Read the book: «Бить нужно смело»

Пролог

В комнате было темно и тихо. Лёгкая занавеска едва шевелилась от потока воздуха с улицы. Где-то далеко раздался собачий лай, и Эльмира недовольно заворочалась в своей кровати. Лай прекратился, но она всё равно оторвала голову от подушки и уставилась в темноту напротив. Вот только глаза никак не хотели привыкать, и разглядеть что-либо не удавалось.

– Владушка, ты спишь? – раздался её тихий голосок, а в ответ на него из темноты резкий смешок. Девочка села увереннее. – Влада, а расскажи мне сказку?

– Т-ш! Уже поздно, спи, – шикнула девочка постарше.

– Ну, Владушка!

– Нужно спать, моя маленькая Эль, – завтра тяжёлый день, – раздалось строгое предупреждение, но мелкая плутовка уже выбралась из постели, чтобы пересечь комнату и оказаться на кровати у Влады.

– Ну, расскажи, расскажи! И я сразу усну, обещаю! – залепетала она, прижимая взлохмаченную макушку к плечу сестры.

Влада тут же пригладила мягкие волосы и прижалась к ним губами, укутала младшую в своё одеяло.

– Владушка, мне завтра исполнится четыре. Это много?

– Много, – прошептала сестра и напряжённо вслушалась в звуки за стеной комнаты – как бы не вошёл отец.

Эльмира втянула голову в плечи и с опаской глянула на плотно прикрытую дверь, но всё равно уточнила:

– И в этот день все-все придут меня поздравить?

Сестра вздохнула, но не злилась. Она никогда не злится на маленькую Эль.

– Конечно, придут. Придут и принесут подарки.

– И сладости? Я слышала от бабули Фариды, что папа заказал пирог.

– Он ходил к Баянат, что живёт на другом конце села. Она печёт самые вкусные пироги во всей округе, – подтвердила Влада, буквально кожей чувствуя, как сестра улыбается во весь рот. В груди зародилось знакомое тепло.

– Мамушка, расскажи сказку!

Влада тихо рассмеялась и прижалась щекой к щеке сестры.

– Ну вот, такая большая, а никак не запомнишь… – пожурила она, и маленькая Эль тут же подобралась, исправилась:

– Владушка, расскажи!

Девочка, недолго поколебавшись, неодобрительно качнула головой:

– Отец услышит.

– А мы тихонечко, – заглянула маленькая Эль в глаза сестры. – Про великанов, – прошептала она, зная, что та вот-вот сдастся.

Влада всего на мгновение задержала дыхание, а потом всё же начала напевный рассказ.

– Давным-давно в таинственном месте, дороги к которому уже сотни лет забыты, жили великаны. Добрые и не очень, весёлые, шумные и наряду с ними совершенно нелюдимые. Каждый занимался своим делом, порой нелёгким и кропотливым трудом. Их жизнь была проста и понятна. Со своими маленькими радостями и незамысловатыми обидами, следы которых таяли ещё до того, как закончится световой день. Но вот однажды среди всех этих простодушных добряков появился самый счастливый великан, потому что он умел мечтать. Увы, эти мечты погубили его. Он стал другим. Он стал лучшим.

– Самым сильным и самым смелым? Таким же, как ты? – вдохновенно уточнила маленькая Эль, и Влада затаённо улыбнулась.

– Самый сильный и смелый, – шёпотом повторила она, сжимая сестру в объятьях всё крепче. – И в один момент не осталось в этом великане ни любви, ни сострадания.

– И он захотел, чтобы все его слушались, – проникновенно пробубнила маленькая Эль.

Влада напряжённо вздохнула.

– Шли годы. Великан подчинил себе волю всех в далёкой стране. Его дом был самым большим, самым красивым. Он был высечен из камня в настоящей скале. Этот дом нависал грозной тучей, внушая страх и трепет. А сам великан желал всё большего и большего величия. Он уже давно перестал быть мечтателем. Он стал тем, кто воплотил мечту в жизнь, кто сделал её реальностью. Но однажды увидел, как Боги смотрят на него с небес.

– И великан разговаривал с Богами?! – удивлённо воскликнула Эльмира и тут же прикрыла рот ладошкой, ведь она обещала вести себя тихо. Влада назидательно покивала.

– Великан обратился к ним, требуя сделать себя равным. «Я имею всё, что только можно иметь в этом мире!» – воскликнул он, грозно сдвинув брови. – «У меня есть богатства, и есть власть» – самодовольно усмехнулся. – «Я больше не желаю оставаться здесь, среди этих убогих созданий, и должен идти выше. Ещё выше. Всегда оставаться впереди!» Но Боги ничего не ответили. Они лишь стянули тучи, отрезая наглеца от лицезрения небесного царства.

Великан решил, что Боги просто испугались его силы. Он вздумал отобрать у них власть над всем живым, захотел стать единоличным правителем всех миров и объявил военный поход. Великаны не желали войны, но не смели перечить своему повелителю. И вот они шли в поисках самой крутой горы, которая позволит взобраться так высоко, что дорога в небеса будет стелиться под их огромными ногами.

Их путь был долог и труден. Один за другим великаны падали от усталости, мечтая хотя бы на мгновение прикрыть глаза. А, засыпая, уже не могли проснуться. Это была Божья кара для каждого, кто возжелал сравниться с ними.

– Что такое «кара»? – сипло проронила маленькая Эль, и сестра грустно улыбнулась.

– Это наказание. Наказание за то, что посмел желать большего.

– Надо благодарить Создателя за то, что у нас есть, – со знанием дела покивала маленькая Эль.

Влада ничего не ответила, лишь только презрительно скривила губы.

– И вот наступил день, когда великан остался один. В тот самый момент Боги спустились к нему с небес и сказали: «У тебя больше нет ни богатства, ни власти. У тебя недостаточно силы, чтобы дотянуться до родника с водой. Так, как ты можешь сравняться с нами?»

Великан оглянулся, но за его спиной больше не было ни подданных, ни воинов. «Ты погубил всех, кто был верен тебе!» – проговорили Боги. – «Но теперь мы знаем, что ты достойнейший из них, и потому будешь вознаграждён бессмертием. Ты навечно останешься заперт здесь и будешь стоять недвижимым стражем, глядя, как все те, кто отправился с тобой в поход, медленно превращаются в камень».

На этом Боги исчезли, а великан стал обращаться в недвижимую глыбу. Первым из всех. Точно как и хотел. И глядя на результат своей мечты, глядя на тысячи загубленных жизней, что окружали его теперь, он ужаснулся, и его волосы стали белыми, словно мел.

Шли годы, сменялись столетия. И теперь великаны мало напоминали некогда живых существ. В сонном забытьи они не помнили, что когда-то ходили по земле. Они забыли, что умели радоваться восходящему солнцу и пению птиц. Больше не могли чувствовать движение воздуха. Их мощные спины покрылись слоем грунта, что за тысячи лет принёс ветер. Могучие корни высоких деревьев прорастали в обездвиженные тела, сковывая их, словно стальными цепями, а звери прокладывали свою тропу.

Великаны превратились в горы. Такие же величественные и неприступные. И только один из них… вечный страж всё помнил, всё чувствовал и верил, что однажды Боги сжалятся над его подданными, что однажды Боги вызволят их из каменного плена. И развернутся тогда их могучие спины, а широкая грудь снова наполнится воздухом.

Много тайн хранят в себе горы. Сердца добрых великанов превратились в золото, сердца злых – в уголь. Слёзы тех, кто уснул первым, стали россыпью драгоценных камней, слёзы тех, что ушли последними – до сих пор окропляют землю своей солью. А порой можно услышать их тихие стоны.

Но Боги безжалостны. Они могут наказывать, но не научились прощать. Великаны навечно останутся в этом каменном плену. И только солнце будет ласкать их вершины, опускаясь на замшелые макушки горячим поцелуем тёплых лучей. Только облака будут отчаянно цепляться за кривые уступы в слепой надежде разбудить их бодрящей влагой. Только ветер будет петь им свои унылые песни, желая упокоить души.

Пройдут века, и Боги создадут себе новые игрушки. Не такие большие, но такие же глупые. И эти новые игрушки будут точно так же мечтать сравняться с создателем. Новые игрушки будут так же бездарно гибнуть, склоняя свои головы во славу тех, кто окажется самым сильным и самым смелым, а иногда просто самым хитрым.

– Не хочу быть игрушкой! – как всегда в завершении истории возмутилась маленькая Эль, и Влада не сдержалась, сдавленно рассмеялась этому наивному утверждению.

– Ты и не будешь, – ласково успокоила она и пригладила мягкие волосы сестры.

– Правда?

– Я тебе обещаю, – заверила, и девочка умиротворённо вздохнула. Маленькая Эль верила ей беспрекословно.

– Владушка, а можно я померю свой праздничный наряд?

Сестра недовольно напряглась.

– Ты обещала спать.

– Всего на секундочку! – взмолилась маленькая Эль, и Влада уступила – ведь ничего не случится…

Эльмира довольно улыбнулась и неловко вывернулась из уютного кокона одеяла. Она прошлёпала босыми ножками по дощатому полу, осторожно, чтобы не смять белоснежную блузку, сняла её со спинки стула, разгладила ладошкой шёлковый бант у самого воротничка.

– А ты примеришь свою, – независимо бросила она сестре, чтобы та, наконец, перестала считать мгновения.

Белая блузка и аккуратная тёмно-синяя юбочка заставили маленькую Эль восхищённо замереть перед узким мутным зеркалом. Даже темнота не могла испортить это ощущение блаженства. Влада неловко оглядела и свой наряд, но все эти гладкие тряпочки не были её слабостью. И в тот самый момент, когда она уже намеревалась снять это воздушное безобразие и всё-таки уложить сестру спать, раздался громкий стук в ворота. Их пёс сорвался на отчаянный лай, а отец грузно переступил в соседней комнате.

Глава 1

Влада резко открыла глаза и тут же раздражённо поморщилась – это просто сон. За окном всё ещё темно, а, значит, ночь продолжается. Влада не любила ночь, потому что вместе с ней приходили сны. В основном кошмарные. Ей снилось прошлое. Жуткое и несправедливое. Она уже давно перестала кричать, просыпаясь, но всякий раз мороз, вздыбливая короткие волоски на коже, бежал по телу будто впервые. Она прикрыла глаза и до скрипа стиснула зубы – всё это пора заканчивать. Хотя, пожалуй, закончить всё не получится, но что мешает оборвать эту ночь?..

Вставая, Влада окинула взглядом квартиру. Это была привычка, выработанная годами. Просторная однушка просматривалась как на ладони и можно было выдохнуть с облегчением: сегодня за ней снова никто не пришёл. Спрятаться на её законных метрах негде. Квартира-студия – просто спасение для параноиков. Минимум мебели, открытые вешалки заменяли шкаф, а вместо уюта здесь царил спартанский порядок. Обилие лишних вещей всегда раздражало, и прежде приходилось терпеть. Но когда ты живёшь один, оправдываться не перед кем.

В её доме не бывало гостей. Никогда. И случайных людей Влада лишний раз избегала. Даже кран она умела отремонтировать сама. А впрочем, тот отчего-то не ломался…

На часах высветилось четыре ноль-ноль, и Влада облегчённо вздохнула: утро совсем близко. Осталось только принять душ и почистить зубы. А дальше по обычному расписанию: творог, травяной чай, полуторачасовая пробежка. Снова душ и вот уже можно наслаждаться рассветом. С двенадцатого этажа наблюдать за рассветом – одно удовольствие, да и хоть какая-то польза от дурацких панорамных окон.

На улице в это время практически никого. Суровый ветер разогнал даже заядлых собачников. Но, несмотря на ощутимую близость зимы, в запасе была ещё неделя-другая, чтобы вдоволь насладиться свободой. После для пробежек придётся перебраться в зал, хотя это крайне сомнительное удовольствие.

На душе было неспокойно, и чёрт его знает, отчего там неспокойно именно сейчас. Из головы не шёл сон. Почему-то в этот раз за происходящим Влада наблюдала будто со стороны. Может, стоит сделать очередную попытку посетить психолога и услышать, что она, наконец, сумела абстрагироваться от прошлого?

Взгляд зацепился за мужскую фигуру в тени подъезда. Хотя какой смысл стоять в тени, если на улице такой мрак, что и без того ни черта не видно?.. Мужчина тоже заметил её и всем корпусом повернулся к приближающемуся марафонцу, приветственно взмахнул рукой.

– И охота вам в такую темень шляться по улицам? – ворчливо поинтересовался мужчина, и в этом колючем недовольстве Влада тут же узнала нового соседа.

– Только не говорите, что я снова заблокировала ваше авто! – сдержанно пробормотала она и, переводя дыхание, остановилась рядом с мужчиной. – Опять в командировку? – поинтересовалась, приметив в его руках дорожную сумку.

Сосед не торопился отвечать на показательную вежливость и рассматривал Владу с неприкрытым любопытством. От этого взгляда стало не по себе.

– Ох, и занятная вы особа, Ирма Тагировна, – вдруг хмыкнул он, правда, не собирался как-то комментировать подобное замечание, но вот её недоумением явно насладился. – А вот и моё такси, – оживился мужчина, когда свет неоновых фар разрезал пространство.

Влада проследила за тем, как сосед устроился на заднем сидении авто, и на мгновение показалось, будто привычно унылый взгляд за стёклами очков задорно сверкнул.

– Счастливого пути, – вызывающе широко улыбнулась она и едва не облизнулась от разыгравшегося азарта.

Странный сосед появился в их доме не более двух месяцев назад, но успел каждого зацепить сквозившим негативом. Кто-то слишком громко топал по полу, кто-то мучил скрипку, кто-то шумел после одиннадцати или принимал гостей в неурочное время. Влада рискнула здоровьем и однажды заблокировала его авто на целую минуту – вышел жуткий скандал.

Сутулый, лохматый и в дурацких очках, сосед, по сути, оставался привлекательным внешне мужчиной. Правда, он будто нарочно конфликтовал, приковывая к себе внимание бессмысленной суетой и надуманными проблемами. И вот сейчас эта его фраза… и взгляд. Такой, что сердце заходится в безумной скачке или…

– Или да здравствует паранойя! – фыркнула Влада самой себе, неодобрительно покачала головой и приняла разумное решение подняться в квартиру. Пешком по лестнице. Чтобы глупые мысли наверняка выветрились из головы.

Насладиться рассветом так и не удалось – тяжёлые серые тучи заволокли небо. Настроение тут же упало на ноль. Простояв у окна истуканом до восьми часов, Влада, наконец, оторвалась от лицезрения видов. Сегодня у неё был выходной, и провести его следовало с душой. Именно потому она отправилась в любимый бар. Бар имел забавное название: «Вишнёвый», стоял на окраине и мог порадовать круглосуточным обслуживанием.

Первый раз Влада забрела туда случайно. И произошло это аж десять лет назад. На душе было тошно и муторно. Сомнительная вывеска, половина лампочек в которой перегорели, тёмный переулок, трио обдолбанных уродов у входа – вот просто идеальное место, чтобы грустить! Внутри бар оказался на удивление уютным. Именно уютным! И этот уют создавался не искусственно – здесь всё сквозило какой-то душевностью и пониманием. Бармен за стойкой одобряюще подмигнул и предложил выпивку за счёт заведения… такая уж у него работа. В тот раз Влада просидела в баре до самого утра. Молча. Без компании. И что удивительно, никто не пытался навязать своё общество.

С тех пор она стала завсегдатаем заведения. Два, иногда три раза в неделю появлялась, чтобы глотнуть чего-нибудь крепкого и горячительного, а однажды ввязалась в самую настоящую пьяную драку. Ей тогда здорово досталось – рёбра после ныли ещё недели две, а на брови остался шрам. Но вечер запомнился вовсе не экшеном, а неожиданным знакомством. В её жизни появилась Берта.

С матёрым рыком: «Наших бьют!» могучая женщина вклинилась в эпицентр разборок и ловко растолкала дебоширов, которые явно вознамерились доказать зарвавшейся девке, кто тут главный. А за минуту до приезда полиции она затолкала Владу в туалет и опустила головой в унитаз. В итоге появившиеся служители закона приняли её за перебравшую дурочку. Выглядело всё так, будто подружка просто придерживает её за волосы, чтобы проблевалась, на самом же деле та не позволяла Владе выбраться и вписаться в очередные разборки.

В тот вечер они надрались в хлам и остались ночевать в подсобке – спорить с Бертой бармен просто не решился. Крупная и боевая баба с взрывным характером была здесь всем хорошо знакома. А после подружки уже не расставались.

Имя Берты было такое же вымышленное, как и у самой Влады. В этом городе, в своей новой жизни она всем представлялась Ирмой, непозволительно высоко задирала нос и больше не водила сомнительных знакомств. Из путаных объяснений новой подруги Влада поняла, что та вроде как в изгнании и, опять же… вроде как… пытается найти себя. «Пыталась» Берта исключительно в баре и исключительно под водочку, но за те годы, что они знакомы, вовсе не смахивала на спившуюся бабёнку. Днём она тратила, хрен знает, откуда свалившиеся на неё бабки, шиковала в магазинах и разъезжала на «Ягуаре», а ночью приходила, чтобы задушить тоску. Очень знакомо!

Вот и сейчас, окунувшись в полумрак заведения, Влада тут же приметила подружку за столиком в центре. Судя по осоловелому взгляду, та явилась ещё вчера, а уходить не собиралась вовсе. Берта вальяжно откинулась на спинку стула и со знанием дела в который раз рассматривала насмерть въевшийся в память интерьер. Влада не торопилась вписаться в радиус её обзора и наблюдала за тем, как женщина лениво моргала. Ультракороткая стрижка «пикси», выбеленная почти до пепла, выглядела слегка помятой, как, впрочем, и правая щека, на которой, видимо, Берта и проспала минимум пару часов. Одежда на ней всегда была удобной и тёмной. Удобной, чтобы можно было смело размахивать своими кулаками, как отбойными молотками, – это Берта уважала, ну а тёмная, чтобы потом обойтись без особых примет.

Подружка была старше Влады лет на десять – не меньше, и за годы знакомства прилично раздалась. Теперь к внушительному росту так удачно заходила ещё и серьёзная масса. Они редко разговаривали по душам, всё больше красовались друг перед другом, но в последнее время на Берту накатила сентиментальность. Было в ней что-то настоящее. И сейчас это настоящее давило с неимоверной силой.

Приметив Владу, Берта оживилась, взлохматила пятернёй волосы и приветственно вскинула обе руки сразу.

– Пришла моя девчуля-красотуля! – пробасила подружка, и Влада оттолкнулась от стены, которую подпирала до этого.

– За что пьём? – дежурно поинтересовалась она, одним размашистым жестом сдвигая в сторону пустые стопки.

Берта задумчиво потёрла подбородок. Как по Владе – совершенно мужской жест, но подружку это не портило.

– За любовь! – торжественно объявила та и хитро уставилась на Владу. – Вот, была в твоей жизни любовь? – хмельно хихикнула она. – Такая, чтобы на разрыв? – пригвоздила тяжёлым взглядом Берта, и просто отшутиться показалось нечестным.

Влада неопределённо пожала плечами и прищурилась, концентрируясь на самой удалённой точке просторного зала.

– О-о, не пугай меня, подруга, – махнула Берта рукой и тут же свистнула, привлекая внимание бармена. Дала ему знак, чтобы «обновил» стопки. – Я ж так просто спросила! – заверила она, но присмотрелась к Владе с интересом. – Правда, что ли? – весело фыркнула, пытаясь вытащить подругу из тяжёлой задумчивости. – Выходит, и твоё сердечко не камень… – покачала женщина головой и опрокинула в себя содержимое одной из запотевших рюмок.

На бармена Берта глянула без удовольствия:

– Не отсвечивай, Игорёк, у нас тут серьёзный разговор наклёвывается, – предупредила она и затолкала тому в ладонь щедрые чаевые.

– Не знаю, Берта… – вдруг придирчиво поморщилась Влада и напряжённо вздохнула. – Была ли это любовь?.. Или, может, так… просто зацепило…

– Если сидишь сейчас с таким лицом, то уж точно не «просто». Но можешь не рассказывать, – милостиво позволила Берта и горестно охнула. – Любовь порой имеет нас жёстче и извращённее самого страшного маньяка. Потому что проникает гораздо глубже, чем его вонючий член, и в этом самом «глубже» выжигает всё намертво. Да ничего! Такая наша бабья доля! Выпьем за это! – торжественно скомандовала она и удовлетворённо кивнула, когда Влада всё же поддержала тост.

– О-ох, где мои семнадцать лет?.. – философски выдала подружка и пьяно рассмеялась. – Замуж, что ли, сходить?

– Что ты там не видела? – фыркнула Влада, и Берта уставилась на неё очень серьёзно.

– Да вот, представляешь… не видела! – проговорила она так, будто и сама удивилась этому факту. – Характер у меня неуживчивый, – тут же пояснила и неуютно поёжилась. – Да и с нормальными мужиками напряг. Мямля и тряпка – не мой контингент, а те, что с характером, только и горазды кулаками махать. Того и гляди, зашибу ненароком, – тягостно вздохнула подружка, и Влада понимающе кивнула.

– Ты можешь…

– А давай-ка мы лучше тебя замуж выдадим, а?! – пришла в пьяную голову Берты гениальная идея, и Влада деланно рассмеялась.

– Ну, сейчас! А я что там не видела? – в голос возмутилась она и неодобрительно покачала головой: Берта явно перебрала.

– А что видела?

– Да как тебе сказать? Белое платье было, банкет, опять же… гостей туча, – призадумалась Влада, не представляя, что ещё есть положительного в занимательном действе.

– Ты замуж, что ли, сходила? – нахмурилась Берта так, словно готова вот-вот перекреститься, но в последний момент передумала и влила в себя очередные тридцать грамм. – Когда успела?! – возмущённо охнула она и скривилась – водка не пошла.

Влада безразлично пожала плечами и подсунула подружке тарелку с хлебом, чтобы закусила.

– Успела! – буркнула на выдохе и запрокинула голову к потолку.

– Да ты гонишь! – фыркнула Берта, как только пришла в себя. – Сколько мы с тобой знакомы?.. – привередливо скривилась женщина. – Было тебе тогда лет двадцать, а выглядела и вовсе на четырнадцать! – рассмеялась она своей ассоциации, как вдруг сурово сдвинула брови. – Правда, что ли? – неверяще уточнила и вытаращила глаза.

– Ну! – отмахнулась Влада и улыбнулась тому, как Берту лихорадит от последней новости.

В итоге подружка сплюнула в сторону.

– Да чтоб у него там всё отсохло! – зло буркнула она. – Ребёнка совращать…

– Цифры в моём паспорте сняли с него всю ответственность, – по-доброму усмехнулась Влада и подалась к Берте, когда та вздумала её обнять.

Стол от напора чувств пошатнулся, и пара стопок слетела с него на пол. Услужливый бармен тут же подсуетился.

– Ты как умудрилась-то?

– Ну… Он был вдвое старше меня и не терпел возражений.

– Вот урод! Как его хоть звали? Поставлю парню свечку за упокой.

Влада фыркнула и, устраиваясь, неуютно поёрзала на стуле.

– Да брось, что ему сделается?.. Жив-здоров, подозреваю, что счастлив. Геворг, – проронила на выдохе и торопливо прокашлялась.

Берта понимающе усмехнулась, но не стала указывать на очевидное, лишь забавно выгнула брови.

– Армянин, что ли? Тогда и говорить не о чем – эта чёрная братия на наших девок только и заглядывается. Ну а такую куколку, как ты, в принципе трудно пропустить! – заметила она, но Влада лишь отмахнулась. – Так, тебя, выходит, и удивить-то нечем…

– Да как сказать… Семейная жизнь не задалась. Я поставила жирную точку, и возвращаться к этой теме не хочу.

– Но…

– Но твой вопрос о вечном заставил меня задуматься, – растянула Влада губы в притворной улыбке.

– Ты про любовь? – недоумённо нахмурилась подружка. – Гони в шею всех, кто пытается повесить на тебя это ярмо! – громогласно проговорила Берта и на всякий случай, чтобы до Влады наверняка дошло, даже пристукнула мощным кулаком по столу. – Единственная любовь, которая хоть чего-то стоит – это любовь матери к ребёнку! Детей у тебя, кстати, как? Нет? А то с этими последними откровениями я бы и не удивилась… – принялась бормотать Берта, выглядывая, а не осталось ли наполненной стопки.

– Вот чего нет, того нет!

– Ну а это надо исправлять… – напевно затянула Берта и бросила грозный взгляд на Игорька за стойкой.

Бармен широченно улыбнулся и демонстративно наполнил сразу с десяток выставленных стопок одним профессиональным движением.

– Я вот в своё время родить не успела… – пожала плечами Берта, и Владе вдруг показалось, что тоска в её голосе уже давно не наигранная.

– Какие твои годы…

– Годы ни при чём! Просто у молодости мозгов нет. Ты ни жизни не знаешь, ни зашкаливающей мужской подлости. А с моим опытом очень сложно раздвинуть ноги даже для такого благого дела. У тебя с этим проще… Миленькая, яркая, притягательная. Есть в тебе что-то, что цепляет мужиков не только за самые яйца, но и за кишки. А расставаться со своими кишками они не хотят, вот и ходят по пятам, слюни пускают. Как, кстати, твой последний? – Берта многозначительно ухмыльнулась, а Влада закатила глаза.

– Мой последний испарился до того, как я от него устала окончательно. И это, кстати, я в мужиках очень ценю: умение вовремя раствориться в пространстве.

– Жалко. Славный малый. Сказать по правде, я питала надежды на его счёт.

Берта горестно вздохнула, а потом посмотрела поверх головы Влады и скривилась.

– Принесла нелёгкая… – раздражённо буркнула она и мысленно сплюнула.

Влада и обернуться не успела, как почувствовала движение позади себя. Её тут же окутал хорошо знакомый запах мужского парфюма, а следом на спинку стула уверенным движением легла ладонь. К мятному дыханию на своей щеке она была уже готова.