Это были полный боевой доспех и два меча в ножнах. В неровном свете ламп блеснул
голубой металл со сложным узором на поверхности, напоминающим то ли тонкие
письмена, то ли каллиграфический рисунок. Из этого металла был сделан и шлем, полностью закрывающий голову, и панцирь из накладных овальных пластин, и даже
наручи с поножами. Когда спутник Марты вытащил из золотых ножен один из мечей – тот
хищно сверкнул таким же голубым металлом. Яр довольно засмеялся, рассматривая
оружие:
– Думаю, этим мы купим сердце Императора. Все, без остатка.
Марта, глядя на его довольное лицо, иронично покачала головой:
– Ты, яростный прям как мальчишка, первый раз притронувшийся к коленкам девицы, которые она специально для этого приоткрыла. Может, все же пора заняться делом?
Яр с сожалением вложил меч в ножны:
– Да, несравненная, ты как всегда права.
Он еще постоял, разглядывая мечи, а потом задумчиво пробормотал:
– Ну, вот скажи мне, почему ты всегда права, а?
Марта в ответ хихикнула:
– Иди уже наверх, мыслитель. Наш жрец, должно быть, уже разгрузил всех ослов и
освободил мешки. А без них нам тут не обойтись.
Когда спутник женщины вернулся с девятью крепко сшитыми, кожаными мешками, то
застал ее деловито связывающей золотые и серебряные браслеты в небольшие связки.
Марта забрала четыре мешка у Яра:
– Ты занимаешься доспехами и золотом, а я серебром.
Спустя некоторое время все мешки были заполнены и они начали их выносить их наверх.
Вечером того же дня, в маленькой кипарисовой роще на окраине долины, Яр с Мартой
неторопливо ужинали. На ужин они пригласили и жреца. Расположились они на большом
ковре, расстеленном прямо на траве, под натянутым между деревьями тентом. Легкий, приятный ветерок чуть колебал огонь светильников, а журчащий неподалеку ручей только
оттенял своим говором окружающую тишину. Уоти, знающий по легендам о
предпочтениях Матери и второго Отца своего Дома Ибер, успел добыть для них двух
песчаных газелей, сырое мясо которых сейчас, красиво убранное горькими травами, лежало в двух громадных блюдах на ковре. Животные сами пришли на его зов из
пустыни, и ему осталось только зарезать их и освежевать. Жрец понимал, какую ему
оказали честь. Не каждый глава грязного клана, не говоря уже о рядовых членах, мог
похвастаться тем, что он в течение жизни видел Первую Мать и Второго Отца Дома.
Поэтому жрец расстарался, как мог. Он достал из специальных запасников все
необходимое, хранящееся именно вот для такого случая, когда главы Дома посещают свой
персональный храм.
Уоти в очередной раз окинул глазами ковер, на котором возлежала на подушках
обнаженная Марта, и сидел, такой обнаженный Яр, тревожным взглядом хозяина
принимающего дорогих гостей,– все ли в порядке? Как бы пытаясь развеять его сомнения, Марта с довольным видом взяла с подноса еще теплое сердце газели, съела его, а потом
изящным движением вытерла окровавленные пальцы белой льняной салфеткой и
чарующе улыбнулась:
– Я довольна, жрец.
Яр, сидящий рядом с ней скрестив ноги, сделав ленивый глоток вина из золотого кубка, благосклонно кивнул:
– Я тоже доволен. Но буду доволен еще больше, если ты перестанешь тревожно елозить на
своей заднице и начнешь, в конце концов, есть. Мне не нужен помощник, который
свалится от голода, когда будет выполнять мое поручение. А поручение будет
обязательно.
Терпеливо дождавшись пока Уоти насытится вяленым мясом, Яр указал ему на кувшин
вина:
– Можешь налить себе, а потом слушай меня внимательно.
Жрец плеснул из кувшина в свой кубок, пригубил его и поставил на ковер:
– Я весь внимание, Второй Отец. Приказывай.
Спутник Марты долил себе еще вина:
– Два восхода Шу ты будешь готовиться к поездке в Хут-Ка. Что нужно для путешествия
через пустыню, надеюсь, мне тебя учить не надо. Можешь взять четырех ослов для
перевозки пищи и воды. Так же возьмешь в храме десять связок золотых колец и десять
связок серебряных, которые я специально положил для тебя на алтарь. На это золото и
серебро ты купишь два больших дома на берегу Геона. Дома обязательно должны
отстоять друг от друга на значительное расстояние. Но я хочу, чтобы один из них стоял
как можно ближе к главному рынку столицы, а другой – недалеко от южной крепостной
стены города. Золота и серебра при покупке не жалей. Нанять управляющих и рабов в эти
дома тебе поможет глава твоего клана, главный жрец храма Тира – Нахти. Это должны
быть люди преданные, молчаливые и сообразительные, но такие, с кем расстаться будет
не жалко. Когда закончишь с домами, наймешь в Хут-Ка двадцать наемников, которые
чертами лица и сложением должны быть похожи на выходцев с островов на Великой
Зелени или с побережья Димашка. Ни в коем случае они не должны быть похожи на
жителей Тукана. Скажешь им, что нанимаешь их для каравана, который покинула охрана
в пустыне. Заплатишь четверть суммы им вперед, а все остальное они получат, когда
доставят караван в Хут-Ка. Во всем этом тебе также поможет Нахти. Для этого ему
передашь мое кольцо, которое лежит рядом с золотом и серебром, приготовленным для
тебя. Когда будешь передавать Нахти кольцо, произнесешь четыре слова: «Второй Отец
услышал тебя». Повтори эти слова.
Жрец, сосредоточенно и ясно выговаривая, произнес:
– Второй Отец услышал тебя.
– Хорошо. Мы будем ждать тебя и наемников через тридцать появлений Сотиса на небе
возле входа в долину. При посторонних будешь называть меня хозяином, а Первую Мать -
хозяйкой. И еще, Уоти, не забудь побрить голову и покрасить свои рыжие волосы в
черный цвет во всех остальных местах, где они у тебя растут. Мне не надо, что бы тебя, хоть ты и маг, где-то прирезали только потому, что ты чем-то отличаешься от обычного
человека. А теперь, можешь идти, мы тебя не задерживаем…
Глава 3
Предводитель прайда львов, огромный самец, длиной в четыре имперских локтя, внезапно
тихо предостерегающе рыкнул. Старшая львица стаи, готовая вести его гарем на охоту, обернулась и недоуменно посмотрела, мол, в чем дело повелитель? Ведь это же большая
удача, здесь, на стыке великой пустыни Ха и окончания саванны, идущей от побережья
Великой Зелени, найти такую добычу в целых шестнадцать особей, состоящих из
вкусного мяса и горячей крови. Такая удача может и не повториться в ближайшее время.
Но громадный лев, забравший этот прайд себе, после того как в одиночку убил двух
матерых самцов, прежде возглавляющих стаю, повел себя странно. Он, как
полугодовалый котенок, опустил уши, поджал хвост, снова и еще тише рыкнул. Теперь
это было уже не предостережение, а призыв немедленно бежать без оглядки. Самка, почти
не уступающая своему повелителю в размерах, собралась уже было презрительно
фыркнуть на такое неподобающее поведение, как легкий ветерок, дующий в их строну, чуть изменил направление своего движения. И до нее тут же донесся приторный запах
давно увядших цветов, идущий с вершины бархана, рядом с которым были стреножены
шестнадцать ослов.
От этого запаха шерсть на загривке львицы сразу же поднялась дыбом, а ее даже не
инстинкты, а сама родовая память завопила, что там, на вершине бархана притаилась
лютая смерть. Что если она, беспощадная ночная охотница, сделает сейчас одно
неосторожное движение, то немедленно превратится в предмет охоты. Нет, не той охоты, которую порой устраивают вонючие, пахнущие потом и гнилыми зубами безволосые
хезуры. С теми она не раз играла в смертельные игры, легко заманивая в свои ловушки, а
потом, победно рыча, рвала на куски, небрежно и легко уклоняясь от их заостренных
палок. А охоты стремительной, жестокой, в которой хищники, неизмеримо страшнее и
древнее чем она, покажут, кто на самом деле занимает вершину в пищевой цепочке.
Львица испуганно, совсем по-кошачьи мяукнула и сделала громадный прыжок в
противоположную от бархана, строну. За ней, спустя мгновенье, прыгнул глава прайда.
Эти двое, забыв про детенышей, про голод, про других самок, ринулись в ночь, стараясь
уйти как можно дальше от страшного запаха …
Марта рассеяно покрутила пальцем локон волос на правом виске:
– Что, ушли?
Ее спутник, сидящий с ней рядом, спиной к убегающим царям зверей, усмехнулся:
– Ушли, это знаешь ли несравненная, совершенно другое слово. В данном случае лучше
подходит выражение – «улепетывать». Жаль, конечно. В другое время можно было бы
устроить славную охоту. Уж больно оба хороши, как самец, так и самка. Если их загнать в
безвыходное положение, думаю, драка получилась бы знатная. Так просто свои жизни они
не отдали бы…
Марта поправила бретельки сарафана и удобней разместилась на циновке, на которой
сидела, скрестив ноги:
– Ну, тогда зажигай костры. Сегодня последний день срока, который мы дали жрецу.
Сотис уже взошел и я чувствую, что Уоти приближается…
Яр безропотно зачиркал огнивом и три ярких огня, мимо которых невозможно было
пройти мимо, зажглись на вершине бархана.
Их неспешное ожидание принесло свои плоды. Вдалеке послышался звон колокольчика, который обычно привязывают к шее первого животного в караване и вскоре, из темноты
появился маленький отряд, во главе которого ехал на осле жрец. Едва оказавшись в круге
неровного света костров, жрец быстро спрыгнул с осла, опустился на колени и глядя
прямо перед собой, громко произнес:
– Я выполнил все ваши поручения, хозяева.
Мужчина и женщина неторопливо спустились с бархана. Марта подошла вплотную к
жрецу и положила руку ему на плечо:
– Встань, Уоти и пойдем со мной. Расскажешь мне все, что ты сделал.
Проводив взглядом жреца и свою спутницу, Яр внимательно и оценивающе оглядел
прибывших вместе со жрецом наемников. Все они были светлокожие, довольно рослые и
широкоплечие. Каждый имел при себе щит, два дротика и боевой серп. Панцири им
заменяли широкие кожаные ремни из кожи крокодила, идущие от плеч и
перекрещивающиеся на животе. Из той же кожи были сделаны шлемы и поножи,
переходящие в сандалии.
Яр сложил руки на груди:
– Кто старший, среди этого сброда?
Вперед вышел самый высокий наемник, со шрамом через все лицо:
– Я старший.
– Как тебя зовут?
– Мдджэй.
– Мдджэй, это значит неустрашимый воин? Хорошее имя тебе дали родители. Сейчас
проверим, были ли они правы. Возьми свой серп и щит, Мдджэй. Я хочу посмотреть, чего
ты стоишь.
Наемник криво усмехнулся, воткнул в песок два дротика, перекинул щит со спины, и
сделал несколько разминочных движений кистью правой руки, в которой держал боевой
серп. Его подчиненные разошлись в стороны и образовали круг, обычный для таких
поединков. В мерцающем свете костров Яр, в одной набедренной повязке, опустив руки, спокойно и равнодушно ждал, когда его противник будет готов к бою. Сделав еще пару
согревающих движений, командир наемников закрылся щитом, и покачиваясь то вправо, то влево, пошел на Яра. Когда до последнего осталось пять шагов, Мдджэй внезапно
прыгнул влево и вперед, чтобы в прыжке, серпом, зажатым в правой руке, рубануть по
незащищенной шее спутника Марты. Но к его удивлению, Яра на месте не оказалось. Вот, только что он был тут, но в следующее мгновенье вроде как растворился среди теней, отбрасываемых наемниками, а потом вдруг, очутился позади Мдджэя. И не просто так
очутился. А вполне с определенной целью, которую тут же и продемонстрировал, отвесив
хороший пинок пониже спины командиру наемников. От этого пинка Мдджэй носом
пропахал песок и распластался на нем как жаба, которую переехала колесница. Со
стороны его подчиненных раздались смешки. Наемник в ярости вскочил, развернулся и, не замахиваясь, попытался рубануть серпом своего нанимателя. Яр перехватил его руку, развернул к себе спиной и опять пнул под зад, от чего тот опять растянулся на песке. Но
спутник Марты теперь не дал ему подняться. Он напрыгнул на командира наемников
сверху, придавив всем своим весом к земле. Упер предплечье правой руки в основание
черепа, а левую, вонзив два пальца в ноздри, потянул вверх, грозя немедленно сломать
шею.
Мдджэй под ним еле слышно прохрипел:
– Сда-ю-ю-сь… Не убивай, хозяин…
Яр одним плавным, перетекающим движением ртути оказался стоящим на ногах, а потом
неожиданно напал на наемников, стоящих вокруг. На всех сразу. Или им так показалось, что на всех сразу. Просто они успели заметить, что их наниматель вроде как очутился
одновременно перед каждым из них, потом удар в грудь, дикая боль и темнота…
Спутник Марты оглядел неподвижные тела, отошел в сторону, уселся на песок и стал
терпеливо ждать. Спустя некоторое время наемники начали шевелиться и стонать.
Дождавшись, когда последний из них придет в себя, Яр негромко, но властно
скомандовал:
– Встать, кошачий помет! Собрать оружие! Построиться в один ряд!
Охая и кряхтя, наемники начали подниматься, и тяжело опираясь на древки дротиков, кое-
как построились.
Яр поднялся и прошелся вдоль неровного строя, заложив руки за спину:
– Слушайте меня внимательно, шакалье племя. Два раза повторять не буду. Выступаем
завтра вечером. Вы будете охранять караван из двадцати ослов. Охрана до Дороги
Императора – как при передвижении армии. Это значит, что на расстоянии пятидесяти
шагов впереди, сзади и по бокам каравана постоянно идут по пять человек. Со мной будут
мой писец и женщина. Они – неприкосновенны. Увижу косой взгляд в их сторону – свяжу
и закопаю в пустыне в песок по шею, оставив на потеху падальщикам. Окончательно
расплачусь с вами тогда, когда за последним ослом затворятся ворота моего дома в
Хут-Ка. В пути старшим остается ваш командир Мдджэй. Обращаться ко мне только
через него.
Его внезапно перебил один из наемников, до этого угрюмо смотрящий в сторону:
– А зачем мы тебе, уважаемый? Судя по тому, как ты нас уделал, это от тебя караваны
охранять надо… и хорошо охранять… Ага, больной купец. Сешту за уши лепешки
засовывай…
Спутник Марты неторопливо подошел к выскочке:
– Как тебя зовут?
Тот сплюнул и с вызовом посмотрел на Яра:
– Киниф. А что?
Яр пожал плечами:
– Да, ничего. Возьми свой дротик, Киниф.
Наемник ухватился за древко дротика, воткнутого острием вверх в песок, чтобы
вытащить, но Яр внезапно помешал ему. Он сомкнул свои пальцы на кулаке Кинифа, в
котором было зажато древко, и стал медленно подводить наконечник дротика к
подбородку наемника. Тот заверещал, поняв, что сейчас может произойти и попытался
сопротивляться этому неумолимому движению. Но лучше бы он попытался остановить
колесницу Императора, идущую в атаку. Шансов было бы больше. Спутник Марты, глядя
наемнику прямо в глаза, резко двинул кистью руки вверх и наконечник, пронзив
подбородок, язык, верхнее небо, разрезав мозг Кинифа, уперся в кость черепа изнутри. Яр
брезгливо убрал руку и отступил на шаг. Тело, теперь уже мертвого наемника, два раза
дернулось, еще не понимая, что уже мертво. У него сразу опорожнился кишечник и
мочевой пузырь, подогнулись колени, но труп не смог упасть, так как ему мешал это
сделать дротик, упершийся основанием древка в песок. Так Киниф и остался, стоящим на
коленях в собственных нечистотах, с торчащим из подбородка дротиком, по которому
стекала масляно блестевшая кровь…
Яр обвел равнодушным взглядом наемников:
– Кто-то хочет еще перебить меня?
Те, ошеломленные такой быстрой неотвратимой смертью, всего лишь за несколько не
вовремя сказанных слов, даже не шелохнулись. И вроде как дышать стали через раз…
Спутник Марты чуть усмехнулся:
– Понятливые. Это хорошо. Мдджэй – ко мне, а остальные пошли вон отдыхать…
Караван вышел на следующий вечер, когда заходящее солнце окрасило все окружающее в
нежный розовый цвет, переходящий в густые лиловые тени. И опять под копытами ослов
зашелестел песок, среди которого все чаще и чаще стали попадаться пучки травы.
Идущий впереди каравана Яр, уверенно ориентируясь по звездам, вел маленький отряд на
северо-восток. В результате такого движения уже на вторые сутки они вышли на
протоптанную тропу, которая вела между кустами и деревьями, одетыми в яркий зеленый
наряд. Еще через сутки, тропа расширилась, превратившись в проселок, и каравану на
пути начали встречаться люди. А на четвертый день путешествия послышался глухой
рокот, похожий на шум водопада. Это был рокот Императорской Дороги!
Здесь, в этих местах, собирались воедино все тропинки и проселки, идущие по побережью
Великой Зелени, из Страны Львов на западе и из глубины страшной пустыни Ха. Отсюда
начинался древнейший караванный путь человечества этого мира. Он, доведя купцов до
города храмов Хут-Ка, пересекал Геон, и дальше, через полуостров Джазират, пройдя по
восточному берегу реки Йарден в столицу Димашка, одних торговцев уводил в
Четырехречье, в Сан-ига – к «черноголовым», а других – в страну Парс к
огнепоклонникам. Тысячелетиями вели купцы по этому пути своих ослов, обостренным
нюхом чуя ничем не передаваемый запах прибыли. Караваны упрямо шли мимо неведомо
кем построенных, и неведомо кем разрушенных храмов Гебала, в основании которых
лежали грандиозные каменные блоки, вес которых невозможно было представить.
Караваны шли мимо развалин гигантских крепостей, имена строителей которых
затерялись в сумраке времени. Порой шли караваны по плитам на этой дороге, так умело
выделанным и плотно пригнанным, что невозможно было просунуть между ними лезвие
ножа. Везли эти караваны все, что можно было продать или обменять. Зерно, медь, хлопок, льняные ткани из Империи Тукан в Либан, а оттуда, крепкий кедр к истокам
Геона. Там, на южной границе Империи драгоценное дерево выменивалось на сотни
сладких девушек подростков с необыкновенными узкими голубыми глазами, тонкими
чертами лица и гладкой, черной, как ночь кожей из срединных земель Афра. Их
необычайно ценили старые вожди кочевников в стране благовоний Мариб на берегу
Оранжевого моря. За каждую такую голубоглазку дряхлые сластолюбцы, не задумываясь, отсыпали драгоценного ладана и смирны в четверть ее веса! А если улыбнется удача, и
удастся купить у народа Фенеху – «строителей кораблей», редких по красоте, и тоже
голубоглазых, с изумительными золотыми волосами, гордых дочерей из племени Славов с
далекого севера и поставить рядом на рынке рабов с их черным отражением из Афра, то
благовоний будет в четыре раза больше!!! Только поворачивайся купец! Рискуй и будешь
богат!
Поэтому так глухо и нетерпеливо рокотала Имперская Дорога, когда Яр во главе своего
маленького отряда ступил на нее. Он, еще загодя приказал охране идти вплотную по
обеим сторонам каравана, откуда-то зная, что на древнем торговом пути зевать не стоит.
Мигом, твой осел и поклажа на нем, могут превратиться в чужого осла и чужую поклажу.
Но, или так действовал грозный вид охраны, или благоволение богов Тукана витало над
караваном, путь перед маленьким отрядом все время оказывался свободным. А
проходящие или едущие вокруг люди смотрели будто сквозь них, при этом старательно
обходя или объезжая. Когда ладья Шу подплыла к зениту, Императорская Дорога начала
расширяться и вдалеке стали вырастать ослепительно белые крепостные стены Хут-Ка. Яр
остановил впереди идущего осла и поднял руку:
– Уоти, подойди.
Жрец спешился и торопливо подбежал:
– Я здесь, хозяин.
Спутник Марты наклонился к нему и тихо, чтобы не слышали наемники, прошептал:
– После того, как войдем в город через западные ворота, пойдешь впереди, и незаметно
будешь указывать дорогу к тому дому, который ты купил у южной городской стены. Но
проведи нас так, чтобы мы шли через те кварталы, где меньше любопытных глаз и никому
нет дела до других.
– Я все понял, хозяин…
Яр обернулся к наемникам и громко проговорил:
– Скоро прибудем на место. Слава Шу, все заканчивается благополучно. Как я и обещал, когда за нами закроются ворота моего дома, вы получите окончательный расчет. А сейчас
– Вперед! Вперед!
Видно почувствовав, что путешествие заканчивается, даже ослы пошли веселее и вскоре
караван встал в очередь, желающих войти через Западные ворота в Хут-Ка. Кого здесь
только не было! Здесь толпились, все в пыли странствий, рыжеволосые жители Страны
Львов с их смуглыми женщинами, лица у которых были украшены ритуальными синими
татуировками. У каждой из них, или в носу, или на подбородке было провздето маленькое
серебряное колечко. Но вся эта экзотика меркла пред их глазами – черно-лиловыми, в
которых затаились коварство и измена. Между ними втесались, перекрикиваясь
гортанными голосами, одетые в серые, длиннополые бурнусы жители Мариба, непонятно
каким ветром занесенные на эту сторону Геона. А сзади подпирали густо пахнущие стада
коз и коров, которых вели на продажу и в счет налогов бритые наголо, в одних
набедренных повязках быстрые и злые торговцы из Тукана. Вся эта смесь людей и
животных, покрытых мелкой белой пылью, под опаляющим жаром Шу, толпилась,
кричала, блеяла, мычала, производя оглушительный шум, очень похожий на прибрежный
рокот Великой Зелени, когда начинается буря.
Яр, как опытный капитан, повел караван через это бушующее море из людей и животных.
И когда перед ним, в непонятном страхе отступили последние из самых наглых марибцев, он, остановившись перед начальником охраны ворот, снял с предплечья два медных
браслета, протянул их стражнику, и со значением в голосе произнес:
– Слава Мину, покровителю путешественников, доблестный страж.
Начальник караула внимательно посмотрел на браслеты оценивающим взглядом,
плутовато ухмыльнулся и тихо ответил:
– Слава Мину, купец. Я вижу, намерения твои честны и ты не везешь в Хут-Ка
запрещенное.
Он ловким, воровским движением забрал подношение и повернулся к своим
подчиненным:
– Этих, во имя Мина – пропустить первыми! Проезжайте! Быстрее! Быстрее!!
Ослы, в окружении наемников, быстро прошли под аркой ворот и свернули направо, в
сторону жилых кварталов столицы. Уоти, ориентировался в узких, пустынных улочках
Хут-Ка как заправский столичный житель. Он уверенно повел караван в южном
направлении, по пыльному, залитому жаром Шу лабиринту из глинобитных стен, сворачивая там, где надо. Вскоре, им по дороге начали встречаться сады. В начале -
совсем крошечные, робко выглядывающие запыленной листвой из-за глиняных заборов.
Но с каждым поворотом, сады становились гуще и зеленее, заборы выше, а дома богаче.
Наконец дохнуло прохладой, и путешественники вышли из проулка на широкую улицу, скорее даже проспект, где жили состоятельные люди столицы Империи. Эта улица
проходила насквозь через весь город от его южных стен до северных. Участки земли на
ней, принадлежавшие знати и купцам, обязательно выходили к Геону с одной стороны. А
с другой – были окружены высокими, в два человеческих роста каменными стенами, за
которыми, в тени пышных, вечно зеленых садов и обрамлении цветников, умелыми
зодчими были выстроены красиво расписанные большие дома.
Уоти подвел караван к дому, стоящему в некотором отдалении от других, и три раза
ударил в крепкие, на больших медных петлях деревянные ворота, привязанной к ним
колотушкой:
– Радуйтесь! Хозяин приехал! Открывайте!
За воротами сразу же послышался топот множества ног, шум снимаемых засовов, хорошо
смазанные петли чуть заскрипели, ворота полностью распахнулись, и караван начал
втягиваться в широкий двор, уложенный плотно подогнанными плитами из белого
известняка. Когда последнее животное вошло во двор, ворота немедленно закрылись, Яр
слез с осла и по хозяйски огляделся. В пяти шагах от него на коленях стоял невысокий, бритый наголо мужчина в набедренной повязке. Подошедший с боку к спутнице Марты
Уоти, тихо зашептал ему на ухо:
– Это управляющий твоим домом, хозяин. Зовут его Шенти. Он обо всем предупрежден. В
доме шестнадцать рабов. Восемь из них – мужчины, а восемь – женщины. Все они с
вырезанными языками.
Яр чуть прикрыл глаза, что понял, а затем поманил пальцем управляющего:
– Встань и подойди ко мне, Шенти.
Мужчина вскочил с колен, сделал три шага вперед и склонился в низком поклоне:
– С благополучным прибытием, хозяин. Богатства, радости и здоровья тебе. Жду твоих
указаний.
Спутник Марты благосклонно кивнул:
– Спасибо, Шенти. Прикажи распрячь ослов и позаботься о грузе. Пусть начинают
готовить для меня и моих спутников ужин, и распорядись по поводу бани.
– Все сделаю непременно, хозяин.
– Иди…
Яр, больше не обращая внимания на управляющего, снял с одного из ослов небольшой
кожаный мешок, а потом призывно махнул рукой командиру наемников:
– Мдджэй, собирай свою банду головорезов, и идите все за мной.
Он подхватил мешок, прошел к краю двора и уселся там скрестив ноги, прямо на плиты в
тени жасминового куста. Наемники, радостно переглядываясь, последовали за ним, и
расселись полукругом напротив.
Спутник Марты оглядел их, ухмыльнулся понимающей улыбкой, достал из мешка семь
серебряных браслетов и передал их командиру наемников:
– Здесь оставшаяся плата в пять серебряных дехенов. Два дехена – это премия.
Воины взволновано и весело загалдели. Яр раздраженно приподнял ладонь:
– Тихо, шакалье племя! Я сказал – тихо!
Наемники помня, как скор он бывает на расправу, тут же умолкли. Спутник Марты, дождавшись полной тишины, продолжил:
– У меня есть к вам предложение. Вы поступаете ко мне на службу. Одежда, кров и еда –
за мой счет. Кормить, и одевать буду вас как воинов Императора. Каждую седмицу, тоже
за мой счет, будете получать вино и женщину на ночь. Мдджэй, ты как командир отряда
будешь получать полтора серебряных дехена каждое новое полнолуние. А все остальные –
по три четверти серебряного… За успешное выполнение моих поручений я буду платить
премию. Что на это скажите? Только решайте здесь и сейчас. Я жду ответа.
Это было хорошее предложение для наемников. Очень хорошее. При удачном стечении
обстоятельств, каждый из них мог рассчитывать, что за два-три разлива Геона он мог
стать владельцем небольшого дома с земляным наделом, парой рабов и трех быков. И
прощай тогда жизнь полная опасностей и неопределенности.
Но всю эту идиллию сладких расчетов, чуть было мгновенно не разрушил один из их
товарищей, который внезапно, с хитрецой в голосе, проговорил:
– Можно спросить, хозяин?
Спутник Марты озадаченно на него посмотрел:
– Ну, спрашивай…
– Может быть лучше один дехен каждому рядовому, хозяин? Так, для круглого счета… А
то три четверти это не туда и не сюда…
Яр в ответ равнодушно пожал плечами:
– И, правда – не туда и не сюда. Поэтому предлагаю уже половину дехена каждому, а тебе
Мдджэй – один дехен…Мне так будет легче считать. Дехены, они, видите ли, счет
любят…
Два удара локтем, один по лицу, а другой в грудь, почти одновременно нанесенных рядом
сидящими товарищами, свалили не в меру жадного и говорливого воина на землю, а
Мдджэй торопливо и с подобострастностью в голосе проговорил:
– Мы принимаем твое предложение, хозяин. Первое твое предложение…
Спутник Марты, якобы в задумчивости, поднял глаза вверх и долго рассматривал цветы
на жасминовом кусте, под которым сидел. Потом вздохнул, вроде как, делая над собой
усилие, и милостиво кивнул:
– Ну, ладно. Так и быть. Оставляю мое первое предложение в силе…
Наемники радостно и облегченно зашумели, а их командир протянул Яру свою ладонь:
– По рукам, хозяин?
Яр, железными пальцами, пожал его руку.
– По рукам, Мдджэй. Теперь слушай мой первый приказ. Ты сейчас найдешь
управляющего и передашь ему мое распоряжение, чтобы он вас накормил и разместил. По
имению не шляться и рабынь по кустам не таскать. Пить в меру. Вести себя тихо и
достойно. За ослушание моего приказа что будет, Мдджэй?
Воин повел плечами, как будто внезапно озяб:
– Смерть, хозяин. Мы все это усвоили еще с первого раза в пустыне…
– Прекрасно. Теперь убирайтесь…
Когда наемники оживленной гурьбой ушли искать управляющего имением, Марта, стоявшая поодаль и с иронией наблюдавшая за происходящим, подошла к Яру и уселась
рядом с ним:
– Я вижу, яростный, к тебе начали возвращаться все твои достоинства. Видеть, как ты
торгуешься, а не убиваешь на месте за глупость, доставило мне истинное наслаждение.
Яр задумчиво поскреб подбородок, а потом криво улыбнулся одной стороной рта:
– Если говорить честно, то еще бы одно слово этого недоумка, и я их разорвал бы прямо
тут на месте. Но до чего же они жадные и тупые эти хезуры…
– Я тебя прекрасно понимаю, Второй Отец…
Ее спутник придвинулся к ней ближе и тихо проговорил:
– Сегодня Тхор в полной силе и меня будет ждать главный жрец храма Тира, чтобы
рассказать о происходящем с Императором в деталях. А ты, уж проследи здесь за всем.
Только, дорогая, очень прошу – без всех этих своих штучек …
Марта улыбнулась, похлопала ресницами и кокетливо повела плечами:
– Ты боишься за мою невинность, Яр?
Он в ответ тяжело и безнадежно вздохнул:
– Я боюсь за невинность и целомудрие всех присутствующих в этом имении, драгоценная.
Начиная с ослов, собак и этих недалеких наемников, заканчивая рабынями, рабами и явно
прожженным негодяем управляющим. Я даже боюсь за невинность этого куста, под
которым мы сидим.
Его спутница довольно рассмеялась:
– Ладно, так и быть. Буду добродетельной, строгой и заботливой хозяйкой. Обещаю, когда
ты вернешься, то не застанешь на этом месте развалин пожара в полквартала и
изнасилованных людей с животными. Все будут спать как младенцы…
Яр ничего не ответил, только еще раз тяжело вздохнул…
Когда ладья Шу плавно ушла за горизонт на западе и на Хут-Ка, наконец, снизошла
желанная прохлада, узкая калитка в стене рядом с воротами дома, в котором поселились
новые жильцы, чуть приоткрылась, и через нее проскользнул Яр, одетый в серый бурнус.
Он несколько ударов своего сердца стоял, осматриваясь, а потом перешел через дорогу и
растворился в переулках столицы. Было полнолуние, и Тхор щедро заливала город своим
серебристо-голубоватым светом. В этом свете, в серых одеждах, Яр как тень скользил по
пыльным улицам мимо глиняных заборов, за которыми, с заходом солнца на покой и
начиналась жизнь. Утомленные дневной жарой и тяжелой работой, жители города
поднимались на плоские крыши своих домов и там, в прохладе, ужинали в кругу семьи
или друзей. С крыш раздавались разговоры, веселый смех, соседи перекрикивались друг с
другом и желали благополучного завтрашнего дня. Светильники и факелы на крышах еще
больше сгущали тени от луны внизу, в переулках, по которым осторожно двигался Яр. Он
быстро добрался до западной городской стены и несколько мгновений постоял перед ней
в задумчивости. А затем ногти на его руках и ногах внезапно начали удлиняться и
загибаться, превращаясь в несокрушимые когти древнего хищника. Яр небрежно мазнул