Read the book: «Охота на странника», page 2

– Ты всё сказал, Трезан?

– Нет, – широко улыбнулся он. – Раз уж мы практически закончили обучение и вряд ли ещё хоть раз соберёмся поговорить по душам, я всё же добавлю: не обязательно быть такой злючкой, Кайра.

– Не обязательно, – насмешливо согласилась я. – Давай, поучи меня, какой я должна быть. Мы же в одинаковом положении. Твоя семья тоже лишится дома если не в этом, то в следующем году. На тебя все тоже смотрят с презрением, потому что ты проклят. Ты тоже лишился родителей и вынужден выбирать, что купить осенью – новые сапоги или куртку. Продолжай, Трезан, а я внимательно послушаю, как сытый учит голодного не думать о еде.

– Ты безусловно права, Кайра. Я действительно не был в твоём положении и не знаю, каково это. Однако посмею заметить, что у тебя шесть сестёр, и ни одну из них я не вижу на боевом факультете. А о твоей старшенькой, Аделине, отец отзывался как о милой и прелестной девушке. Вряд ли она изволила затеять драку с его секретарём, чтобы добиться такой характеристики.

Удар пришёлся в самое больное место. Трезан прав, я очень сильно отличаюсь от сестёр. Быть может, я бы и хотела быть такой, как они – милой, покладистой, очаровательной. Но я другая, родилась другой и вряд ли смогу это изменить.

– Боги, Кайра, не делай такое лицо! Знаешь, это вторая твоя проблема – у тебя на лице читается, что окружающих ты либо ненавидишь, либо опасаешься, либо считаешь слабаками.

– Неправда. Тебя я не считаю слабаком, не опасаюсь и не ненавижу.

– И мне пришлось проявить недюжинное терпение, чтобы этого добиться, – подмигнул он. – Но как бы я ни старался с тобой подружиться, ты окопалась в своём убеждении, будто все вокруг враги. И знаешь, ты настолько хороша, что добилась своего. Все под тебя подстроились и стали твоими врагами, раз ты этого так хотела.

– Неправда! Трезан, ты понятия не имеешь, как меня дразнили…

– Полно тебе. Меня до сих пор косато-волосатым называют, хотя я целый принц, – иронично хмыкнул он. – Никакого уважения в этих балбесах нет. Тебя подначивали ровно столько, сколько и остальных, просто ты всегда чересчур остро реагировала. Не буду спорить – тот же Кентан сто раз перегнул палку, но ты могла бы подружиться хотя бы с Ке́нвером. Он, кстати, до сих пор мечтательно вздыхает, глядя на тебя. Именно поэтому все бои с тобой проигрывал. Боится боль тебе причинить, знаешь ли. Но ты даже внимания не изволишь обращать, для тебя существует один только Дервин и ваша вражда.

Принц ошибался, но я не знала, стоит его переубеждать или нет.

– Лучше скажи, зачем ты Ластару поддался? – перевела тему я.

– Брось, всё было не настолько очевидно, – передёрнул плечами принц.

– Для меня – очевидно. Только не говори, что из-за меня.

Он вздохнул, словно решая, достойна я правды или нет, а потом удивил:

– Это было дипломатическое решение, завязанное на несколько причин. Во-первых, репутационные риски. Шансы победить тебя есть, всё же ты регулярно проигрываешь, но риск принять поражение от нобларины того не стоит. Сойдусь за третье место с Местром. Если ты победишь, разница между третьим и вторым невелика, но в итоге получится, что Местр и Кентан проиграли девчонке Боллар, а я – нет.

– А во-вторых?

– А во-вторых, я в принципе не люблю с тобой драться, приходится с усилием преодолевать это сидящее в глубине убеждение, что девушек бить нельзя, даже если они злючки-колючки. В-третьих, первое место имеет для тебя значение, а для меня – нет. Ты хочешь надрать зад Кентану, а мне по большому счёту всё равно. В-четвёртых, мне будет приятно видеть, как ты его уложишь на лопатки, потому что некоторые вещи, которые он говорит о тебе и о женщинах вообще, неприемлемы. Будет забавно, если ты хорошенько щёлкнешь его по носу. Я уже набросал план новостной заметки об этом, так что не подведи, Кайра. Будет жаль, если она не увидит свет.

И вот в этом весь принц! Не проигрывает, даже проиграв.

– Ясно. В таком случае спасибо.

– А насчёт Кенвера всё же подумай. Он так на тебя смотрит…

– Какая разница, кто и как на меня смотрит, если я проклята и мой первый супруг умрёт в день бракосочетания, а значит, выйти замуж мне не светит? Да я и не стремлюсь. Особенно за Кенвера Зоура, – отрезала я.

– А зря, талантливый маг, хороший человек и умелый пилот, между прочим.

– Трезан, ты давно свахой заделался?

– Недавно. Беру пример с папеньки, – оскалился он.

Император действительно славился тем, что мог кого угодно и как угодно переженить. Самое забавное, что своевольная Ге́ста всегда одобряла задуманные им браки. А ведь нередко богиня отказывается заключать союз молодожёнов, и ничего тут не попишешь.

А я бы за Кенвера замуж всё равно не пошла. Хороший парень, он такого счастья не заслужил.

– Даже не верится, что учёба к концу подошла, – невпопад сказала я.

Отчего-то не хотелось, чтобы Трезан уходил. Обычно я ценила уединение, но его слова разбередили старую рану, и не хотелось оставаться с ней один на один.

– Я жду не дождусь распределения в авиачасть. Сейчас так много пилотов постоянно патрулирует Разлом, что даже курсантам достаётся немало лётных часов.

Страсть младшего принца к маголётам известна всем на боевом факультете. После второго курса он первым подал заявку в группу авиаподготовки, и за ним последовали многие ребята. Пожалуй, лучшие из однокурсников. Всерьёз думала к ним примкнуть, но обучение лётному делу обходилось слишком дорого, а я не могла позволить себе никакие расходы.

– Ты уже решила, куда хочешь получить распределение? – вкрадчиво спросил принц, наматывая на палец кончик своей длиннющей косы.

– Нет. Не знаю. Вероятнее всего, меня распределят к Разлому. Блокада всегда нуждается в новых магах, а у меня сильный дар первого порядка.

– Но ты не хочешь, – констатировал Трезан.

– Нет. Никаких шансов добиться хоть какого-то звания в пехоте у меня нет. Вряд ли кто-то в здравом уме поставит женщину во главе даже небольшого отряда, так что военная карьера мне не светит. Да и никто не знает, будет ли вообще целительская магия работать на тварях, лезущих из Разлома.

– Хочешь, поговорю с отцом? Наверняка стражница с твоим уникальным даром магии жизни пригодилась бы во дворце. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы именно ты охраняла маму. В отличие от гвардейцев мужчин, ты могла бы находиться подле неё хоть в покоях, хоть в уборной. А если бы ты спрятала свои шипы, то у вас получилось бы поладить. Мамина милость дорогого стоит, она способна повлиять даже на отца. Подумай.

Я колебалась. С одной стороны, работа нужна, а должность во дворце наверняка идёт рука об руку с хорошим жалованием, вероятно, лучшим, чем у пехотинца у Разлома. И риски ниже. Правда, душа не лежит ни к первому, ни ко второму. Я и сама не могла понять, чем хотела бы заниматься, поэтому осталась единственной на курсе, кто ещё не определился. Хоть в целители иди, честное слово. К этому хотя бы есть природный талант…

Однако порой обстоятельства диктуют волю: семье отчаянно нужны деньги, и пока я учусь, сёстры и брат работают, чтобы оплачивать непомерные налоги.

– Я была бы благодарна, если бы ты узнал, какие должности и условия есть при дворе, – наконец решила я.

Принц округлил глаза и изобразил глубочайшее потрясение:

– Надо же, неужели наша гордая Кайра позволит ей немного помочь? А как же твоя знаменитая мантра «я всё сделаю сама»? Ещё один подобный финт, и я начну думать, что ты изволила поумнеть.

Я фыркнула и пихнула его кулаком в плечо:

– Спасибо, что пришёл, предупредил о намерениях Кентана и предложил помощь. Я это очень ценю, – поблагодарила его. – И раз уж ты такой добрый, может, исполнишь моё давнишнее желание?

– Какое? – с любопытством уточнил принц. – Надеюсь, ты попросишь научить тебя целоваться. Знаешь, каковы ставки в пари на поцелуй с тобой? Я озолочусь.

– Я могу рассмотреть твоё деловое предложение, если ставки действительно высоки. Поделим пополам, – поддразнила я. – Но хотела попросить разрешения потрогать твою косу.

Трезан хмыкнул и перекинул её на левое плечо, поближе ко мне.

Всё-таки коса у принца потрясающая, такой даже у Э́вы не было, хотя из всех сестёр природа одарила её самыми густыми волосами. Трезану ещё повезло – толстая коса едва доставала до пояса, а вот его отцу приходилось заплетать её особым образом, чтобы не путалась под ногами.

Я погладила перетянутые чёрными жгутами волосы, цветом напоминающие безбрежное поле ковыля, и сказала:

– Спасибо.

– Я всё ещё могу научить тебя целоваться. Хотя есть некоторые опасения, что ты возьмёшься за дело с тем же рвением, что и обычно, и тогда придётся практиковаться часами…

Настал мой черёд демонстративно закатывать глаза.

– Иди, нечего мне тут душу бередить своей косой…

– Ну… в паре у кого-то обязательно должна быть коса, если не у тебя, так у меня, – весело оскалился он.

– Какая я тебе пара?

– Не скажи, прабабка у меня была как раз из Болларов, – серьёзно возразил Трезан. – Но ваш род тогда был на подъёме, тут не поспоришь. Ладно, Кайра, не буду тебя отвлекать. Готовься к завтрашнему вечеру, и пусть тебе приснится приятный сон.

– О том, как Блайнер и Кентан сшибутся в бою и прикончат друг друга?

– Да-да, именно такой типичный для прелестной нобларины сон я и имел в виду. Кстати, раз уж ты потрогала мою косу, – принц потянулся рукой к моей голове и взъерошил коротко, на мужской манер, подстриженные светлые кудри.

– Безобразник вы, Ваше Высочество, – увернулась от его руки и выскользнула, пока он не решил облапать меня целиком.

Не то чтобы он проявлял ко мне подобный интерес, но и по душам мы раньше не болтали.

– Кстати, шутка о том, что Местр должен знать своё местро, понравилась всем. Его только ленивый ещё не подколол на эту тему. Вот об этом я и говорю, Кайра. Вместо того, чтобы дичиться и прыскать ядом, ты могла бы влиться в общество.

– Не поздновато ли начинать?

– Не смеши меня. Тебе сколько, девятнадцать? – спросил он с таким видом, будто ему самому было уже хорошо за сорок или даже пятьдесят. – Вся жизнь впереди.

– Трезан, ты перечитал жизнеописаний жрецов и преисполнился?

– Нет, просто хотел бы увидеть на твоём лице улыбку хотя бы раз. Мы с парнями предполагаем, что она может быть красивой, но доподлинно это неизвестно… так что…

– Всё, иди уже, – улыбнулась я.

– Боги, неужели это она? – схватился он за сердце, но перепутал сторону груди, оттого вышло недостаточно драматично.

– Она-она. Всё, иди, – уже серьёзно попросила я.

Принц всё же ушёл, а я села на постель со странным ощущением, будто действительно делаю что-то не так. Слова о том, что я могла купаться в обожании и кормить одногруппников с рук, никак не шли из головы. Неужели он прав?

И если да, то… как этого можно добиться?

Иллюстрация: принц Трезан

Двадцатое юнэля. Полночь (3)

Кайра

К полуночи голод стал настолько сильным, что я решила всё же сходить в столовую.

Кампус академии делился на две части, существовавшие словно в параллельных мирах. В магическом подразделении – Кербе́ннской Академии Магии – обучались одарённые полуночники, потомки и последователи богини Ге́сты, щедро лившей с небес свою силу по ночам. В техническом – Кербеннской Академии Технологий – получали образование неодарённые полуденники. Обычные люди, предпочитавшие дневной образ жизни и поклонявшиеся своему собственному богу, суровому и непримиримому солнечному Сола́ру, каждое утро поднимающемуся из-за горизонта, чтобы своими лучами испепелить магию, выжечь резерв любого полуночника и уничтожить его, если получится.

С одной стороны, два этих мира не могли конкурировать: полуночники не в состоянии жить под светом Солара, ведь свою силу они черпают из лунного света, а днём оказываются беззащитны перед ликом обжигающего светила. Полуденники, напротив, слишком беззащитны перед магией и любыми магическими животными или растениями, пробуждающимися с наступлением темноты. От заката до рассвета они прячутся в своих домах за толстыми дверями и ставнями и только с утренней зарёй рискуют выйти из укрытий.

Казалось бы, делить нечего. Но это и близко не так! Две населяющие Империю расы – и белокожие светлоглазые полуночники, и смуглые чернявые полуденники – находятся в состоянии вооружённого до зубов нейтралитета, и достаточно лишь малой искры, чтобы разжечь пожар давно назревающей гражданской войны.

Полуночники занимают почти все высшие должности, владеют лучшими землями и даже император происходит из магической династии, чья кровь никогда не смешивалась с кровью неодарённых. Далеко не все полуденники могут позволить себе уровень жизни, привычный для магов с рождения. Неодарённых злит, что именно они возделывают земли, принадлежащие высшей аристократии, они строят дома и дворцы, в которых живёт элита, они работают на фабриках, производящих роскошные ткани, востребованные у магов, а также они добывают ценные камни и руду, необходимые для создания артефактов.

Казалось бы, все условия созданы для того, чтобы вспыхнула гражданская война и две расы схлестнулись в кровопролитных уличных боях, но этого не происходит.

Почему? Потому что маги служат у Разлома. Лезущие из него твари забирают множество жизней полуночников, а неодарённые полуденники и вовсе ничего не могут противопоставить плотоядным порождениям драконов, детей мстительной Танаты.

Хрупкий баланс сохраняется. Маги живут своей жизнью и поддерживают Блокаду, а полуденники снабжают воинов необходимым.

Хотя чёткое деление, ясное, как отличие между светом и тьмой, всё равно сохраняется. Межрасовые браки хоть и не запрещены законодательно, но строго порицаются, районы городов делятся на полуночные и полуденные, и даже деловые отношения строятся по негласному правилу: приоритет всегда отдаётся своим.

Тем удивительнее существование в академии «смешанного» маготехнического факультета, где специалисты двух разных рас создают шедевры инженерного искусства на стыке расчётов и дара, знания и воображения. Там занятия ведутся в сумерках – по утрам и вечерам, чтобы днём могли отдыхать полуночники, а ночью – полуденники. Хотя чаще всего на кафедре творится хаос и жизнь бурлит круглосуточно.

Спустившись в главный вестибюль нашего корпуса, я на мгновение замерла, оглядывая светловолосую толпу перед собой. Считалось, что чем светлее волосы, тем породистее маг. Я – пшеничная блондинка, одна из самых светлых на курсе. Уступаю разве что принцу с его отливающей белым серебром косой.

Так и есть! Тёмная макушка Блайнера выделялась довольно ярко. Значит, встречи не избежать…

Среди всего Синклита Блайнеры были самыми темноволосыми, да и вошли в него последними. Наверное, со временем чёрная масть вымоется, выцветет при смешении кровей с древними родами, но пока что любой представитель их рода обращал на себя внимание несоответствием сильнейшего дара и тёмных волос.

Дервин, кстати, всё же взял немного от блондина-отца. Его мать и дяди – угольные брюнеты, а сам он – скорее тёмно-каштановый шатен, что свидетельствует о текущей в венах крови Местров.

Хорошо хоть Кентана пока не видно, не хватало ещё наткнуться на него.

Пройдя мимо статуи Луноликой Гесты, расположенной в центре вестибюля, я двинулась в столовую. Нашла глазами принца и кивнула ему, взяла на раздаче поднос и несколько исходящих аппетитным паром тарелок с едой, а когда направилась к пустующему столику, Трезан вдруг демонстративно отодвинул свободный стул за своим столом и сделал приглашающий жест.

Я замерла посреди столовой с подносом в руках, остро осознав две вещи: принц просто так никого к себе за стол не зовёт, и получить такое приглашение – почётно, однако он ужинает в компании Блайнера, чьи очень удивлённые глаза сейчас как раз зафиксировались на лице эксцентричного сына не менее эксцентричного императора.

Второго приглашения точно не будет – идти или нет?

Десятки мужских взглядов плотной сетью окутали мою фигуру, пока я раздумывала. Решилась и сделала шаг в сторону самого престижного стола. В конце концов, по происхождению Боллары ничем не уступают ни одному из сидящих за ним однокурсников. Но оно роли не играет, потому что Зоу́р, не имеющий титула нобларда, ест вместе с принцем, а Кентан, выходец из второго по значимости рода Империи – нет.

Хотя Трезан неоднократно выбирал меня в свою команду для тренировочных магических боёв, именно после сегодняшнего разговора казалось, будто я вправе занять место рядом с ним и не должна ужинать в одиночестве. А что до Блайнера – так нам не обязательно даже разговаривать. Может, у него в моём присутствии испортится аппетит? Тогда тем более нужно сесть поближе!

– Кайра, какая приятная неожиданность, – улыбнулся принц. – Парни, подвиньтесь, к нам сегодня изволила снизойти сама богиня войны.

Я лишь фыркнула. Всем известно, что богинь всего две: Геста и Таната, и ни одна из них не покровительствует войне. Первая дарит силы магам по ночам, питает вдохновение творцов и созидателей, благоволит беременным, матерям и маленьким детям. Вторая является воплощением возмездия, ненависти и, как ни странно, верности и справедливости, вот только её справедливость всегда жестока.

Разговор, живо бурлящий за столом до моего появления, иссяк и иссох, как ручеёк в разгар засухи, поэтому мы с однокурсниками ели молча, в атмосфере неловкости, способствовавшей плотному ужину – все демонстрировали отличный аппетит и предпочитали жевать, а не заводить светскую беседу. Хотя жаркое сегодня подали отменное, поэтому лично я отнюдь не притворялась.

Поздновато я, конечно, спохватилась контакты налаживать, но принц в чём-то прав, и в последние недели учёбы не так страшно рисковать и что-то менять. Цена ошибки не столь уж высока.

Спустя несколько минут за соседним столиком приземлились однокурсники из компании Кентана.

– А вот и Кайра, – раздался за спиной знакомый голос. – Интересно, отчего же тебя пригласили за этот столик? – скучающе спросил Ластар, вставая у меня за спиной. – Даже удивительно, как высоко можно пробраться, стратегически раздвигая ноги…

Кровь мгновенно прилила к лицу, уши заалели, а кусок свежайшего нежного мяса во рту показался картонным. Я с трудом его проглотила, понимая, что за эту выходку снесу Ластару голову, даже если это будет стоить мне отчисления накануне получения диплома.

Медленно повернувшись лицом к обидчику, я начала подниматься, но на плечи легли невыносимо тяжёлые руки и вдавили в стул, а по виску и скуле щекотно прошлась светлая коса.

– Спокойно, Кайра. Кентан провоцирует тебя на драку, надеясь, что за неё тебя исключат из турнира.

– Хорошо, что я из него уже вылетел, – пружинисто поднялся на ноги Зоур и в два шага оказался ровно перед Кентаном, лицом к лицу.

– А мне, собственно, плевать, вылечу я или нет, – встал рядом Блайнер. – Не позволю так вести себя по отношению к нобларине в моём присутствии, даже если это Кайра Боллар.

Вы уж определитесь: даже если или особенно если это Кайра Боллар…

Так или иначе, назревала драка, а тяжёлые руки Трезана лежали на моих плечах, не позволяя подняться с места.

Безумное напряжение, сгустившееся в столовой, как кровь при нагреве, разрезал стальной голос принца:

– Знаете, уважаемые господа и дама, мне думается, что ноблард Кентан позволил себе столь оскорбительное высказывание как в адрес ничем не заслужившей его нобларины Боллар, так и в наш, только лишь по одной причине – он готов скорее прослыть невоспитанным грубияном, чем тем, кто примет поражение от женщины. Вероятно, ноблард Кентан так низко оценивает свои шансы на успех, что мысленно уже проиграл. Признаюсь, давно я не видел столь жалкой картины одновременно трусости и низости. Однако я глубоко благодарен вам, ноблард Кентан, за то, что вы этих своих качеств не скрываете и позволяете всем нам их увидеть и запомнить, – Трезан обвёл взглядом плавно поднимающихся с мест магов и решительно отрезал: – Сегодня ни драки, ни дуэлей не будет. Завтрашний бой состоится. Лично я собираюсь отправиться в свою комнату и написать о случившемся отцу, чтобы ни одна из моих драгоценных кузин никогда не стала женой человека, позволяющего себе столь омерзительное поведение в адрес женщины. Если вы, ноблард Кентан, не в состоянии смириться с тем, что нобларина в чём-то превосходит вас, то, честное слово, лучше вам вовсе не жениться, потому что жена наверняка будет умнее. Это неизбежно, учитывая печально низкий уровень интеллекта, который вы изволите демонстрировать.

По мере того, как говорил принц, Кентан одновременно и бледнел, и покрывался рваными красными пятнами, вспыхнувшими на светлой коже контрастными ожогами ярости. Раздались смешки и презрительное фырканье, больно ударившее по его самолюбию.

– Она – не нобларина! – взревел он. – Она – позор женского рода!

– Или его гордость, тут как посмотреть, – ледяным тоном оборвал его принц. – Лично я нахожу изобретённый Кайрой летучий паралич крайне любопытным боевым заклинанием для целителей, а умение усиливать сокомандников делает её ценным участником битвы, несмотря на то, что сама она не может ударить боевой магией или выставить щит. Её успехи на ринге показывают, что мы недооценивали возможности целителей, и честное слово, я бы предпочёл иметь в личной страже телохранителя с такими талантами, как у неё, чем с таким болезненным самолюбием, как у вас, ноблард Кентан.

– В магическом бою она полный ноль! – яростно зашипел Ластар, окончательно роняя себя в глазах остальных, ведь это было неправдой.

Я передёрнула плечами, сбрасывая с себя руки Трезана, и поднялась на ноги.

– Если я – ноль, то отчего ты так бесишься, Кентан? Отчего выпучил глаза и весь трясёшься? – ехидно спросила я, зная, что насмешки колют его больнее всего. – Посмотрим, вдруг завтра я помножу тебя на тот самый ноль, о котором ты говоришь? А рот тебе всё же нужно зашить.

Я молча подняла свой поднос и отнесла к раздаче, а затем ушла из столовой. Кусок в горло мне сейчас всё равно не полезет, а обсуждать произошедшее не хотелось. Ни с теми, кто встал на мою защиту, всем своим видом демонстрируя, будто я в ней нуждаюсь. Ни с теми, кто выразил молчаливое одобрение брошенному оскорблению.

Да, я мало что могла противопоставить мощным боевым заклинаниям, но вот парадокс – традиционные боевые щиты против меня тоже не работали, поэтому в команде с хорошим боевиком и под его прикрытием я была способна на кое-что интересное. Жаль только, что в командные бои меня решался брать лишь Трезан, ведь остальные предпочитали действовать по старинке и не перестраивать работу с учётом неспособного атаковать участника.

Те немногие парни, с которыми я приятельствовала, ушли в группу авиаторов, оставив меня с отморозками вроде Кентана. Не удивительно, ведь авиация появилась недавно, и самые упорные консерваторы пока что отрицают её возможности и перспективы, отдавая предпочтение традиционным наземным боям. Именно среди таких закостенелых идиотов я и училась последний год.

Настроение скатилось в драконову бездну, настолько тёмную и мрачную, что казалось, будто возврата из неё больше нет.

Допустим, я выиграю завтрашний бой. И что? Как это изменит то, что в этой жизни для меня словно нет пути? Будто все остальные получили при рождении координаты целей и движутся к ним, а мне забыли выдать карту, и я мечусь между разными точками, не понимая, куда должна двигаться.

Однако, когда перед мысленным взором встало спесивое лицо Кентана, я подумала, что одна цель у меня всё же есть: сначала размазать подонка по рингу, а затем проучить.

Осталось дождаться завтрашнего вечера.

Комната встретила меня тишиной и покоем. В окно заглядывала Луноликая Геста, и я села на широкий подоконник, подставив лицо под божественный свет.

Тело медленно наполнялось магией и силой – такой же древней, как сама луна. Занятий сегодня не было, а у нерадивых студентов имелась последняя возможность пересдать или досдать зачёты и экзамены. К счастью, к третьему курсу я освоилась настолько хорошо, что закрывала сессии без осечек, поэтому могла позволить себе отдых.

Сама не поняла, как меня сморило, и я завалилась на постель, проспав весь остаток ночи.

Утро бесцеремонно ворвалось в открытые ставни, заливая комнату жгучим светом солнца. Я проснулась с тяжёлой головой и сильнейшей жаждой.

Потянувшись, села на постели. Именно это меня и спасло.

Когда в окно влетел сверкающий в утренних лучах Солара предмет, я инстинктивно его поймала у самого пола. Едва успела среагировать и упасть на колени! В руках оказалась колба из тончайшего стекла, настолько хрупкая, что даже смотреть на неё страшно. Но содержимое разглядеть не успела – в проёме мелькнула вторая, и я протянула правую руку, чтобы поймать и её.

Сердце забилось в тревоге, а в окно уже влетела третья. Пока она сверкающей дугой рассекала пространство, я успела подумать, что если она ударится об пол и по воздуху разлетится наверняка ядовитое содержимое – на победе можно будет поставить крест.

Меня обуяло такое зло, что я дёрнулась всем телом в попытке поймать хрупчайшую колбу. Когда она ударилась мне в грудь, я нарочно откинулась назад, гася инерцию, а после попыталась мягко прижать её к себе локтями, но из-за страха раздавить выпустила из рук, и упрямая гадина покатилась по телу, норовя свалиться на каменный пол. Уж не знаю, каким чудом, но я поймала её обнажёнными коленями – по летней жаре кожа была чуть влажной, и это помогло.

Наконец всё замерло – я сидела на полу в центре комнаты с двумя колбами в руках и одним зажатым между ног.

Тончайшее стекло бликовало на дневном свету, и я покрылась испариной от одного осознания, что со мной случилось бы, если бы хоть одна из колб разбилась. Грубовато выполненные горлышки были заткнуты пробками и для надёжности залиты сургучом – но такие флаконы никто никогда и не открывал. Это исключительно метательное оружие – на дне каждой колбы плескалось немного синеватой жидкости, и можно было смело предполагать, что это одна из боевых смесей синильной кислоты, испарения которой не убили бы, но на время сильно ослабили бы любого мага, даже целителя.

Вот подонок этот Кентан!

Ну что ж, если он не хочет играть честно, то и мне необязательно.

Я осторожно положила колбу из правой руки на постель, затем отправила следом ту, которую поймала ногами. Поднялась во весь рост, положила между колбами подушку и одеяло, а затем устроила в уютном углублении последний подарок.

Таясь, выглянула из окна, но внизу уже никого не оказалось. Логично, зачем метателю рисковать быть пойманным? В освещённом Соларом дворе учебного корпуса он был бы как на ладони. Его расчёт был лишь на то, что все остальные маги уже разошлись по комнатам и закрыли глухие ставни максимально плотно, чтобы ни лучик не проник в спальню. Лишь одна я уснула посреди ночи и теперь буду маяться от ощущения разбитости.

А ведь я даже рассветник в столовой пропустила и наверняка скоро захочу есть. Не к полу́денникам же соваться…

Специально оставила окно распахнутым и передвигалась по комнате скрытно, чтобы наблюдатель – если он есть! – подумал, что снаряды достигли цели, а я валяюсь в отключке или обнимаюсь с фаянсовым троном, выблёвывая в него не только содержимое ужина, но и свои внутренности.

Взяла одну из колб и посмотрела на свет, а затем покачала в руке, наблюдая, как жидкость насыщенного цвета оставляет на тончайшем стекле влажный маслянистый след. Сомнений нет, это синилька, её специально подкрашивают ради соответствия названию, а также чтобы не перепутать с другими метательными колбами – жёлтыми, зелёными, пурпурными и алыми.

Цветами обозначают виды яда от парализующих до убивающих. Жёлтый – самый безобидный, даже полуденника свалит с ног всего на пару часов. Зелёный – чуть похуже. У мага вызовет тошноту и головную боль, а вот неодарённого выведет из строя надолго. Третий по силе – синилька – обычного человека убьёт, а мага загонит в лазарет на сутки или двое. Пурпурный при контакте с воздухом мгновенно обращается в газ с запахом хлора и заполняет всю комнату. В этом случае смерть грозит не от отравления, а от удушья. И последний – алый. Ультимативное оружие, после применения которого не выживает никто и ничто. Говорят, что очень дорогое.

Хотя синильку бесплатно тоже не раздают, Кентан явно потратился. И продумал всё неплохо – покушением на убийство это не сочтёшь, да даже серьёзного вреда здоровью такая атака не нанесёт. Понятно, что магические силы уйдут на лечение и выведение этой мерзости из организма, а после будут мучить слабость и сонливость. К сожалению, в тюрьму Кентана за такое не засадить, однако ректору всё же нужно будет рассказать.

Хотя…

Думай, Кайра, думай!

Моим первым порывом было пойти лично к Кентану и подвесить его под потолок за то самое место, которым парни любят мериться.

Но Трезан так никогда бы не поступил. Как и Брен. Брат предпочитал выждать подходящий момент и отомстить так, чтобы обидчик, скуля, заполз в свою нору и желательно никогда больше из неё не высунулся.

Итак, чего я добьюсь, если заявлю на Кентана?

Ректорат отберёт столь ценные колбы и попытается выяснить, кто их метал. Кентан – если уж он не совсем идиот! – самостоятельно делать этого бы не стал, а значит, он просто заказчик. Найдут ли исполнителя? Найдут, если захотят.

Однако захотят ли? Подобный скандал академии не с руки – кто захочет признаваться, что адепты запросто швыряются друг в друга боевыми запрещёнными ядами? Представляю заголовки газет…

Вероятно, ректорату выгоднее порочащее репутацию происшествие замять и никого не найти. Опять же, разве кто-то пострадал? Нет! Вот она я, сижу живая и невредимая. Да и поверят ли мне, что я умудрилась поймать все колбы? Или скажут, что наговариваю на Кентана, чтобы его дисквалифицировали и зачли техническое поражение?

Кстати, ядовитые колбы мне мог и Юан Фоль подкинуть в качестве мести за старшего брата. Или просто из любви к искусству гадить Болларам…

К тому же всем известно, что меня ректор терпеть не может, а Кентаны и Фоли наверняка являются меценатами и спонсорами каких-нибудь передовых исследований. Ненавистников у меня полно, и дознание сначала погрязнет в допросах всех встречных-поперечных, а через пару недель и вовсе заглохнет, потому что мы получим дипломы и покинем гостеприимные стены Кербеннской Академии Магии.

Итак, вероятность того, что Кентана накажет ректорат, невелика. Именно поэтому подонок или кто-то из его прихвостней осмелился на подобный шаг. Даже если каким-то чудом выяснится, что заказчик именно Кентан, он будет всё отрицать, а для допроса с применением специальных сывороток или артефактов нужны серьёзные основания. Благородный ноблард не обязан свидетельствовать против себя, а значит, для обвинения доказательства должны быть железные.