. И никто не сможет помешать мне в этом».

Размышляя, таким образом, Мурат не учел простой истины, проверенной годами и миллионами людей: не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Нельзя в наше время загадывать далеко вперед, что может произойти, а чего не будет.

Вот и сейчас, как покажут последующие события, очень даже зря так уверился в своей недосягаемости Стрелок. Нельзя так расхолаживать себя. Нельзя!

***

Но пока все было, как обычно. И ничто не могло испортить ему хорошее настроение.

Только дневальный, которому он сдавал увольнительную записку, да старшина, принимавший у него кинжал с ножнами, поинтересовались, как прошел день. Стрелок отделался общими фразами. И пошел к своей такой теперь близкой и родной кровати.

Разделся и улегся в нее. Прикрыл глаза и стал ожидать, когда сон охватит его сознание. Постепенно он погрузиться в него полностью. Сказались, видимо, переживания этого, такого длинного, наполненного многочисленными приятными и не очень событиями дня.

Проснулся разведчик от шума в казарме. Судя по свету в окнах, было уже утро. И действительно, часы показывали, что сейчас пятнадцать минут шестого.

«Что за черт? Что случилось, что такой шум так рано?» – никак не мог сообразить Стрелок.

Он сел на койке и стал наблюдать за всем, что происходило в казарме.

А там происходило, что-то невообразимое. Такого он не припомнит за все то время, что находится здесь.

Почти все разведчики сгрудились около тумбочки дневального. А тот зычным, срывающимся голосом, так, чтобы слышали даже те, кто не смог пробиться к нему, из-за стоящих у них на пути кроватей, докладывал. Именно докладывал, а не сообщал.

Самого начала этого импровизированного доклада Стрелок не слышал. Но быстро понял то, о чем говорил дневальный. Речь шла об удивительном освобождении Уголька из плена. Его, якобы обнаружили наши пехотинцы на передовой, куда тот сам приполз из тыла противника. А потом потерял сознание. При нем нашли какие-то важные документы и карты, которые он, вероятно, спер у нациков. Как он это сделал, никто не знает. А сам герой дня не может до сих пор ничего сказать, так как избит до бесчувствия, места живого на нем нет. Сейчас его поместили в больницу. Врачи сказали, что его жизни ничего не угрожает. Но состояние стабильно тяжелое.

– Он уже пришел в сознание. Но из – за того, что сильно избит, у него что-то с памятью стало. Здесь, – дневальный приложил руку к левой стороне головы, – он помнит, а здесь, – он приложил руку к правой стороне головы, – ничего не помнит. Пока он не может вспомнить, как и где был ранен, как попал в плен, что было в плену, как оттуда выбрался. Скорее всего, ему кто- то помог. Один в таком состоянии он не смог бы уйти от нациков и перейти линию фронта. Да еще с документами. Кстати, откуда у него документы нациков он тоже не может пояснить.

– Ты самое главное скажи, будет жить или нет? – крикнул кто-то из толпы.

– Я же и говорю, дежурный передал, что он выживет. Хотя может и быть временное ухудшение здоровья.

– Может, ему кровь нужна. Так, ты скажи только. Все пойдем сдавать.

– Конечно, пойдем. О чем разговор, – гудели разведчики.

– Врачи сказали, что крови и лекарств пока достаточно. Если появится необходимость, то обратятся. Все. Митинг по случаю счастливого спасения Уголька закончен. Прошу всем расходиться по своим местам.

Стрелок слушал этот рассказ – доклад внимательно. При этом радовался и за товарища и за себя. Радовался, что именно он спас его. Радовался, что друг будет жить. А, что человек ценит на войне больше всего? Конечно, жизнь. Хотя, кто – то может не согласиться с этим своеобразным постулатом, доказывая, что это для бойца это не самое главное. Все равно, где-то подспудно, глубоко в душе у каждого нормального, здравомыслящего человека теплится надежда, что смерть обойдет его стороной. Он останется жив, назло всем врагам. Поднимаясь в атаку, отбиваясь от наседающего противника, человек верит и надеется, что пуля пролетит мимо него, что снаряд разорвется в стороне от него.

Его не смущало, даже то, что все лавры победителя достанутся Угольку. В конце концов, он тоже заслужил похвалы уже хотя бы за то, что не сломался под пытками. Остался верен слову, которое давал, вступая в ополчение. В этом Мурат был уверен абсолютно. Иначе Уголек не был бы в таком состоянии сейчас. Главное, что друг остался жить. А признание и награды еще придут.

Не успели разведчики разойтись, как прозвучала команда выходить строиться.

Возбужденные последними событиями разведчики, собираясь и выходя из казармы, только и говорили об Угольке и про его эпопею. Говорили только лестное о нем.

На построении во дворе расположения роты Вихрь еще раз рассказал разведчикам, правда, несколько короче, чем дневальный, о спасении Уголька.

Говорил он правильные слова. Но концовка его речи не понравилась Стрелку. Не ожидал он такого от отца – командира.

А тот в конце своей речи сказал:

– Я же вам давал слово, что командование предпримет все необходимые меры по поиску и спасению нашего товарища. Так оно и произошло.

По выражению лиц некоторых разведчиков, Стрелок догадался, что и они не ожидали услышать от своего командира такое. Это было не просто некрасиво. Кощунственно было говорить об этом при таких обстоятельствах спасения разведчика. Ведь все в строю знали, что это не так. Никто его из плена не спасал. Уголек по мнению практически всех его товарищей сам спас себя. А при чем здесь командование?

Если бы руководство ополчением оказалось спасителем разведчика, то не оказался бы тот в одиночестве покинутым около наших позиций. Это же, как дважды два будет четыре. И к бабке не ходи.

Но никто не осмелился возразить командиру или уточнить что-нибудь. Мурат тоже решил промолчать. Хотя кто – кто, но он – то прекрасно знал, что командование пальцем о палец не ударило для спасения своего бойца. Как и тех, кто навсегда остался в том подвале, откуда он вытащил Уголька.

По реакции разведчиков было понятно, что и они такого же мнения о своем начальстве.

Мурат был уверен про себя, что время и история расставят все на свои места. И каждому воздастся по заслугам.

После такой пафосной речи командира разведчики разбрелись кто – куда. А через некоторое время отправились в столовую. Настроение большинства из них было уже не таким радостным, как в казарме после сообщения – доклада дневального. Стрелок догадывался, что причиной были необдуманные слова командира.

«А, почему необдуманные? Может специально, обдуманно сказанные, чтобы обелить безынициативное руководство. Так, скорее всего, и есть. Такие вот дела твои, господи», – размышлял Стрелок, усаживаясь за столом.

Вернувшись из столовой в казарму, он решил почистить оружие. Для этого получил у старшины закрепленный за ним автомат с магазинами и принялся чистить их. Надо сказать, что это несколько отвлекло его от грустных мыслей по поводу выступления командира.

Неожиданно разведчик каким- то шестым чувством ощутил опасность. Он еще толком не понимал, откуда она исходит, что собой представляет. Но, чувствовал ее, как говорится, кожей.

Медленно и осторожно осматриваясь по сторонам, он увидел источник его беспокойства. Это были оба его преследователя. Они сидели на своих кроватях и смотрели прямо на него. Молча смотрели. Даже не переговаривались, хотя бы для отвода глаз, между собой. Не прятались, не скрывались.

«Вот, те раз! Не нравится мне все это. Они, что совсем обнаглели? Или им дали такую установку, выбить меня из равновесия? Интересно, какое задание они получили в этот раз. Наверняка, Борода или кто-нибудь из его приближенных, придумали что-то новенькое, чего я пока понять не могу? Но должен это сделать, как можно быстрее. А, раз должен, то обязательно разберусь со всем этим хозяйством. Иначе у меня возникнут трудности. Большие трудности и неприятности».

Рассуждая, таким образом, разведчик закончил чистку оружия, сдал его старшине и пошел во двор, чтобы прогуляться на свежем воздухе. Соглядатаи за ним во двор не выходили. Это он зафиксировал точно.

Через несколько минут вернулся в казарму. Разделся и лег на кровать.

Закрыл глаза и сделал вид, что засыпает. На самом деле мозг Мурата работал в усиленном режиме. Ему требовалось предугадать дальнейший шаг Бороды и его команды. Иначе ничего хорошего в будущем для него не будет.

«Так, будем рассуждать. Они ничего не знают наверняка. Но какие-то сомнения в отношении меня у них есть. Это точно. Иначе не стали бы организовывать слежку за мной. Пусть даже с помощью этих остолопов. Хотя возможен и такой вариант, что кто-то другой также следил и следит за мной сейчас. Только я его еще не засек.

По крайней мере, у них нет ничего, что они могут предъявить мне в качестве обвинения.

Уверен, что пока они даже не догадываются о моих сверх способностях.

Да, в моем присутствии иногда происходят необъяснимые события. Но, ведь при этом присутствуют и другие разведчики. Почему же их всех ни в чем не подозревают? Значит, нечего расстраиваться и психовать раньше времени. Пусть все идет своим чередом. А там посмотрим, что я должен буду сделать. Ведь я могу в любой момент ускользнуть от них. Они это пока не знают. Пускай не знают подольше».

Порассуждав, таким образом, Стрелок встал, оделся и вышел во двор. Ему нужен был свежий воздух. Присев на куче дров, стал наблюдать за выходом из казармы.

Он не удивлялся тому, что так много дров было заготовлено. Скоро зима. Еще, не известно будет ли работать котельная. Ее уже разрушали снарядами и минами. Приходилось восстанавливать. Хорошо еще, что все это случалось летом. Правда, еще до приезда Мурата. Это он узнал от ребят, которые были здесь уже старожилами.

Долго ожидать не пришлось. Вначале из дверей показалась фигура одного преследователя. А затем и другой подтянулся за ним. Они сделали вид, что он не интересует их. Отошли в сторону и закурили. Стояли и молча курили.

«Наблюдайте, наблюдайте, псы – рыцари! – с чувством злорадства подумал Стрелок. – Ничего – то вы не высмотрите. И ваши начальники тоже ничего нового не узнают. Нет, так просто вам меня расколоть».

Но своим появлением во дворе эти двое отрицательно подействовали на него. Разведчику уже расхотелось дышать свежим воздухом. Поэтому он неспешно пошел обратно в казарму.

Уже усевшись на кровати, увидел, что и те двое его преследователя также вернулись в казарму и расположились на своих кроватях. При этом периодически смотрели в его сторону.

«Так они могут мне надоесть довольно быстро. Но и отделаться от них сейчас я не могу. Это совсем будет открытым вызовом Бороде и его конторе. А это уже опасно. И даже очень! Придется потерпеть не много. А, там посмотрим».

Глава восьмая. Разоблачение.

Прошла неделя. Потом вторая, за ней третья.

Жизнь в роте била ключом. Группы уходили на задания. Возвращались. Чаще с победой. Иногда в пустую. Но при всем при этом не было ни одного случая, когда бы группа попала в засаду. И вообще, никаких боестолкновений с противником у разведчиков пока не было.

Но для Стрелка эти недели тянулись, как вечность. Ведь так получилось, что его не посылали на задание. Ни разу! При этом никто ничего ему не объяснял. Он мог, конечно, предполагать о причине такого поведения командования роты. О том давлении, которое на него оказывается определенными структурами в руководстве ополчения. Но от этого ему легче не становилось.

У него даже промелькнула крамольная мысль уйти из роты, точнее улететь. И заняться, как говорится личным сыском. Иными словами, одному организовать борьбу с неонацистами на той стороне фронта.

Потом он подумал, что ни к чему хорошему это не приведет. Ну, допустим, он начнет потихоньку уничтожать наци. И что? На их место приедут другие. Может еще хуже и кровожаднее, чем эти. И, каков результат? Да, никакого. Всех не перебьешь в одиночку, силенок не хватит. На фронте нужно действовать вместе с другими. Сообща. Ведь вместе, как это говорится, и батьку легче колотить.

Да, и основная цель боевой деятельности разведки состоит не в диверсиях, не в уничтожении личного состава и вооружения противника, на это есть пехота, артиллеристы. Основная задача разведки – добывание информации о противнике, чтобы тем же пехотинцам и артиллеристам было легче вести борьбу с нацистами.

А как же заниматься этим только для себя? Куда и для чего использовать полученную информацию? Этому же командованию, от которого фактически сбежал? Пустое!

Поэтому он отогнал эту мысль от себя. Такого он не сделает. По крайней мере, пока не найдет нормального применения такой деятельности.

Уголек так и не появился больше в роте. Стрелку его очень даже не хватало. Не хватало его расспросов, его неподдельного интереса к тому, что рассказывал Мурат. Теперь получается, что и поговорить – то толком ему не с кем. Даже новости узнавать ему теперь было не от кого.

По слухам и разговорам в роте, а официально вообще никто ничего не сообщал, он знал, что его другу сделали несколько тяжелых операций. Значит, новые нацисты хорошо «поработали» над ним. Говорили, что он уехал на родину. Но, так это или нет, никто точно не знал.

Стрелок уже начинал привыкать к такому, как он считал домашнему аресту. Тем более, что он видел, как еще несколько разведчиков постоянно находятся в казарме. Их также не брали за линию фронта. Значит, он не один в «резерве».

Несколько раз его мысли возвращались к истории с Бородой и двумя его подручными.

«Все-таки ты размазня. Ведь тот может быть не только контрразведчиком. Но и, что гораздо хуже, разведчиком. И не важно, чьим. А руководство и не догадывается об этом. Ведь я не давал никакого повода для организации слежки за мной. Почти открытой и наглой слежки. Да и мое бездействие, уверен, он устроил. Не понятно только зачем. А что, если обратиться к руководству. И сообщить мои сомнения. Пусть разберутся. Если, даже, он честный парень, то тогда ему можно будет верить. Но остается пусть и небольшое, но сомнение в его честности. По крайней мере, по отношению ко мне. Но нужно еще раз хорошенько подумать, чтобы дров не наломать. И не опозорить честного человека».

Несколько раз на протяжении этих дней Мурат задумывался об этом. И все-таки он не решался сделать решительный шаг. Ведь в случае чего, Борода мог так отомстить ему, что мало не покажется.

***

Но, когда в очередной раз была сформирована группа для поиска без него, Стрелок решил действовать.

Он обратился к командиру взвода с просьбой предоставить ему увольнение в город. Тот не возражал. Но предупредил, чтобы все было нормально и без эксцессов.

У старшины он выяснил, как можно найти штаб командующего.

И отправился в поход. В поход за правдой, за справедливостью.

Уже в городе он заметил своих провожатых.

«Ну, ну! Посмотрим, что будет с вами дальше. Если, конечно, мои подозрения оправдаются», – подумал Мурат.

И бодренько зашагал дальше.

Штаб ополчения располагался на центральной площади в довольно большом по меркам этого приморского города трехэтажном здании. Скорее всего, здание было далеко не новое. Но, судя по фасаду, хорошо отремонтировано и обновлено. Теперь это называют евроремонтом.

В двух шагах от него в еще большем по размеры здании с таким же евроремонтом разместилась администрация пока никем не признанной республики.

На противоположной стороне огромной площади раскинул свои ряды самый большой в городе, а значит, и в республике рынок, который все называют просто базаром.

Он прекрасно видел, что двое сопровождавших его разведчиков почти не скрываясь, наблюдали за ним невдалеке.

«На боевом посту. Нормально пока».

Подумав так о прислужниках Бороды, и понимая, что через некоторое время они будут докладывать своему патрону о его прибытии, Мурат направился прямо к зданию штаба ополчения.

Открыв большую по высоте массивную дверь и войдя вовнутрь, Мурат оказался в широкой комнате – прихожей с высоким потолком, не менее трех с половиной метров.

Справа в стене располагалась дверь. Напротив входной двери широкая лестница вела на второй этаж.

Сразу за дверью размещался стационарный металлоискатель.

Стрелок прошел через него. Никакого сигнала прибор не дал. Да у него и не было при себе ничего металлического.

Справа от двери за письменным столом сидел молодой человек в камуфляже. Никаких знаков различия на одежде у него не было. Но Мурат сразу догадался, что это – дневальный. Тем более, что никого больше в помещении не было видно.

Мельком оглядев помещение, Стрелок заметил две видеокамеры, закрепленные в углах стены напротив входа.

«Так, меня зафиксировали».

В этот момент молодой человек в камуфляже встал и обратился к Стрелку:

– Здравствуйте. Я могу Вам чем – то помочь?

– Конечно. Я – разведчик разведывательной роты. Позывной Стрелок. Подскажите, пожалуйста, каким образом и когда я могу встретиться с командующим?

– Разрешите Ваше удостоверение.

– Конечно.

Мурат достал из внутреннего кармана куртки удостоверение и протянул его молодому человеку.

Тот внимательно осмотрел его. Несколько раз сравнил фото в удостоверении с лицом Мурата.

И вернул удостоверение разведчику.

– Вы записывались на прием?

– Нет, не успел.

– Тогда это будет сделать сложнее. Вы можете записаться к нему на прием. Для этого пройдите вон в эту дверь, – молодой человек рукой указал на дверь, расположенную в стене напротив него.

Мурат повернулся и направился к двери, на которую указал дневальный.

Но не успел он взяться за ручку двери, как на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались голоса.

Мурат инстинктивно обернулся на эти звуки.

По лестнице сверху спускалось трое мужчин в камуфляже. Один молодой парень шел впереди. За ним двигался мужчина в возрасте, а замыкал эту процессию еще один молодой человек.

В пожилом мужчине Мурат, хотя и видел его один только раз, недолго и довольно давно, сразу же узнал командующего Патрушева.

Подождав, пока группа мужчин спустится с лестнице, он повернулся и шагнул им навстречу.

В это же мгновении оба молодых парня выхватили из – под одежды пистолеты и направили их на Стрелка.

Понимая, что поступил опрометчиво, Разведчик поднял руки вверх и произнес членораздельно:

– Я разведчик разведывательной роты. Позывной Стрелок. У меня нет оружия.

И, глядя уже только на командующего, добавил:

– Я хочу переговорить с Вами по важному делу.

Патрушев посмотрел на него. И через некоторое время, ни к кому конкретно не обращаясь, скомандовал:

– Проверьте!

Один из парней, как догадался Стрелок, охранник, не опуская пистолета, приблизился к нему. Второй прикрывал собой командующего и держал Стрелка на мушке.

Охранник, подойдя к Мурату, быстро, профессионально обыскал его с головы до ног. И, полуобернувшись к Патрушеву, сказал:

– Чисто!

– Опустите оружие! – Скомандовал командующий.

– Вы записывались ко мне на прием?

Это он обратился уже к Стрелку.

– Нет. Но дело срочное и важное. Связано с потенциальными предателями.

– Тихо!

Патрушев задумался. Потом сказал:

– Сделаем так. Я сейчас еду на один объект. Поедешь со мной. И все расскажешь по дороге. Понятно?

– Так точно.

– Тогда пошли. Да уберите же вы оружие, – как-то даже возмущенно скомандовал командующий своим охранникам – телохранителям.

Все вчетвером вышли из здания.

У самого центрального входа в здание штаба стоял «мерседес» с работающим двигателем. В нескольких метра сзади него стояла Вольво.

Мурат еще обратил внимание, что когда он входил в здание, машин здесь не было.

Патрушев направился к «Мерседесу». Мурат шел слева от него.

В этот момент разведчик шестым чувством определил опасность. Он как в замедленном кино увидел, что кто-то целится в него. В него или в командующего, он пока определить не мог. Дело шло на мгновения.

Раньше Мурат с некоторым недоверием относился к рассказам о том, что некоторые люди в момент опасности начинаю видеть и слышать то, что другой человек не заметит и не услышит. Особенно, если это касается самообороны.

Такое же чувство опасности появилось у него в тот момент, как он заметил слежку за собой. И сейчас он, как говорится, просто кожей чувствовал реальную опасность.

Чтобы сбить стрелка с цели он резко шагнул вперед и оказался между командующим и площадью.

Машинально краем глаза Стрелок заметил на груди командующего на уровне сердца движущуюся красную точку.

Он знал, что это за метка такая. Ведь он все-таки был не плохим снайпером. Ошибиться он не мог. Здесь действовал снайпер.

Времени на размышления не было. Нужно было действовать. И он действовал.

Приблизившись вплотную к командующему, он дернул его за руку в сторону от направления его движения. При этом приложил максимум усилия. А затем, используя вес своего тела, потянул его вниз к земле.

Не ожидавший таких резких действий Мурата Патрушев, не оказал никакого сопротивления. И оказался на асфальтовом покрытии. Разведчик, не раздумывая, упал на него.

Оба охранника рванули к ним.

И в то же мгновение мимо них что пролетело. Что именно Мурат не видел, но прекрасно осознавал, что это была пуля.

Это «что-то», как потом оказалось, это действительно была пуля, ударилось о стену здания штаба и срикошетило на асфальт.

Через пару секунд прозвучал звук выстрела. Он раздался со стороны площади.

Мурат вскочил и, крикнув охранникам, прикройте его, побежал по направлению к проезжей части площади.

Еще издали он увидел, как легковушка без регистрационного номера сзади рванула вперед. Да так быстро, что искры полетели из-под колес.

«Скорее всего, стреляли из нее», – решил Мурат и пожалел, что он был безоружным.

Обернувшись назад, он увидел, как оба охранника направились к командующему, который уже поднимался с асфальта.

«Ну, что? Теперь можно и передохнуть», – сам себе скомандовал разведчик.

Он подошел к тому месту здания, где в стене четко был виден скол кирпича и штукатурки. Несколько в стороне от стены на асфальте лежала распющившаяся пуля.

«7,62, к бабке не ходи», – определил Стрелок.

Из дверей штаба выбежало несколько военных с оружием в руках. Один из них подбежал к Мурату и, не представляясь, спросил:

– Что здесь произошло?

– Покушение на командующего.

– Кто и откуда стрелял?

– Я не видел. Но с уверенностью могу сказать, что стреляли из только что умчавшейся автомашины, если не ошибаюсь «АУДИ – 80» синего цвета. Без регистрационного знака. По крайней мере, сзади. Стрелявшего я не видел. С большой степенью уверенности могу сказать, что стрелял снайпер из снайперской винтовки. А пуля вон валяется у стены.

– Вы снайпер?

– Да. Служил в ВДВ.

Мужчина, видимо, хотел еще что-то узнать у Стрелка. Но в этот момент к ним подошли командующий с охранниками. Командующий, видимо, слышал слова Стрелка про машину и снайпера, потому, что скомандовал:

– Панченко! Организуй план перехвата машины и осмотр места происшествия. Я сейчас с этим молодым человеком отъеду на пару часов. Когда вернусь, доложишь о результатах.

– Слушаюсь, – ответил тот мужчина, который расспрашивал Мурата.

– Ну, а ты, спаситель мой, садись ко мне в машину. Поговорим по дороге.

– Есть.

Командующий подошел к предусмотрительно открытой охранником задней двери Мерседеса, сел в машину, передвинулся к дальней стенке салона, и, взмахом руки разрешил Мурату сесть рядом с ним.

Один охранник сел на переднее сиденье к водителю, а второй побежал к Вольво.

Когда все расселись и машины тронулись, Патрушев, повернув голову к Стрелку, сказал:

– Спасибо тебе. Я этого не забуду. Но мне вот интересно, как ты узнал, что в меня будут стрелять?

– Когда мы пошли к машине, то я почувствовал что-то неладное. А когда опередил Вас, то заметил на Вашей груди маячок от прицела снайперской винтовки. Сам я снайпер. Приходилось пользоваться разными приспособлениями, облегчающими поражение мишени. Поэтому сообразил, что к чему. Пришлось действовать по обстановке. Вы уж извините, если что не так. А снайпер замешкался. Либо он не опытный. Либо не ожидал моих действий. Ему, конечно, было несподручно стрелять из движущегося автомобиля по движущейся цели. Вот все это и помогло.

– Ты действовал, как специалист. Еще раз спасибо. Да, а какова была цель твоего прихода в штаб?

– Если в двух словах, то я уверен, что начальник контрразведки Борода не тот человек, за которого себя выдает. По крайней мере, он не может руководить таким подразделением, как контрразведка.

– Даже так! – Видно было, что Патрушев ожидал всего, что угодно от этого разведчика, но только не такого заявления.

Отметив про себя, что командующий не верит ему, Стрелок продолжил:

– Сейчас я расскажу все по порядку.

На протяжении всей поездки Стрелок, стараясь говорить спокойнее, рассказал командующему все, что думал о действиях Бороды и его поплечников.

Патрушев не перебивая, слушал его внимательно.

Через некоторое время он приказал водителю остановиться.

Только, когда машина уже остановилась, и охранник подошел к дверке со стороны Мурата, видимо для того, чтобы открыть ее, он сказал:

– Дело действительно важное. Не буду уточнять все детали, но скажу честно, что ты не первый, кто обращается к нам с такими подозрениями. До этого мы исходили из того, что это не может быть. Ведь он в ополчении почти с самого начала противостояния узурпированной нацистами власти в стране. Но, я думаю, что пора организовать проверку этого человека. Для этого есть люди и силы. И мы это сделаем. А к тебе у меня будет предложение – собирай по возможности сведения о нем самом и его подручных. Но, прошу тебя, делай это аккуратно и осторожно. Он имеет много возможностей, чтобы заставить тебя замолчать навсегда. Понимаешь меня?

– Да.

– Тогда смотри в оба. Не спеши. Если возникнет необходимость, обращайся напрямую к командиру Вашей роты. Это человек проверенный. У тебя все?

– Так точно.

– Сережа! – Командующий обратился к охраннику. – Проверь есть ли за парнем слежка. Проводи его до расположения разроты. Потом доложишь мне.

– Есть.

Патрушев повернулся к Стрелку:

– Возвращайся в роту. Но не спеши. Мой человек проверит, действительно ли есть за тобой слежка. Можешь идти. До свидания.

– До свидания.

Мурат вылез из машины и, не оглядываясь, пошел по улице.

Машины же с командующим и охраной двинулись дальше.

Молодой человек следовал за ним на большом расстоянии.

«Ну, полдела сделано. Важная, но только половина. Теперь все зависит от руководства. А мне, действительно, нужно быть поосторожнее. Интересно, видели ли те двое, как я садился в машину с командующим? Хотя теперь уже не исправишь ничего. Конечно, открыто, это делать на их глазах, наверное, не стоило бы. Не подумал я об этом. Оплошал. Ну, да, что сделано, то сделано. Самое главное теперь самому не подставиться».

Рассуждая так, Мурат прогуливался по улицам города. Всматривался в витрины магазинов и кафе, лица немногочисленных вечно куда – то спешащих прохожих.

Никакой слежки за собой он не заметил. Хотя несколько раз проверялся.

Как не замечал он и человека командующего, который должен был прикрыть его.

Подустав шататься по городу, Стрелок повернул в сторону расположения роты. И через полчаса был уже на месте.

Уже в казарме он обратился внимание на то, что его оба «преданных друга» были на месте.

Не обращая на них больше никакого внимания, он, не раздеваясь, улегся на койке. Но глаза не закрывал. Боялся, что заснет и пропустит ужин. Ведь разбудить его теперь было не кому.