Последний аккорд. Четвёртая книга

Последний аккорд

Не кто не может предугадать будущие, даже на текущий день, естественно кроме шарлатанов. Уходя в тайгу, у Тимохи и в мыслях не было, что это его последний заход в лес в качестве туриста – походника. Можно сказать, последняя песня туриста. Зато как спел последнею песню, на бис! Самый продолжительный турпоход длиною в двадцать дней и в одиночку.

День первый.

Серая лошадь бодро бежит на север. Хорошо бежит, километров так за шестьдесят в час. Лошадка больше похожа на змею, серые змеи называются гадюками. Змеи так быстро не ползают, лошадей бегающих за шестьдесят километров в час поискать надо.

На Сахалине таких быстрых коняг нет. Вообще, на острове осталось мало лошадок, единицы. Видать всему виной поговорка, пьёт как лошадь! Бедные животные, веками помогавшие человеку получили награду. Прогресс здесь не причём. Страшный зверь перестройка, скажем, монстр растёт, жрёт всё подряд и всех.

Стоп. Начал с серой лошади, упомянул гадюку, лошадь, теперь дошёл до какого-то непонятного хищника монстра. В мире животных? Нет, в стране дураков! Совсем скоро появятся лисицы Алисы, коты Базилио, Буратин полная страна была, есть и будет. Снова не то.

Всё дело, в мерзком настроение туриста. Певца на бис, если быть точным, пивца на бис! Не от слова петь, а от слова пить! Всё дело в отсутствие жизненных перспектив и это в двадцать шесть лет! Кто же так смог кровь свернуть? Не кто, сам себе свернул, но пытается найти крайнего. Получается? Разумеется! Все виноваты, все плохие, один он хороший.

Решил этот один хороший уйти в лес от всех плохих. На этот раз уйти далеко, далеко и не возвращаться. На юге острова далеко не уйдёшь. Единственный – хороший, знает об этом не понаслышке. Долго не думал, только посмотрел на карту Сахалина. Глаз сразу зацепился за Восточно-Сахалинские горы. Населённых пунктов единицы, хребет до моря в четыре раза шире Сусунайского хребта.

Отправной точкой, исходной позицией выбрал посёлок Онор. Населенному пункту более сотни лет. Кстати, первые случаи людоедства на острове были зафиксированы при строительстве Онорской трассы. Короче, место весёленькое.

Тимоха, да ты что?!!! Наверное, когда кровь сворачивали, немного голову свернули, точней что внутри головы? На Сахалине рыбы завались, какое людоедство? Беда в том, что зимой завались, нет. Голодно зимой в тайге, весной тоже голодно. Каторжан много, работы тяжелые, кушать хочется, надо было, как-то выживать.

Такая жуть творилось в далёком прошлом, в царской России. Информацию на счёт людоедства почерпнул из художественной литературы. Из книги «Каторга» Валентина Пикуля. Ну а Валентин Пикуль почерпнул данную информацию с книги «Каторга» Власа Дорошевича – прекрасно Дорошевич написал, лучше интересней Чехова. На Сахалин, журналист царской России Дорошевич прибыл на два или три года позже приезда Антона Павловича. Наверное, его послали в командировку, проверить достоверность написанного Чеховым!

Лично парниша не собирается некого пускать на харч, у него, полный рюкзак продуктов, денежка имеется в наличии.

Так вот, выбрал посёлок Онор, реку Вальзу, второй большой левобережный приток реки Поронай. По Вальзе махануть хребет, упасть по Малой Лангери до среднего течения. Уйти на север, перевалив водораздел, выйти на речку Венгери. Дальше, куда кривая вывезет, вывезет ли вообще, второе не так важно.

***

Серой лошадью, в народе кличут новые дизель поезда, японского производства. Они уже конечно не совсем новые, четыре года бегают по острову. Для развитого социализма, транспортное средство, круглосуточно эксплуатируемое четыре года, совершенно новое. Когда дизеля побегают по острову лет тридцать, они станут слегка подержанными. Такова действительность.

Серя лошадь – транспорт хороший, быстрый, такие вещи гадюками не называют. Было время, когда серая лошадка бегала до посёлка Тымовское. Восемьдесят девятый год как раз то самое время. Дизель поезд транспорт пригородный, до Тымовского пять сотен километров.

Только в советском союзе, где всё для человека, возможно, пустить пригородный поезд, на огромное расстояние. Время это продержалось не долго, Тимоха попал на данный маршрут серой лошадки.

В поезде без дела не сидел, хотя и был зол на всё человечество, беседы с человечеством вел. Путь долгий, восемь часов на деревяшки обтянутой дерматином, единственный минус серой лошади. Вёл беседы с разными бывалыми людьми. В итоге планы изменились, маршрут изменился, кровь утихла, мозги на место встали.

Подумал, и решил, что сгинуть в тайге ещё успеет, дождется лучших времён. Снова стал уравновешенным туристом одиночкой, время ведь лечит. Что-то быстро время вылечило? За каких-то пять часов, вылечило только душу. Покажите человека, кому время вылечило мозги? Много видел людей с больными от времени мозгами. Ему на время пенять не стоит, природа виновата! Так думают знакомые, он сам считает свои мозги здоровыми, даже очень, вот отсюда все беды на его очень здоровую голову!

Маршрут изменился, хребет остался тот самый. Добраться до посёлка Известковое, по речки Житница, опять же левобережный приток реки Поронай, он на сотню километров ниже, южней речки Вальзы. Поронай бежит с севера на юг, первая самая большая река острова. Да, да, есть и вторая самая большая река острова Тымь, бегущая с юга на север. Остров один, самых крупных реки две, такое разве возможно?

В развитом социализме всё возможно. Потому что реки бегут в разные стороны!!! Шутка! Две реки по протяжности, в сущности одинаковы, господа учёные не могут решить какая всё-таки длинней. Если бы господа ученые занимались непосредственно наукой, а не разной ерундой. То в данное время, летел бы Тимоха на звездолёте, разрабатывал бы туристический маршрут по Марсу или по Сатурну!

А если бы он находился в том месте, которое в своих умах пророчат ему знакомые, соседи, родственники. То в данное время ловил бы Тимоха рыбу, в Приморском крае на озере Ханка. Рыбачил бы в паре с Пржевальским. Прятали бы они пойманную рыбу под кровать, чтоб санитары себе не забрали!

Но так как учёные занимаются ерундой. Соседи и знакомые не говорят в глаза, где его место по жизни. Поэтому приходится разрабатывать туристический маршрут по планете Земля, по родному острову Сахалин.

Идём дальше по изменившемуся маршруту. По реке Житнице перевалить Восточно-Сахалинские горы, упасть в реку Пиленгу или в реку Богатую. Это как получится, карта в наличии плохенькая. Выйти на берег Ламского моря, по побережью пойти на юг до реки Нерпичья. Махнуть хребет в обратном, западном направление, попытаться упасть, попасть в посёлок Соболиное, залив Терпения. В том районе это единственный населённый пункт. Попытаться, опять же дело в карте.

В Соболиное надо попасть, потому что рюкзак к тому времени будет пустой. Поступить как на Онорской трассе во времена царизма, парниша не сможет. Дело здесь не в совести, не в брезгливости, даже не в боязни ответственности за каннибализм! Всего на всего места безлюдные. Зато есть плюс перед каторжанами, именно то самое завались на счёт рыбы.

Есть большущий жирный минус, Тимоху самого могут схарчить, и это не будет считаться каннибализмом! Скажем, его могут самого схарчить на законом основании, руководствуясь главным законом тайги! Кто сильней тот и прав. Слабый идёт в пищу более сильному. На всём протяженности пути его могут схарчить сотни раз на каждой речке.

Нормальный человек, в одиночку в глухие таёжные дебри не сунется. Даже двое нормальных людей, не сунутся. Парниша будет надеяться, что в Восточно-Сахалинских горах живут обычные не образованные медведи, не знающие своих прав и законов, короче таёжныё электорат! Медведи предпочитающие кушать рыбку, а не грызть кости.

И вообще, он не берёт медведей в счёт. Для него, что медведь, что бурундук, всё едино. Бурундук даже опасней, видел, как кусается бурундук, как продукты ворует на глазах, из-под носа, средь бела дня. Как кусается медведь, не видел! У него может, будут шанцы увидеть, как кусается медведь, рассказать об этом, шанца уже не будет.

***

Оставил серую лошадь за два часа, до прибытия в населённый пункт, который значится в билете. Сошел на дальней станции Победино, трава не по пояс. На Сахалине трава по пояс картина редкая, картофельная ботва по пояс, трава минимум за два метра. Победино не станция, довольно большой посёлок Смирныховского района не заслуживающий внимания. Таких населённых пунктов по стране пруд пруди.

На часах одиннадцать ноль-ноль. Надо купить хлеба, найти дорогу до посёлка Известкового. Потихоньку двигаться на восток по Поронайской низменности. Желательно поймать попутку, говорят, что до Известкового полсотни километров. Посёлок Победино оказался гораздо больше, чем представлял турист одиночка, даже имеется свой небольшой базар. Где сидит с десяток кореянок преклонного возраста. Торгуют овощами, кимчёй, папоротником. На рынке приобрёл два килограмма нового картофеля, дорогой зараза по рублику за килограмм.

С хлебом дело сложней, в три магазина хлебушек привозят в одно и то же время, к часу дня. Можно судить о размерах данного посёлка, если в нём находиться целых три продовольственных магазина! Пока не настали времена, когда в населенном пункте в тридцать домов будет пять магазинов, четыре ларька, две парикмахерских и три аптеки!

В ожидание хлеба удалось получить нужную информацию. Оказывается, в два часа дня на посёлок Первомайское идёт автобус. Если вылезти на развилке дорог, то до Известкового всего семь километров. Это хорошо, просто здорово! Автобус останавливается прямо возле магазина, возле которого парниша поймал информацию. Устал таскаться по жаре с тяжелым рюкзаком. Состояние пока что не полностью восстановилось, после чрезмерного вливания, заливания за воротник. В центральной части острова солнышко летом жарит сильней, чем на юге.

К часу дня возле магазина собралось много народу. Водку, наверное, привезут? Что-то больно много тёток, кстати, они не похожи на пьяниц. Неужели молоко привезут? Ошибся турист, привезут не водку и не молоко, привезут хлеб! Мать частная! Свершилось чудо, привезли хлеб, мать частная!

Тимоха за голову схватился. В Победино голод, а может, хлеб привозят раз в месяц? Что было! Цензурные слова трудно подобрать, с использованием нормативной лексики, долго рассказывать, красок получится гораздо меньше! Не когда не принимал участия в битве в очередях за водкой, был сторонним наблюдателем.

В Победино пришлось принять участие в битве за хлеб. На его взгляд битва за хлеб оказалась жестче. Это и ежу понятно, без водки жили, живут, будут жить. Без хлебушка зубы на полку, копыта к верху. У туриста не было другого выхода, в рюкзаке не крошки хлеба.

Две буханки белого урвал, успел, с последней десятки, скажем, повезло. Когда продавец объявила, что хлеб закончился. Озверевшие тётки, ну те которые коней, горящие избы, ну вы поняли. Тётки чуть прилавок не снесли, такого парниша не когда не видел. Молодой ещё, на то она и жизнь, чтоб удивляться, жить интересней, веселей! Хлебушек купленный в экстремальных условиях, быстро упаковал в рюкзак, только потом отдышался. Нельзя держать хлеб на виду, многим хлеба не досталось, а тётки здоровые бабы! Плохо дело, хлеба мало.

А почему хлебные бойцы стоят возле магазина? Те, которым не досталось две наркомовских буханки, бушуют в лавке сельпо, впору спецназ вызывать. Не было такого в социалистической свободной стране. Ой, не правильно, не было такого в стране называемой тюрьмой народов. В свободной демократической стране, силовые структуры будут частенько разгонять народные массы, электорат.

Стоят на улицы люди счастливые, те которые с хлебом. Допустим, Тимоха автобус ждет. Неужели и они автобус ждут? От этой догадки ему плохо стало. Автобус, разумеется, ПАЗ-672, на перифериях только такая марка общественного транспорта. Возле магазина народу на полтора автобуса. Минут через десять подошёл автобус, ПАЗик захотел, а Урал вахтовый не хотел на двадцать четыре посадочных места?

Всё-таки умудрился с огромным рюкзаком втиснуться в коробку на базе Урала. Через полтора километра, на следующей остановке пришлось вытисниться. Народ в вахтовке друг друга знает. Турист человек чужой, мешок у него больно большой. Выжили туриста одиночку, хорошо, что не выкинули. Он во время сообразил, что лучше самому покинуть общество, которое тобой не довольно. Этому народу объяснять что-либо бесполезно, главное, что бы им было хорошо.

Зато узнал на счёт хлебных войн. Оказывается, в посёлке Первомайском сломалась пекарня. Легче от информации не стало. Да пусть у них там, в посёлке Первомайском у всех хлеборезки поломаются. Тимохи то, что до этого?

Покурил, пошёл следом за напылившем вахтовым Уралом. Через пятьсот метров остановился на развилке дорог. Куда пойти, куда податься? Указателей нет, камня с надписями пойдёшь направо рюкзак потеряешь, налево медведь съест, тоже нет. Если бы такой камень был на самом деле, то пошел бы налево.

Рюкзак потерять вполне реально, на счёт косолапого, сказка для горожан и не только, страшилка местная. Частный сектор здесь жидкий, окраина посёлка. Пришлось снова курить, только минут через пятнадцать, на левой дороге нарисовался человек, идущий не ровной походкой. Тяжко пьяному лазить под палящим солнышком. Спросил у мужика, какая дорога идёт на Известковое? Лично парнише кажется, что левая дорога.

Оказалось не левая и не правая, не какая дорога не идёт на посёлок Известковое. Не существует в Смирныховском районе посёлка Известковое. Вот это номер! Мужик не сильно пьяный. Подошли с ним к калитки жилого дома, спрятавшегося в молодом березняке, с дороги дом не видно. Пьяный мужичёк свистнул своего товарища, тот трезвый, ни в одном глазу.

Нет в этом районе Известкового и не когда не было. Как так? В поезде был посёлок, возле магазина посёлок был, теперь его нет, и не было. Через пяток минут подошел третий местный, у него в одном глазу немного есть, ищет, чтоб было в двух глазах! Мужик, которого Тимоха встретил первым, пообещал третьёму мужику, что на второй глаз они сейчас найдут! Парниша тем временем упомянул посёлок Первомайское, если и этого посёлка нет, то он находиться в обществе трёх идиотов, это опасно. Вопрос, кому опасно, оставим открытым?!

Нет, посёлок Первомайское был и до сих пор стоит на том же месте! Туристу легче стало, спокойней. Мужики поведали, что в сорока километрах по правой дороге развилка. На лево в четырёх километрах Первомайское, прямо в семи километрах Гамон. Слово, точней географическая точка знакома только для уха.

Когда работал токарем в геологоразведках, шоферов частенько отправляли в командировки на Гамон, шофера проклинали дорогу. Тройка местных сказала, что на Гамоне карьер. Не стал больше с ними лясы точить, им то что, они дома.

Пошёл по дороге на Первомайское, по правой дороге. Вся надежда на попутку, через полчаса надежа в полу мёртвом состояние, не одной машины, не туда не обратно. Дотянул до речки, мост только для пешего ходу. Речка по меркам Сусунайского хребта не маленькая, совершенно чистая. Странно, а где горбуша, неужели отошла?

Спустился к реке, испил водички, дальше пошёл. Брод для автотранспорта в трёхстах метрах выше. Объезд моста длиной примерно в полкилометра. Услышал шум движка, прибавил ходу, пошёл то напрямки, через мост. Не захотел в кроссовках лезть в воду. Идти по жаре в болотных сапогах, без слов. Автомобиль гудит в пойме, по звуку определил, по нужному курсу идёт ГАЗ-66.

***

В быстром темпе добрался до выхода объездной дороги на основную трассу, через минуту, на дорогу выехал тентованый шестьдесят шестой. А ведь мог не успеть, успел. Грузовик остановился, водитель махнул головой, мол, залазь в кузов, даже не спросив, куда турист путь держит. Видать здесь путь единственный. Рюкзак на борт приняли две пары рук, запрыгнул сам, поехали. В кузове пять парней не многим моложе Тимохи, с удивлением рассматривают щупленького туриста одиночку, который тащит огромный, тяжеленный рюкзак.

Разговорились, кто, куда и откуда. Ребята студенты стройотряда работающего на завершение строительства железнодорожной ветки Победино – Первомайское – Известковое. Линия уже проложена, фактически в рабочем состояние. Когда студенты узнали что парень в одиночку, без какого либо оружия направляется вглубь Сахалинской тайги. Они стали на него смотреть, также как смотрят на него соседи и знакомые!

Ребята не единым словом не обмолвились на счёт лечения головы, также как соседи и знакомые! Они потом между собой поговорят, помянут случайного попутчика. Студенты, очень удивились, тем более они не местные. Ребята с большого города Горький, наверное, удивились тому, что на Сахалине нет психдиспансера! Шестьдесят шестой идёт до узловой станции с названием, Сороковой километр, где развилка дорог. Значит Известковое существует, местные жители, посёлок и карьер называют Гамон.

Грузовик скачет по колдобинам на сорока километрах в час, пыль скрепит на зубах, на торце кузова тент отсутствует. Приходится держаться за лавку обоими руками. Как говорится лучше плохо ехать, чём хорошо идти. Тем более не смог бы хорошо идти. Больше трёх месяцев не ходил с рюкзаком, с таким тяжелым рюкзаком, вообще не когда не ходил.

Грузовик вездеход оставляет за собой густой шлейф пыли, который постепенно смещается на север, ветра фактически нет. Пойменный лес по обе стороны дороги серо-желтого цвета, на листьях толстый слой глиняной пыли.

Минут двадцать пути или езды, грузовик повернул на юг, на железную дорогу. Ясно дело, железнодорожный переезд. Человеку свойственно ошибаться. Шестьдесят шестой взобрался на железнодорожную насыпь, круто повернул на восток. Потихоньку поехал по железке, по шпалам. Что за ерунда, водителя укусила бешеная оса, может он бывший машинист паровоза?! Ударило по ностальгии?

Студенты сидят спокойно, парниша глядя на них, тоже успокоился, но интересно жуть! Пойменный лес закончился, всё стало ясно, впереди река, наверное Поронай. Грузовик загрохотал, верней фермы моста загрохотали. Поронай, мутная вода, ширина реки всего метров двадцать. А казалось бы в данном районе Поронай должен быть больше. Река оказалась меньше Найбы в городе Долинске.

В сотни метрах выше по течению на обоих берегах идёт работа, пока работа спит. Технику видно, быки бетонные в реке видно, пролёт моста с левого берега видно, людей не видно. Если такими темпами будут дальше строить мост, то бедным автомобилям ещё не один год придётся скакать по шпалам, делить мост с поездами. Это опасно, очень опасно. Поезда бывают разные, оговорка, машинисты бывают разные, водки нет, зато самогона хватает. Пассажирам шестьдесят шестого повезло, грузовик благополучно съехал с полотна железки, помчался по Поронайской низменности.

Пылищи стало еще больше, дорога лучше, скорость увеличилась, трясти стало меньше. По обе стороны дороги на многие километры кустарник, не одного деревца, грунтовка прямая что нитка. Снова поворот к насыпи, очередной мост? Вот теперь будет точно Поронай, та река, какой-то крупный приток. Снова ошибся, Поронай проехали по железнодорожному мосту. Почему у ребят не спросил? Стыдно задавать географические вопросы местного значения! Он ведь в глазах студентов Дерсу Узалла, профи! Были бы свои, местные, разумеется, спросил бы.

Грузовик остановился в пяти метрах от шлакоблочного строения. Пришлось выгружаться, ребятам пришлось заняться работой. Водитель пригласил Тимоху покушать ягодки черники, время убить, сказав, что остановка на часок с небольшим. Удавлению туриста не было придела, кустарник растянувшийся на десятки квадратных километров сплошной ягодник ганабобель, разновидность черники.

Ганабобель сине-матового цвета, из всех сортов черники самый сладкий, нежный, мягкий. Кустики низкие по колено, ягоды усыпано. Отошли от дороги метров на тридцать, здесь ягодка чистая, не в пыли. Ганабобель мелкий, плоды шесть, семь миллиметров в диаметре. На юге острова собирал ганабобель продолговатый, плоды гораздо крупней. Редко собирают этот сорт черники, только гурманы ганабобеля, если такие есть. Ягода мягкая, значит, мнется, давится.

Сахалинец не когда не назовёт ганабобель черникой. Это одинаково, что если рыбу симу назвать горбушей или наоборот. Правда серебрянку симы и горбушы, можно отличить только по хвосту, вкус рыбы фактически одинаковый. Ганабобель от черники сильно отличается, одинаковы только листья.

***

Паслись на ягоде около часу, ягода вкусная, сладкая, хочется ещё и ещё. Отошли от дороги метров на сто пятьдесят. Студенты закончили работу, поехали дальше. Шестьдесят шестой загрузили, в кузове полно шанцевого инструмента, штукатурные козлы, лестница, короче, стало неудобно и грязно. Водитель не газовал, минут сорок тряслись до развилки. Поронайская низменность осталась позади, по обе стороны грунтовки пойменный лес. Грузовик свернул с дороги влево, остановился.

Приехали, станция сороковой километр имеет в наличие два старых, жилых дома, один разваленный дом. В былые времена здесь был посёлок. Теперь будет разъезд, железнодорожная стрелка. Не будет здесь не какой железнодорожной стрелки, перестройка идёт! Лесозавод в посёлке Первомайском уничтожат, почти новую железную дорогу забросят. Вот так мы жили, живем и будим жить.

Распрощался с попутчиками пошёл прямо на восток, на посёлок Известковое. Дорога на Первомайское ушла на север. Через полкилометра пойма закончилась, грунтовка тянется по склону сопки, по левой стороне распадка, внизу бежит река Житница. Мысли заняты одним, ведь должен, наверное, в посёлке быть магазин. Купить хотя бы пряников да сухарей, из мучного две булки хлеба, не считая двух килограмм вермишели.

Сзади послышалось бурчания мотоцикла, Урал летит. Мотоциклы марки ИЖ дребезжат, Уралы бурчат. Снова повезло, Урал остановился, рюкзак в коляску, сам турист вторым номером, понеслись с ветерком. Грунтовка в гору фактически не забирает, небольшие подъёмы, спуски, кривуны, железная дорога справа. Минут десять езды, мотоцикл резко остановился. Кругом лес, мужик сказал что приехали, посёлок на правом берегу. Урал покатил дальше.

Спустился по набитой тропке в пойму Житницы. В нос ударил резкий запах тухлой рыбы. Через полсотни метров тропа вывела к пешеходному мостику. На правом берегу открылся вид на посёлок в три десятка домов. Место для деревни подобрали симпатичное, вот только кругом запах тухлятины.

Река Житница здесь не большая, шириной метра три. По берегам и в воде много дохлой горбуши, хватает живой. Да что толку, парниша не кушает такую рыбу. Вид не товарный, через пяток дней, живая рыба превратится в дохляк. Слышал, не единожды от бывалых, что горбуша на севере идёт позже, а рыба то фактически уже отошла. Те же сроки, что на реках южной части острова.

Сразу бросилась в глаза синея вывеска на втором этаже дома с надписью" Магазин Известковое, смешанные товары». Поднялся по наружной лестнице на второй этаж, снял рюкзак. С минуту полюбовался посёлком, красивое место, но вонючие, но это временные неудобства. Зато рыбу можно ловить с порога дома или с огорода. Таких водоплавающих опасно кушать. Это уже не рыба, органическое вещество, пока ещё живое.

Зашёл в сельпо, сразу уперся взглядом в буханки свежего белого хлеба. Бери, не хочу, народу кроме туриста и продавщицы, некого. Как хорошо в стране советской жить, главное весело!

Народ с посёлка Первомайское за полсотни километров бьется за хлеб, в десяти километрах хлеб лежит спокойно. Видно чем дальше от дома, тем хлеб вкуснее, одним словом дурдом! Спросил у продавца, сколько можно взять хлеба? Ответ чуть не положил Тимоху. Да хоть весь забирай, всё равно засохнет! Стало так обидно, ему-то нужно всего две булки, норму отпуска в одни руки.

Купил две буханки хлеба, один батон, сухарей, пряников по два килограмма, килограмм карамели, двести грамм сливочного масла. Куда я всё это положу? Подумал турист, рюкзак большой, но он уже полный.

Вытащил палатку, болотные сапоги, Аляску. На дворе лето, но курточку прихватил, потому что скоро осень. Кое-как запихал в рюкзак продукты. Сапоги, куртку завернул в палатку, свёрток пристроил на стропах. Подтащил мешок к ступенькам, сел, влез в лямки, держась за перила поднялся на ноги.

Вот это дурак! Вот это загрузился! Да я через пять километров сдохну, упаду и больше не встану, пронеслась крамольная мысль в голове туриста. И следом, ерунда, прорвёмся, не поломаюсь! Стал аккуратно спускаться по лестнице.

***

Настало время перечислить содержимое рюкзака. Начнём с вещей. Палатка нейлоновая, двух местная, полукруглая. Восемь дюралеалюминиевых трубок, с них собираются две дуги, они в специальном чехле, в шнуровке рюкзака. Общий вес палатки и трубок всего полтора килограмма, хорошая, лёгкая палатка. Лист полиэтиленовый плёнки два на два метра, накрывать палатку на случай дождя. Спальный мешок, матрас надувной, пляжный.

Куртка Аляска, тяжелая зараза, зато тёплая. Защитный камуфлированный сетчатый костюм, одежда пограничников и снайперов. Трико, свитер, комбинезон, сменка нижнего белья, болотные сапоги. Шило-мыло – это предметы личной гигиены. Сюда входит мыло, зубная паста, щётка, полотенце. Медицинская аптечка, здесь же нитки, иголки, разные верёвочки. Две парафиновых свечи, фонарик трёх батареячный, рыболовные снасти. Телескопическое удилище в руках.

Посуда: два котелка, солдатский на полтора литра, офицерский на один литр, кружка, ложка, миска. Инструмент: топорик обыкновенный, ножовка плотницкая со средним зубом, нож складной с двумя лезвиями.

Продукты: три килограммовых пачки сахара, кило конфет, пол кило соли, два кило вермишели, килограмм риса, килограмм пшена. Два кило картошки, два пряников, два кило сухарей, четыре булки белого хлеба, один батон, четыре банки говяжьей тушёнки, десять пачек супа, двести грамм масла сливочного, триста грамм чаю, пачка молотого чёрного перца, пятнадцать коробок спичек, двадцать пачек папирос Беломорканал. Кажется, всё перечислил.

Пошёл тропинкой обратно. С трудом вылез на дорогу, больно подъём крут. Побрёл в сторону карьера, скажем вверх по Житницы. Речка бежит в северном направление, впереди видно поворот на восток. Километра полтора пути, первый запрещающий знак, белое на ярко красном фоне «Внимание!!! Проход запрещен, идут взрывные работы».

Остановился, прислушался, тишина, значит, врут. Когда идут взрывные работы, останавливаться, прислушиваться, это лишние. Второй запрещающий знак точно такого содержания, на повороте. Лишь бы не было проходной со сторожем. Заезд на карьер без каких либо ворот, построек, а также сторожей.

Большой щит с правой стороны дороги гласит, «Карьер Известковое». Почему тогда бытует название Гамон и не только у местных жителей? Этот вопрос по сей день, остался открытым, не пытался его закрыть. Смысл? Есть предположение, что Гамон, местное, старое, скажем родное название речки Житница.

Река Житница вырывается из под земли. На востоке огромная площадка метров пятьсот в ширину, километра два в длину. Прокладка бетонных труб, по которым бы бежала река, дорогое удовольствие. Экономика должна быть экономной! Завалили речку более чем на два километра огромными каменюгами.

Вода дорогу нашла, карьер вешние воды не топят и ладно. Горбуши на верхах делать нечего, так решил Обком. В стране всем руководит партия, а не какая-то там экология. За границей придумали разной ерунды, то Гринпис, то экология, с жиру бесятся. Нам не до жиру, мы развили социализм, начали перестраиваться!

Спрашивается, зачем перестраиваться, если уже развились? Видать не так развились или не туда. Скоро завиваться начнём, закручиваться, станем недоразвитыми, то есть снова развевающимися. Не все будут закручиваться. Некоторые бывшие товарищи, в основном коммунисты на руководящих постах начнут раскручиваться, станут господами, а не товарищами.

Развивающиеся и недоразвитый, два слова, имеющие одно общие значение. Первое слово звучит как бы поощрение, похвала, он молодец, он развивается! Второе слово звучит как обидное оскорбление. Обычно пролетарий за такое слово в свой адрес, даёт в глаз или в нос! Недоразвитый! Точней недоразвитая! Дальше не стоит продолжать, можно ведь договориться до чего ни будь!

Глядя на заваленную камнями нерестовую речку, напрашивается вопрос. Как понять вот это? Во время хода лососевых рыб на нерест, частному автомототранспорту проезд, переезд нерестовых рек запрещен, штраф столько-то столько. Понять очень просто, партия шутит, каламбурит! Если серьёзно, партия издевается над своим народом, над пролетарием. Партия презирает частную собственность. Чем богаче народ, тем бедней партия.

Дробилки, загрузка вагонов, гараж, административное здание карьера находяться на южной стороне. Северная сторона, отвесная бело-серая скала, высотой за полсотни метров, сделанная руками человека. Возле скалы лежат, точней валяются в беспорядке огромные плиты.

Прошёл ровную чистую площадку, залез на плиту, пошёл верхом. Держит курс на распадок, который здесь единственный. Дальше пришлось пробираться по нагромождению, как показалось гранитных глыб. Тогда почему Известковое? Лишь бы не рвануло, не должно, конец рабочего дня. Зачем скалу подрывать? Породы внизу полно, хватит на сто вагонов.

Добрался до озерца с зелённой водой, глубоко, однако. Озеро в ширину метров десять, в длину около двадцати. Здесь Житница уходит под землю, в аквариуме имеется мелочёвка. В данное время не до рыбалки. Последние три сотни метров по глыбам бело-серого камня вымотали окончательно.

Протянул метров двадцать по старой дороге, брод. Речушка здесь не большая, по камушкам перешел на правый берег. Всё, хватит, натерпелись, время шесть часов вечера, на сегодня шабаш.

Остановился в трёх метрах от речки, отдышался, покурил. Первым делом вытащил инструмент. Сделал рогачки, завёл огонь, повесил офицерский котелок, он будет чайным котелком. Посудина совершенно новая, белая, теперь с наружи станет чёрной. Пока закипала водичка, подготовил, подровнял площадку под палатку. Попил чаю, поставил свой переносной дом. Комар лютует спасу нет, остановился близко от воды, вот, и грызут насекомые. Больше стать негде, сил нет искать хорошее место.

Не съедят, на лицо и руки нанёс мази – рибет. Не плохая защита от кровососущих насекомых, дэта лучше, негде взять такой ласьён, нет знакомых лесорубов. На ужин сварил полный солдатский котелок вермишели, это полтора литра. Варево заправил пол банкой говяжьей тушёнки. Ополовиненную банку тщательно упаковал.

Думал, что сварил ужин и завтрак, оказалось, сварил только ужин. Умял за присест полный котелок. Зря банку упаковывал, завтра утром придется скушать её содержимое. Плохо дело, тушёнки мало, если горбуша отошла, то придется жить на мелочёвке. Жить можно, ходить на дальние расстояния, питаясь ухой с мелочёвки, проблематично. Жарить рыбу не на чем, не муки, не масла и не сковородки.