– Вы с ума сошли, профессор! У нас сотни тяжелораненых солдат и офицеров, их срочно надо отправлять в госпиталь! Никто сейчас с места не сдвинется, все заняты!
– Какого чёрта?! – прокричал в ответ Элан. – Мы же за этим сюда и шли! Если сейчас испугаться, повернуть назад, то это значит, что все ваши бойцы погибли напрасно!
Полковник немного остыл, понимая чаяния и надежды хвостатого светила науки, и махнул рукой:
– Забирайте роту Круглова, она пострадала не очень сильно. И, Василий Степанович, – подозвал он офицера штаба, – дайте им десяток киборгов, пусть прогуляются за компанию.
Он сделал пару шагов в сторону так, чтобы несколько раскидистых деревьев не закрывали своими стволами обзор, и бросил встревоженный взгляд на видимый даже отсюда вход в каменную теснину:
– … а то, мало ли, что там…
Воздушная разведка не слала тревожных сигналов – немногие пережившие сражение монстры отступили в леса, и больше в окрестностях крупных стай не было видно. Но люди, восседающие на броне БТРов, были настороже, держа на мушке и смыкающиеся с боков леса, и нагромождения призрачного царства стеклянных нитей и лент, что перегораживали вход в ущелье.
Машины остановились острым клином, ощетинившись пулемётами, и бойцы, прикрывающие учёных, с опаской двинулись вперёд. У входа в гнездо группа остановилась, явно робея от одной мысли сунуться внутрь, и Хельга, также не горящая желанием тащить в пасть зверя людей, подала команду киборгам:
– За мной! А вы, – она поймала взгляд своих друзей, – разворачивайте оборудование.
– Я иду с тобой! – Элан сделал шаг вперёд.
– Нет! – Куратор пресекла его поползновения. – Лис, останься, там жуткое зрелище, поверь мне, не стоит этого видеть.
Она со своими товарищами тут же исчезла в лабиринте ходов, а Элан, Мирра и Амма бросились к аппарелям бронемашин, из которых бойцы уже выносили тяжёлые кофры. В четыре стороны света поставили мачты, натянули огромный тенет, создав за считанные минуты грандиозный шатёр, расставили столы, разложили приборы, инструменты. Все постоянно нервно озирались, ожидая нападения – даже несколько Сирин и беспилотных разведчиков, что кружили над головой, не придавали уверенности, но Элан не видел никакого выбора.
– Девчонки! Так не пойдёт! Бросаем добро в угол!
Он подал пример и стал освобождаться от разгрузочного жилета.
– Ты прав, – Мирра тут же последовала его примеру, – надо отбросить мысли о войне, иначе всё бес толку! Мы так и будем в испуге шарить глазами по сторонам, вместо того, чтобы заниматься делом!
– И то верно. – Амма охотно сбросила рюкзак с плеч, выпрямив с наслаждением ноющую от напряжения спину. – Мы учёные, мы учёные, надо повторять это быстро-быстро, и тогда, может быть, удастся даже поверить в этот самообман…
Все припали к монитору, глядя на изображение из вражеского логова: как Хельга и её отряд ориентировались в этом хаосе тёплого льда, в котором сливались в одно неразличимое целое и стены, и коридоры, и провалы, ведущие на нижние этажи, оставалось для живого человека загадкой.
Элан повернулся к Мирре:
– Слава Небесам, что не пошли – шею свернули бы вмиг!
– Ага, – протянула потрясённая женщина.
Сооружение поражало воображение и масштабом, и скоростью возведения.
– По мере удаления от входа выделения, из которых и соткано всё гнездо, становятся прочнее и менее гибкими, – послышался в наушниках голос Хельги. – Очевидно, стройка шла с востока на запад, и вход, через который мы проникли, был сооружён последним. Завершающий штрих, так сказать.
Их смелый рейд внутрь гнезда транслировался на другой континент, где, наверно, тысячи учёных и военных с замиранием сердца следили за каждым шагом исследователей.
– Тела жертв уложены очень грамотно и рационально, – в камерах поплыло изображение весьма упорядоченных ячеек, где в клейкой массе застыли мёртвые обитатели леса. – На верхнем этаже нет никого крупнее волка, на среднем небольшие копытные и много людей.
Хельга вела жуткий рассказ о своих «путевых наблюдениях» ледяным тоном.
– На первом этаже крупные животные: лоси, медведи, даже домашний скот попадается.
– Это что, кладовая на чёрный день? – не выдержал один из министров.
– Нет, это роддом, где в мёртвых телах вызревают зародыши чудовищ. Клейковина, явно органического происхождения, служит, судя по всему, консервирующей субстанцией. Даже самые старые тела животных, которые сюда затащили явно почти неделю назад, прекрасно сохранились.
Наставница специально почти не показывала наиболее жуткие картины из залов, до отказа набитых человеческими телами, но и от увиденного волосы вставали дыбом.
– Так вот, почему у особей нет органов размножения, – вставил Элан, – они – просто рабочие и бойцы, а кто-то неустанно нашпиговывает жертв зародышами! Вот только кто?!
– Эту тварь мы ещё не видели – голову даю на отсечение. – Мирра не спускала глаз со страшных кадров. – Прямо как в фильмах ужасов, из тех, что нам показывали на уроках психологии!
– Да, – едва слышно добавила Лесавесима, – только это не кино…
Над головой беспрестанно стрекотали вертолёты: огромное число тяжелораненых бойцов требовало срочной эвакуации. Кого-то увозили в ИБиС, единственное место на десятки километров вокруг, где ещё можно было срочно оказать квалифицированную помощь, тех, кто выглядел чуть получше – на аэродром сожжённого Огнегорска, куда всё прибывали и прибывали самолёты и дирижабли.
А в долине Понуры люди неутомимого финна подсчитывали потери, вражеские и собственные, собирали тела павших воинов, брошенное оружие и боеприпасы. Около гнезда пришельцев уже была не поредевшая рота уставших солдат, а целый лагерь, отгородившийся от враждебного леса корпусами бронемашин и стволами пушек и пулемётов.
– Где эта тварь?! – прямо спросила Императрица.
– Самый страшный вариант – где-то неподалёку, – ответила Амма, уже облачённая в более привычный костюм для работ с биологическими образцами. – Я получила «сканы» из гнезда, и уже примерно прикинула число жертв, и массу всех зародышей. Так вот, чтобы выносить в собственной утробе, а потом и выбросить из себя такое количество потомства, надо иметь большой размер! Очень большой! А вот тут и нестыковка: огромные габариты и масса, и пустота! Дома никого нет!
– Загадка на загадке, – тяжело вздохнула Анна Сергеевна, немного утихомирив эмоции. – Воздушная разведка не засекла крупного существа?
– Нет, – тут же ответили военные, – инфракрасный диапазон, обычная оптика, радары – ничего.
Владычица почти беззвучно чертыхнулась, но тут же спросила ибисовцев:
– Что будете делать дальше?
– Возьмём образцы, много образцов, – ответил Иригойкойя, – детально обследуем и сделаем подробную топографию гнезда. Работа займёт всю ночь – это точно!
– Хорошо, не буду вам мешать, – согласилась она и отключила связь, зная, что если обнаружится что-либо важное, её поднимут даже посреди ночи.
– Ну, что? – Амма обвела нехорошим взглядом притихших друзей. – Поковыряемся в мясе?
– Да, похоже, что поковыряемся, – криво усмехнулась бойцовская рыбка.
Уставшие и голодные, они запустили страшный конвейер.
Хельга со своей командой, вооружившись мощными пилами, вгрызалась в застывшее «стекло» коконов и извлекала из ячеек законсервированные тела, тщательно снимая на камеры весь процесс. Потом трупы укладывались в кофры, и выносились на свежий воздух, прямо в шатёр, где несчастные жертвы оказывались на операционном столе.
Элан с Миррой и Аммой присваивали номера, соответствующие предварительной разбивке гнезда, указывающие с какого этажа, из какого внутреннего помещения оно было извлечено. Затем бедолагу, будь это зверь или человек, вскрывали…
После напряжённого марша и боя, когда душа и тело чуть отходят от чудовищного напряжения, у бойца часто просыпается зверский аппетит, и эволэки исключением не стали. Но, приходилось терпеть, ибо то, что открылось взгляду исследователей, непроизвольно вызывало рвотные позывы даже у закалённых контактёров с Океанесом.
Внутри каждого тела, свернувшись калачиком, притаилась едва подающая признаки жизни тварь. Ещё абсолютно нагая, какая-то рыхлая, аморфная в коконе из плевы, но уже живая и растущая, она словно червяк медленно двигалась внутри жертвы, пожирая внутренние органы.
– Так вот, как всё происходит! – заметила Амма, когда скальпель распорол брюшко совсем ещё молодого кабанчика, и на стол вывалились внутренности и крошечный, сантиметров тридцать, пришелец.
Мирра тут же щедро окатила детёныша спреем, который убил и заморозил молотоголового:
– Очевидно, в начальной стадии зародыш питается внутренностями, а потом, созрев, поедает остальные ткани в своей ячейке.
В свете прожекторов действо, сопровождающееся потоками крови, расчленёнкой, появлением на свет маленьких, мерзких в своей хищной беспомощности тварей, производило на всех удручающее впечатление. Даже солдаты с нескрываемым омерзением и страхом отводили взгляд, что-то бормоча себе под нос, а то и просто матерясь, проклиная пришельцев.
– Это довольно большой запас пищи, – заметил Элан, отсекая пилой конечности хрюшки.
Ноги и копыта только занимали лишнее место, мешая упаковать тушу в герметичный кофр, и команда не особо церемонилась. Надсечь плоть, отпилить кость, или разрезать сустав, и оставалась только кровоточащая культя или огромная рана. После съёмки, сопровождаемой короткими комментариями, тело укладывали в пластиковый «гроб», закрывали его, и закачивали хладагент.
У шатра медленно, но верно, рос штабель из кофров. Ибисовцы действовали холодно и методично. Первым был обследован верхний уровень. Из ячеек доставали небольших теплокровных обитателей леса, домашних собак, коз, поросят, кого тут только не было! Казалось, что пришельцы решили создать фантасмагорический музей фауны Новой России, и немало в своём стремлении преуспели.
Хельга со своей командой, не торопясь, двигалась от самого «старого», построенного первым, крыла гнезда, спрятанного в глубине каньона. Собирали, не ленясь, по нескольку одинаковых образцов, четыре-пять волков, столько же собак, поросят, оленят, и так далее – было жизненно важно узнать, есть ли отличия в вызревании детёнышей чудовищ в телах разных существ, или им всё едино? Бойцы и сирины вытаскивали страшные находки из гнезда, и переносили на руках или по воздуху к огромному шатру, где без устали мелькали в ярком свете окровавленные скальпели, жутко визжали, вгрызаясь в кость, пилы.
Только когда Аврора уже коснулась своим холодным диском гор, возвещая скорое и стремительное наступление ночи, удалось завершить первый этап, и решили сделать перерыв. Спешить было некуда – воздушная разведка всё так же неустанно утюжила небесные просторы, но, вроде всё было спокойно, – и друзья вышли на свежий воздух, с наслаждением сбросив маски и респираторы.
– Да, – протянула Амма, раскуривая сигарету, – плохи наши дела. Вызревание детёнышей занимает едва ли больше месяца-полутора, и на свет появляется маленькая проблема, которая через несколько месяцев вырастает в большую проблему.
– Нам ещё много предстоит узнать о структуре иерархии стай, – заметила Мирра. – Очень многое зависит от внутренней организации: помогают ли взрослые особи детёнышам встать на ноги, или те предоставлены сами себе, встречается ли вообще, и если да, то насколько часто каннибализм, как все эти факторы влияют на рост численности популяции. Вопросов ещё слишком много!
Амма кивала в ответ, но с саркастической улыбкой, явно не разделяя надежд бывшего лидера Клана Воды на лучшее:
– Интуиция мне подсказывает, что ответы на эти вопросы нас не обрадуют.
Элан не участвовал в полемике, а с интересом смотрел на свою крылатую дочурку. Лесавесима сидела недалеко от подлеска и всматривалась в пустоту. Острое зрение кицунэ ясно видело её сосредоточенную неподвижность, ушедший глубоко в себя взгляд.
Лис сдернул с себя перепачканный кровью живых существ костюм, и решительно направился к летунье. Та никак не отреагировала ни на звук торопливых шагов за спиной, не дёрнулась, когда рука папани коснулась перьев на лебяжьей шее.
Что случилось?
Веки звёздных глаз едва заметно дрогнули, потом моргнули, стряхнув несколько снежинок.
Такое ощущение, что на меня кто-то смотрит…
Элан чуть отпустил свои чувства, дав им сделать всего пару шагов от бренного тела, как шерсть на загривке встала колом, а хвост в испуге встопорщился, стараясь казаться больше и страшнее. Только вот, страшно было ему самому.
Так, наверное, может испугаться спелеолог, в абсолютной темноте пещеры нашаривший рукой пасть притаившегося огромного питона. Кицунэ невольно попятился, вцепившись в шею серой молнии, и таща её за собой, но потом замер. Глаза заметались по изрытому большими и малыми воронками полю, по подлеску, уши настороженно ловили малейшие звуки, с раздражением стараясь отсеять шум проезжающего мимо грузовика, нос тянул холодный воздух, но… Ничего. Запах застуженного морозами леса, крови, выхлопов бронемашины, человеческий пот, перегретая от натужной работы электроника. Откуда тогда тревога…
Пойдём от греха подальше…
Они вернулись к своим друзьям, но странное таинство не ускользнуло от внимания.
– Чего вы там испугались? – с любопытством спросила бойцовская рыбка.
– Не знаю, – невольно озираясь, ответила Лесавесима, – может, просто почудилось?
Хельга снова запустила страшный конвейер, и на этот раз страшный по-настоящему. Второй этаж гнезда был забит до отказа, и не только животными средних размеров, но и людьми, и тут команду ждало страшное открытие.
– Только этого нам и не хватало! – Лис вытащил из брюшной полости молодого мужчины сразу два чудовища. – Вот, ёж противотанковый! Неужели…
– Именно, – подхватила Амма, аккуратно расправившая кишки несчастного, и посторонившаяся так, чтобы Мирра лучше засняла худший из предполагаемых сценариев. – Чем больше добыча, тем больше в неё помещают зародышей.
– Великие Небеса! – Эволэк закончила съёмку и вызвала киборгов. – Хельга! Ты это слышала?
– Да, – последовал в гарнитуре короткий ответ, – и не только слышала, но ещё и видела!
Они образовали локальную сеть, основой которой стал ИР куратора, и на переносной сервер Оля сбрасывала всю информацию, которую только считала важной.
– Взять кого-нибудь и сходить на первый этаж?
– Нет, не будем ломать систему работы, – ответил Элан. – И без того ясно, что крупные животные нафаршированы этими тварями, как гусь яблоками!
Возражать наставница не стала, и всё потекло своим чередом, подтверждая худшие опасения.
– Девочка, лет двенадцать, и мальчик, года на два младше, – надиктовывал кицунэ дополнение к видеоряду, – образцы номер 2 дробь девять, порядковые номера двадцать семь и двадцать восемь.
Два дробь девять – это второй этаж гнезда, девятый «зал», примерно треть пути от дальнего входа, расположенного в глубине каньона.
Два безжизненных тела освободили от пропитанной слизью ткани, и тут же взгляду предстала жуткая картина. На животах, словно затянутые плевой, раны с пол ладони. Странная жидкость, не дающая тлену коснуться тела, свернула кровь, и девочка с мальчиком выглядят так, будто умерли минуту назад, а не много дней.
– Готов поспорить на что угодно, в подростках будет по одному эмбриону, а во взрослых – по два, – без колебаний заявил Иригойкойя. – Оля! Подготовь пары по возрастам: от 10 до 15 и далее с шагом в пять.
– Поняла! – ответил голос наставницы, потерявшийся где-то в глубинах «стеклянного леса». – Очерёдность доставки имеет значение?
– Нет, все образцы подряд, что под руку попадается, данные потом рассортируем.
Из сознания лиса-оборотня полностью ушла сентиментальность, сострадание, страх, оставив холодное и расчётливое существо, которое без лишних эмоций кромсало плоть, паковало кофры, отдавало приказы и делало умозаключения. Он выбросил из головы то, что каждый несчастный, кто ложился ему на операционный стол, был чьим-то сыном, братом, отцом, дедом, что мёртвые женщины и девочки – это чьи-то матери, сёстры и дочери.
Солдаты, что помогали ибисовцам носить тела из жуткого дома молотоголовых агрессоров, недобро косились на хвостатого профессора, который как демон, без намёка на чувства, сортировал погибших людей, подписывал собственноручно кофры, заменяя имена павших жуткой смертью мужчин и женщин, девочек и мальчиков, написанными через дроби цифрами…
Медленно, но неудержимо рос штабель уложенных на снегу пластиковых гробов, застуженных рукотворной зимой, и люди, вовлечённые в этот адский круговорот, потихоньку теряли связь с реальностью. Это просто страшный сон, в котором ты ходишь по лишённому привычных ориентиров лабиринту из тёплого, не тающего льда, тащишь на носилках указанное потрясающе красивой, но такой же холодной, как и кицунэ, женщиной-киборгом тело. Выносишь из мрака жутких коридоров под свет прожекторов, где, казалось, просто уснувшего крепким сном человека, кладут на окровавленный стол, а дальше…
Точное и безжалостное движение отточенного до невероятной остроты инструмента, и вскрываются чудовищными ранами животы, грудные клетки, ручьи крови, стекающие прямо под ноги. Съёмка, взвешивание и замер комков плоти, в которых безошибочно угадываются молотоголовые пришельцы. Пробы тканей кокона, в которые превращены животы погибших, пробирки с кусочками плоти, на которых быстро, большими и аккуратными мазками сумасшедшие учёные пишут одним им понятные наборы букв, цифр. Всё это упаковывать в очередной кофр, повернуть кран, и лёгкое шипение возвещает о заполнении саркофага хладагентом. Жирный фломастер, прямо на крышке выводящий огромные цифры, и наполненный убийственной пустотой голос демона-лиса:
– Образец номер два дробь шестнадцать, семьдесят один! Выноси!
За спиной Элана кто-то разразился проклятиями, вспыхнула короткая потасовка:
– Да, вы, что … что-ли?!?! Какой в … образец?!?! Это … вашу … мать живые люди!!!
Лис крутанулся, грохнул выстрел, к счастью вверх, и бойца, у которого в этом кровавом кошмаре просто сдали нервы, вовремя схватили товарищи, успели вырвать оружие из рук, и вытащили из шатра.
Его командир, матёрый сержант, подошёл к Иригойкойя.
Страшное зрелище: пустой взгляд, ни огонька, ни жизни под прозрачным забралом, серое от усталости лицо, весь костюм биозащиты от груди до кончиков сапог залит кровью.
– Прошу прощения, профессор, у парня просто нервишки шалят.
Младший офицер всё понимал и умел держать себя в руках. Он сознавал причины, заставившие Элана утопить всё человеческое в глубинах своей странной души – сам был на войне, а там… Всё как на войне… Всякое бывало в его жизни, многое мужчина испытал на своём веку, и кицунэ только встретил его понимающий взгляд огромными голубыми глазищами и согласно кивнул:
– Ничего страшного, бывает…
Самая жуткая часть работы по сбору тел, второй этаж, уже подходила к концу. Стрелкам оставалось всего полтора оборота до полуночи, как вдруг в лагере бригады поднялась суматоха. Зажглись прожекторы на боевых машинах, забегали солдаты, из раций посыпались короткие громовые приказы.
– Дело дрянь, – Хельга, естественно, слушала переговоры, и поделилась очередной плохой новостью с товарищами, – прибыло подкрепление! С запада идёт ещё одна стая, больше той, которую мы здесь положили!
Вся команда ибисовцев простонала, проклиная невезение, Амма вообще спросила Отца Небесного, почему тот не уберёт тварей в детородный орган их же собственной матери, причём в таких выражениях, что даже отнюдь не изнеженные уши вояк в трубочки свернулись. Но, тут на связь вышел полковник:
– Сворачивайтесь! Живо! Они будут здесь в полночь!
– Мы никуда не уходим, – ледяным тоном ответил Лис, ткнув пальцем в огромный штабель кофров, – транспортный вертолёт будет только к утру. Мы не можем бросить собранный материал.
– А мы не можем сражаться! – парировал Юутилайнен. – У нас потери в личном составе – шестьдесят процентов и минимум боеприпасов!
Но Элан упёрся – в его голове уже созрело предельно быстрое решение проблемы:
– Я на шоссе видел не только ста пятидесяти двух миллиметровые «Акации», но и четыре «Пиона».
– И что??? – хором спросили военные, и сам комбриг, и пара офицеров его штаба, и те, что были внутри шатра.
– Двухсот трёх миллиметровая самоходная гаубица-пушка «Пион», – срывая окровавленные перчатки, с раздражением зачитал по памяти Иригойкойя, – боевая масса – тридцать семь тонн, дальность стрельбы активно-реактивными снарядами до пятидесяти восьми километров, в боекомплекте имеются осколочно-фугасные, объёмно-детонирующие, бетонобойные, зажигательные и прочие снаряды…
Он подошёл к заполненному кровавыми тампонами бачку и, швырнув туда перчатки, после секундной паузы, закончил перечисление:
– … а так же спецбоеприпасы.
Крышка бачка с грохотом заняла положенное место, а кицунэ повернулся к ошалевшим людям лицом.
Казалось, что на секунду замерло всё движение во всех окрестных горах, застыла, и на земле, и в воздухе, вся боевая техника, прекратили свой вечный бег к океану реки, и чуть не упали с неба оба спутника планеты.
Юутилайнен слыл весьма сдержанным человеком, позволяющим себе резкие высказывания только в крайних случаях, но сейчас, очнувшись от потрясения, офицер просто взорвался:
– Вы совсем с катушек съехали, профессор?!?! Хотите тут Хиросиму устроить?!?!
– Что Вы! Что Вы! – Замахал руками Лис. – У меня предложение куда лучше! Оля, дай, пожалуйста, на мониторы карту движения стаи!
Огромная кровавая клякса заняла пол экрана, показывая неудержимое продвижение новых полчищ неведомого врага. Твари стекались с двух межгорий вдоль безымянных речушек, в долину Понуры, уже готовясь воссоединиться из разрозненных колонн в непобедимую орду.
– Объект, очевидно, слишком велик, и одного снаряда будет явно недостаточно…
Иригойкойя живо интересовался военной техникой ещё с детства, и его осведомлённость часто неподдельно удивляла профессиональных офицеров. Вот и сейчас, он вываливал данные, которые никак не стыковались с его статусом светила наук, сведущего в загадках Океанеса, биологии, и уж точно никто не ждал от него грамотного планирования смертоносного удара.
– … поэтому, надо сделать три воздушных ядерных взрыва по десять килотонн каждый. Мы подождём, пока обе группы врага не сольются в одну стаю в форме буквы «Y», и каждый взрыв сделаем примерно на третьей части длинны каждой «палочки» этой буквы. «Голова», и «ласточкин хвост» стаи будут просто испепелены, а три ударные волны сойдутся по межгорьям в центр «буквы игрек», перебив и перекалечив там всех тварей. Плюс, радиация и гамма-излучение прикончат всех, кому только посчастливится пережить первые секунды после взрывов.
Он обвёл немного ироничным взглядом всех военных:
– Ну, как? Неплохо для ботаника?!
Но офицеры высказывались решительно против совершенно неожиданного для них предложения – местность будет сильно заражена на долгие годы, и, может, стоит ограничиться простым отступлением? Бронетехника уже в долине, марш по узкой горной дороге, конечно, потребует немало времени, но по расчётам вполне можно успеть. На этот торг кицунэ только раздражённо ударил хвостом, и потребовал связать его с Императрицей, что полковник и выполнил, хоть и со скрежетом зубовным.
Ему не нравилось, что «ботаникам», фактически, передана в руки судьба его потрёпанного войска, но Анна Сергеевна недвусмысленно высказалась о чрезвычайной важности операции, и требовала все важнейшие открытия и решения докладывать ей лично в любое время. Оставалось только повиноваться приказу…
Когда на экране показалось измученное лицо Владычицы, Иригойкойя вежливо поклонился. Императрица, тоже явно немало удивлённая отчаянным предложением своего верноподданного, тем не менее, нашла в себе силы говорить без криков и истерики:
– Я, надеюсь, ты, Элан, сознаёшь до конца, чего именно просишь? Никакой военной необходимости в применении оружия массового поражения в битве за Огнегорск попросту нет.
Демон-лис это прекрасно понимал. Всех, кого можно было спасти, спасли, все, кому судьба улыбнулась своим жутким оскалом, уже мертвы. Город оставлен, печи потухли – сейчас Империи не до грандиозных планов строительства, а металл не дороже жизни человека. Как узел коммуникаций, находясь точно в эпицентре разразившейся чумы, он также потерял значение.
– Да, Ваше Величество, понимаю. Но у нас есть две проблемы, – кивок за спину, где громоздится штабель кофров. – Это первая. Большой вертолёт прибудет только к утру, и все образцы будут утрачены.
Мах рукой в сторону каньона.
– Это вторая. Мы не спустились ещё на первый этаж гнезда, где лежат крупные млекопитающие. Не доведя исследования до логического конца, мы не узнаем главного: цикличности размножения пришельцев, скорость роста зародышей, период их перехода от детёныша к взрослой особи. Не имея этих данных, никто не сможет даже в первом приближении просчитать динамику роста всех стай на континенте с учётом уже имеющегося поголовья, потерь в текущих и будущих сражениях, кормовой базы и прочих факторов. Всё это в совокупности легко может привести к катастрофе даже в ближнесрочной перспективе…
Он на секунду задумался, прикидывая, как быстро могут развиваться твари, и сколько времени уйдёт на то, чтобы враг увеличил свой военный потенциал раз в десять. Данных явно не хватает, и прогнозирование больше похоже на гадание на кофейной гуще, но кицунэ рискнуть назвать срок:
– Полгода, год – это максимум. Объективно, можно ждать чего угодно от наших незваных гостей. Чтобы получить столь подробные сведения придётся снова брать штурмом аналогичное гнездо, а его ещё нужно найти на бескрайних просторах лесов! Найдя, либо положить сотни, а то и тысячи солдат, беря эту крепость штурмом, либо травить всех и вся газами. В любом случае – это потеря времени, возможно, очень значительная!
Он замолчал, с нетерпением ожидая вердикта. Нервы были на пределе. Иригойкойя, как квалифицированный биолог, прекрасно понимал, что если сейчас будет отказ, то можно, не раздумывая, пускать себе пулю в лоб: вероятность остановить агрессора уменьшается с каждым днём, и уже близка к критическому минимуму. Зона поражения растёт не по дням, а по часам, стремительно охватывая колоссальные просторы Северного континента, а строительство защитной полосы на перешейке Кумалова ещё, фактически, и не началось. Только-только тронулись к тоненькой ниточке земли, зажатой с обеих сторон океанами, первые эшелоны с техникой и людьми, только-только упали под ударами дровосеков первые деревья, коим предстоит сложиться в невиданный, от моря до моря, костёр…
– Хорошо, – Анна Сергеевна понимала, что ей ещё предстоят непростые объяснения своего одобрения на применение ОМП, но перспектива радиоактивного заражения нескольких сотен квадратных километров меркла перед возможностью упустить бесценные дни и недели, и ввергнуть Новую Россию в невероятную по масштабам кровавую катастрофу. – Господин полковник!
Юутилайнен, бледный, но сосредоточенно-решительный, вытянулся по струнке.
– Сколько у вас атомных снарядов?
– Четыре, Ваше Величество!
– Через несколько минут вы получите из Генерального штаба коды. Удачи, господа.
Люди на секунду замерли, явно ошеломлённые столь скорым приказом, против которого протестовали их души и разумы, но старший офицер не мог саботировать решение:
– По местам!!! Приготовить данные для удара!!! Всем подразделениям – радиационная тревога!!! Укрыть личный состав и технику!!!
Чтобы воплотить в жизнь задуманное, придётся подпустить авангард молотоголовых весьма близко, и один из эпицентров адского огня окажется всего в шести километрах от лагеря бригады. Немало, учитывая сравнительно небольшую мощность боеприпасов, горную гряду, загораживающую каньон от ударной волны и радиации, благоприятствующий ветер, но…
Ядерный взрыв есть ядерный взрыв, а уж если их три на небольшом пятачке…
– Придётся продолжать работу в костюмах химзащиты, – невесело усмехнулась Амма. – Они весьма громоздкие, но получить небольшую дозу облучения – это ещё ладно, а вот наглотаться радиоактивной пыли – это по-настоящему фигово.
Согласившись с тезисом, команда ИБиСа, как ни в чём не бывало, отправилась переодеваться.
Бригада сломала логичные, подчинённые принципу круговой обороны, порядки: солдаты и офицеры прятались внутри бронированных машин, туда же грузили оружие, боеприпасы, снаряжение. Убирали с открытого воздуха то, на что только могли осесть облучённые пыль, снег, вода, мельчайшие обломки древесины и грунта, всё, что только принесёт с собой ударная волна. Захлопали люки, запечатывая людей в герметичных коробках из стали и бронестекла, загудели системы вентиляции, создавая внутри сотен боевых и транспортных машин избыточное давление. В спешке садились, или наоборот, улетали прочь вертолёты, унося на своих стремительно вращающихся крыльях израненных бойцов.
Но во всей этой суматохе был один странный субъект, который торопился больше всех остальных вместе взятых.
Элан специально выбрал комплект на три размера больше, надел его прямо поверх своего снаряжения, а противогаз, наоборот, точно на голову, и быстро спеленал себя до шеи (уроки начальной военной подготовки не забылись!), умудрившись поместить хвост в левую штанину. Кицунэ подхватил «токаревку», но тут же застыл, виновато улыбаясь своим друзьям.
Амма закатила глаза, видимо, прося Небеса вразумить этого сумасшедшего Лиса, Хельга просто расхохоталась, поняв, куда намылился её коллега, Мирра, шевеля одними губами, выругалась, а Лесавесима крылом отвесила папане такой подзатыльник, что тот чуть не рухнул лицом вперёд.
– Да, ладно вам! – Он почесал ушибленную голову. – Что, каждый день на ваших глазах атомные бомбы взрывают, что ли?! Возьмём «лошадей», и быстро смотаемся туда-назад!!!
Бойцовская рыбка, видя, что вразумить друга, заставить отказаться от авантюры всё равно не получится, сказала:
– Ну, не отпускать же его в лес одного???
Хельга махнула рукой:
– Ладно, помчались! Этого ненормального всё равно не переубедить…
Судя по всему, никто из командования бригады даже не заметил, как чокнутые ботаники увели четырёх «лошадей» – расчёт на психическую вменяемость эволэков, сирины и двух ИР явно не оправдался. Всего через полчаса друзья уже оказались на самой верхушке горы, где скалы вырывались из земли, открывая потрясающий вид на чёрный провал ущелья. Но ещё более невероятным был вид на ленту реки Понуры, что делала сразу после каменной теснины головокружительный разворот, петляя по широкой долине. В небе двумя огромными лампами висели Велес и Сварог, заливая серебряным светом весь пейзаж зимнего ночного леса. Блестела льдом и нехоженым снегом гладь реки, несметные легионы присыпанных белоснежной ватой деревьев сливались в скрывший землю ковёр.