Заговор чувств

Юрий Олеша

Заговор чувств

Действующие лица

Андрей Петрович Бабичев

 – директор треста пищевой промышленности.

Иван

 – его брат.

Валя

 – приемная дочь Ивана.

Николай Кавалеров.

Соломон Шапиро.

Анечка Прокопович

 – вдова.

Первый жилец.

Второй жилец.

Третий жилец.

Молодой человек.

Муж.

Елизавета Ивановна.

Врач.

Михал Михалыч.

Зиночка.

Дамочка в зеленом.

Хозяйка дома.

Витя.

Гарри.

Сильно пьяный гость.

Менее пьяный гость.

Почтенный старик.

Немец Харман.

Во второй сцене –

жильцы.

В седьмой сцене –

представители союза, футболисты, зрители.

Действие происходит в наше время в Москве.

Сцена первая

В доме Андрея Бабичева. Утро.

Светлая, чистая комната. На стене под стеклом план фабрики-кухни «Четвертак».

Бросается в глаза эта громадная надпись – «Четвертак».

Первый этаж. Окна, стеклянная дверь, видна за ними терраса, зелень, сад. Очень светло и ярко. Налево и направо – двери. На диване сидит на беспорядочной постели

Кавалеров.

 Медленно одевается. Посередине комнаты на полу циновка, стоит табурет.

Андрей Бабичев

 из кувшина льет воду в таз.

Андрей гол до пояса, в трикотажных кальсонах.

Кавалеров.

 Месяц тому назад вы меня подобрали у порога пивной. Вы привезли к себе в дом никому не известного молодого человека. И вот уже месяц, как я, жалкий люмпенпролетарий, живу под кровом знаменитого человека.

Андрей.

 Не прикидывайтесь овечкой. Все вышло отлично. Вы знаете английский язык. Я работаю над книгой, и вы мне отлично помогаете. Я вам очень благодарен.

Кавалеров.

 Значит, я буду спать на этом диване до тех пор, пока вы не закончите вашу книгу. Да? А потом что?

Андрей.

 А потом я не знаю.

Кавалеров.

 Вот видите. Тогда я сегодня же уйду.

Андрей.

 Это нечестно – бросать работу.

(Устанавливает таз на табурете.)

 Так… та-ак. Отличный таз. По-моему, вода в тазу выглядит гораздо лучше, чем на свободе. Смотрите, какой синий таз. Красота. Вон там окно, а пожалуйста, если нагнуться, то видно, как окно пляшет в тазу.

(Смотрит, нагнувшись, в таз, заходит спереди.)

 Ух ты, здорово!

(Толкает таз.)

 А ну…

(Любуясь.)

 Красота.

(Уходит в спальню.)

Кавалеров

(один).

 Сколько вы весите?

Андрей

(из спальни).

 Шесть пудов.

(Выходит с полотенцем в руках.)

 Вчера я спускался где-то по лестнице. Иду и чувствую – черт знает что – груди трясутся. Понимаете, Кавалеров? Груди трясутся, как у бабы. Кошмар. Я решил прибавить новую серию упражнений.

(Приступает к гимнастике. Приседания.)

 Р-р-раз… дв-а-а… р-р-раз… дв-а-а… р-р-раз… дв-а-а… Вам надо гимнастикой заниматься. Р-р-раз… дв-а-а… Разжиреете. Сколько вам лет, Кавалеров?

Кавалеров.

 Двадцать восемь. Мне столько же лет, сколько веку.

Андрей

(выбрасывание рук).

 Ать-два. Ать-два. Ать, ать, ать, ать-два.

Кавалеров.

 Я часто думаю о веке. Знаменит наш век. Моя молодость совпала с молодостью века.

Андрей.

 Ать-два. Ать-два… ффу…

Кавалеров.

 Но, к сожалению, я родился в России. Я хотел бы родиться в маленьком французском городке, расти в мечтаниях… Поставить себе какую-нибудь высокую цель… И в прекрасный день уйти из городка и пешком прийти в столицу и там добиться цели… Но я не родился на Западе.

Андрей

(бег на месте).

 Оп-цоп, оп-цоп, оп-цоп.

Кавалеров.

 В Европе одаренному человеку большой простор для достижения славы. Там любят чужую славу. А у нас? У нас не любят чужой славы. Правда ведь?

Андрей.

 Правда.

(Ложится на спину. Поднимает поочередно ноги.)

Кавалеров.

 В нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами. Одаренный человек либо должен потускнеть, либо решиться на то, чтобы с большим скандалом поднять шлагбаум.

Андрей

(поднимает ногу).

 Ух… Р-раз… Нога у меня вроде шлагбаума. Одна нога два пуда весит.

Кавалеров.

 Вы говорите, что личная слава должна исчезнуть. Вы говорите, что личность ничто, а есть только масса. Так вы говорите?

Андрей.

 Так мы говорим.

Кавалеров.

 Чепуха. Я хочу моей собственной славы. Я требую внимания.

Андрей, поднимаясь с циновки, становится на четвереньки, таким образом, он повернут к Кавалерову задом.

Это очень легко: показать зад.

Андрей

(встал на ноги).

 Ф-фу… Будет. Теперь вода. Пожалуйте, вода.

Кавалеров.

 Вы требуете трезвого подхода к вещам, к жизни. Так вот нарочно я сотворю что-нибудь явно нелепое. Совершу гениальное озорство. Нарочно. Вы хотите, чтобы все было полезно, а я хочу быть бесполезным.

(Пауза.)

 Взять, например, и покончить с собой.

(Пауза.)

 Без всякой причины. Из озорства. Чтобы доказать, что я имею право распорядиться собой, как мне угодно. Именно: глупое самоубийство. И как раз теперь, когда столько говорят о целеустремленности. Да, повеситься.

(Пауза.)

 Вот возьму и повешусь у вас над подъездом.

Тут

Андрей

 уходит в дверь направо, унося таз, затем возвращается.

Андрей.

 Повесьтесь лучше над подъездом ВСНХ. На Варварской площади. Там громадная арка. Видали? Там получится эффектно

. (Уходит снова в дверь направо, унося табурет.)

Кавалеров

(один).

 Тупой сановник.

Андрей

 возвращается, проходит в спальню, в дверь налево.

Андрей в спальне.

Я хочу вам рассказать маленький случай.

Андрей

(из спальни).

 Расскажите маленький случай.

Кавалеров.

 Однажды… это было давно… я был маленький гимназистик. Отец повел меня в музей восковых фигур. Знаете: паноптикум. Там, знаете, стоят такие стеклянные кубы. И в кубах помещаются разные фигуры: Клеопатра, горилла похищает девушку, Робеспьер на гильотине… И в одном кубе лежал какой-то красивый мужчина. Во фраке. В груди у него была рана. Он умирал, закатывались веки. Отец мне сказал: это французский президент Сади Карно, раненный анархистом.

(Пауза.)

 Прекрасный мужчина лежал, задрав бороду. Медленно шла его жизнь… как часы… это было прекрасно. Тогда впервые я услышал гул времени.

Андрей

(из спальни).

 Как?

Кавалеров.

 Гул времени. Вы не понимаете? Я услышал, как гудит время. Понимаете? Надо мной неслись времена. Я плакал от восторга. Я решил стать знаменитым.

Андрей.

 Так-так.

Кавалеров.

 Тогда я был маленький гимназист, и в тот день я решил стать знаменитым. Я решил во что бы то ни стало добиться того, чтобы когда-нибудь и мое изображение, и мой воск