Эвтаназия экономики коммунизма 1917-2017

Содержание этих взаимосвязей достаточно ясно свидетельствует о стремлении части большевиков к овладению властью «сверху», но пока парламентским путем.

Содержание парламентской работы российских социал-демократов определяется из системы взаимосвязей категорий, образовавших внутри предыдущей структуры свою систему из следующих категорий: «неограниченная свобода совести», «возврат денежных сумм крестьянам из уже произведенных выкупных платежей за землю», «равноправие и неприкосновенность личности», «право на образование», «право на самоопределение», «прямое избирательное право».

Так, система только что продемонстрированных взаимосвязей категорий была достаточно сложной и отражает стремление большевиков к привлечению к своей партии сторонников и желанию создавать в России республику парламентским путем.

Таким образом, российские социал-демократы, под идейным руководством В. И. Ульянова (Ленина), на своем II съезде выразили свои претензии на овладение государственной властью в России, пока парламентским путем.

Концепция прихода к власти социал-демократов в России была достаточно сложной, поскольку ее создание происходило в разных масштабах исторического времени.

Во-первых, они предполагали, что центральную власть в стране можно получить парламентским путем. Это использование идей немецких социал-демократов, которых В. И. Ульянов (Ленин) впоследствии «перекрестил» в оппортунистов. Во-вторых, властными полномочиями на местном уровне предполагалось овладеть с помощью технологии диктатуры пролетариата, придуманной главным большевиком.

В дополнение к концептуальным планам российских социал-демократов, сформулированных на II съезде РСДРП, важно проанализировать, какими методами и действиями они предполагали осуществить свои прогнозы и планы.

Изучение максимальных частот и их колебаний употребления терминов и категорий текста первой большевистской программы позволяет определить наиболее значительные частоты встречаемости следующих категорий. Это – «запрещать», «ставить задачи», «даровать», «получать», «назначать», «преследовать». Таким образом, программа действий большевиков в грядущей революции планировалась ее создателем – В. И. Ульяновым (Лениным), как комплекс полицейских мероприятий.

В. И. Ульянов (Ленин) к тому времени уже выработал в себе навык и привычку всего того, что задумал добиваться во что бы то ни стало.

Даже свой псевдоним он, как доказал в своей книге М. Г. Штейн, В. И. Ульянов взял от имени С. Н. Ленина, действительного статского советника, который помогал В. И. Ульянову в экономических исследованиях. Будущий пролетарский вождь после начала своей криминальной революционной деятельности, через А. Д. Цюрупу, получил для себя от действительного статского советника паспорт с именем С. Н. Ленина для обеспечения личной возможности выезда за границу. Международные паспорта в тот исторический период не имели фотографий.

А, В. И. Ульянов, используя свое знакомство с одним из высших чиновников Российского государства, подставил С. Н. Ленина, начав подписывать свои революционные произведения его фамилией. Так, В. И. Ульянов стал сначала Н. Лениным, а затем В. И. Ульяновым (Лениным).

Конечно, охранка сначала пришла к настоящему С. Н. Ленину, а не к В. И. Ульянову – мифическому Н. Ленину^[7].

Думаю, что этот факт в итоге стал системным в ленинском понимании революционной целесообразности. А далее В. И. Ульянов (Ленин) стал использовать форму существующего явления или объекта, наполняя их собственным, одному ему ведомым содержанием, заметать следы, в найденную им по случаю форму «вливать» свое собственное фантазийное содержание, настаивать на своей ошибочной концепции, а затем при естественных неудачах сваливать свои ошибочные выводы и действия на других – это характерная черта В. И. Ульянова (Ленина) – революционера. Не думаю, что все здесь можно объяснить условиями жизни самодержавной России.

Выше сказанное – мой обоснованный и доказанный вывод, а не мнение. Хотя потребуются еще исследования психологии вождя и его понимания революционной целесообразности, где другим штрихом к его портрету скорее всего выявится абсолютное равнодушие к людям, для которых он трудился день и ночь. Документов и методов для вождистской аналитики более чем достаточно. В этой связи достаточно обратиться к его опубликованным письмам.

Далее, итак: перечисленные тремя абзацами выше взаимосвязанные категории и термины представляют собой властный мини-словарь управления Российской державой В. И. Ульянова (Ленина) и его современников – самодержавных царей: Александра II, Александра III и Николая II: ставить задачи, даровать, получать, назначать, запрещать, преследовать.

Понятно, что российские социал-демократы, включая и вождя мирового пролетариата, выросшие в ауре самодержавной власти, на уровне генов и подсознания обладали самодержавным стилем социального поведения. Они так и не смогли оторваться от пуповины родины-матери, готовя российский революционный Армагеддон в самодержавном стиле, настаивая в программе РСДРП на самодержавии народа. Похоже, что В. И. Ульянова (Ленина) не волновало конкретно-историческое содержание категории: «самодержавие – это уголовное преследование инакомыслящих, ссылки, тюрьмы, казни». Ульяновская цель оправдывала средства, а будущим гражданам будущей страны предстояло еще узнать, что и средства влияют на цель фатально для ее реализации.

В российском обществе начала ХХ века накопилось огромное количество социальных и экономических проблем. Поэтому совсем не случайно, а в соответствии с теорией вероятности они сконцентрировались в одну взаимосвязанную структуру в тексте большевистской программы партии.

Для получения полной и объективной информации необходимо перечислить все категории, взаимосвязанные каждая с каждой: понижать цены на арендную плату, возлагать, назначать, требовать, отменить все косвенные налоги, обеспечить сосредоточение власти в руках законодательного собрания, учреждать, отвергать реформистские проекты, не допускать развития классовой борьбы, сохраняется варварская эксплуатация, обнаруживать и объяснять перед трудящимися безнадежность их состояния, развивать революционное движение, сохраняются докапиталистические пережитки, обеспечивать благосостояние, создавать материальную возможность замены капиталистического общества на социалистическое, растет недовольство, обостряется борьба, возрастает имущественное неравенство, концентрировать производство, увеличивать производительность труда, следуют периоды застоя, развиваться на основе капиталистического способа производства, развиваются кризисные явления, увеличивать производство товаров, ставить в зависимость, увеличивать значение крупных предприятий, вытеснять мелких производителей, расширяется развитие техники, средства производства принадлежат небольшому классу, обостряются противоречия, развивать революционное движение, установить прогрессивное налогообложение на доходы.

У кого хватило терпения прочитать состав этой структуры взаимосвязанных категорий, тот понимает, что для того чтобы исследовать и понять силы и направления действия взаимосвязей этих категорий, необходимы огромные человеческие ресурсы. Потенциал силы российских социал-демократов был скуден и ограничен. Похоже, что находясь в поиске возможного выхода из многозначного тупика и не желая пассивно ждать благоприятных обстоятельств, большевистская часть российских социал-демократов в начале ХХ века сознательно встала на путь разрушения достижений материальной и духовной культуры как потенциала силы, им препятствующей в захвате власти в России. Они решили довести уровень прошлой духовной культуры населения до нижайшего уровня, надеясь создать на замену новые элементы культуры.

Для решения этих масштабных задач уничтожения и созидания был необходим хорошо организованный легион единомышленников. Думаю, что поэтому значительное время в работе II съезда РСДРП заняло обсуждение и принятие устава партии.

Официальная историография КПСС утверждала, что при обсуждении на II съезде РСДРП была принята формулировка Ю. О. Мартова, бывшего личного друга В. И. Ульянова(Ленина), который стал одним из самых серьезных оппонентов вождя.

Укажем эти две формулировки. Первая – это принятая – мартовская. Вторая – ленинская.

1. Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций.

2. Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций.

По мнению многострадального студенчества всех факультетов МГУ 70–80 годов ХХ века, сдающих экзамен по истории КПСС, в содержании этих двух формулировок нет никакой разницы. Ответ на экзамене в подобном духе был бы воспринят преподавателем истории КПСС на факультете как наглое святотатство. Мы, конечно, этого не допускали, хотя иногда в нашей среде появлялись семантические комикадзе.

Между тем одна тонкость была известна В. И. Ульянову (Ленину), ученым из Института марксизма-ленинизма, преподавателям истории КПСС и примерным студентам, специализирующимся по изучению руководящей и направляющей роли Коммунистической партии. Эту полицейскую «тонкость» сформулировал В. И. Ульянов (Ленин) на II съезде, надо «отграничить болтающих от работающих»^[8]. В добавление к этой ульяновской «тонкости» сформировалась еще одна ее сторона, суть которой состояла в том, что при идентичных формах утверждений содержание им мог придавать только вождь большевиков.

Надо было, как требовал В. И. Ульянов (Ленин), «резать» по живой действительности. Это надо было делать для того, как считал вождь, чтобы силу решения сложных организационных проблем направить для всемерного стимулирования развития российского освободительного движения.

Решение организационных проблем в РСДРП было той архимедовой точкой опоры, с помощью которой большевикам можно было перевернуть весь мир. И это, как выяснилось, не литературная гипербола.

Устав РСДРП, который был принят на II съезде, делегаты назвали конституцией партии.

Конституция РСДРП состояла из 16 институциональных категорий, объединенных в 7 взаимосвязанных структур, из которых одна является линейной, а остальные стали циклическими и замкнутыми.

Вся система взаимосвязанных категорий начинается с тесной связи «ЦК» и «Совета партии». Две институциональные структуры «ЦК» и «Совет партии» были взаимосвязаны с замкнутым, циклическим графом, состоящим из трех взаимосвязанных категорий: «член РСДРП», «партийный съезд», «местные комитеты».

Через категорию «член РСДРП» обнаруживается взаимосвязь с категорией «союзы комитетов». Эта категория имеет самое большое количество взаимосвязей с другими категориями, кроме указанной «член РСДРП», перечислим: «кооптация», «исключения из Устава РСДРП», «представительство», «ЦО», «все организации партии».

Имея более значительное число взаимосвязей, Союзы комитетов фактически могли быть дополнительной силой для ЦК РСДРП в деле практического руководства социал-демократическим движением.

В свою очередь, категория «союзы комитетов» была взаимосвязана с такой категорией как «иные организации партии». Данная категория имела также значительное количество взаимосвязей с такими категориями как «заграничная лига», «заявления», «устав», «члены ЦК».

Измеренная и положительная связь между категориями ЦК РСДРП, Союзы комитетов и иными организациями отражает очень мощный, трехкратный совокупный вектор организационного влияния и тенденций развития централизованного управления ЦК РСДРП революционными социал-демократами России.

С другой стороны, структурное моделирование позволило обнаружить сильное отрицательное влияние ЦК РСДРП, Союзов комитетов и иных организаций на местные организации РСДРП и на членов РСДРП. Понятно, что резкая смена приоритетов от анархического поведения социал-демократов к физической и идейной дисциплине не могла не вызвать отрицания, противодействия и формирования противоречий. Эти противоречивые тенденции в организационной сфере российского социал-демократического движения не были преодолены и к 1917 году.

Таким образом, делегаты II съезда РСДРП предложили реализовать такой путь развития России: самодержавие народа на основе диктатуры пролетариата, осуществленного с помощью жестко организованной партии, полицейскими методами.

Практику революционного преобразования они видели в разработке и осуществлении «научной» теории развития, основанной на ликвидации частной собственности во всех областях экономики.

Итак, после Робина Гуда, Степана Разина, Емельяна Пугачева, социалистов-утопистов и российских народников делегаты II съезда РСДРП под идейным руководством В. И. Ульянова (Ленина) продолжили многочисленные попытки преобразовать наш, российский и заодно весь несовершенный мир революционным путем.

Прогнозы, планы общественного и экономического переустройства российских социал-демократов огромной страны базировались, как они считали, на научном подходе к анализу мировых тенденций социально-экономического процесса. Де-факто большевики основывали свои планы на беспощадных полицейских мероприятиях.

Энергичная динамика развития капиталистического, а скорее всего его лучше назвать эффективным, способа производства вместе со скрытыми от социал-демократического непрофессионального взгляда на экономические процессы, которые интегрировали старые хозяйственные формы отношений в новые, обусловили неполноту научного познания капитализма ортодоксальными марксистами-ленинцами.

Соответственно, прогнозы и планы революционного преобразования такого сложного социума, каким до сих пор является Россия, содержали элементы позитивных откровений, неверных оценок, прогнозов, планов и выводов, которые могли стать явными только с течением времени.

Несомненно, позитивным итогом II съезда РСДРП по абсолютному знаку стала практика развития той общественной силы, которая может управлять развитием общества, – партии. Негативные тенденции состояли только в одном: диктатура при невыполнении поставленных иррациональных задач, как еще в «Политии»^[9] предупреждал Аристотель, быстро превращается в тиранию, а говоря современным языком, в тоталитарную систему власти с полицейской системой управления социальными и экономическими процессами.

Уже в недалеком будущем, после 1917 года, пришлось отказаться от «самодержания народа», «широкого местного самоуправления» в пользу диктатуры пролетариата, прикрытой фиговым листком демократизма Советов депутатов трудящихся. Революционные социал-демократы – большевики, начали калечить сельскохозяйственное производство с его обитателями, поскольку аграрная действительность не смогла уложиться в прокрустово ложе глубоко вторичных и деформированных большевистских теоретических изобретений.

Все сказанное доказывает только одну мысль о том, что большевики во главе с В. И. Ульяновым (Лениным) создали традицию принятия решений, в том числе и экономических, когда они являются для членов партии и населения истиной в последней инстанции. Как тут не вспомнить пророческие слова Ф. М. Достоевского о россиянах современных и подобных В. И. Ульянову (Ленину) с сотоварищи: «Знаете ли, что весьма многие люди больны именно своим здоровьем, то есть непомерной уверенностью в своей нормальности, и тем самым заражены страшным самомнением, бессовестным самолюбованием, доходящим иной раз чуть ли не до убеждения в своей непогрешимости»^[10].

Сформулированные мысли имеют отношение и к российскому эволюционному пути развития, поскольку он тоже не усыпан розами и многочисленные реформы тому свидетельство. Пока и у революционеров и у эволюционистов один учитель – катастрофа.

2. Смена ленинского политического курса

После 1903 года, когда большевики определили демократические и парламентские пути овладения властью в России, и до Первой мировой войны прошло немногим более десяти лет. Для экономических реалий, когда долгосрочное кредитование превышает семилетний период, трудно найти новое системное качество в массовых процессах, которые развиваются в течение десяти лет. Но В. И. Ульянов (Ленин) нашел их, поскольку очень хотел этого.

За это время в промышленности и сельском хозяйстве продолжали развиваться тенденции, присущие экономике цивилизации еще со времен Адама Смита^[11].

Основатель политической экономии знал и анализировал факты монопольного хозяйствования в Великобритании и континентальных странах, обращал внимание на вексельное обращение и влияние курсовой разницы на процессы финансирования торговых трансакций, на состояние промышленности. Схемы вексельных расчетов за товары, которые описал и анализировал А. Смит, работают и в современной экономике.

В. И. Ульянов (Ленин), вслед за А. Смитом, Д. Рикардо^[12], К. Марксом^[13] и другими менее известными в России учеными, продолжил свои попытки изучения состояния и результатов развития капитализма в первые десятилетия ХХ века в русле своего политического вектора, определяемого ленинскими представлениями, созданными на основе устаревших марксистских идей.

Для российской интеллигентной публики, к сожалению, до сего дня верна формула русского гениального писателя о том, что «на западе… теория – гениальная гипотеза, а у нас давно уже аксиома»^[14].

Во второй половине 1916 года, в своем популярном очерке «Империализм как высшая стадия капитализма» вождь российских социал-демократов на основе исследований Р. Гильфердинга, Д. Гобсона, К. Каутского, Я. Риссера, Г. Шульце-Геверница^[15] усмотрел в тенденциях развития новое состояние экономики, которое он квалифицировал как империалистическую стадию капитализма, как конечный этап развития капитализма и основную предпосылку мировой социалистической революции, открывающий путь для развития новой экономической формации.

В популярном очерке, содержание которого стало альфой и омегой ленинского понимания динамики развития капиталистических экономических отношений, при измерении степени интереса В. И. Ульянова (Ленина), показало, что фундаментом ленинских представлений об империализме стали следующие категории: дороговизна, концентрация производства в форме картелей, синдикатов и трестов, крупные предприятия, финансовая олигархия, «переплетение» владения промышленным и финансовым капиталом, тенденция к «загниванию», монополия, империализм, оппортунизм, авторы-исследователи оппортунистического направления (Ю. О. Мартов, Я. Риссер, Г. Шульце-Геверниц), связь борьбы против империализма с борьбой против оппортунизма.

Еще более интересными являются ленинские структурные представления об «империалистической» экономике начала ХХ века.

Начальной ленинской семантической структурой, с которой собственно говоря формируются все остальные структурные представления вождя социалистической революции, является система взаимосвязанных категорий таких как финансовый капитал, монополия, эпоха империализма, и литераторы и ученые, исследующие феномены капитализма в начале ХХ века.

Как показывает анализ взаимосвязанных категорий, ленинские умозаключения относительно новых тенденций развития капитализма основывались на разномасштабных выводах исследователей, которые главным образом регистрировали факторы динамичного развития экономики в конце ХIХ – начале ХХ века.

Следующая структура взаимосвязанных категорий представляет собой ленинские оценки и прогнозирование тенденций развития капиталистической экономики: тенденция к загниванию капиталистической экономики на этапе развития империализма, «переплетение» владения акционерным капиталом банков и промышленности, частнособственнические отношения в промышленности, как оболочка, которая «будет устранена»^[16].

На самом деле там, где В. И. Ульянов (Ленин) определяет свою оценку развивающегося капитализма как загнивающего, исследователи на основании данных, которые вождь партии использовал для формулирования своих экономических оценок, только сделали вывод об усложнении экономических процессов, которые требовали эффективного управления.

У исследователей речь шла о новом этапе развития промышленности, который определился в связи с интеграцией финансового капитала и достижений науки и техники в различные отрасли экономики при развитии акционерных форм собственности.

Иррациональные оценки В. И. Ульянова (Ленина) были основаны не только на классовых фантазиях лидера радикальных российских социал-демократов, но и на ленинской вольной содержательной интерпретации категорий, отражающих определенные и однозначные экономические процессы, имеющие преходящий характер.

Два замечательных примера. Во-первых, практически на одной и той же странице популярного очерка об империализме у автора при первом упоминании монополии она вырастает на «почве свободной конкуренции»^[17] и здесь же «монополия выросла из концентрации производства на очень высокой ступени ее развития»^[18].

Тот или другой экономический процесс могли бы быть генетическими корнями монополии при единственном допущении для литератора, претендующего на абсолютную научность, если этот факт должен быть подтвержден реальными исследованиями как по процессам свободной конкуренции на рынке, так и по явлениям развития концентрации производства в промышленности. Но этих исследований в арсенале В. И. Ульянова (Ленина) нет.

В. И. Ульянов (Ленин) в своем популярном очерке просто заключил, что монополия – это очень плохо, потому что очень хорошо ведет к развитию предпосылок к социальной и экономической революции.

Но для монополии всегда существуют свои значимые временные рамки, которые могут осознанно управляться социумами с помощью рыночных отношений или ресурсов государственной власти^[19].

Возникновение, развитие, стагнация и исчезновение рынков, в том числе и монополистических может происходить как путем трансформации, так и способами революционного влияния на них, включая и уничтожение. Исчезновение рынков или их уничтожение – не одно и то же. Если развитие, стагнация и исчезновение рынков определяются эволюционными экономическими процессами, то их уничтожения – это практически всегда носит революционный характер.

В России путь тотального уничтожения земельного рынка определил большевистский менталитет о «феодальной» дворянской монополии на земельные ресурсы как важнейший компонент коммунистического мышления и действия.

Поскольку при системном качестве капитала как самовозрастающей стоимости не реформируемая монополия земельной собственности, по сути дела, поставила конечный предел расширенному воспроизводству сельскохозяйственных продуктов, изымая из расширенного аграрного производства денежные ресурсы на приобретение земли, которые могли бы быть применены для улучшения агротехники и производительности труда в преимущественно крестьянской стране, какой была Российская империя в первой четверти ХХ века.

Не реформируемая монополия на земельную собственность, в числе других причин, не оставила выбора сельскохозяйственному населению и привела крестьян к поддержке революционного передела основного ресурса производства, начиная с февраля 1917 года^[20] в условиях Первой мировой войны.

В конечном итоге монополия имеет конкретно-исторический характер, границы которой практически всегда определяются политическими причинами. Монополия не всегда вредит любой хозяйственной деятельности потому, что установленная высокая норма прибыли с помощью развития экономической эффективности, административного ли ресурса, благоприятных или неблагоприятных социально-экономических обстоятельств генерирует единственный и мощный вектор – капитал, который как инвестиционный ресурс, определяемый размером прибыли, притекает главным образом к той или иной монополии.

Совсем другая экономическая история развивается тогда, когда монополия на тот или иной вид деятельности развивается при ликвидации системных отношений собственности, в которой государственная собственность становится главной как по значению, так и по удельному весу в народном хозяйстве страны.

Таким образом, рассмотренная ленинская семантическая структура определяет экономический аспект империализма только как гипотетические представления о современных ленинцам экономических процессах как об империализме, загнивающем капитализме, оставляя в тени реальные успехи развития и противоречия в экономике Российской империи в начале ХХ века, формирующиеся в хозяйственной деятельности.

Другим измерением ленинского типа мышления стали две структуры взаимосвязанных категорий, которые являются как бы продолжением рассмотренной выше системы взаимосвязей.

Одна из структур состоит из четырех взаимосвязанных категорий: тенденция к загниванию, Германия, США, Англия. Так, ленинское мышление определило географические центры образовавшегося империализма с сильными государственными властями, которые исполняли волю финансовой олигархии. Понятно, что Российская империя, где по мысли марксистов-ленинцев империалистическая стадия развития капитализма была на начальном этапе, во‐первых, могла быть слабым звеном в системе империалистического государственного управления, а во‐вторых, на российских просторах сложились все предпосылки для революционного преобразования общества.

Проблема для В. И. Ульянова (Ленина) была только в одном – в дееспособной партии революционеров, которая должна была стать и разрушителем консервативной социальной системы и созидателем, конкретным инициатором создания нового типа общества.

В другой структуре, которая очень развита и состоит из более чем двадцати взаимосвязанных категорий, впервые в ленинской системе мышления ясно проступают контуры конструкций нового общества.

Эта структура, связанная с предшествующей структурой, имеет четыре взаимосвязанных категории: В. И. Ульянов (Ленин) с ближайшими соратниками, А.-К. Сен-Симон, как представитель социалистов-утопистов, Центральный комитет, синдикаты. Внутри этой системы категорий, через термин «синдикаты» сосредоточены взаимосвязанные другие термины ленинского текста популярного очерка об империализме. Впервые содержательно термин «синдикаты» отражает ленинскую идею использования буржуазного монопольного права собственности применительно к строительству социалистической экономики на основе государственной монопольной собственности.

В соответствии с ленинскими планами будущее социалистическое общество должно было быть создано по типу синдикатов, картелей, трестов, т. е. экономической системы, состоящей из монопольных прав собственности пролетарского государства на различные хозяйственные виды деятельности. Основу будущей социалистической экономики должны были составить крупные государственные предприятия, объединенные в монополистические предприятия при помощи единого государственного банка.

Концептуально в этой социально-экономической структуре, по структурной мысли В. И. Ульянова (Ленина), совсем не было места для обсуждений, которые вождь мирового пролетариата квалифицировал как оппортунизм.

К сожалению, проектирование будущего общества по типу монополий несло в себе грозные ошибки, которые могли возникнуть по той простой причине, что тип монопольной экономики в условиях господства государственной формы собственности и возможные последствия ее существования не были исследованы достаточно ни оппортунистами, ни ортодоксальными марксистами-ленинцами.

Для компенсации неполного знания в качестве истины в последней инстанции были процитированы В. И. Ульяновым (Лениным) гениальные догадки великого социалиста-утописта А.-К. Сен-Симона о возможном направлении строительства нового общества^[21].

Повторюсь, на самом деле там, где В. И. Ульянов (Ленин) определяет свою оценку развивающегося капитализма как загнивающего, исследователи на основании данных на которых сформулирована его оценка, сделали вывод об усложнении экономических процессов, повышении эффективности, росте производительности труда, увеличении эффективности управления предприятиями и о новом этапе развития промышленности, который определился в связи с интеграцией финансового капитала и достижений науки и техники в различные отрасли экономики.

Важно сказать, что в популярном очерке В. И. Ульянова (Ленина) нет определения, что такое монополия, какое значение этот тип хозяйственной жизни оказывает на развитие общества. И это при том, что тема монополии в экономике достаточно хорошо была разработана представителями классической политической экономии и современными В. И. Ульянову (Ленину) экономистами.

Понятно, что в контексте развития монополий в эпоху новой и новейшей истории сформировался целый список признаков и характеристик, характеризующих монополию в различных сферах экономики. Ниже представлены характерные черты хозяйственных монополий в тех содержательных значениях как они определены экономистами.

Во-первых, монополия генетически возникает из-за разницы состояния фауны и флоры в различных почвенно-климатических условиях. К примеру, культура чая никогда не произрастала в Великобритании, а начала продаваться в торговой сети Англии.

Во-вторых, монополия развивается на основании решения государственной структуры о предоставлении той или иной компании какого-либо преимущественного права, например, в сфере торговли. Другими словами, административный ресурс государства в лице чиновников является одним из источников монополии. Великий А. Смит показал это на примере изучения Ост-Индской акционерной компании.

В-третьих, монополия существует и развивается на основе абсолютного права собственности на средство производства, которое не создано трудом и предоставляется природой – это продукты недропользования и земля. Земля-то ведь ничья, как считали и говорили глубоко верно российские крестьяне, она Божья. Но при этом прибыль от использования этого права собственности, при соответствующем спросе на рынке, распределяется только исключительно в пользу того или иного собственника, включая государство в форме владения тем или иным предприятием.

В-четвертых, создание монополий может стимулировать политическая ситуация для усиления властных полномочий и создания вертикали власти. В этом случае монополии создаются на основе принадлежащих крупному собственнику, в том числе и главным образом в современных условиях – государству, владеющим абсолютным правом на недра – природными ресурсами.

В-пятых, при достаточно высокой степени развития производства для уменьшения издержек производства и логистики, увеличения прибыли создается монополия в производстве на основе создания вертикально интегрированных производств от, к примеру, добычи нефти до структур ее переработки и создания целого спектра нефтехимических продуктов.