Элан знал, что дождь, снег, облака – всё это гасит и рассеивает лазерное излучение, а военные явно захотят перестраховаться, и наводить дорогостоящие снаряды будут по трём принципам. Первый, грубый – это простые баллистические расчёты, а на конечном участке траектории в дело вступит точная наука, оптическая и радиолокационная «подсветка» целей позволят нанести удар с точность до пары метров.

Позицию они выбрали удачную – безлесная скала хоть и заставила изрядно понервничать, пока механические кони прыгали по «козьей» тропе, зато не только открывала прекрасный обзор, но и страховала от главной опасности. Пусть и обессиленная, но ударная волна непременно доберётся до них, и, по крайней мере, им на голову не рухнет какое-нибудь дерево! И друзья, забыв о возможном присутствии в лесу чудовищ, что вполне могли ошиваться где-нибудь неподалёку, с нетерпение всматривались вдаль, туда, где каждый день за далёкий безбрежный океан пряталась Аврора…

Три «Пиона», штаб, спутник и звено беспилотных разведчиков образовали единую информационную сеть, по которой в вычислительные машины камуфлированных громадин с хищными стволами потекли данные. Тройка юрких стальных птиц, взяв старт от артиллерийской позиции, описала высокую дугу над горами и долинами, замеряя на всём протяжении будущей траектории полёта снарядов температуру и плотность воздуха, направление и силу ветра, влажность. Весь массив данных вмиг перекочевал в компьютеры командира батареи, отдела боевого планирования бригады, с быстротой молнии умчался за тысячи километров в Генеральный штаб. Три центра, независимо друг от друга, за несколько ударов испуганного сердца высчитали все параметры стрельбы, учтя даже степень износа каналов ствола каждого орудия в отдельности, и выдали одинаковые решения.

Тут же в руках молодого офицера оказались коды доступа, открывающего двери в мир абсолютной смерти и уничтожения. Загудели приводы башен, три ствола, медленно и торжественно поплыли в воздухе и застыли на месте. Каморы жадно проглотили редчайшее угощение, с трепетом приняли в свои объятия пороховые заряды…

Хельга настроила всех на частоту военных, и по ушам ударила команда:

– Внимание!!! Всем войскам!!! Вспышка!!! Вспышка!!!

Кодовое Слово звенело в эфире многократным повторением, когда далеко за спиной, неразличимые из-за большого расстояния, выбросили фонтаны огня три орудия, качнулись, в который раз за сегодня, под тугим ударом пороховых газов стройные сосны, и смертоносные продукты высоких технологий устремились вверх, в свой первый и последний настоящий полёт…

Сколько ни ждали друзья взрывов, сколько ни всматривались сквозь затемнённые забрала тактических шлемов вдаль, а всё случилось неожиданно.

Три синхронных взрыва слились в океан огня, презрительно отшвырнувший тьму ночи на десятки километров вокруг. Всё потонуло в неистовом свете, казалось, вмиг испарившем даже горы. Эволэки, закутанная, словно куколка бабочки, летунья, инстинктивно зажмурились, но тут же захлопали ресницами, стараясь не упустить ни одного мгновения этого чудовищного праздника огня и разрушения. И через считанные секунды свет стал стремительно убывать, открывая всё жуткое великолепие картины.

Взрывы подняли с земли колоссальные массы пепла, выжгли дотла всё, от живых тел тысяч молотоголовых хищников, до деревьев и камней, титаническими грибами с огненной сердцевиной устремились ввысь, заставив разбегаться в испуге редкие облака. Переливами сияния помчались во все стороны ударные волны, валя, словно спички, многовековых исполинов, неся за собой невообразимые массы снега и обломков. Лис, бойцовская рыбка, серая молния, электронная бестия, разрываясь между желанием досмотреть всё до конца и простым страхом, не дыша, следили за её стремительным бегом, всё ниже и ниже пригибаясь к камням, и только в последнюю секунду рухнули наземь, под защиту валунов.

Сильный порыв ветра закружил рукотворную метель, вдохнул новую жизнь в уже, казалось бы, умерший много недель назад листопад, и вокруг учёных завертелся воздушный танец тысяч неведомых птиц, чёрных и белых. А ещё через несколько секунд, словно далёкий раскат тысячи неистовых бурь, ударил гром…

Только всё улеглось, перестали раскачиваться немногие низкорослые деревца, что всё же сумели зацепиться за почти голые камни, как друзья снова выскочили, как чертенята из табакерки, из-за укрытий.

Грибы трёх ядерных взрывов всё росли вверх, медленно склоняясь под давлением ветра, словно стараясь убежать от искалеченной земли, на которой разбушевались лесные пожары. Леса горели. Зарево охватило межгорья, выставив напоказ частокол изломанных деревьев на верхушках гор, а эфир уже рвали восторженные голоса:

– Прямые попадания!!! Прямые попадания!!! Есть картинка от «птичек»!!! Мы их поджарили!!!

Амма, Хельга, Мирра, Элан и Лесавесима, обливаясь слезами, тискали друг друга в объятиях, орали, как сумасшедшие от восторга. Они даже не заметили, как мягким прибоем, горячим выдохом огнедышащего дракона, к ним пришла отражённая от слияния трёх долин ударная волна, всего минуту назад разорвавшая в клочья тысячи живых существ, вся вина которых состояла только в том, что кто-то создал их такими, какие они есть…

Юутилайнен просто не поверил собственным глазам, когда ему навстречу, с восточного склона горы, спустились четыре всадника – под комплектами химзащиты, противогазами и шлемами он даже не узнал виновников всего произошедшего.

– Приветствую, господин полковник! – прокричал сквозь прозрачный пластик забрала повеселевший кицунэ. – Как вам новогодний салют?! Я лично такого никогда не видел!!!

Поняв, что случай ему попался клинический, и уже, очевидно, абсолютно безнадёжный, офицер только махнул рукой:

– Вы меня своими выходками уже не удивите!

Это было не совсем правдой. Сказать, что непробиваемо спокойный и рассудительный финн был поражён самой идеей похода на удобную обзорную площадку для созерцания ядерного удара – значит, не сказать вообще ничего. Но он уже принял как данность невероятную энергичность загадочного Лиса и его не менее необычных друзей, и просто покачал головой:

– Вы все ненормальные! Психушка по вам плачет!

Команда чокнутых учёных, не обращая внимания на обидные фразы, с новыми силами бросилась за работу: ещё предстояло выудить с нижнего этажа гнезда огромные тела лосей, кабанов, даже медведей, вскрыть их, задокументировать результаты осмотра, подготовить к отправке. А их предводитель орал на всю округу:

– Жизнь даётся один раз, и прожить её надо так, чтобы наверху обалдели: ничего себе!!! А ну-ка, повтори!!!

Задержавшаяся у штаба бригады серая молния подошла к смертельно уставшему полковнику:

– Мой отец вас пугает?

Она не лезла вглубь мыслей человека, но и считывать его эмоциональный настрой не могла себе запретить. Да и выглядел офицер, неважно: в ярком свете фар бронемашин были прекрасно видны все характерные признаки чудовищного напряжения пролетевших в кровавом урагане дней.

– Пугает? – Полковник говорил едва слышно, словно сам с собой. – Не знаю… Но его решимость часто переходит в настоящую жестокость. Если надо будет для достижения цели сжечь полмира…

Юутилайнен бросил взгляд на верхушку горы, почти скрывающую пылающие леса, и выдохнул:

– …он сделает это…

Летунья ободряюще обняла его крылом, прижав ошарашенного человека к своему тёплому боку.

– Он всегда работает, как одержимый, всегда старается спасти всех вокруг, сжигая собственную душу. Но при этом мало что чувствует, по-другому уже просто не может.

Полковник внимательно слушал исповедь удивительного создания, такого непохожего на людей, но такого человечного.

– Но он верит в людей, в их лучшее будущее. Даже после того, как убили его жену и детей, он не сломался и старался ради всех народов Земли, ради каждой планеты, в которую только человеческие руки и сердца вдохнули жизнь.

Голос Лесавесимы плыл мягкими волнами в морозном воздухе, вдыхая надежду в души отчаявшихся.

– Он не испугается и сейчас. Кто бы ни был наш враг, он пожалеет, что родился на свет. Кто бы ни стоял за вторжением пришельцев, он достанет его хоть из самого ада. Какие тайны ни скрываются за кровавым маревом сражений, он распутает этот страшный клубок до конца.

Из шатра «ботаников» послышался крик папани:

– Доченька!!! А ну живо под душ!!!

Химзащита, не химзащита, а процедура помывки, позволяющая избавиться от радиоактивной дряни, что всё равно прилипла к одежде, доспехам и снаряжению обязательна. Летунья сделала пару шагов, едва не перейдя на бег, устремившись под полог ярко освещённого шатра, где уже разворачивали шланги, и потекли первые ручейки студёной воды, но на миг остановилась. Снова её звёздные глаза поймали взгляд уставшего солдата, губы тронула едва заметная улыбка.

– Не смотрите на то, что он – лис-оборотень, не смотрите на клыки, хвост и острые уши. Мой отец – человек! Не перебирайте в голове его имена, за каждым из которых прячется немало секретов. Александр, Элан, Куко, рыжий плут, – это всё его естество, целое и цельное, неотделимое друг от друга. Верьте в его ум и храбрость так же, как он верит в ум и храбрость каждого из вас. И тогда мы всё равно победим!

Глава 3
Острова

«Старики» были сильно расстроены. Настолько сильно, что даже командующий ими офицер не особо стремился ни отдавать какие-либо приказы, ни, тем более, делать замечания.

На войну они не попали. Точнее, попали, но эшелон добровольцев, уже почти добравшийся до Смоленска, завернули на сто восемьдесят градусов, и станцией выгрузки оказался не район вторжения пришельцев, а перешеек Кумалова. И пришлось их отряду заняться жуткой импровизацией, носящей гордое название «строительство инженерных укреплений». Тонкая инженерная работа состояла из банального лесоповала, но городские жители к этой с виду простой работе оказались совершенно не готовы.

Вроде, чего сложного? Подсёк исполина пилой, и пусть он себе падает, но неожиданно выяснилось, что у незатейливой работы есть неприятный побочный эффект – дерево нередко падает на дровосека. Двух одинаковых деревьев не бывает. Их ветви тянутся к свету, и очень многое зависит от условий роста, которые и определяют форму и размер кроны, что склоняет подпиленный ствол в ту или иную сторону. К этому добавляется ещё масса нюансов: характер местности, крутизна склона, плотность произрастания деревьев – всё это определяет метры и сантиметры, по которым проходит черта жизни лесоруба.

А вполне типичному армейскому бардаку было абсолютно всё равно, умеют ли люди заниматься столь специфическим делом, или нет. Есть приказ: обеспечить рабочей силой инженерную задачу экстраординарной важности. И вместо сельских жителей, для многих из которых вал леса – лишь один из эпизодов их многоплановой деятельности в хозяйстве, на авральное, сверхсрочное задание бросили эшелон городских интеллектуалов, которые если и знакомы с топором, и пилой, то только в качестве инструмента устройства костра для выездов на природу.

К счастью, в их роте инженеров, писателей, клерков, и прочих людей, не особо страдающих болезнями, вызванными тяжёлым физическим трудом, оказалось несколько исключений. Одно из главных – Раткин-старший, быстро проведший инструктаж, разработавший прямо на ходу методику, позволяющую избежать несчастных случаев среди «чайников». Как следствие, на третий день их небольшое подразделение оказалось чуть ли единственным из соседних на всём участке, кто не отметился серьёзными происшествиями.

Они пахали, как негры на плантации. Подъём – ни свет, ни заря, приготовить завтрак из тех припасов, что удалось взять с собой при экстренных сборах, чтобы уже с первыми лучами солнца оказаться на будущей просеке. Дальше вал леса без перерывов и перекуров в таком темпе, что никакая бригада профессионалов не смогла бы угнаться за дилетантами, и такими способами, о которых ни один лесничий, привыкший блюсти все правила добычи леса, даже помыслить бы не мог.

Небольшие деревья падали сотнями под ударами топоров. Те, что побольше, подкашивали электропилами, гигантов просто валили динамитом, не особо интересуясь направлением падения стволов, засыпая всю округу дымящейся щепой.

До наступления сумерек всё вокруг гремело, визжало вгрызающимися в деревья зубьями, падало с невероятным грохотом, взрывалось, и страшный шрам на лице красивого зимнего леса стремительно расширялся и вглубь массива, и вширь. И только, когда Аврора на три четверти скрывалась за горизонтом, падающие от усталости мужчины слышали слово «Отбой!».

Но, это был отбой валке леса, да и то, не для всех: взрывные работы продолжались и при лунном свете. А второй смене, которая нередко пахала и часть, причём значительную, короткого зимнего дня, предстояло ещё много чего сделать: стволы деревьев, для лучшей горючести материала будущего грандиозного пожара, обливали смолой, которую по бурелому приходилось таскать вёдрами – адский, но совершенно необходимый труд. А выжатые, едва переставляющие ноги «сапёрные» части, разбредались по палаткам, а нередко и просто по шалашам, ели, и падали на свои жёсткие стылые постели, забываясь коротким и тревожным сном.

Посты и секреты выставляли на каждую ночь, изо всех сил стараясь поддерживать хоть жиденькую линию обороны – страшные кадры из северных губерний вызывали неподдельный страх даже у бывалых солдат. Работали, ели, спали, ходили до ветра только с оружием. За сон на посту, за отлучку без сопровождения напарника тут же устраивали грандиозные разносы – вроде и далеко даже ближайший, Смоленский, очаг поражения, но рисковать понапрасну, сложить по халатности голову не хотел никто.

Сапёрная рота Николая Раткина во всех отношениях была образцовой. Старый солдат сумел из разномастных людей, многих из которых даже видел впервые, создать сплочённый коллектив, который и старался на совесть, выполняя и перевыполняя план, и не доставлял начальству хлопот всевозможными выходками. Дед наладил посменную работу, ночные караулы, умело распределял наряды на хозяйственную деятельность, и организм подразделения жил без особых конфликтов и споров, провалов в работе и ЧП.

Всё бы хорошо, но родственников плута страшно злил сам факт того, что они оказались на задворках событий, тогда как их сын и внук снова заявил о себе прекрасным руководством при эвакуации Огнегорска. Тут дело было не в амбициях – ведущему инженеру Белоградской космической верфи, солдату, прошедшему от начала до конца две войны, и губернатору было чем гордиться, жизнь не прошла стороной.

Когда в чехарде и жутких нагромождениях страшных фактов и выдумок вырисовался истинный масштаб бедствия, когда пролились первые реки крови, Элан в который раз проявил свои лучшие качества, заставив родню гордиться своими несомненными талантами. Его команда превратила почти случившуюся катастрофу с громадными жертвами в не поражение, спасла десятки тысяч людей от лютой смерти, при этом, сам он был одним последних, кто покинул обречённый город, и лишь тогда, когда было сделано всё возможное и невозможное для эвакуации его жителей.

Находясь в самой гуще боёв, он постоянно пропадал из поля зрения, выходя на связь с родными через личный спутник ИБиСа раз в несколько дней, заставляя отцов, матерей и деда жутко волноваться. Один раз они даже успели едва ли не похоронить их команду заочно – Амма сообщила, что Элан, Мирра и Хельга ушли от преследования молотоголовых в шахту, и не выходят на связь почти сутки, но всё обошлось. Хитрый Лис с друзьями не только вырвались из западни, устроив врагу хорошее кровопускание, но и спасли группу школьников.

Кипучая деятельность эволэков и сирин не заставила долго ждать результатов, удалось совершить настоящий подвиг – обнаружить и захватить в целости и сохранности гнездо хищных тварей. Невероятная весть об оглушительном успехе быстро облетела систему Аврора-2, в который раз сделав пепельного кицунэ, летунью, его неугомонную подругу детства, бойцовскую рыбку, и наставника-киборга главными персонажами экстренных выпусков новостей. Тем более что успех был подкреплён уничтожением ещё одной крупной стаи неподалёку от города, пусть и с применение ядерного оружия.

Три «атомных гриба» стали полной неожиданностью для жителей планеты. Оружие массового поражения применялось только на Арене, собственно, лишь именно поэтому оно и имелось в арсенале Вооружённых Сил Империи, и радиоактивные смерчи вызвали смятение в умах миллионов. Неужели, чтобы остановить полчища захватчиков, придётся и дальше жечь адским огнём родную планету?! Анна Сергеевна заверила подданных, что пойдёт на новое использование небогатого ядерного арсенала только в крайнем случае, но это не разрешило противоречия между перспективой на долгие годы покинуть заражённые невидимой смертью районы, и ещё более жуткой возможностью потерять вообще всё и сразу. А уж, когда широкой общественности стало известно, что именно хвостатый навигатор и был главным идейным вдохновителем всей свистопляски…

Эволэков и без того некоторые считали чуть ли не кастой неприкасаемых, слишком много себе позволяющей, обходящей законы благодаря особой благосклонности правящей династии. Времена Кризиса итак обнажили слишком много острых углов во взаимоотношениях между людьми и эволэками – многое пришлось раскрыть во имя спасения достижений, и прошлых, и будущих. Хотя, тщательно скрываемый потенциал новой волны не был использован во зло, но испугались многие, и не только в пределах системы Аврора-2. А тут ещё и по просьбе пусть и не рядового члена общества, но всего лишь профессора ИБиСа, леса в одно мгновение превратились в радиоактивное пожарище…

– Я очень рад, что вы не доехали, – честно признался Элан.

На экране чуть брезжил рассвет, и Лис прятался в резких тенях, только свет фонаря показывал его измождённое лицо, да яркие прожекторы за спиной вырисовывали до мельчайших деталей вход в «стеклянный лес». Но суета людей у гнезда молотоголовых тварей проходила мимо внимания собравшихся у экрана родных: все были несказанно рады, что, вроде как даже не ведающий страха и готовый на жертвы дорогой сердцу родич выжил в очередной смертельной схватке.

– Сам не вылезаешь из боёв, а за нас радуешься? – с усмешкой спросил Николай.

Внук в ответ только махнул рукой:

– Все эти сражения – чистый фарс! Мы уже проиграли битву за континент, проиграли с самой первой минуты вторжения. Сейчас передовая – это ваши руки, пилы, топоры, бульдозеры, огонь и химикаты! Если вы закончите работы в срок, мы выиграем время, сможем отдышаться, и подумать над методом решения проблемы как таковой.

В палатке «лесорубов» повисла напряжённая тишина, а потом Ростислав Алексеевич спросил:

– А если не успеем?

Иригойкойя не мог лгать родным и ответил прямо:

– В лучшем случае, существование на планете выродиться до кучки охваченных со всех сторон тварями анклавов, отгороженных от всего мира минными полями, рвами и пулемётами. Мы будем покидать эти города-крепости только по крайней необходимости, и даже сельскохозяйственные работы проводить на бронированных комбайнах под прикрытием танков.

На несколько секунд повисла тяжёлая тишина. Все понимали, что этот сценарий настолько страшен, насколько и реалистичен.

– А если врезать по стаям ядерными бомбами, как это вы сделали?! – Андрей Николаевич подался вперёд. – Что радости с чистых от радиации просторов, если за каждым кустом, каждым деревом может таиться монстр?!

– Это слишком сложно, – покачал головой кицунэ. – Нужны очень благоприятные условия для удара, а собрать всех членов стаи на ограниченном участке местности почти невозможно. Они обшаривают большие территории, естественно, разбиваясь на множество мелких отрядов. Гнёзда-то молотоголовые защищают до последнего вдоха, но их ещё надо найти!

– Что, так сложно? – не поверил дед. – Вон какая махина!

– Так-то оно, так, – согласился внук, – да вот только уже пятые сутки закончились почти, как мы около Огнегорска обнаружили этот «роддом», а из-под Московии, Мурманска, Хельсинки и Смоленска добрых вестей нет. Заполонили воздух самолётами, вертолётами и Сиринами, а найти ничего не могут, уж очень пространства велики. Но самое главное – мы не знаем, кто откладывает зародыши в тела! Что эта за тварь, и где её искать, ума не приложу!

– Уж так и не приложишь? – без злобы поддел дед Николай.

– Оно где-то рядом, буквально в радиусе нескольких километров, – сокрушённо ответил Элан, прекрасно понимая, что невидимый враг просто не мог за столь короткий срок, пока бригада брала в клещи гнездо, удрать далеко, – но поиски ничего не дали, и это пугает до поноса! Колоссальных размеров тварь спряталась в голом зимнем лесу, как иголка в стоге сена! Невероятно…

– Будете искать дальше? – Андрей Николаевич даже не знал, какой ответ хотел бы услышать больше.

С одной стороны, все крупные стаи молотоголовых в окрестностях Огнегорска уничтожены на корню, и поиски «колоссальной твари» силами пусть и сильно поредевшей, но бригады, хоть как-то оградят сына от опасности. С другой стороны, его ребёнок, пусть уже и взрослый мужчина, окажется в самом центре поражённого нашествием региона, да ещё и неподалёку от местности, сожжённой ядерными ударами. С третьей, если Элан не останется у покинутого города, то куда он пойдёт дальше, в ИБиС, под защиту крепостных стен, или в горнило новой бойни???

– Нет, искать не будем, – ответил плут, нервно дёрнув ушами, – раз сейчас найти не смогли, то уже едва ли сможем вообще. Мы ещё мало знаем об агрессоре, надо подумать, какие способы мимикрии может применять живое существо, чтобы оставаться незамеченным и визуально, и в тепловом диапазоне.

Вся родня с облегчением вздохнула – появилась надежда, что неугомонный сынок засядет в лабораториях Института, но надежда рухнула тут же:

– Мы отправляемся в Московию – скоро начнётся сражение за город, и попробуем взять несколько тварей живьём.

Отцы и дед переполошились, но Элан их успокоил:

– В команде ловцов будут сильные эмпаты, они свяжут волю молотоголовых к сопротивлению, и мы возьмём их без малейшего риска. Попробуем прощупать их способности к контактам с тонкими мирами, думается, именно с этим связана невероятная способность пришельцев действовать столь слаженно. Может, хоть эта ниточка и выведет нас к их «Королеве»?

– К той, что откладывает зародыши? – уточнил дед Николай.

– Именно, – подтвердил внук. – Обладание этим секретом – ключ к успеху. Если матки тварей такие асы по части маскировки, то где гарантия, что защита перешейка даст хоть что-нибудь? Мы рискуем закончить возведение неприступной стены, когда враг уже совьёт гнёзда у нас в тылу!

– Час от часу не легче, – Доронин вздохнул, нахмурившись ещё сильнее. – Не обнадёжили вы нас, стариков.

– Всё по-настоящему плохо! – Лис уронил голову. – Мы прикинули цикл размножения и взросления молотоголовых – пройдёт год, и весь материк будет кишеть этими тварями! Конечно, многое зависит от кормовой базы, если они перебьют слишком много лесных обитателей, то сами же с голоду и передохнут. Но, это не решает проблему, передохнут ведь не все, пройдёт время, популяции добычи восстановятся и масштабные неприятности начнутся снова. Они как волны прилива будут то прибывать, то убывать, но не исчезнут совсем.

– Значит, надо пресечь саму возможность размножаться, – сказал Андрей Николаевич, заёрзав на своём месте.

Сын кивнул, но было видно, что он не особо надеется на успех:

– Да, это единственный выход: найти Королеву, узнать, как она устроена, и выжечь все гнёзда.

– Это сработает? – видя почти полное отсутствие энтузиазма на лице внука, неуверенно спросил дед.

– Нет, не сработает, – ответил тот, – вероятность уничтожения всех маток – почти ноль, хоть одна, да уцелеет, должна уцелеть. Но это хотя бы шанс!

Элан попробовал улыбнуться в камеру, но вышла усмешка смертельно больного человека.

«Старики» притихли, наверно, только сейчас до конца поняв, насколько мал шанс у населения планеты избежать массового уничтожения, и, возможно, даже полной гибели. Но времени на разговоры уже не оставалось – лагерь поднимался на работы, уже неслись в предрассветных сумерках гортанные команды старших офицеров.

– Ладно, мы пошли, – Николай снова невесело улыбнулся, – на передовую.

Пожелав друг другу удачи, родные разошлись каждый своим путём, Элан с друзьями засобирались в дальнюю дорогу, а отцы семейств – на новую площадку валки леса…

Их бросили на самый заумный участок, изобилующий молодыми деревцами, густым кустарником, и мужчины взялись за почти непосильный для их отнюдь уже не молодых лет труд. Стучали топоры, летели щепки, падали стройные красавцы, которым ещё бы жить да жить, радовать глаз весной и летом буйством зелёных красок.

Одно радовало и вселяло надежду: с верхушки холма открывался вид на многие километры вокруг, и каждый видел суету колоссального муравейника из людей и машин, видел, как стремительно меняется ландшафт, всё более чётко приобретая очертания грандиозного кострища…

* * *

Очередное заседание во дворце застало команду ибисовцев в дороге. Измученные почти бессонными ночами, Мирра и Элан героически боролись с желанием уснуть – разум настоятельно требовал быть в курсе стратегически важных решений, и необходимость перевешивала чудовищную усталость. Но мерный ход БТРа в бесконечной колонне бригады убаюкивал на пару с потоками тёплого воздуха, что гнала система отопления внутрь боевого отделения, и телеконференция превратилась в настоящую пытку.

– Народ ворчит, – заметил один из министров, – недоумевают многие люди, почему в Мурманске не были использованы ядерные боеприпасы?!

– По-видимому, там больше сказалось отсутствие своего кицунэ, – заметил с иронией какой-то вельможа, – руководство явно растерялось, что и привело к настоящей трагедии!

Если в Огнегорске погибла едва одна десятая часть населения, то во втором крупном сражении эвакуация закончилось катастрофой – из петли окружения не вырвалось более двух третей жителей портового города и окрестных селений. Печальный итог сглаживал вину руководящего состава только в одном: обе бойни во времени разворачивались практически одновременно, и опыта боевых действий со странным врагом, к схватке с которым не подготовит никакая академия, не имел никто. Кроме того…

– Не стоит их винить особо, – вмешался Элан. – Людей прижали к морю, и спаслись только те, кому посчастливилось уплыть на кораблях либо прорваться по Раменской косе на полуостров Медвежий, а оттуда – к дороге на Хельсинки. Везде свои нюансы и сложности.

– Что будет с Хельсинки? – задал вопрос ещё кто-то из высокого президиума. – Враг, по данным разведки, уже в нескольких десятках километрах от города!

– Положение города критическое, – заметил маршал Жуков, – как и в первых двух случаях отбиваться попросту нечем. Мы отправили по воздуху десантный полк, но это капля в море.

– Значит, надо это море создать, – спокойно ответил Элан, – затопив Карельский перешеек.

– Для этого надо взорвать плотины Рыбинского, Октябрьского и Шишкинского водохранилищ, – Мирра, после бурного совещания со своими друзьями, так же не видела иного выхода.

Хельга не могла остаться в стороне и добавила:

– Озёра и реки уже замёрзли, но если высвободить энергию трёх этих гигантских запруд, то мы получим огромное озеро с шириной от четырёх-пяти до двенадцати километров. Кроме того, часть молотоголовых, и, надеюсь, немаленькая, попадёт под многометровый вал воды и погибнет.

– Они же вроде прекрасно плавают, – напомнил один из учёных.

– Будем надеяться, что не настолько, – парировала женщина-киборг, – чтобы уцелеть в переполненном обломками и деревьями потоке. В любом случае, неожиданное препятствие заставит агрессора остановиться, а жителям Хельсинки лучше подготовиться к отпору.

– Как взорвать такие сооружения, когда нет ни одного лишнего часа на подготовку? – спросила Императрица военных.

В мимике лица явственно читалось страстное нежелание устраивать ещё одну атомную бомбёжку, и офицеры Генштаба это прекрасно уловили, как и неизбежность нового высвобождения страшного джина из бутылки, так что один из офицеров отрапортовал:

– Плотину самого верхнего и самого крупного, Шишкинского водохранилища, разрушим ударом авиации. Бомбардировщик пустит ракету Х-22 с ядерной боевой частью прямо в толщу воды, точно под основание гидроэлектростанции со стороны водохранилища. Взрыв отрегулируем на мощность в восемь килотонн, сооружение получит чудовищный гидравлический удар, и рухнет целиком и сразу.

Анна Сергеевна заметно побледнела. Только рукотворного радиоактивного моря не хватало! Но генералитет стоял на своём:

– У нас нет ракет с боевыми частями, снаряжёнными обычной, но мощной взрывчаткой, чтобы расколоть такое грандиозное сооружение.

Возразить тут было нечего и некому. Один из самых крупных рукотворных водоёмов не только Северного континента, но и планеты вообще! Не могут колоссальные массы воды опираться на конструкцию из спичек, и людям в прошлом пришлось перегородить межгорье титанической дамбой, собравшей целое пресное море.

– Мощности «22-ой» хватит с головой. По остальным дамбам даже особо и стрелять не придётся – массы воды вызовут такое напряжение в конструкции, что достаточно будет небольшого толчка. Мы их только немного расшатаем обычными боеприпасами, и только.

– Эвакуация из части районов затопления ещё не завершилась, – напомнил один военный, – на текущий момент это почти три тысячи человек. Что с ними будет?

Элан не хотел отвечать, не ему принимать решения, но они выдвинули идею, согласовав её, естественно, с маршалом. Жуков производил впечатление волевого и жёсткого человека, способного принимать в трудные минуты очень непростые решения. Вот и сейчас, кицунэ, бойцовской рыбке и киборгу даже рты открывать не пришлось.

– Сообщить им всеми средствами связи о предстоящей затоплении. Пусть срочно эвакуируются на Валдайскую возвышенность.

Возвышенность. Двадцать метров известняка над царством рек и озёр, и призрачная надежда, что множество людей сумеют опередить девятый вал рукотворного цунами. Кто-то не преминул напомнить об этом:

– А вы уверены, Геннадий Алексеевич, что жители деревень успеют эвакуироваться?

– Нет, не уверен, – не моргнув глазом, ответил маршал, – но выхода нет, или три тысячи жертв максимум, или тысяч пятьдесят минимум.

Офицер оперировал ориентировочной численностью группировки врага, и исходил из того, что каждая тварь вполне может пообедать одним человеком, и утащить в гнездо второго, внеся страшную лепту в продолжение рода. Но не всех такое объяснение устроило, и последовал возглас с места: