Он часто зависает, когда его спрашивают или вызывают к доске. Иногда мямлит себе под нос, иногда подолгу растягивает слова, словно что-то фантазирует, пока в голове не появляется ответ или учитель не начинает подсказывать.

Классный руководитель поручает мне проследить за порядком на уборке в классе. Тогда мы с Катей и решаем проверить новичка. Я протягиваю Пете тряпку.

– Пол грязный. Помой, – приказываю ему.

Катя сзади хихикает, я не произвольно улыбаюсь. Невинный розыгрыш может раскрыть человека с новой стороны.

– Хорошо, – Петя охотно соглашается, встает на колени и водит тряпкой по полу.

Мы с Катей переглядываемся. Его послушный тон удивляет, но это удивление неприятное.

– Ты почему… – я приседаю рядом с ним на корточки, заглядывая ему в лицо, – почему такой послушный?

– Я делаю, что ты сказала. Ты староста.

– И ты сделаешь все, что я скажу, просто потому, что я староста? – кровь отливает у меня от лица.

Неужели власть меня так развратила?..

– Да, – Петя отворачивается и снова намывает пол. Я выхватываю у него тряпку, и только тогда он смотрит на меня. Слегка испуганно и встревоженно.

– Что с тобой не так? – едва сдерживаюсь, чтобы не прикрикнуть.

Петя и бровью не ведет.

– Ты староста. Значит – хорошая, – он протягивает руку и выставляет указательный палец.

Я вешаю на него тряпку, резко поднимаюсь и ухожу в дальний угол класса. Катя спешит ко мне. В ее глазах такое же смятение, какое я чувствую в собственной душе. При взгляде на Петю сердце нервно покалывает.

– Вот он странный, да? – шепчет Катя.

– Ага, – растираю плечи руками, – аж мурашки бегут.

Глава 4

Странности не заканчиваются. Я наблюдаю за Петей каждый день: знаю, чем он занимается на уроках, какая у него походка и что он ест на обед. Меня пугает частота возникновения мыслей о нем, ведь она каждый раз застигает врасплох.

Выбирая книги в библиотеке из списка заданных по литературе, я снова думаю о нем. Что он скажет о классике, если его спросить? Я так не люблю ее читать, но приходится, хоть и через силу. И ради чего? ради статуса?..

– Лера! – Петя подбегает ко мне, сжимая дневник. Его глаза радостно сияют.

– Ч-что? – от растерянности едва не роняю книги.

– Смотри, – Петя раскрывает дневник, шуршит страницами и указывает на размашистую запись, сделанную красной ручкой.

«Благодарим вашего сына за помощь в уборке класса».

Невольно усмехаюсь, гляжу на него с прищуром.

– Ты ради этого ко мне прибежал? По-моему, такие благодарности пишут только детям, – обхожу Петю, задевая его плечом.

Позади что-то падает. Оборачиваюсь, и вижу, как Воронцов поднимает с пола книгу.

– Лера! – Петя догоняет меня, и его глаза лучатся еще большим счастьем, чем прежде.

– Ну что?

– Прочитай, – он кладет книжку на мою кипу и выбегает из библиотеки.

И что это было? Почему он всегда такой немногословный? Чем дольше мы учимся вместе, тем больше вопросов у меня к нему появляется. Когда-нибудь любопытство прорвется наружу.