Второй шанс. Книга 3

Инира

Дорогой, которую я выбрала для побега, редко пользовались, поэтому я ехала, практически не маскируясь. Длинный плащ, шляпа, перчатки – обычный вид путника из небогатых приказчиков или горожан.

Терпкий аромат хвои успокаивал, настраивал на мирный лад, но перед глазами вставало лицо Вайнора. Я вспоминала все – разлет бровей, блеск глаз и усталую морщинку на переносице. Мне хотелось вдохнуть аромат миндального масла и прижаться щекой к его шершавой ладони. В груди тоскливо сжималась непонятная мне пустота.

Прогоняя эти мысли, я принялась думать о тех, кто гнался за мной через лес. Столько ненависти исходило от этих людей! А еще их посылала вперед азарт охотников, преследующих добычу. Вспоминая их блестящие глаза, распахнутые в крике рты, искаженные эмоциями лица я содрогнулась. Нет, так нельзя!

Встряхнувшись, я вновь мысленно вернулась к Вайнору: надеюсь, король все поймет и простит. Если же нет – я постараюсь никогда не попадаться ему на глаза!

Почему-то эта мысль опять выбила слезы! Нет, это ветер, холодный ветер хлестнул своим плащом мое лицо.

Немного успокоившись и хлебнув воды из фляжки, я задумалась: через несколько часов придется пересечь оживленный торговый тракт и нужно будет позаботиться о маскировке. Стоило сделать привал и осмотреть сумки, уложенные Кейраном.

Выбрав уютную полянку, окруженную огромными соснами и низким кустарником, я спешилась. Кинув поводья на ветку, сняла сумки и принялась с упоением разбирать дорогие сердцу флакончики и железки.

– Метательные кинжалы, – пробормотала я себе под нос, и восхищенно присвистнула, разглядев клеймо лучшего оружейника Пограничья. – Запасной плащ, еда…

Закончив ревизию, я опять утирала слезы – наставник собрал в сумки привычный походный набор телохранителя. Но этот набор был составлен из произведений лучших оружейников, алхимиков и кожевенников. Даже сумки имели небольшое клеймо, а «гостинцы» мамаши Купы я узнавала с закрытыми глазами.

Удивляясь разведенной сырости, я утерла лицо и задумалась: проще всего переодеться в простолюдинку, но две лошади с набитыми сумками привлекут внимание. Остается другой вариант – мужчина, лучше охотник или наемник, тогда будет оправдано оружие и нежелание разговаривать на отвлеченные темы.

Приняв решение, я принялась менять облик. Косо обрезанные волосы повязала платком и спрятала под капюшон плаща. Пышная пелерина делала плечи шире, а длинный жилет и тяжелый пояс с кошелями заставляли двигаться основательнее, по-мужски.

Руки, как и раньше, скроют перчатки, главное не снимать их при посторонних. Обувь оставила прежнюю – сапоги были изготовлены сапожником школы телохранителей. Специальная обувь – достаточно тяжеля и лишенная украшений, но прочная и удобная. Дарить любимые сапожки волкам я не хотела.

Лицо я намазала ореховой краской и добавила жесткой кистью темные точки сажи, «щетину». Теперь можно ехать дальше.

Выезд на более оживленную дорогу прошел гладко. Уже смеркалось, и путники стремились добраться до трактиров, не особенно интересуясь попутчиками.

Остановиться в трактире я не рискнула – уж больно много там любопытствующих. Проехала мимо, дождалась пустой дороги и свернула к лесу. Ночи еще не слишком холодные, еда и плащ у меня есть, переночую у костра.

Выбрав укрытое от посторонних глаз место, я занялась подготовкой ночлега: сняла седла и вычистила лошадей, повязала им на морды торбы с овсом и накинула поводья на ближайшее дерево.

Теперь можно заняться костром. Аккуратно сняв широким ножом квадрат дерна, я выкопала в серой лесной почве глубокую ямку и развела небольшой костер. Огонь в ночи виден издалека, а я не хотела привлекать к себе внимания.

Котелок с водой для чая, сухари и копченая грудинка из мешка с припасами – вот и весь ужин. Разложив походную постель, придуманную Камилом, я легла, укуталась плащом, закрыла глаза и прислушалась. Лес пел!

Странно, я никогда не замечала, как шум ветра сливается с шелестом листьев. Остывая, земля отдавала ветру ароматы увядающих трав и нагретой солнцем смолы. Стрекотали насекомые, ухали ночные птицы, скрипели сучья…

Я неожиданно растворилась в этой ночной музыке и уснула глубоко и сладко, как в детстве! Очнуться пришлось рывком, словно от падения. По краю полянки кто-то ходил! Кони беспокойно топтались, не давая мне услышать, откуда именно доносятся мягкие, но тяжелые шаги.

Стараясь двигаться незаметно, я вынула из ножен длинный кинжал и замерла прислушиваясь. К тяжелой поступи прибавилось сопение, незнакомец задевал деревья, вызывая неприятный треск коры.

Я по-прежнему лежала тихо, на сей раз решив принюхаться: вот резкий запах лошадиного пота, вот запах гари от присыпанного пеплом костра, а это что за резкий сладковато-пряный аромат? В памяти не всколыхнулось ничего, выходит, это существо мне незнакомо?

Вздохи и топот продолжались, но поняв, что незнакомое существо не собирается выходить на полянку, кони успокоились. Уложив оружие под руку я, постепенно расслабилась. Поляну окружали высокие деревья. Над ними, словно из колодца, виднелось звездное небо. Я залюбовалась бархатистой чернотой неба и мягким блеском звезд, шепча молитву покровителю воинов Нау:

– Звездосветный, поражающий гневом своим как мечом, помоги мне!

На миг показалось, что звезды мигнули и сложились в жесткое лицо мужчины, но тут из-за деревьев выплыла красавица – луна.

– О, Луноликая! Благослови! – шепнула я, любуясь серебристым светом, затмевающим блеск звезд.

Дымчатые пятна, покрывающие сияющий лик, сложились в лицо прекрасной женщины, и показалось – мать погладила по голове, целуя на ночь. Сонно улыбнувшись ей, я задремала, забыв о неизвестном, бродящем по границе полянки.

Утром меня разбудили птицы, заливисто распевающие в кустах. Потянувшись и разминая мышцы, я села и вдруг вспомнила вчерашнее пыхтение за пределами полянки. Подхватив откатившийся кинжал, я осторожно обошла спокойных лошадей и осмотрелась.

А потом долго хихикала, не в состоянии остановиться. Ночью вокруг стоянки бродила заблудившаяся телка! Сейчас она лежала на небольшом островке травы возле кустиков и лениво жевала жвачку. Что ж придется вывести подопечную Луноликой на дорогу.

Посмеявшись над ночными страхами, я собрала вещи, обновила маскировку и двинулась дальше, навязав «потеряшке» на шею простую веревку.

Однако выехать сразу не удалось: когда я забиралась на лошадь – резко закружилась голова, повело в сторону. Ухватившись за седло, мне удалось устоять, но едва почувствовала себя лучше, немедленно схватилась за сканирующий амулет.

Амулет помигал, пытаясь обнаружить причину волнений, но в итоге выдал «состояние здоровья удовлетворительное» и отключился. Рассердившись, я забросила бесполезный диск в сумку и на сей раз удачно села в седло.

Минут через сорок неспешного трюханья по лесу, мы выбрались на дорогу. Телка призывно замычала, и откуда-то издалека раздался причитающий женский голос. Торопливо развязав веревку, я хлопнула животину по спине, заставляя двигать в сторону деревни. Пусть хозяйка быстрее обнаружит свою пропажу, а я лучше сверну к небольшому трактиру на окраине села – пора завтракать.

Стоило мне въехать в тесный, заставленный бочками и телегами дворик, как по дороге потянулся большой торговый караван. Длинные тяжелые дроги, запряженные парой тяжеловозов каждая, медленно тащились в облаке пыли. По обочинам бдили охранники, на облучках сидели приказчики и возницы.

Товар, лежащий в телегах, был скрыт дерюгой и соломой, но я уже определила наметанным глазом: везут фарфоровую посуду из Квариллии. Товар дорогой, хрупкий, требующий осторожности при перевозке. Неудивительно, что так много охраны, хотя…

Делая вид, что снимаю седло, я стала наблюдать за обозом. Приказчики были вадерцами – это было слышно по речи, видно по одежде и манерам, а вот охранники несомненно принадлежали квариллийскому королевству. Их выдавали детали: тонкие косицы, заплетенные на висках и старательно спрятанные под войлочными шапками. Сбритые усы, которые охрана то и дело пыталась нащупать, а самое главное – оружие!

Присмотревшись к скупым движениям воинов, я перестала сомневаться – подразделение слаженное, боевое. Ни одного старика или юноши, оружие в неприметных ножнах, похоже, сработано по единому образцу.

Отряд наемников? Не похоже. Такое единообразие национальностей и возраста у наемников редкость. Скорее, напоминает отряд тайной канцелярии лорда Иана, точнее, его квариллийский вариант.

Скинув седло на землю, я выругалась: угораздило ж меня попасть в историю, не успев отъехать от столицы! Как теперь быть? Я начала мысленно перебирать варианты, потихоньку обихаживая лошадь.

Послать весточку Кейрану? Он сейчас в пути, магический вестник найдет его только в школе. Значит, будет потеря времени, значительная потеря. Сообщить наставнику Меледу? Пока информация доберется из пограничья в столицу – уйдет время, необходимое на перехват странных «охранников».

Кто из знакомых может помочь в столице? Я грустно усмехнулась – воскрешение королевской невесты в мои планы не входит, значит, обратиться от своего имени нельзя. Анонимке не поверят. Или поверят слишком поздно.

Глухо застонав, я все же решила известить Камила. Если ничего не поменялось – напарник сейчас во дворце, или, во всяком случае, в столице. И передать записку лорду Иану сумеет.

Пока я в задумчивости стояла над поклажей, делая вид, что ищу кошелек, мои руки сами отмечали на коже седла количество охранников, приказчиков и телег.

Парнишка в поношенной куртке терпеливо ждал, пока странный путник бросит ему монетку и скажет, чем кормить лошадей, а я все тянула время, рассматривая обоз сквозь распахнутые ворота.

Наконец счет был окончен. Кинув парню медяк, я велела запарить коням овса, а сама вошла в приземистое строение «едальни». Подавальщица, зевая, резала на стойке подсохший каравай, сдабривая ломтики конопляным маслом и луком.

– Горячий взвар есть? – поинтересовалась я грубоватым голосом, помня о маскировке.

Женщина махнула рукой на стол:

– Счас подам, еще чего изволите?

– Каши горячей или пирогов с мясом, – ответила я усаживаясь в самый темный угол.

Отряхнув руки, подавальщица ушла на кухню, а я, пользуясь тишиной пустого зала, взялась за стило.

Магический вестник сделает свое дело.

Королевский дворец Вадерии. Камил

В столицу леди Аделаида приехала вместе с королем. Несмотря на свое странное состояние, король искренне заботился о внезапно появившейся в его жизни родственнице: выделил покои принцессы крови, распорядился обновить гардероб и принять на жалованье тех «Аделаид», у которых до сих пор не нашлись родственники.

Даже меня оставил в качестве охраны, только видеть не мог. Если мы случайно сталкивались в коридорах дворца, Вайнор Вадерский до скрипа сжимал зубы и спешил уйти.

День за днем столицу лихорадило: траур по королевской невесте, казни заговорщиков, отлов соучастников.

Делла старалась помочь дяде, но ее статус все еще не был утвержден официально. Потому даже в стенах дворца многие власть имущие пренебрегали провинциальной королевской родственницей. И часто девушке не хватало уверенности в своих силах и правах, для достойного отпора.

Правда, фрейлины Деллу опасались. Даже скорее не саму юную провинциальную аристократку, а потенциальную угрозу, исходящую от ее отца, которого в столице помнили и, как ни странно, боялись. Поэтому вели себя дамы сдержанно, да и возможностей наказать их у Деллы было больше, чем в свое время у Иниры – король позволил ей самой формировать штат.

С утра моя подопечная хандрила. Ее скверное настроение выражалось в безупречной вежливости. Придворные дамы, чувствуя дискомфорт, под различными предлогами покинули светлую утреннюю гостиную, в которой обычно накрывали завтрак для герцогини.

Делла стояла у окна, разглядывая опустевший на время траура двор. На фоне унылых полотняных чехлов и серых драпировок ее темно-вишневое платье сияло благородным блеском дорогой ткани. Черные локоны, распущенные по плечам, переплетали нитки черного жемчуга.

Король дозволил племяннице носить королевский траур – дорогой и роскошный, а потому мелкие дворцовые лизоблюды с раннего утра караулили герцогиню Астон за дверями покоев, надеясь припасть слюнявым поцелуем к нежной ручке. Меня это бесило страшно! Приходилось до скрипа сжимать зубы, дабы не помять ненароком три-четыре особенно противные физиономии.

Пока траур спасал Деллу от настойчивых ухаживаний на мероприятиях, но я уже слышал, что послы спешат представить леди портреты принцев и герцогов своих стран. Какая-никакая, а родственница правящего короля, вдруг да расщедрится Его Величество на кусок пожирнее в качестве приданого?

Аделаида знала все свежие сплетни – лорд Иан сам подобрал для нее старшую фрейлину, способную стать штурманом для девушки в мутных водах придворной жизни. Однако на прекрасном лице принцессы все чаще появлялось выражение холодной ярости.

Безупречный профиль, тень от ресниц на щеках – на миг я залюбовался девушкой, как мраморной статуей, но Аделаида повернулась, словно оживая, и бросила взгляд на прислугу.

Опытные горничные, уже изучившие привычки новой госпожи, бесшумно закончили работу и поспешили оставить нас вдвоем. Телохранитель не считался мужчиной, а попадать под ледяной взгляд госпожи наследницы никому не хотелось.

– Леди, – обратился я к ней, пройдясь над столом амулетом, определяющим яды, привороты и подчиняющие зелья, – ваш завтрак подан и проверен.

– Благодарю вас, Камил, – Делла подошла к столу и печально взглянула на золотые приборы и драгоценные фарфоровые блюда. – Дядя вновь закрылся в кабинете? – спросила она, окуная руки в хрустальную чашу с ароматной водой.

– Его Величество беседует с четой герцогов Керленских и никого не принимает, – ответил я, даже не пытаясь занять второй стул.

В таком настроении герцогиня Астон соблюдала этикет строжайшим образом. Телохранитель не может сидеть за одним столом с особой королевской крови, ему ставят поднос на отдельном столике.

Кроме того, расстроенная Делла могла запросто вскочить из-за стола и направиться к королю, дабы лично накормить Его Величество завтраком, либо разогнать зарвавшихся до потери самосохранения лекарей, утверждающих, что тоску по погибшей возлюбленной можно вылечить частыми кровопусканиями и диетой.

К моему удивлению, герцогиня все же присела и начала завтрак. Отпила глоточек чаю, отломила кусочек печенья, все ее жесты и поведение говорили о глубокой и печальной задумчивости.

– Герцоги Керленские? Родители леди Аннелоры? – словно очнувшись от сна, Аделаида кивнула мне на второй прибор. – Присоединяйтесь, Камилл, омлет стынет. Надеюсь, я высказала достаточно дурного настроения, чтобы позавтракать в вашей компании.

Поблагодарив герцогиню, я сел за стол и ответил на первый вопрос:

– Его Величество решил лично сообщить печальную весть супругам.

Аделаида внимательно посмотрела на зажатый в руке кусочек печенья, вздохнула и посмотрела мне в глаза:

– Я приходила к леди Аннелоре, когда мы ехали в столицу.

Я поперхнулся глотком чая. Да, Ини мне сказала, но о чем они говорили? А самое главное – какое решение приняла герцогиня и наследница престола в результате этого разговора?

Леди Аделаида по-прежнему смотрела на печенье:

– Она сказала, что я должна признаться тебе в своих чувствах… – Делла покраснела и перевела взгляд в тарелку. – А еще не спешить, потому что многое в жизни может поменяться. Она была права, понимаешь? – Аделаида подняла на меня свои потрясающие синие глаза и неожиданно всхлипнула: – Сейчас, когда ее нет, я опять стала первой наследницей и не могу даже мечтать о браке с тобой!

Слезы потекли по ее прекрасному лицу, и я не удержался – со звоном отодвинул посуду, вставая из-за стола. Шаг вперед, удар об угол, сцепив зубы, я подхватил Деллу на руки. Она слабо вскрикнула и прижалась к моему плечу.

Придерживая драгоценную добычу, я сел на диван, прижимая любимую к сердцу:

– Делла, моя нежная, трепетная, любимая… – прижав девушку ближе, я вдохнул тонкий цветочный аромат ее волос и кожи. – Я тоже говорил с Ини в охотничьем домике Вестов.

Аделаида трепыхнулась и, подняв лицо, уставилась в мои глаза:

– Что? Что она тебе сказала? – В интонации девушки слышалась паника и надежда?

– Она сказала, что я дурак, – повинился я. – Посоветовала дождаться королевской свадьбы и просить твоей руки тайно, упирая на то, что ты слишком ценный приз для иностранных держав.

– Кам… – Рука Аделаиды неожиданно мягко прижалась к моей щеке. – Она права. Если дяде станет лучше, мы сможем просить о браке. Именно потому, что теперь я первая наследница. Меня невыгодно отдавать куда-то еще.

Я перехватил ее горячую ладошку и прижался к ней губами. Удивительно, как эта, в сущности одинокая девочка, напомнила мне меня самого. А еще в моей груди росло желание защищать и оберегать ее от всех бед. Хрупкая нежность поднималась в сердце с каждым взглядом на нее.

Кажется, теперь я понимал своего отца – телохранитель может потерять голову, потому что видит порой больше, чем самые преданные слуги, знает подопечного лучше, чем ближайшие родственники, и постепенно проникается чувствами, которые не может себе позволить.

Аделаида доверчиво прижалась к моей груди и на миг прикрыла глаза. Я знал, как трудно ей приходится во дворце. Дядя-король выделил ей покои и привилегии, дозволил входить к нему без доклада и… на этом все.

Делла не была официально представлена двору, она не имела должности либо титула, кроме положенного ей по праву рождения. На всех церемониях она сидела рядом с Его Величеством, но не смела заговорить. Это давило на девушку, с малых лет привыкшую действовать, ежедневно трудиться, а здесь персонал дворца просто игнорировал ее приказы, если они не подтверждались словом короля.

Порою я проклинал напарницу: ну почему она ушла? Но, глядя на покрасневшие от слез глаза Аделаиды понимал – потому и ушла. Не хотела быть такой же заброшенной в угол куклой.

Обнимая и утешая любимую, я молил Светлых помочь ей, а она цеплялась за меня, горько плача. Стараясь утешить Деллу, я начал собирать ее слезинки губами, и через несколько минут мы жарко целовались, забыв обо всем.

Я наслаждался вкусом Деллы, ее теплом и неумелой лаской, а она вцепилась в меня, словно утопающий в спасателя. Постепенно ее слезы высохли, щеки разрумянились, мелкая дрожь сменилась томной негой.

Мы наслаждались минутами нежности, но вдруг раздался серебристый звон – чаша клепсидры наполнилась до бубенчика. Мы тотчас отпрянули друг от друга и посмотрели на себя:

– Кам… – прошептала Аделаида. Ее глаза сияли, как звезды в ночи.

– Делла… – Я ласково коснулся ее щеки и убрал выпавший из прически локон. – Давай приведем себя в порядок, пока не вернулись твои дамы.

– Да. – Она несмело улыбнулась, вытирая влажные ресницы, и медленно встала.

Через несколько минут мы вновь мирно завтракали, глядя в окно. Каждый кусочек обычного омлета или ломтик мяса воспринимался как изысканный деликатес, каждый робкий взгляд – как награда.

Мы сами не заметили, как покончили с едой и продолжали сидеть, наслаждаясь бодрящей прохладой и терпким ароматом осеннего утра.

Горячий травный настой, душистый, согревающий, постепенно расслабил, утешил, добавил нотку светлой грусти нашему безмолвному общению. Я ласково касался кончиками пальцев ладони Деллы, поглаживал гладкий край чашки и чувствовал всю полноту этого момента.

Вскоре за дверью раздались шаги, потом в двери постучали: служанки пришли убрать посуду. Наши лица снова превратились в официальные маски – высокомерие, покой, снисходительное благоволение.

Игнорируя любопытные взгляды служанок, Аделаида встала из-за стола и прошла в будуар. Я, как обычно, шел чуть впереди, проверяя путь амулетом. В маленькой комнате, оббитой пестрым шелком, герцогиня вызвала дам. Они явились не сразу, и настороженно остановились на пороге.

Делла взяла себя в руки и более любезным тоном сказала:

– Леди, настало время прогулки.

Выдохнувшие с облегчением фрейлины тотчас подали леди Астон плащ, перчатки, уличные туфли на толстой пробковой подошве. Самая юная дама опустилась на колени, чтобы закрепить ремешки уличной обуви поверх повседневных туфелек из мягкой кожи.

Горничные принесли плащи и патены^[2] своим хозяйкам, так что через полчаса все вышли в сад на ежедневную прогулку.

Погода радовала ярким солнцем и легким ветерком. Посыпанные песком дорожки кое-где покрывали желто-зеленые листья, сорванные ночным дождем. Садовники в зеленых и куртках сгребали первых вестников осени и увозили на тачках за пределы взгляда.

По установившейся привычке и согласно предписанным правилам, я шел чуть сбоку, сканируя путь. Несколько придворных в лиловых и серых камзолах сразу метнулись нам навстречу, они часто сновали неподалеку от наследницы, лелея надежду, что герцогиня пригласит их сопровождать ее в сад.

При всей неопределенности положения Деллы родственное расположение короля заставляло некоторых придворных искать ее общества.

Герцогиня Астон сделала вид, что не заметила угодливых поклонов, лишь безупречно прохладным тоном громко поинтересовалась у статс-дамы:

– Леди Вирет, вы не видели лорда Иана? Он обещал присоединиться к нашей прогулке…

Пока ошеломленная леди подбирала слова для ответа, желающие протекции кавалеры испарились. Привлекать к себе внимание главы СБ никто не хотел.

Дамы выразительно фыркнули, переглянулись и продолжили путь, обсуждая мелкие дворцовые новости.

Вскоре красота королевского парка начала утишать даже злые языки сплетниц. Нас окружали прелестные клумбы цветущих хризантем и гортензий, изящные беседки, затянутые хмелем и диким виноградом. Красиво постриженные кусты самшита образовывали очаровательные уголки, скрытые от посторонних глаз.

Иногда навстречу попадался садовник в зеленой суконной куртке. Кое-где у ограды дымили ямы, в которых сжигали листву и больные ветви. Скрежетали пилы и щипцы для обрезки сучьев, пронзительно кричали птицы, улетающие в теплые края.

Вся атмосфера королевского парка в этот траурный период мало отличалась от любого другого парка крупного поместья. Отсутствие привычной суеты и шума одергивало даже самых говорливых фрейлин.

Постепенно дамы притихли и, кутаясь в плащи от легкого, пахнущего горечью и дымом ветерка, направились к лабиринту. Но не успели мы встать на выложенную камнем дорожку, как мне в руки свалился крошечный свиток.

Леди тотчас остановились. Самые любопытные из них начали довольно громко высказывать предположения, кто из моих возлюбленных так богат, что не скупится на магических вестников. Делла нахмурилась и, строгим голосом призвав дам к порядку, невозмутимо вернулась на аллею, обсаженную осенними розами.

Пользуясь заминкой среди спутниц герцогини, я развернул свиток: писал Кейран Медноголовый. В нескольких скупых строчках наставник сообщал, что расстался с Инирой после охоты, но по дороге в школу встретил подозрительный отряд квариллийцев, замаскированных под плотогонов.

Информация не допускала промедления. Растолкав дам, я быстро догнал герцогиню Астон и поклонился:

– Леди, прошу прощения, но мне срочно нужно отыскать лорда Иана. – Легкая трубочка послания буквально жгла мне пальцы.

Дамы свиты отшатнулись и сморщили носы: они считали ниже своего достоинства упоминать в разговоре тайную службу. Кроме того, в некоторых глазах явно блестел страх – волей-неволей даже высшим аристократам приходилось сталкиваться с агентами лорда Иана.

К счастью, моя Делла поняла все с полуслова:

– Я пойду с вами, господин Камил. – Она строго взглянула на фрейлин, заставляя насмешниц прятать глаза. – Думаю, оставаться в саду одной мне небезопасно. А вам, леди, лучше продолжить прогулку, – последние слова герцогиня адресовала своим фрейлинам.

Тон герцогини не оставлял сомнений – Аделаида гневалась. Дамы, поняв, что их шутки могут выйти им боком, сникли и послушно остались топтать дорожки парка, изображая обычный утренний променад. А мы с Деллой, взявшись за руки, торопливо вернулись во дворец через боковую дверь.

Отыскать главу СБ оказалось непросто. Его видели то в кабинете, то в зале для фехтования, то в королевской гостиной… И все указывали нам направление, старательно пуча глаза от ужаса: как, эти безумцы ищут страшного и ужасного герцога Вэй-Мора? Того самого, который ест нерасторопных дворян на завтрак?

В конце концов, устав бегать по этажам, мы выловили юношу в неприметном сером камзоле с траурной повязкой и попросили передать лорду Иану, что его срочно ждут в гостиной герцогини Астон.

Пока мы добрались до покоев Деллы, пока она умылась с помощью дежурной дамы, а служанка принесла чай с печеньем, прошло около получаса. Однако, стоило нам присесть к столику, как лорд Иан негромко постучал в ставень, шагнув в гостиную прямо с балкона:

– Вы искали меня, леди? – поинтересовался он, хмуро поглядывая на герцогиню.

– Простите, лорд Иан. – Я поклонился, отвлекая могущественного лорда на себя. – Леди Аделаида искала вас по моей просьбе.

– Что случилось? – Герцог Вэй-Мор устало опустился в кресло, одернув роскошный траурный камзол. Он благодарно кивнул леди Аделаиде, позволяя ей, как хозяйке покоев, налить себе чашку чаю.

– Сообщение от Кейрана Медноголового. – Я протянул лорду свиток с оборванным краем.

Он внимательно просмотрел сообщение и поднял брови, заметив неровность листа:

– Это все сообщение?

– Почти, Ваша Светлость. Дальше шла личная информация, – выдавать Ини я не собирался.

Лорд Иан нахмурился еще сильнее и, выглянув на балкон, сказал несколько слов очередному неприметному человеку в серой куртке лакея. Потом вернулся в гостиную, взял чашку из рук леди Аделаиды и пристально посмотрел на девушку:

– Итак, леди, расскажите мне, как вам живется во дворце.

Я напрягся: такие речи главы службы безопасности могли грозить Делле большими неприятностями. Но герцогиня Астон прошла хорошую школу в приюте своего отца. Не дрогнув, она изящно поставила чашечку на стол и ответила:

– Я довольна всем, что мне предоставил Его Величество.

Лорд Иан посверлил ее темным взором и начал допрос. В том, что это именно допрос, я лично не сомневался. Если Аделаида мягко отказывалась отвечать на какой-нибудь вопрос – Вэй-Мор задавал его позднее и в другой форме.

Главу СБ интересовало все – блюда, поданные на завтрак, и любимые цветы герцогини; количество фрейлин и книга, которую она взяла в королевской библиотеке.

– Вас не раздражают птицы, которые живут в солярии? – Любезный тон, глоток чаю и легкий звон ложечки на блюдце с десертом.

– Нет, милорд, я люблю слушать их трели, когда вышиваю, это более приятная музыка, чем болтовня моих дам… – Легкомысленный жест, потупленный взгляд и легкий смешок в конце фразы.

Герцог в ответ приподнял уголки губ, но его глаза по-прежнему холодны и внимательны. Даже юность и красота принцессы не смягчают главу СБ, напротив, заставляют насторожиться еще больше. Но и Делла не так проста – она не пыталась очаровать собеседника. Ее оружие – искренность и краткость.

Клепсидра отсчитывала минуту за минутой под тихий звон чашек и бульканье кипятка. Горничные меняли быстро остывающие чайники, а мне казалось, что это безумное чаепитие никогда не кончится.

Через два часа бледная, как полотно, Делла промокала холодный пот на висках и пила разбавленное водой вино, которое я ей подал. Лорд Иан откинулся на спинку кресла и удовлетворенно заметил:

– Благодарю в вас, герцогиня, что уделили мне время. Мне важно было узнать ваше мнение о вашем дяде и ситуации в стране. Я рад, что Его Величество в вас не ошибся.

Делла вскинула измученные и встревоженные глаза на герцога:

– Ваша Светлость, что-то случилось с Его Величеством?

В ее голосе звучало искреннее беспокойство, и лорд Иан не стал держать информацию в секрете:

– На Его Величество покушались. Есть подозрение, что это связано с вашим появлением в столице, миледи.

Аделаида зажмурилась:

– Неужели отец?

– Пока не знаем, – ответил глава СБ, но я догадался, что он о многом умалчивает.

И только лорд Иан собрался встать с кресла, как мне в руки упал еще один свиток с чуть обгоревшими краями. В таком виде сообщения приходили только от Ини – ей не хватало магических сил отправить послание без ущерба.

Я немедленно спрятал свиток в рукав, но герцог Вэй-Мор не зря столько лет возглавлял СБ. Самым сухим и вежливым голосом он простился с Деллой, а потом повернулся ко мне:

– Проводите меня, Камил. Мне хочется сказать вам несколько слов о завтрашней церемонии.

Я был вынужден поклонится Делле и выйти на балкон – лорду Иану невозможно отказать в такой малости. Мысли взвились, пытаясь найти способ отвлечь герцога от послания, но все мои попытки были безуспешны.

Сделав всего шаг по каменному полу балкона, лорд Иан развернулся и схватил меня за руку, словно боялся, что я избавлюсь от свитка:

– Кто прислал? – прошипел он.

Я опешил, но вырываться не стал:

– Не знаю, Ваша Светлость, я не успел просмотреть.

– Смотри сейчас! – Герцог неожиданно отпустил меня и отошел к резному каменному бордюру. Он с минуту помолчал, глядя в затянутый туманной дымкой парк, а затем неожиданно усталым голосом тихо сказал: – Во дворце стоит особая защита. Сюда могут поступать послания только тех, кому прописан допуск.

– Но Кейран служил во дворце! – Я не спешил вынимать послание Иниры, все еще надеясь «забыть» его в рукаве.

– Да, Кейран служил и его допуск все еще работает… – Герцог кивнул, не оборачиваясь. А дальше меня словно обухом по голове ударили: – Но вот допуск маркизы ди Оранд прописан по моему личному приказу.

– Но зачем? – Я был изумлен. – Разве мертвые пишут письма?

Герцог посмотрел на меня, как на зеленого кадета, вещающего прописные истины. Потом все же сказал:

– Дикран, агент, который ведет расследование гибели леди Аннелоры, не стал закрывать дело. – Глава СБ уставился мне в переносицу. – И я ему верю.

– Не закрыл дело? Что это значит? – Я нахмурился. Дворцовые игры раздражали неимоверно.

Меня зачастую воспринимали как деталь интерьера, а потому за несколько дней я успел насмотреться на слуг и придворных вдосталь. На словах все они радели о короле и государстве, а на деле блюли только свои интересы. Особенно, как ни странно, отличались дамы – их острые языки жалили, как стаи ядовитых ос. Они продолжали ранить Ини даже теперь, когда весь свет признал ее мертвой.

Теперь я увидел, что напарница прекрасно понимала, во что ввязалась, вот и поспешила «сделать ноги», не посвящая меня в подробности. Жаль, мне не хватило смелости оставить Аделаиду одну. С тяжелым вздохом я шагнул к балюстраде, делая вид, что любуюсь парком.