– Не придётся. – успокоил его Рома, доставая чёрную папку из сумки. – Здесь ноты. Партия гитары. Думаю, это облегчит твой труд.
– Конечно, – обрадовался Димон. – Только…
– Ну, говори, – подбодрил Рома.
– Может, ты позанимаешься со мной? Ну хоть вначале.
Лиза, сидящая на диване, сложила ладони вместе, словно собиралась молиться, и состроила просящую рожицу.
– Ладно, – сдался Рома. – Только не сегодня. Настроения нет. Завтра в десять. Устроит?
– Идёт, – кивнул Димон.
– Тогда до завтра.
Рома собрался уходить, когда Лиза вскочила с дивана и бросилась за ним.
– Я с тобой. Хоть до проспекта, или ты занят?
– Для тебя я всегда свободен, – кивнул Рома, обнимая её за плечи.
Какое-то время они ехали молча, затем Лиза осторожно спросила:
– У тебя что-то случилось, Рома?
– С чего ты взяла?
– А ты не слышишь, как ты со мной разговариваешь?
– Не слышу.
– Правильно, потому что ты молчишь, словно похоронил кого-то…
– Может и похоронил, – нехотя буркнул он.
– Что, правда?! Тогда прости меня, пожалуйста.
– Шучу!
– Ну ты гад! Я уж подумала, и правда.
Они проехали мимо бара, Рома лихо завернул за угол и остановился.
– Ты торопишься? – спросила девушка.
– Нет, – пожал он плечами.
– Пошли, в баре посидим.
– Давай.
Они вернулись на проспект и вскоре уже сидели за столиком у окна. За барной стойкой маячил всё тот же бармен Игорёк – он встретил Лизу с Ромой радостной улыбкой, как только они появились на входе.
– Теперь рассказывай, чего такой смурной. Проблемы?
– Были. Теперь ни одной. Кстати, с твоим знакомым, Гуриным, были.
– А он мне не знакомый. Я просто про него много слышу от людей, что сволочь порядочная, а так я его даже в лицо не знаю. Это по поводу твоей песни? Забрал назад?
– Нет, обменял на женщину.
– Очередную в твой гарем? – среагировала Лиза.
– Очередную из гарема, – хмыкнул он.
– Понятно. Ну, не переживай, ты ещё что-нибудь стоящее напишешь.
– Ничего не лезет в голову в последнее время. Даже гитару в руки брать не хочется.
– Тебе нужно полюбить, – серьезно сказала девушка. – Полюбить по-настоящему. Вопрос в том, что ты не можешь жить без этого. В этом состоянии и рождаются шедевры.
– Тебе откуда знать? – поднял на нее глаза Рома.
– Предполагаю. Состояние души – главное для поэта.
– Главное – талант.
– Ну, без таланта вообще ничего бы не было, но когда душа поёт…
– Или плачет…
– Или так, – кивнула она.
– Как ты себе это представляешь? Вот так взял и полюбил кого-то…
– Нас всегда кто-то ждёт, где-нибудь обязательно ждёт! Просто нужно понять, кто этот человек.
– По-лю-бить, – задумчиво по слогам повторил за ней Рома. – Ты мне напоминаешь одного моего друга. Он тоже даёт умные советы, но сам…
– Ты понимаешь, что обидел меня! – резко прервала его девушка. – Если бы ты пережил то же, что и я, то…
– В том-то и дело, что пережил, и поверь, понимаю тебя лучше, чем ты можешь себе представить. Однако я не собираюсь прятаться под панцирь, как выразилась твоя подруга. Но вдруг окажется, что это опять не тот человек, который мне нужен, и я не смогу дать ему то, чего он ждёт? Придётся расставаться. Испытав предательство на своей шкуре, я теперь боюсь обидеть того, кто доверится мне. Ты-то для себя решила этот вопрос: не нравится – пусть валит. А я так не могу.
– Мне тоже тяжело. Но я боюсь и не хочу пережить снова это выворачивающее наизнанку состояние после расставания. Пусть лучше тихо и без безумных страстей.
– А мне сегодня дали от ворот поворот, – неожиданно заявил Рома.
– Так вот ты зачем приехал! А я решила, что про пацанов вспомнил. Жилетка понадобилась! Ну что ж, я готова. Ты знаешь, у меня такое чувство, что мы с тобой были долго и счастливо женаты, а потом расстались добрыми друзьями. Сейчас ты мне даже ближе, чем Рита.
– Пожалуй, ты права, – слегка усмехнулся он. – Я чувствую примерно то же самое.
– И кто она?
– Даша, та девчонка, которая жила у меня. Я тебе рассказывал.
– А вы уже были вместе?
– Какой там! Мы даже за ручку не ходили. Я вообще только сегодня понял, что она мне нужна. Позвонил, а она… Вообще никак не прореагировала.
– А с чего ты взял, что она к тебе что-то испытывает?
– Ну, как тебе объяснить – чувствовал, и всё. А потом её как подменили.
– Может у неё тоже был горький опыт, и она просто не готова к новым отношениям? – предположила Лиза.
– Может, но что это меняет для меня? Я просто в тупике.
– Ну, знаешь! А ты когда-нибудь добивался женщину или они всегда сами падали тебе в руки?
– Даже не знаю, – пожал плечами Роман. – Раньше думал, что добивался. Никто не отшивал меня так конкретно.
– А-а-а, понимаю. Ломались для вида, но потом…
– Да, потом всё как по маслу.
Рома запустил пальцы в волосы, зажал их в кулаке и сильно дёрнул в сторону.
– Они рвали на себе волосы и заламывали руки, – театрально продекламировала Лиза.
– Смеёшься? Ну смейся.
– Нет, просто расхожая фраза и соответствует моменту. Ты в интернете забей её, и тебе сотню книг выдадут с таким текстом. Один в один.
– Мне зачем эта информация? – нахмурился Рома.
– Вот! Вот ты и отвлёкся.
– Ты о чём?
– Возьми паузу, займись ребятами. Потом – ты же хотел им концерт устроить. Вот и готовь. Отвлечёшься и пока всё обдумаешь. Только думай, а не занимайся самокопанием.
– Придётся. Тем более обещал. А концерт мы на байкерской вечеринке устроим. Уверен, им такая музыка в тему будет, ну и я слабаю что-нибудь.
– Ты что, с байкерами дружишь?
– Дружу… скажешь тоже! Я живу с ними. Они, можно сказать, воспитали меня.
– И на байке гоняешь?!
– Упаси господи! Разве только в качестве багажа.
– Рома, что я о тебе ещё не знаю?! – восхищённо воскликнула Лиза.
– А ещё, мой бар называется «Харлей».
– У тебя и бар есть?!
– Ну, бар или ресторан, какая разница.
– Так бар или ресторан?
– Пятьсот квадратных метров, – пояснил Рома.
– Так это, пожалуй, на ночной клуб потянет…
– Бывает, когда наши захотят погулять по-взрослому. Там и сцена для артистов есть и место для танцпола.
– Ты хочешь, чтобы ребята там выступили? – глаза Лизы сверкнули радостью.
– Ну, да. Устрою вечеринку и концерт. Будет круто.
– Обязательно Марго позови, ей понравится.
– А ты как, придёшь?
– Я по умолчанию. Я с группой. Ну что, отвлёкся? Есть чем заняться?
Рома рассмеялся по-доброму.
– Эх ты, психолог. Итальянец-то вернулся?
– Твою дивизию! Хорошо напомнил. Мне же к нему на дачу через час ехать.
– Зачем?
– С родителями знакомиться, – слегка вздохнула Лиза. – Там шалман соберётся – человек двадцать. Я побегу, а то мне ещё пёрышки почистить нужно. Набери завтра, как приедешь. Я подскочу к ребятам.
– Это после вечеринки-то? Отпустят тебя? – с недоверием поинтересовался Рома.
– Пусть только вякнет кто-нибудь. Я побежала.
Лиза быстро ткнулась губами ему в щёку и галопом рванула на улицу. Рома допил свой чай, подошёл к барной стойке и достал портмоне.
– Смотрю, вы подружились? – констатировал бармен.
Рома мотнул головой и поинтересовался:
– Давно Лизу знаешь?
– Со школы. Она, правда, на год старше училась. Здесь недалеко. Я ведь тоже в этом доме живу. Классная она, только жених козёл.
– Чего так?
– Жадный, всё сдачу пересчитывает.
– Так ты и Марго знаешь? – догадался Роман.
– Ритку? Конечно! Я даже пробовал подкатить к ней в школе, но она послала.
– Чего так?
– Да она здоровых ребят любит. Чтобы как Шварц, накачанных. А я только в шахматы могу играть.
Игорёк согнул руку, демонстрируя бицепс, который даже на пару сантиметров не приподнял натянувшуюся ткань рукава рубашки.
– Ритка, она и сама кому хочешь рыло начистит. Здоровая.
– Понятно. Сколько с меня? – решил закруглить школьные воспоминания бармена Роман.
Игорь придвинул ему чек с цифрой пятьсот. Рома бросил короткий взгляд на бумажку и положил на стол тысячу.
– Без сдачи, – ухмыльнулся он и направился к выходу.
***
Назавтра неожиданный утренний звонок заставил Рому изменить планы. Он уже был на полпути к зданию РЭУ, где репетировали ребята, когда позвонила Нина и сообщила, что его отец заболел. Сказав, что едет к ним, Рома отключился, чувствуя, как волна горячего стыда прокатилась по всему телу. В сердцах он рванул воротник кожаной куртки, ударил по тормозам, и, переждав встречные машины, развернулся.
Он уже более месяца не звонил ни отцу, ни его жене, а когда был у них последний раз, вообще не помнил. То ли в конце июня, то ли раньше. Рома зачем-то принялся лихорадочно перебирать в памяти даты, словно это как-то могло оправдать его безразличие. Нина пару раз звонила сама, но холодный, нервный тон пасынка не располагал к длительному общению, и она, практически так ничего и не узнав о его жизни, заканчивала разговор. С отцом Рома разговаривал совсем давно. Всё собирался и собирался, но так и не удосужился позвонить. Он гнал, лавируя между машинами, нарушая правила, словно от этого зависела его жизнь.
Нина впустила его в прихожую и, заметив взволнованное выражение лица, недоуменно спросила:
– Ты чего такой взъерошенный, Рома?
– Так отец же, – хрипло проговорил он, пытаясь восстановить дыхание после бега вверх по лестнице.
– Да у него просто спину прихватило. Лежит второй день, а лечиться ни в какую. Втемяшил себе в башку, что само пройдёт. У нас тут во втором подъезде врач знакомый. Я договорилась, чтобы блокаду поставил, так Саша рычит на меня. Я хотела, чтобы ты с ним поговорил – меня он вообще не слушает.
– Конечно. Где он?
– В зале, на диване лежит.
Рома быстро скинул ботинки и куртку, поставил на тумбочку сумку с ноутбуком и двинул в гостиную. Отец, видимо услышав его голос, уже ждал. В домашних спортивных штанах и фланелевой рубахе, он полусидел, откинувшись на диванную подушку. Рядом стояла кухонная табуретка, на которой лежал какой-то цветной журнал про автомобили, и очки. Рома наклонился к отцу, чмокнул в небритую щёку, переместил вещи с табуретки на пол и уселся на неё верхом.
– Привет, папа.
– Привет, сынок. Думал, помирать буду – не придёшь.
– Не начинай. Видишь, прилетел. Чуть коня не загнал.
– Ты на чём сейчас?
– «БМВ» у меня, семьсот пятидесятая.
– Круто! Нравится?
Рома равнодушно пожал плечами, потом кивнул. Машины были любимой темой отца, и сколько он его помнил, тот мог говорить о них часами. Решив сразу перейти к основной теме, Рома поинтересовался:
– Как тебя угораздило?
– Как-как, обыкновенно. Вспотел, продуло, нагнулся, а разогнуться – шиш. Ничего, пройдёт.
– Пап, ты бы не расстраивал Нину. Она же о тебе волнуется.
– Да ну их, этих врачей. Ещё уколы придумали! – скривил лицо отец.
– Ты скажи ещё, что уколов боишься, – усмехнулся Рома.
– Да ничего я не боюсь!
– Тогда чего выпендриваешься? Давай сейчас врачу позвоним. Я тебя отвезу и сделаем блокаду.
– Не надо. Если что, я и сам доберусь. Ладно, скажу Нине, пусть вечером позвонит Палычу. Обещаю! – добавил он, заметив недоверие во взгляде сына. – Ты расскажи про себя. Жениться не надумал?
– Да вы сговорились, что ли?! Что я вам такого сделал? – попытался отшутиться Рома.
– Жаль, – нахмурился отец. – Как там друганы Игоревы, не забывают тебя?
– Пап, мы же работаем вместе. Мишка – тот вообще от меня не вылазит. Генка с сестрой вернулись.
– Какой Генка? Симонов, что ли? – оживился отец.
– Он, папа. Уже больше недели в Москве. Мы его на работу взяли.
– А Артём как?
– Артём? – не понимая, о ком речь, переспросил Рома.
– Ну, отец его.
– Артём погиб. И жена его. В их дом снаряд попал, только дочка и спаслась.
– Дашка?
– Она, пап.
– Сколько же ей? Двадцать, должно быть. Невеста. Красивая?
– Красивая, – утвердительно качнул подбородком Рома.
– Мать её, Ленка, тоже красавица была. И умная, только дураку досталась, царство ему небесное.
– Почему ты так о нём? – вытаращил глаза Рома.
– Да говорил я ему, нечего тебе на Украину переться. Ох, как Ленка уезжать не хотела! У них же и здесь квартира отличная была. Работа нормальная. Нет, наследство! Захотел в доме жить, на земле. Работу ему там на шахте предложили главным инженером, только ребята говорили, что не платили там ни черта. Ладно. Сам себе судьбу выбрал. А Ленку жалко. Красивая была!
– Пап, а ты маму любил? – неожиданно спросил Рома.
Отец приподнялся на подушке и встревоженно уставился ему в лицо.
– Ты почему спрашиваешь? Что-то случилось?
– Ничего. Можешь просто ответить?
– Рома, я когда твою маму в первый раз увидел, чуть умом не тронулся. И потом! Конечно любил!
Это прозвучало достоверно, но на взгляд сына, без должного вдохновения, несколько суховато. Впрочем, а что он хотел услышать? Нет, я не любил! Да и какая разница, чего он заморачивается и ворошит прошлое? Они в семье все любили друг друга. Ему всегда было уютно и комфортно среди родных. Может, Лиза и права.
– А Нина? – спросил Рома чуть погодя.
Отец тяжело, устало выдохнул, но при этом его глаза напряжённо блеснули.
– Ты знаешь, я думал, что такое раз в жизни может быть. Нет, бывает, что повторяется. Но с Ниной всё по-другому. Раскачивались, ходили вокруг да около. Как у Ленина – шаг вперёд, два шага назад.
– Пап, при чём тут Ленин!
– Это я так, для образности. Статья вроде у него такая есть. В общем, не важно. Мялись, мялись, потом бах – и случилось.
– Значит всё-таки «бах»!
– Ещё какой. Жаль, Игорёк так и не понял.
– Да он и не собирался. Ему, видно, такое не дано было.
– Это ты зря, сынок. Игорь, он романтик был. Такие вещи понимал, как никто! Только Нину всё-таки не принял. Видно, мать его так и не отпустила. Как же, первенец…
Рома широко раскрытыми глазами уставился на отца и осторожно спросил, стараясь чётко выговаривать каждое слово:
– Это ты сейчас о чём, папа?
– О брате твоём старшем, об Игорьке. Не везло ему с женщинами, всё какие-то мымры попадались.
– Некрасивые, что ли?
– Наоборот. Как из дома моделей, но профуры. Вертели им, как хотели. А он же к бабам со все уважением, никогда ни одну пальцем не тронул, хотя всех его подруг прибить не мешало бы. Всю охоту парню к нормальной семейной жизни отбили. Вот и пригрел он эту Томку. На морду она, конечно, ничего, но дура дурой. Зато ему в рот заглядывала и ничего другого не видела. Так-то…
Рома молча переваривал полученную от отца информацию и всё представилось ему совсем в другом свете. Он никогда не слышал ничего ни о каких женщинах брата, кроме Тамары. Игорь, железный человек, вдруг оказался романтиком, которым вертели эти самые таинственные женщины! Получается, что с Томой у них было не просто так, что с ней он нашёл взаимопонимание, похоже, и любовь была. Чёрт, как же всё запутано в жизни, как всё непросто…
– Так, а Генка-то как? – нетерпеливо оторвал сына от размышлений отец.
– Генка строителем стал. В Харькове дома строил, потом воевал. Мы его к себе на стройку технадзором взяли.
– Что строите?
– Автомобильный салон хотим открыть. А вообще – что получится. Если что, в аренду сдадим и будем стричь купоны.
– Ловко! – похвалил отец. – Это кто же среди вас такой умный?
– Да Миха первую скрипку играет, – улыбнулся Рома. – Пап, я побегу. Ребятам обещал. Уже опаздываю. Приеду к вам через две недели. На выходных. А сегодня вечером позвоню, проверю.
– Ладно, дуй, поверяльщик, – махнул рукой отец.
Нина ждала в прихожей.
– Ну, вроде договорились с ним, – отчитался Роман. – Я вечером позвоню, если опять заартачится – приеду. Мне бежать нужно.
Неожиданно женщина обняла его и прижалась.
– Спасибо Рома, спасибо, сынок. Ты заезжай. Он очень скучает по тебе, и я тоже.
Впервые в жизни она назвала его «сынок», но Рома не почувствовал никакого отторжения, только безмерную боль этой женщины, не имевшей своих детей и отдавшей ему всю свою нерастраченную материнскую любовь. И вновь его окатило горячей волной стыда. Он легонько поцеловал Нину в щёку, аккуратно высвободился из объятий и шагнул к двери.
***
Роман опоздал на два часа, но едва он появился, как ребята, сидевшие в хмуром молчании, мгновенно оживились и бросились на импровизированную сцену. Димон с красными от бессонной ночи глазами ловко перекинул через плечо ремень гитары и кивнул барабанщику. Тот отстучал палочками три удара, и Димон сразу вступил с гитарным соло. Несколько тактов Рома удивлённо вслушивался, затем принялся одобрительно кивать головой. Похоже, парень не зря провёл эту ночь: он не только назубок выучил пассажи, которые записал для композиции Рома, но добавил кое-что от себя и это кое-что говорило о том, что талант у Димона несомненно имеется. Правда пару раз он, входя в раж, сбился, но это не имело большого значения – в целом он звучал на твёрдую четвёрку, и Рома был безмерно рад за него. Остальные тоже старательно тянулись за своим лидером, желая соответствовать его уровню. Было видно, что накануне они пахали до изнеможения.
Закончив играть, ребята удостоились долгих аплодисментов от своего одинокого зрителя. Это была единственная композиция, которую они успели отрепетировать за ночь, но прогресс был налицо, и по своему опыту Рома знал, что отныне дело пойдёт намного быстрее. Димон понял главную суть игры и теперь будет сам импровизировать и сочинять собственные музыкальные фразы. Только Рома собрался предложить измотанным ночной репетицией ребятам отправиться по домам, как в подвал буквально влетела запыхавшаяся Лиза и гневно выкрикнула, обращаясь к нему:
– Ну спасибо, дорогой друг! Ты какого мне не позвонил, что едешь?
– Да я думал, что…
– Думал он, – чуть спокойнее проворчала Лиза, стаскивая с плеч лёгкий белый пуховик. – Жду, жду его, как дура…
Рома бросился помогать ей, но девушка уже сама успела разоблачиться, зашвырнула пуховик на диван и достала смартфон.
– Так, построились и с первой ноты, – безапелляционно приказала она и приготовилась включить камеру.
Однако никто из присутствующих даже и не подумал двинуться с места, удивлённо и вместе с тем восхищённо разглядывая девушку, которая сегодня выглядела необычно. На Лизе было дорогое тёмно-коричневое платье с накладными косичками в области лифа, доходящее почти до колен, но совершенно не скрывающее стройных ножек, затянутых в паутину чёрных колготок. Облегающее платье подчеркивало её стройную фигуру, одновременно придавая девушке аристократичность и благородство. Дорогие украшения, макияж и идеально уложенные волосы завершали этот образ богемной красотки. И только белые кроссовки на ногах смотрелись неким диссонансом, но совсем не портили общее впечатление.
Димон тихо присвистнул от восхищения, но продолжал стоять неподвижно. Неожиданно Рома достал телефон, щёлкнул Лизу на камеру, потом сделал шаг вправо, щёлкнул ещё и быстро спрятал телефон в карман.
– Это зачем? – нахмурилась девушка.
– Для истории. Боюсь больше не увидеть тебя такой.
– Да, – тяжело вздохнула она. – Это для меня эксклюзив.
– Зато ты можешь сразить всех мужчин в этом наряде. Тебе очень идёт! – абсолютно искренне похвалил Рома.
– Ладно, к делу! – перебила его Лиза, немного розовея от смущения.
– Да мы вроде закончили, – пожал Роман плечами. – Парни, похоже, ночь не спали, репетировали. Пусть отдохнут.
– На пенсии отдыхать будут, – резанула девушка. – Мне нужен материал для сегодняшнего эфира. Новое звучание группы. Или им нечего показывать?
Димон призывно махнул парням, и они снова взошли на помост. Лиза врубила камеру на телефоне, простучали палочки барабанщика и поехало… На этот раз они играли ещё более старательно: пальцы Димона лихо бегали по ладам, и он не сбился ни разу. Всё время, пока звучала композиция, Лиза перемещалась вдоль помоста, меняя ракурс, и выделывала ногами па какого-то танца наподобие мамбо-джамбо. Она периодически бросала одобрительные взгляды на Рому и в один момент даже подняла вверх большой палец.
Когда прозвучал последний аккорд, она подскочила к Роману, повисла у него на шее и чмокнула в губы. Парни на помосте дружно зааплодировали.
– Хватит, засранцы вы этакие, – прикрикнула на них Лиза. – Я вас тоже всех целую!
Она послала им воздушный поцелуй и парни вновь принялись хлопать. Рома, наблюдая за всем этим, стоял в некотором приятном оцепенении и испытывал желание остаться в этой атмосфере искренней дружбы навсегда. Он вспомнил слова Марго том, что с ним легко, но и ему было очень легко с этими людьми, о существовании которых он не знал ещё несколько дней назад, а теперь они стали для него чуть ли не родными. Он размышлял о том, что в мире все уравновешено противоположностями: день – ночь, плюс – минус, хороший человек – плохой. Но, как оказалось, после знакомства с подлецом Гуриным на его пути встретилось гораздо больше хороших людей. И по его личной статистике выходило, что вообще хороших людей намного больше, и это радовало. Даже с кошмаром, который случился с Дашиной семьёй и в итоге привёл её к нему, тоже получилось минус на плюс, плохое компенсировалось хорошим. Хотя про хорошее еще ничего не известно. Вдруг они никогда не будут вместе?
Что же случилось с ней? Откуда такая резкая перемена? Что такого могла сказать ей Алла? Его мысли о Даше начинали приобретать форму маниакальной одержимости. Но чем больше он пытался понять её, тем больше его внутренне упрямство начинало противиться. Рома жутко не любил, когда его припирают к стенке, когда пытаются манипулировать им. Недавний пример, Алла, ещё периодически напоминал о себе: как рана, которая уже затягивается, но, если дотронуться до неё, отзывается болью. Чего уж душой кривить, Алла не просто пыталась, она манипулировала им. А он, слепой от поглотившего чувства, с радостью позволял ей делать это.
– Рома, очнись! Ты чего завис?! – принялась тормошить его Лиза после нескольких попыток обратиться к нему.
– Ничего! Так, накатило! – слегка мотнул он головой.
– Короче, мне понравилось. Когда они смогут сыграть у тебя?
– Так это о них зависит. Когда остальные композиции подготовят. Хотя… в принципе, можно и старые варианты заделать. Там народ не очень разбирается. Главное – тусовка и громкая, динамичная музыка. Есть, правда, и знатоки. Мне тут недавно сказали, что они очень напоминают «Грин Дэй».
– Правда?! – заинтересовался Димон. – Это моя любимая группа.
– Есть что-то. Я специально потом послушал и согласился. Правда, выглядите вы… как рокеры из семидесятых.
– Я им то же самое говорю, – кивнула Лиза.
– Разберёмся, – отмахнулся Димон.
– И прекратите дёргаться на сцене, как паралитики. Сейчас это не актуально. Это прошлое.
Димон удивленно оглянулся на басиста и скорчил грустную мину.
– А я тебе говорил, – буркнул тот.
– Так когда? – вновь нетерпеливо спросила Лиза.
– Ну, если сегодня понедельник… то, предположим, в субботу можно и потусить.
– Отлично! Не забудь Ритку позвать.
– Не забуду. Всё, давайте разбегаться, – предложил Рома. – А к субботе будьте готовы сыграть в клубе.
Они с Лизой, которая не преминула взять его под руку, вышли из подвала на дневной свет. Рома вопросительно кивнул в сторону своей машины, предлагая подвезти, но Лиза отрицательно покачала головой и в свою очередь двинула подбородком в сторону стоящей чуть дальше «БМВ», классом пониже, чем у него, но вымытой и натёртой до зеркального блеска. Она махнула водителю автомобиля рукой, затем поманила, тот нехотя выбрался из салона и подошёл к ним. Молодой человек выглядел спортивным, был хорошо подстрижен и одет в модный и дорогой деловой костюм. В руке, словно напоказ, он держал айфон последней модели.
– Это Максим, мой парень, – представила его Лиза.
– Рома.
– Рома музыкант. Он ребятам помог сделать аранжировки, – продолжила она.
Лизин жених коротко кивнул, скользнул на мгновение безразличным взглядом по лицу Романа и отвёл глаза в сторону.
– А ещё у него свой ресторан.
Скучное выражение на лице Максима сменилось на крайне заинтересованное. Он оживился.
– И где?
– В Подмосковье. Час езды отсюда.
Энтузиазм на лице парня несколько поубавился, но он ещё не до конца утратил интерес и продолжил задавать вопросы:
– Большой?
– Да как сказать, кому как: пятьсот квадратов, – небрежно обронил Рома и нарочито коротко зевнул.
Он заметил, что Максим с уважением воспринял эту информацию и решил дожать ситуацию:
– Ну, там ещё балкон метров пятьдесят, отдельно бильярдная и банкетный вип-зал. В общем, средний такой. Мы сейчас на семьсот квадратов рядом хотим открыть. Строим здание в пять этажей, на первом хотим новый ресторан.
– А зачем рядом? – уточнил слегка опешивший от цифр парень.
– Не помещаются клиенты, запись на месяц вперёд, – продолжил чесать Рома.
Он привирал, конечно, но только про запись на месяц. Все остальное было чистой правдой, потому что Миха перед отъездом в Питер озвучил идею организации ночного клуба в новом здании. У него вообще аппетиты разыгрались не на шутку, и Роман даже стал опасаться, как бы его не начало заносить.
Максим слегка подвис, а Лиза, несколько отступив назад, корчила из-за его спины угрожающие рожи, но при этом её глаза хитро улыбались.
– Серьёзный у вас бизнес, – медленно роняя слова, произнёс Максим после затяжного молчания. – Может, встретимся у вас в ресторане?
– Идёт. Приезжай с Лизой в субботу. У нас концерт её парней намечается.
– Обязательно, – задумчиво обронил Максим и протянул Роману руку.
Тот намеренно небрежно пожал её, повернулся и направился к машине. «Ох и получу я при следующей встрече от Лизки за то, что опустил её мужика», – думал Рома, усаживаясь за руль.
Лиза позвонила, когда он ещё не доехал до выезда на трассу.
– Что это было? – спросила она, давясь от смеха. – Ты зачем это шоу устроил?
– А что не так? – нарочито удивлённо спросил Рома. – Я говорил чистую правду. Ну, может, слегка приукрасил. Ну, совсем чуть-чуть. Но я же мог рассказать ещё и про автосервис.
– Вопрос не в том, что ты рассказывал, а как! Ты бы себя видел со стороны – я думала, в штаны надую от смеха! Чистый Наполеон, только треуголки не хватало!
– Наполеон не носил треуголку.
– Не важно. Макс ни слова не проронил, пока отвозил меня. Похоже, ты пришиб его конкретно.
– Он первый начал выпендриваться. Айфоном у меня перед носом махал, да и свой нос воротил, будто от бомжа. Сноб он, твой Макс! Чистой воды сноб! Пусть теперь и переваривает. Стоп, а он разве у тебя не остался?
– Нет, я и так с нашими родственниками почти сутки провела. Помолвка и всё такое… Устала как собака, хочу одна побыть. Но ты меня повеселил сегодня! Спасибо! Ладно, давай, буду ролик монтировать.
Она отключилась, а Рома, в очередной раз подивившись непредсказуемой женской логике, прибавил газ и выскочил на трассу.
***
Создавалось впечатление, что Миха застрял в Питере навсегда. Его отец, бывший морской офицер, вышедший на пенсию по инвалидности, должен был пройти обследование в петербургском военно-морском госпитале. Такое происходило каждый год, и нынешняя поездка была запланирована давно. Миха всегда сопровождал отца, но никогда не задерживался так надолго – пара дней, не больше. Или это просто казалось Роме, который с нетерпением ждал возвращения друга? Тот почти не звонил, а если и выходил на связь, то только по никчёмным, пустым вопросам, не имеющим отношения к главному сейчас для Ромы – как вернуть расположение Даши, как понять, что она чувствует к нему и чувствует ли вообще. Он, конечно, мог бы и сам прийти к девушке и попробовать объясниться, но разум подсказывал, что это может привести к окончательному разрыву вообще каких-либо отношений. Зная свой упрямый, обидчивый характер, Рома боялся оборвать оставшуюся паутинку надежды. Ведь если Даша вновь отвергнет его предложения, он может психануть и сам поставить крест, и тогда, даже если сердце будет рваться на части, он ни за что не уступит и не пойдёт на компромисс. Во время последнего разговора с Михой Рома не выдержал и напрямую спросил, когда его ждать. Тот принялся неуверенно мямлить, уходить от прямого ответа, но через сутки позвонил и сказал, что у него на руках билеты на самолёт, и что в пятницу он будет в Москве. Это была просто отличная новость: можно было назначать концерт группы «Солт» на предстоящую субботу. А там, на вечеринке, Миха наверняка найдёт способ разрулить создавшуюся ситуацию и не довести дело до полного краха.
Рома уже два дня не приезжал к ребятам, хотя постоянно был на связи. Лиза тоже не появлялась у них, а с ним по телефону говорила довольно сухо и по-деловому, в точности как Даша во время их последнего разговора. Правда, один раз они пообщались довольно тепло, и Рома пришёл к выводу, что в остальные разы её Максим находился рядом и, похоже, ревновал её. Вчера он разговаривал с Димоном и предупредил, что приедет сегодня к девяти, но неожиданно парень заявил, что они могут начать репетицию только в час дня. Рома не стал выяснять подробности и согласился с этим. Часы в машине показывали ровно тринадцать ноль-ноль, когда он покинул салон своей «БМВ» и сбежал по ступенькам в подвал РЭУ. Здесь его ожидал небольшой сюрприз: трое из парней постриглись, и теперь прическами походили на лидера группы «Грин Дэй». Ребятам шел этот стиль, они выглядели более современно и уже не напоминали хиппи из семидесятых.
Лиза тоже была здесь. От сухости, сквозившей во время телефонных звонков, не осталось и следа. Всё было как обычно, и Рома почувствовал, как его хандра робко прячется в самый дальний уголок сознания. Обсуждая новые прически, девушка стебалась над парнями, то и дело ерошила им волосы, особенно Димону. Вскоре она угомонилась, но и во время съемки репетиции делала в своём ролике упор на новый имидж участников группы.
Через два часа Лиза вдруг заторопилась, чмокнула Рому в щёку на прощание и упорхнула. Вскоре, сославшись на срочные дела, поторопились на выход и остальные члены группы, кроме Димона. В принципе это не сильно расстроило Рому: шесть композиций уже звучали довольно сносно и их можно было представить в его ресторане. Остальное он надеялся подтянуть до субботы, так что беспокоиться было особо не о чем. Когда они прощались с Димоном на площадке перед зданием РЭУ, у него создалось впечатление, что парень хочет поговорить о чём-то, но не решается. Чтобы помочь ему, Роман спросил напрямую:
– Что тебя мучает, Димон? Я вижу, ты о чем-то хочешь поговорить со мной. Давай, не дрейфь!
– У тебя с Лизой серьёзно? – неожиданно выдал тот.
Рома завис на несколько мгновений, словно слабенький компьютер при перегрузке, горло сдавил спазм. Он коротко прокашлялся и ответил как можно увереннее:
– Между нами вообще ничего не может быть. Ты в курсе, что у неё жених есть?
– В курсе, – презрительно ответил Дима. – Только он обсос, и тачка у него полное дерьмо.
– «БМВ», по-твоему, дерьмо? – удивился Рома.
– Я не про марку, я про модель. Вот у тебя – ничего.
– Значит, с ним ты конкуренции не боишься, а я, значит, могу мешать?
– Рома, ты клёвый, в тебя любая влюбится, а он какой-то тухлый. Мне с тобой тягаться тяжело.