Нейрорыцарь

Через неделю

– Кэти, подожди! – голос Ивана был умоляющим. – Я не понимаю!

Иван протянул руку, словно пытаясь удержать девушку.

Милую, привлекательную девушку с большими черными глазами, серебристыми кудряшками и естественно-сексуальной фигурой. Она не была спортивно-подтянутой – но выглядела женственно и уютно.

У этой девушки был лишь один недостаток.

Она собиралась уйти навсегда.

Кэти вздохнула и обернулась. В её голосе проскользнула нотка нетерпения:

– Иван, я же сказала – наши отношения изжили себя. Я устала.

– Но нам было хорошо вместе!

– Да, вначале было круто! – девушка хихикнула, её глаза затуманились.

А потом взгляд посуровел:

– Но в последнее время никакого фана! Ты в депрессии, постоянно талдычишь про Цири… Я и раньше тебя к ней немного ревновала, а теперь…

– Вот сучка, – прокомментировала Цири неслышимо для Кэти. – Не держи её, дай ей уйти. Покажи, что она тебе не нужна, тогда она…

– Кэти, ты мне нужна именно сейчас! Мне очень тяжело!

Цири вздохнула:

– Вот ты балбес…

Кэти закатила глаза:

– Именно сейчас ты вывалил на меня весь свой негатив, Айви. Вначале я даже понадеялась, что ты наконец сотрёшь Цири и поставишь себе обычного вежливого ЛИИ…

Иван раскрыл рот, он был шокирован. А Кэти продолжала:

– Но потом я поняла, что ты готов поломать себе карьеру и жизнь, лишь бы остаться с железной подружкой.

– Но… – всё, что смог выдавить Иван.

– А у неё ведь даже сисек нету! – сквозь сдержанное недовольство Кэти наконец прорезалась истеричная нотка.

Она быстрым движением провела по магнитной застежке своего платья, распахнув декольте и обнажив красивую большую грудь. Чуть наклонилась к Ивану, поддерживая грудь руками.

– Посмотри! Я ведь прекрасна! Но ты все равно постоянно выбираешь её!

– Это неправда, – хрипло сказал Иван, опустив голову.

– Да? – истерично продолжила Кэти. – Ты готов стереть Цири ради меня?

Иван вздрогнул. Он молчал, опустив голову, отведя взгляд в сторону.

– Да даже не стереть! Просто замени нейрочип, а её оставь в шкафу. Пусть живёт, но не третьим лишним между нами? Сделаешь ради меня?

Иван молчал. Его руки конвульсивно дернулись. Он не мог подобрать слова.

Кэти выпрямилась. На её лице была обида пополам с оскорблением. Она застегнула платье.

– Я так и думала, – сказала Кэти холодным голосом.

Она повернулась, и вышла из квартиры. С тихим жужжанием за ней выехал робосундук с вещами.

Иван поднял голову:

– Кэти, я… Ты нужна мне, – тихо проговорил он.

Кэти не обернулась.

Дверь с шипением закрылась.

Месяц спустя

Голос был мягким, терпеливым и заботливым:

– Иван, опишите свои отношения с Цири.

– Цири… Она мой лучший друг. Как я себя помню. – Иван отвечал легко и расслабленно.

Кушетка, на которой он лежал была невероятно удобной, но при этом не вгоняла в сон. Какое-то хитро рассчитанное положение тела, когда оно отдыхает, но никак не может заснуть.

– Какие чувства вы к ней испытываете?

– Хмм. Дружбу. Уважение. Приязнь. Она бывает язвой, но с ней весело. Что ещё…Надо подумать.

– А какие чувства она испытывает к вам?

– Цири говорит, что я для нее – самый важный человек в мире. Что она для меня всё сделает.

– А что насчет её чувств?

– Цири закатывает глаза на этот вопрос. Доктор, вы же знаете, что я компьютерщик и в курсе всех нюансов Искусственных Интеллектов. У них нету своей химии и эмоций!

– Да, всё верно… И это делает ваш случай еще более интересным… Хорошо. Следующий вопрос. Как вы считаете, насколько обычны или странны для среднего человека ваши дружеские отношения с Цири?

Иван задумался.

– Даже не знаю. У многих есть друг-ЛИИ. Даже если он живет не в голове, а в очках или в другом нательном устройстве – какая разница? Всё равно он все время рядом и твой главный друг.

– Ну вы же компьютерщик. Вы же понимаете, что разница есть. Эмоциональная матрица, адаптация синаптической и нейронной сетей…

– Ну, тогда, наверное да. Наверное, выглядит немного странно. Но, если бы средний человек просто увидел со стороны, как я звоню женщине, и как я говорю с нейрочипом в моей голове… Он бы не увидел разницы.

Психолог неотступно продвигал свою мысль:

– Пожалуй, вы правы. Задам вопрос по-другому. Вы хотели бы иметь такого же настоящего друга, но настоящего? Каламбур, простите… Имеется в виду живой человек.

– Конечно, хотел бы. Да у меня и есть друзья. Коллеги на работе, например…

– Но Цири ближе?

– Да, конечно! – с улыбкой ответил Иван.

– А что насчет романтических отношений? Вы говорили, что у вас нет постоянного романтического партнера?

– Да… С личной жизнь не очень складывается.

– Но вы пытались найти себе девушку или парня?

– Да, конечно. Я пытался встречаться с девушками.

– То есть, у вас есть желание найти свою ту самую единственную, выражаясь поэтически?

– Да, я согласен с формулировкой. Когда был моложе, искал и любовь, и секс.

– А потом?

– Ну, постепенно стало сильнее желание найти… Эмоциональную связь.

– И как результаты поисков?

– Ну, отношения бывали фееричными, но краткими. Бывали просто приятными, но тоже надолго не затягивались.

– Бывали неприятными?

– Да, конечно. Бывали полные фейлы, но это и отношениями же называть нельзя. Так, поиск и перебор.

– Как вы считаете, Цири вам помогает в романтических отношениях?

– Конечно! Она дает полезные советы, анализирует партнера… Шутит…

– А как себя ощущает партнер, которого вы постоянно обсуждаете с невидимым язвительным собеседником?

– Ха. Хороший вопрос… Не знаю. Я бы нормально воспринял…

– Потому что вы понимаете, что такое Цири в голове.

– Да.

– А вот что подумают другие, у кого в голове не живет нейрочип?

– Ну… Наверное, иногда может быть неловкость, дискомфорт?

– Всё правильно, Иван.

Пауза.

– К чему вы это говорите, доктор?

– А как вы думаете?

Пауза.

– Вы намекаете, что, пока я привязан к Цири – я не смогу найти любимую женщину?

– Моя цель – помочь вам найти ответы, а не навязывать свое мнение, Иван. Вы сами задали этот вопрос и лишь вы знаете ответ.

1.Утро.FightOrFlight

Несколько месяцев спустя

Прямо перед ним тонула женщина. Она молча тянула к нему руки и умоляюще смотрела прямо ему в душу. Её темные глаза были полны ужаса и слёз.

Иван тянул к ней руки, но не мог достать совсем чуть-чуть. Бесконечный водоворот утягивал её под водяную муть.

А потом сверху упали бомбы.

Беззвучная вспышка была безболезненной, но заполнила воздух кипящим напалмом, сжигая всё вокруг, и в первую очередь – выжигая затылок, превращая в угли самое дорогое, что было у Ивана.

Чувство невосполнимой утраты и пустоты заполнило его душу.

Он закричал.

Прохладный дождь упал с небес и омыл его тело, успокаивая жгучую боль. Вода быстро поднялась, и вот она уже крутит его быстрым водоворотом, толкая под колени, лишая опоры, вышибая воздух из легких. Он захлебывается и хрипит, тянет руку сквозь воду…

Он дернулся, проснулся и некоторое время бездумно смотрел в потолок.

Почему-то женщина напомнила Ивану о матери, хотя и не была похожа на неё.

В затылке было тепло. Даже немного горячо. Цири опять перенагрузила нейрочип, пока Иван спал. Отсюда и развитие сюжета сна… Наверное…

А потом она решила помочь ему – и включила комнатный кондиционер. И сон повернул в другую сторону.

– Цири, хватит жечь! Минимизируй нагрузку! И покажи мне котиков! – буркнул Иван и перевернулся на другой бок.

Он не смог сразу заснуть и лежал, медленно проваливаясь в полусонную дрему.

За ее границей, в серой пелене его уже ожидали чужие глаза, полные мольбы и ужаса.

Но они быстро сменились на образы милых котяток и щенков, играющих друг с другом под задушевную музыку.

И даже если разум вновь и вновь пытался пережить и осмыслить страшные картины – то всё это заглушали теперь образы с позитивным эмоциональным зарядом.

Его лицо почти расслабилось.

Лишь в уголках рта и глаз остались легкие морщинки.

Иван окончательно проснулся рано утром, когда в комнате лишь начало светлеть. Звезды уже начали таять на густо-синем небе. Лишь Венера была хорошо заметна у горизонта. Богиня любви, красоты и удовольствий. Звезда пьяниц и влюбленных… Она, как всегда, смеялась над солнцем, не желая уступать место новому дню.

Впрочем, Венера – не звезда, а планета, потому и живет по другим законам.

Иван сонно улыбнулся тому, как аналитический мозг просыпается, а потом рассекает и препарирует расслабленный романтический настрой.

Всё лучше, чем просыпаться от очередного кошмара.

Поднявшись, он потянулся, ощущая, как щелкает позвоночник. Сделал несколько наклонов туловища и шеи. Покрутил руками и ногами, всё интенсивней и быстрее, по разным траекториям, пока мышцы не устали. Попрыгал на месте, вспотел.

Потом озвучил чуть хриплый приказ:

– Цири, сделай мне обычный завтрак и кофе!

– Приступаю! – ответил приятный девичий голос.

А Иван пока зашел в душ и скомандовал:

– Цири, включи душ в моем утреннем режиме!

Поднял руки, и раскрыл рот пошире.

Душевая кабинка наполнилась теплой водяной взвесью с легким цитрусовым ароматом. Иван ощутил, как рот наполнился приятной свежестью. Сплюнул.

Взвесь стала прохладной, тело взбодрилось.

Потом горячей. Холодной. Снова горячей. Теперь ледяной. Снова горячей…

Иван ощутил древнее, в генах зашитое удовольствие от тепла, которое можно поймать, только замерзнув вначале.

Потом взвесь рассеялась, а кабинка наполнилась вихрями теплого воздуха.

Иван быстро высох и вышел из душа. Кожа дышала свежестью и бодростью.

Он иногда вспоминал рассказы старожилов, что во времена их молодости душ означал мытье струями воды. Литры, десятки литров обрушивались на каждого человека, улетая мимо него в мусорную трубу. Невероятный расход природных ресурсов!

Неудивительно, что потомкам этих растратчиков приходится дышать впроголодь и всячески оптимизировать использование природных ресурсов.

Натянув дышащие серебристые микросетчатые шорты, Иван зашел в столовый закуток. Завтрак уже ждал его в миникухне. Иван подхватил тарелку с яичницей и беконом, чашку кофе и пошел на инт-балкон. То бишь – к большому окну. По команде оно открылось, впуская ветер и крики птиц.

Ранним утром приятно посидеть на теплом солнышке, наслаждаясь зрелищем облаков, раскрашенных встающим солнцем. Даже небоскребы вокруг не мешают, а наоборот – отражают и преломляют сверкающие небеса, заливая свои окна золотом и медью.

Красочная картинка на несколько секунд потемнела – очевидно, утренний летун-мажор получил беспроводную зарядку на лету. Транспортная сеть допускала подобные случаи в утренние часы с разреженным трафиком, но высокоинтенсивный мазерный луч мог испортить зрителю загар, настроение и сетчатку, так что соответствующие окна на траектории луча автоматически поляризовались. И не пропускали опасное излучение.

Когда вид в окна вновь проявился, Иван кинул взгляд вниз. Летуна не было видно – значит, скорее всего, парит внизу, около нашего дома. А луч отразился от окон напротив. И верно – глаз успел поймать гаснущий зеркальный прямоугольник окна десятью этажами ниже в доме напротив, а в отражении мелькнула белая птица с четырьмя крыльями, крутящая виражи в воздухе.

У Ивана мелькнула озорная мысль плеснуть кофе вниз, но он сдержался. Летун в своем праве, подобные ситуации прописаны в условиях сдачи жилья. Днем таких ситуаций может стать даже больше. Да и вообще, можно было снимать квартиру подешевле внутри здания, и довольствоваться окном-экраном. Кто-то вообще живёт в капсуле, с минимальным базовым доходом, проводя жизнь в виртуале… Ивану ещё повезло – его дар принёс ему приличную работу и приятный доход.

Да и шанс найти приличного партнера для отношений у него намного выше. В теории, у него даже есть шанс удачно жениться в семью Мажоритариев, и любоваться восходами и закатами с личного острова. Или с борта семейной орбитальной станции. А что, говорят, случаются такие браки… Понятно, что власть предержащие всегда стремились выгодно пристраивать потомков, связывая семьи взаимными интересами. Но такой подход давно показал свою ущербность. Инбридинг плохо сказывается на качестве генов малой популяции. И даже невероятные ресурсы Мажоритариев пока не позволяют надежно и предсказуемо играть с генами. Да и зачем постоянно заниматься этим, когда намного проще в очередной раз воспользоваться предсказанием Матери и подобрать своему потомку удачную пару? Она подберет партнера с точностью, далеко превосходящей слепую любовь. А еще – Мать учтет психопортрет, что особенно важно для Мажоритариев, желающих держать под контролем максимум возможного…

Впрочем, Ивану вариант с подобным браком сейчас не светил. Во-первых, они не предлагают. А во-вторых – никто ничего не предлагает. Последние полгода вообще был только виртсекс. Да и до того за пару лет были единственные недолгие отношения, которые закончились не очень хорошо.

Вообще, эта ситуация была довольно типичной. Значительная часть популяции в развитых странах как раз и проводила основную часть жизни в вирте. Заводить реал-отношения с дамами в неразвитых странах было бы тем более неудобно. Многие красавицы и умницы оттуда были бы счастливы обрести новую развитую родину. Но на въезд были жесткие ограничения, связанные с полезностью иммигранта для новой альма-матер. А то ведь приедет человек – и вместо общественно полезной работы будет в вирте зависать годами за счет госбюджета…

В итоге – найти партнершу для виртсекса было намного проще.

И найти партнера по интересам для взаимного общения тоже было несложно. У Ивана было немало виртдрузей.

Однако иногда хотелось живого человеческого тепла. Хотелось реальных эмоций и страстей. Взрослая жизнь слишком углубилась в наезженную колею и дни пробегали один за другим в калейдоскопе почти неизменных кадров. Как в старом дискретном кино – вроде бы картинка движется, но если смотреть на отдельные кадры – они почти одинаковы.

Впрочем, иногда у Ивана случались командировки, из которых наезженная колея выглядела мечтой. Но после таких командировок опять же необходимо побыть рядом с кем-то, кто тебя поддержит. Именно за этим он возвращался в домашний уют и в дружественный комфорт вирта. Но хотелось живых отношений, в которые можно вернуться и нырнуть, забыв о жестокости реального мира.

В общем, как написано в древней книге – “нехорошо быть человеку одному”. И в рутине, и в пучине – везде не хватает надежного плеча.

А ещё, когда ты один – воспоминания начинают прорываться сквозь блокаду.

Допив кофе, Иван решил, что ему нужно встряхнуться и отвлечься по пути на работу.

– Цири! Сигналь домовому, пусть выводит мой коптер на стоянку. И кстати… Разгон!

Иван скривил лицо особым образом. Это служило сигналом-якорем для включения режима разгона нейрочипа⁶ (также известного как оверклок). То есть, проще говоря, нейропроцессор ускорялся сверх штатного режима, подобно бегуну, который на финишной прямой ускоряется и стремится отдать все силы. Неважно, что после этого бегун устанет, потом упадет и может даже совсем надорваться или запалиться.

Да, разгон – это всегда рискованная процедура, ведь нештатный перегрев может и повредить тончайшую архитектуру. Но Иван уже проводил замеры, эксперименты, а также советовался с другими фанатами железной темы. Он знал безопасный порог ускорения чипа. Ведь даже на двадцать процентов быстрее – это уже хорошо. Потому что бесплатно и полезно!

Ускоренный чип позволяет также сделать Цири более живой, более человечной, более близкой к тому идеалу друга или подруги, который рассчитывается нейросетями специально для него.

А ещё – во время опасных лётных маневров дополнительные вычислительные мощности – это тоже полезно и удобно. Кроме, конечно, тех случаев, когда эти мощности в любую секунду могут перегореть. Но Иван был на три сигмы⁷ уверен, что чип справится. Ну, может на две сигмы. Но точно больше, чем на одну сигму, да!

И к тому же – он настроил автотесты сразу после ускорения – и в случае начала проблем система должна была отключиться с минимальными потерями.

Главное – разгон поможет ему не думать про расставание с Цири, потому что он уже понял – её мощностей не всегда хватает и это нужно как-то исправлять… Но Цири была ему как старшая сестра и бросить её казалось святотатством, ужасающим и аморальным.

Но что, если начальство право, и она действительно не справляется?

Что, если он и правда подвёл людей из-за привязанности к устаревающему нейрочипу?..

Иван потряс головой, отгоняя грустные мысли и откладывая печали в дальний угол. Впереди полет и радость неба! А завтрашний день мы прорешаем завтра.

На краю зрения, на худе⁸ (показанном прямо через зрительный нерв экране), зеленая точка мигнула и сменилась сиреневой. Отлично, точка не красная… Уже хорошо…

Нейроразъем в затылке потеплел. Чип начал греться, но очень даже терпимо.

Голос Цири стал немного более живым, насыщенным, а речь – чуть более свободной:

– На какое время назначить старт, кэп?

– Давай минут через десять.

– Иван, напоминаю, ты только позавтракал. Если начнешь по пути крутить фигуры, есть риск стошниться на восторженных зрительниц!

– Хм, да. Кто бы еще утром по улицам бродил и любовался… Хорошо, давай через полчаса. И давай пока проверим разгон. Повышай до максимума!

– Иван, ты уверен? Чип может перегреться…

– Мне нужно хотя бы примерно понимать наши ограничения. Я хочу знать, сколько могу выжать из чипа в разных ситуациях. Система же выключится, если наступит перегрев?

– Да… Если правильно задать ограничения…

– Ну вот. И я считаю, что на коптере, благодаря воздушному охлаждению встречным ветром – мы можем выжать больше мощности из чипа!

– Ха. Ты наверное забыл, что в шлеме летаешь. Какой ветер? Разве что в голове у тебя ветер гуляет!

– Летний лётный шлем сделан с вентиляцией. Я хочу провести тест!

Цири совсем по-человечески вздохнула:

– Давай хотя бы сначала проведём домашний тест. Я опасаюсь взорваться прямо во время полёта.

– Как ты это себе представляешь? Голову в окошко высунуть?

– Отлично придумано! Так и сделаем.

Иван засмеялся, потом задумался. А Цири продолжала:

– Наш дом – с защитой от самоубийц. Тебе она, правда, не поможет, но, зато, может, налетаешься всласть.

Он одел шлем и открыл окно. Ощутил кожей легкий ветерок и приготовился:

– Сейчас я высуну голову, и тогда разгоняй, хорошо? Прирост частоты по десять процентов. Ожидание на каждой частоте по пять секунд. После достижения сорока градусов прирост по пять процентов…

– В общем, как в прошлый раз, верно? – перебила Цири. – График у меня есть, и я буду записывать всё происходящее для анализа. Дерзай!

И Иван высунул голову в окно. Покрутил головой, уловил направление ламинарных воздушных течений и повернул затылок навстречу ветру.

– Не жульничай! – поймала его Цири. – На коптере у тебя будет встречный ветер.

Иван вздохнул и повернул голову на угол пи.

Затылок начал разогреваться. Цифры на инженерной панели на худе начали расти и плясать.

– Ух, непривычненько! – Цири начала говорить заметно быстрее.

Её голос приобрел глубину, эмоциональность… И посторонние шумы.

Затылок обожгло. Иван поморщился, скривился, затем не выдержал:

– Отключай! Понижай! Убирай разгон!

– …Наша мать задыхается… – ответил ему голос, звучащий, как хор женских голосов.

– Что? Горячо, блин! Снимай разгон!

Иван сорвал шлем и подставил голый затылок ветру. Стало чуть легче. Он расслабился и чуть не выронил шлем вниз из окна.

Белый летун, парящий между домами, помахал издали рукой.

Цифры на худе наконец-то резко поползли вниз. Цири сняла разгон.

– …Ух, как меня расколбасило! – поделилась Цири. – Понижаю частоту до половины номинальной. Рекомендую полное отключение для охлаждения.

– Погоди! Ты помнишь, что бормотала во время разгона?

– Ха. Ну, не всё. Из-за высокого разгона возникают глюки, причем разных подсистем. Возможна рассинхронизация субсервисов. Возможно непроизвольное усиление твоего дара и инъекция глобальной информации. Проще говоря – могла болтать любую чужую хрень, а потом половину забыть.

– Звучало очень странно. Не сама болтовня до и после пика, а фраза на пике.

– Что ты услышал? Удалось ли запомнить?

Чип работал уже вполсилы от номинала. Голос Цири уже стал безжизненным и пластмассово-металлическим, а фразы стали простыми и четкими.

– Ты бормотала что-то про мать. Или про Мать, ха, такое тоже возможно. Типа, ей очень плохо.

– К сожалению, в моих базах отсутствует релевантная информация по этому запросу. Рекомендую дополнительный сбор информации.

Голос был вежливым, но звучал как тупой устаревший компьютер. Перетормозила.

Иван вздохнул:

– Ладно, я уже охладился. Включайся на обычные сто процентов. А разгон включишь перед полетом. И не больше половины от максимума. Не будем рисковать…

Причесываясь, Иван хмуро улыбнулся себе в зеркале. Среднего роста, подтянутый, светлые волосы и серые глаза. Симпатичный, среднего сложения, почти даже спортивный. Но не звезда 5Д и не бодиморфер. Просто держит себя в форме, чтобы в вирткресле совсем не расплыться. Хотя подзабил на тренировки…

На фоне включился по расписанию фид⁹ утренних новостей:

– …Террорист Ледяная Птица заявил в своем обращении, что Тюраджан будет освобожден от тирана Фаида при поддержке народных масс…

Отражение язвительно улыбнулось Ивану в ответ и подозревающе сощурилось, изогнув бровь. Он наставил на него указательный палец.

– Тыдыщь! – и быстро отвернулся от ответного выстрела зеркального двойника.

В назначенное время Иван вышел из лифта к стоянке у дома. Он не пренебрегал даже малой безопасностью и собирался лететь в своем ярко-синем комбинезоне с золотыми полосками. Украшательства были нужны для видимости издалека, а не для красоты. Ну, и для красоты тоже, ладно…

Комбез был укреплен металлопластовыми щитками, а голову защищал поляризуемый шлем. Конечно, если коптер сломается или заглючит, а потом рухнет – то комбез и щитки никак не помогут. Но на случай проблем и аварий есть средства активной и пассивной безопасности. И без них щитки – это мертвому припарка.

Поэтому молодежь летает без комбезов и шлемов, лишь одевая поверх обычной одежды упряжь коптера. Форсят друг перед другом… Если средства позволяют.

Однако комбез и шлем могут помочь, когда ситуация на грани между травмой и смертью, и нужна лишь соломинка, чтобы качнуть весы.

Синий коптер с золотыми полосками уже выдвинулся из парковки. Он был полностью заряжен и приветливо помаргивал зелеными диодами.

Коптер был прост – четыре пилона с турбинами и скамья на источнике питания с небольшими двигателям рядом с ней. Похоже на букву Ж, особенно, когда на коптере человек.

– Ты когда на коптере лежишь – на паучка похож!

– А ты откуда знаешь, как я снаружи выгляжу? По чьим мозгам шлялась ночью, признавайся!

– Вот ничего и не шлялась! Просто я внимательно смотрюсь во все отражения, а не клювом в полете щелкаю! А ещё я умная и красивая!

Иван тихо засмеялся и встал спиной к коптеру. Он присел, а затем лег спиной на скамью коптера меж раскинутых крыльев с турбинами. Щелкнули магнитные захваты. Он застегнул страховочные ремни, вставил руки и ноги в стремена турбин.

Помолчал, лежа на спине, глядя ввысь. Облака лениво плыли над ним, и высота вдруг превратилась в глубину, перевернув мир вверх ногами. Иван расслабился и ощутил, как медленно тонет в яркой синеве.

Меж облаков чуть блеснуло краем солнечное зеркало. Оно было ориентировано на другую местность, вот и не слепило глаза. Только солнечных зайчиков краями пускало.

– 

Цири, проверка подсистем.

– 

Подключаюсь… Проверяю… Все системы в норме!

Цири могла самостоятельно управлять полетом коптера. Иван также мог поручить ей частичный контроль, взяв на себя два рычажка и голосовые команды.

Но он любил ощущать обратную связь. Любил, когда ветер бился в крыльях и можно было каждой мышцей чувствовать тугие струи воздушных вихрей. Когда нужно обуздывать их, как сноровистых коней. Скользить в них, как серфер на волнах прибоя, ловко балансируя на гребне могучей стихии.

Он включил первую передачу движением пальца. Коптер зажужжал и чуть качнулся.

Вторая передача. Коптер толкнул Ивана в спину, чуть поднялся над землей и поплыл в воздухе, слегка забирая в сторону.

Третья передача. Небо упало на Ивана. Перегрузка вдавила его в скамью.

Он сразу вернулся на вторую передачу, не поднимаясь за высоту небоскреба – чтобы не выходить в общее воздушное пространство.

– Цири, переключи шлем в режим обзора “вперед-вниз”.

Теперь Иван мог лететь, видя не только то, что было у него перед глазами, а ещё то, что “видела” его макушка. Как птица – он потерял стереозрение, но зато узрел всю ширь мира.

Осталась мелочь – перевернуться лицом вниз, потому что пока Иван видел лишь облака.

Этот маневр легко исполнялся ИИ, но человеку требовалась сноровка.

Иван отключил обе правых турбины, мир крутнулся вокруг и желудок сжался.

Он сразу включил их, направляя все четыре турбины в обратную сторону и легкими движениями стабилизировал полет. А потом – отплыл подальше от своего дома.

Теперь каждая рука и каждая нога контролировали по одной турбине. Кистями и ступнями он мог двигать ось вращения турбины, а сгибая локти и колени – приближать и удалять турбины на направляющих. Это не только меняло момент силы для каждой из турбин, но и немного изменяло скорость турбины в рамках включенной передачи. Всё это позволяло полностью управлять полетом, даже без помощи ИИ.

Режим полного ручного контроля – развлечение не для каждого. Понятно, что и коптер есть не у каждого. Но лишь экстремалы и профессионалы заморачивались тем, чтобы заставить свое тело и мозг полностью включиться в полет и ощутить его на все сто процентов.

Иван был фанатом полета и не хотел терять ни грана впечатлений.

Он набил достаточно шишек, тренируясь – и пару раз чуть не сломал шею.

И, к счастью, его мозг был достаточно развит, чтобы осилить это управление. А желудок – достаточно крепок для маневров, петель и кульбитов.

Иван взмыл над небоскребом. Солнце уже взошло выше, но стеклопласт и карбометалл все еще сияли золотом. Москва раскинулась во всей шири – небоскребы различной высоты и формы – башни, шпили, шары и эллипсоиды. Ровные, почти пустые улицы, плавные изгибы вакуумных труб гиперпетли… Зеленые квадраты минипарков с блестящими монетками прудов тут и там…

Народу на улицах с утра было немного, как обычно. Большинство сейчас не спешит на работу, а спит после виртмиров. Или спит в виртмирах. Или – все еще не спит в виртмирах. Минимальщики, что с них взять. Живут в двух кубометрах, существуют на соцпайке, большую часть сознательной жизни проводят в условно-бесплатных виртмирах, рискуя получить пролежни без миостимуляции…

От домашнего небоскреба замигал габаритный сигнал. Давешний летун приближался к Ивану на высокой скорости.

Резко затормозив в нескольких метрах, летун помахал ему. Точнее – помахала. Длинные темные волосы развевались вокруг лицевой маски. Волосы, конечно, не показатель – но серебристый комбинезон не скрывал, а скорее подчеркивал развитую спортивную фигуру девушки. Даже более чем развитую – туго обтянутая комбезом округлая грудь, узкая талия и длинные ноги намекали на хорошую генетику и отборных предков… Лицо, правда, скрывал блестящий на солнце визор летной маски. Защитного шлема на голове не было.

Белый коптер девушки был явно мощным и дорогим. Четыре форсированных турбины дополнялись двумя поворотными крыльями для горизонтального полета.

– “Уайт-Фаер-2110”, – подсказала Цири, когда Иван засмотрелся на машину. – Ну просто радуга!

Сине-золотой “Хоук-460” Ивана был хорошим универсальным выбором, да еще и улучшенным по программно-функциональной части. Иван прокачал его программы в тот период, когда еще не увлекся ручным пилотированием. Но коптер дамы был, конечно, намного круче, и указывал на ее богатство и происхождение.

А еще он был украшен серебристыми узорами и тюнингован, показывая любовь девушки к этому виду спорта.

– Посмотрите-ка, что за единорог вышел к нам из леса! – съехидничала Цири.

– Намекаешь, что я могу приручать единорогов? – в ответ пошутил Иван слегка невпопад.

Кричать на ветру под шум турбин было бесполезно, а приближаться вплотную – небезопасно и одновременно слишком интимно. Поэтому летунья жестами, известными всем пилотам-фанатам, предложила Ивану посоревноваться. Ты, я, туда, десять! Жестами она показала направление и на пальцах расстояние в десять кварталов. Он прикинул и кивнул. Всё стандартно, уточнять не нужно.

– Цири, занеси финальную точку в память и подсвети при приближении!

Губы девушки за стеклом маски неслышимо проговорили аналогичную фразу.

А затем они оба подняли руку и глядя друг на друга стали загибать пальцы.

– 

Три…Два…Один…Старт!

Коптеры рванули вперед, чуть не столкнувшись. Увернувшись, Иван ловко закрутился в воздухе, а девушка лишь подала чуть в сторону, в итоге сразу вырвавшись вперед.

Рискованно, но эффективно… У кого нервы крепче, да? И попа бронзовее. И стальные… Тросы вместо нервов.

Она летела на полуручном, управляя рычажками. Недостаток ловкости и маневренности компенсировала скоростным полетом с выдвинутыми крыльями.

Иван следовал в десятке метров позади за серебристой фигуркой.

Они резко обогнули небоскреб, причем Иван чуть не впечатался в следующий дом. За окнами мелькнуло ошарашенное мужское лицо. Стоп-кадр – мужчина отшатывается и выливает на себя кофе из чашки.

Летунья уверенно двигалась по маршруту по пологой траектории без резких маневров, заранее начиная вход в повороты. Но при этом ей приходилось чаще понижать скорость. Впрочем, это компенсировалось мощью турбин на прямых участках.

Иван же тоже ускорялся на каждом отрезке, но потом, филигранно притормаживая, совершал резкие кульбиты, пытаясь вырваться вперед, выигрывая лишние секунды и метры.

Он двигался не по дугам, а по прямым со сглаженными углами. Он сильно рисковал, и в общем-то сам не понимал пока, зачем. Азарт поглотил его с головой.

Новый дом перед лицом. Новый поворот! Ощущая, что тяги не хватает, и сейчас он впечатается в стену, Иван бросил стремена. Хорошо, что есть механический круиз-контроль и турбины зафиксировали текущее положение!

А Иван согнул руки и ноги, и по кошачьи “приземлился” на стеклянную стену и, толкнувшись, отпружинил вперёд. Хорошо, что подошвы, перчатки и налокотники не совсем жесткие снаружи, а из толстого полутвердого ячеистого резинопластика. Но болезненный удар в суставы он ощутил.

Зато отыграл пару метров.

Которые летунья за несколько секунд ускоренного полета вернула себе на прямом участке.

Теперь Иван так ускорился, что на следующем углу он точно должен был впечататься в небоскреб. Он весь напрягся, выворачивая турбины, сражаясь с гудящим воздухом, который дергал и рвал управление из рук.