Кицунэ и бойцовская рыбка сквозь зубы прорычали проклятия: они прекрасно понимали, что сейчас придётся выдать себя с головой, да ещё и вдобавок лишиться воздушной разведки на пару часов минимум.

Оставаться на ветру было не самой удачной идеей, но и углубляться в уже не молодой лес не менее рискованно. Собственно, оба варианта были одинаково плохи.

Первый позволял сохранить прекрасный обзор во все стороны, и, соответственно, возможность контролировать обстановку и организовать своевременный отпор нападающим. Но, главное, что сейчас требовалось ребятне – это тепло, а разводить огонь в голой, как застеленный скатертью стол, долине, значит, раскрыть своё местоположение, тем более что снегопад утих. В разрывах туч показались спутники планеты, серебряный свет время от времени заливал кристально чистый воздух, а вместо белой пелены к земле, медленно кружа вальсы, падали отдельные снежинки, и видимость стала измеряться не метрами, а километрами.

Второй вариант позволял хоть как-то скрыться в овраге от вездесущего ветра, и не маячить на всю округу световым пятном, накликая беду, но. Крутые и высокие склоны полностью загораживали обзор на две стороны света, да и само русло ручья шло зигзагом, как траншея, делая бесполезными все чудеса технического прогресса – за таким слоем камня, земли и снега тепловизоры ничего не разглядят. Молотоголовые твари получат прекрасную возможность подкрасться незаметно, и шансы отбиться будут невелики, даже учитывая способность Хельги бить без промаха.

Кицунэ, киборг, летунья и бойцовская рыбка сбились в кучку, принимая непростое решение:

– Овраг? – Хельга кивнула вверх, движением головы указывая на дорожку, ведущую через заледеневший на морозе орешник к единственному укрытию от пронизывающего холода.

– Да, – закивал Лис, в который раз оборачиваясь, и с сомнением глядя на замерших в ожидании вердикта школьников, переминающихся с ноги на ногу в бесплодной попытке согреться. – Дети всё равно идти уже не могут, а тут ещё и дует, как в аэродинамической трубе…

Костёр отчаянно трещал, стараясь отвоевать у стужи хоть кусочек этого мира, но Мирре и Элану всё равно приходилось поворачиваться то передом, то задом, а чаще они просто сидели на коврике, спина к спине. Натруженные за эти сумасшедшие, наполненные непрекращающимся кошмаром, дни мышцы получили небольшую передышку. Мысли, словно замерзая на лету, застывали в уставшем от кровавого урагана мозгу, желая только, чтобы покой и тишина не прервались окриком тревоги.

Лыжи, лыжные палки и наброшенный на них тент образовали непрочную стену, о которую бился жар костра, и маленький шалаш из прорезиненной ткани превратился в настоящий райский уголок посреди бескрайних владений богини зимы. Мара смилостивилась над уставшими школьниками, дав им толику тепла, что вобрали в себя за многие лета павшие деревья, и дети снова провалились в сон в объятиях крылатого создания, запустив продрогшие ручки в мягкий и тёплый пух.

Лесавесима изрядно подустала, то наматывая круги над едва ползущим караваном, то просматривая с высоты близлежащие окрестности, и теперь дремала. Хоть глаза летуньи были закрыты, но острые ушки постоянно двигались, ловя малейшие звуки, будь то шаги, стук подброшенных в огонь дров, шорох ветвей над головой.

Все ибисовцы были настороже – огонь давал их маленьким друзьям шанс пережить это тяжёлое путешествие. Жадные языки пламени подогрели воду, позволили и напоить всех, растопив снег и лёд замёрзшего ручья, и согреть, высушить обувь и штаны, изрядно промокшие в подземелье и превратившиеся на морозе в ледяной панцирь. Но он же мог привлечь ненужное внимание, и все взрослые старались поддерживать пламя так, чтобы вверх, в стремительно светлеющие небеса, не вырывались столбы дыма и снопы искр.

К сидящим спина к спине эволэкам снова подошла Хельга и вручила каждому по кружке с парящим, пусть жиденьким, но хотя бы горячим бульоном.

– Спасибо, – Элан принял подарок из их последнего запаса, больше продуктов попросту не было, но на секунду замялся.

– Что такое? – видя его тревогу и смущение, спросила куратор, надвигая на голову вязаную шапочку так, чтобы закрыть замёрзшие уши.

– Прости за то, что я сказал тебе на дороге, – Лис виновато опустил глаза, рассматривая сложное переплетение укрытым белым ковром корней деревьев. – Я просто страшно переживаю за всех, и не хотел тебя обидеть.

С самого первого дня знакомства Элан ни разу не позволил себе в открытую приказать Ольге, даже сказать что-либо, похожее на приказ, стараясь изо всех сил просто преподносить информацию, своё видение ситуации, и оставляя за своей наставницей и ученицей (да именно так, две ипостаси одновременно) право решать самой.

– Ты, наверное, лучше меня самого понимаешь, что мы едва ли переживём эту зиму.

Лис не питал никаких иллюзий: у них, затянутых в самый центр водоворота больших сражений и малых боёв, почти нет шанса увидеть весну. А если они каким-то чудом и доживут до схода снегов, то неизвестно ещё, что хуже: умереть в зубах пришельцев сейчас, или в отчаянии наблюдать за гибелью десятков и десятков миллионов людей? Как знать, не поразит ли пришедшая из других миров чума и другие континенты? А даже если и нет, то удастся ли удержать перешеек Кумалова, тем более что молотоголовые отлично плавают, и в свете этого их умения оборона многосоткилометрового побережья превращается в неразрешимую проблему?

– Ничего страшного, – Хельга обняла своих друзей, – ты просто хочешь спасти всех и сразу, как всегда. Никак ты, глупыш, не хочешь принять этот мир таким, какой он есть.

От её тёплых слов что-то защемило в груди.

– Ты всегда сражался за других, и никак не хочешь смириться с тем, что есть вещи тебе не подвластные.

Элан улыбнулся:

– Я никогда не опущу руки!

Он тяжело поднялся на колени и задрал голову вверх, туда, где между убелёнными стенами оврага, в частоколе спящих деревьев, был виден кусочек светлеющего неба.

Хельга и Мирра тактично отвернулись, зная, что прикрывший глаза лис-оборотень просит свою богиню о помощи. Его пушистый хвост лёг на снег, тело на несколько секунд замерло, и только дыхание едва заметной струйкой пара выдавало присутствие жизни. Ещё миг, и друг уже поднимается на ноги, подхватывает на руки верную винтовку и с самым решительным видом лязгает затвором, не давая застывшей влаге намертво прихватить подвижные части:

– Пора выступать. Ещё километра три, и мы у реки.

Они немного отдохнули, а похлёбка из клубней и двух чудом уцелевших пайков влила хоть немного сил в измождённые тела…

Лис привык к путешествиям в лесах в одиночку или в компаниях друзей-эволэков. Сильные и духом, и телом, приученные с малых лет преодолевать себя, соратницы и соратники неизменно демонстрировали чудеса выносливости, и дети младших классов обычной средней школы стали настоящим испытанием его терпения. Ну, кто бы мог подумать, что всего-то двенадцатикилометровый марш-бросок от шахты к реке затянется на две трети долгой ночи и всё утро? Изоляционизм сыграл с кицунэ злую шутку, заставляя невольно мерить всех на свой аршин, и продвижение на скорости смертельно больной улитки выводило его из состояния равновесия.

А когда одна из девчонок, не выдержав-таки напряжения тяжёлого похода, осела в снег и разревелась…

Лис просто раскидал всех от хнычущей школьницы. Первой попала под горячую руку Оля – девушка бросилась к своей подопечной, но профессор за шкирку чуть ли не отшвырнул её назад, в голову колонны.

– Сейчас ей нужно не слезливое сочувствие! – прорычал он, и девушка осеклась, не решаясь перечить, но и не отходя далеко от плачущей девчушки, замялась на снегу.

Следующей досталось Хельге, а потом и Мирре – обе инстинктивно бросились на выручку, но взбешённый не на шутку товарищ только указал обеим на их обязанности.

– Занять места согласно купленным билетам! – Он не кричал и почти не повышал голоса, но раздражение, казалось, сейчас зажжёт снег.

Тут же, ломая крыльями тонкие веточки, на посадку пошла Лесавесима, и женщины, сплотившись в едином порыве материнского инстинкта, пошли на приступ.

– Слушай, рыжик, не кипятись! – упрашивала Хельга. – Я могу её понести, без проблем, и ты это прекрасно знаешь.

– Я тоже могу брать на спину по одному пассажиру через равные промежутки времени, – заверяла серая молния.

Но сердце кицунэ было неприступно и холодно, как скала в северном море. Он был не бездушным, просто…

– Нет, нет и ещё раз нет! – уже без грозного рыка, но твёрдо, протестовал тот. – Хельга! Ты нам очень нужна в головном дозоре – если влетим в засаду, твоя способность жить миллисекундами спасёт всех нас! Без тебя, моя обожаемая доченька, мы вообще зайдём в капкан и поймём это только тогда, когда нас уже будут пожирать живьём! Мирра тоже не может тащить её на себе – бой с молотоголовыми можно вести только парой, один стреляет, второй заряжает! Только так! Если мы разобьём взаимодействие, то погибнем все до единого!

Женщины осеклись, понимая весомость аргументов, и хитрец тут же овладел инициативой:

– Она должна встать, – отчеканил он, но тут же более мягко добавил. – Я сам с ней поговорю.

Девочка всё также хныкала, сидя на ледяной перине из кристаллов замёрзшей воды, когда рядом на корточки присело странное создание с телом человека, но уже далеко не человеческим лицом. Хвост едва заметно подрагивал, выдавая неуверенность и раздражение, но школьница этого не замечала, растирая по лицу ладошками горючие слёзы.

– Тебе сейчас очень больно и плохо, и тебе очень жалко себя, – спокойно, без насмешки и гнева, начал кицунэ. – Ты думаешь, что тебе уже не сделать ни единого шага.

– Я не могу идти… – глотая слёзы, ответила та. – Почему никто не может меня понести?

Она устремила полные слёз и обиды глаза на «плохого» дядьку-лиса, но тот тихо ответил:

– Потому, что всем сейчас так же тяжело, как и тебе. Посмотри, какой тяжеленный рюкзак тащит тётя Мирра. А ещё у неё винтовка, пистолет и патроны, а у тебя ничего этого нет.

Его внимательно слушала не только маленькая плакса, но и все дети. Собственно, именно на это и был расчёт:

– Тетя Лесавесима, – кивок на крылатую дочурку, – уже много часов летает, высматривая чудовищ, и сильно устала. Она ничего не ела со вчерашнего дня, потому что накормила тебя и твоих друзей картошкой, и ещё грела теплом своего тела. А о себе позаботиться не смогла, потому что беспокоилась о тебе. Вкусно было?

Вообще-то мороженые клубни, приготовленные на огне, даже на паршивый общепит не тянут, но оголодавшим детям они показались изысканным лакомством, и девочка закивала:

– Вкусно…

Она уже не рыдала, а Элан не торопился, перечисляя заслуги всех членов отряда:

– Тетя Хельга всегда впереди, она протаптывает тропинку для нас, тех, кто идёт следом. Снег глубокий, и ей тоже очень тяжело, но она не хнычет. Смотри.

Иригойкойя зубами сдёрнул перчатки, показывая ошеломлённой, вмиг перепугавшейся школьнице свои ладони:

– А дядя Лис потерял левую руку в бою с бандитами. Тётя Хельга дала мне свою взамен, но она всё время болит и мёрзнет, потому, что чужая. Но и я не жалуюсь, делаю своё дело, защищаю вас от чудовищ.

– Но…, – неуверенно протянула девчонка, – … вы такие… храбрые… вы…

Она шмыгнула носом, не зная, что и сказать увешенному оружием кицунэ. Он для неё богатырь из былин, и слушать такие истории…

– Мне очень страшно, – честно признался Элан. – Когда я дрался с чудищами в туннеле…

Он на секунду запнулся, не решаясь врать, но и немного стыдясь своего желания слукавить:

– … мне ещё никогда в жизни не было так страшно.

В этих словах было ни капли лжи: кровавые дельцы, заговоры, самые неожиданные препоны, что ставили на пути к победе самые разные люди, всё это только разжигало азарт. Борьба захватывала целиком его душу, заставляла только сильнее гореть огонь в груди, ещё с большей яростью и отвагой бросаться в бой, а тут…

Иригойкойя не мог не признаться самому себе: перед лицом совершенно бездушных, живых, но каких-то и не живых одновременно пришельцев, их простой и страшной жаждой чужой крови и смерти, перед этим опустошительным приливом, пришедшим из другой Вселенной, он невольно пасовал. Боролся, как всегда, но… Настоящей надежды в душе не было… Они – нечто, и как с этим справиться, каким хитроумным ходом или, на худой конец, грубой силой истребить эту напасть, он не знал. И, поэтому, боялся…

– Но, я сражаюсь, как и все, – он протянул руку девочке. – Твои друзья тоже сражаются. Не смотри на то, что у них нет автоматов. Каждый их шаг – это их вклад в победу, и ты должна встать.

Медленно, цепляясь за протянутую руку, девочка поднялась на ноги, и через полминуты уже не было слёз, а Элан ободряюще потрепал её по голове, едва заметно, но тепло улыбаясь:

– Молодец, Надя! Ты настоящий солдат!

Маленький отряд снова вытянулся в колонну, снова предательски захрустел снег под ногами железной леди, а поднявшая мощными ударами крыльев ледяную пыль Лесавесима послала своему папане воздушный поцелуй.

Я думала, ты ей сейчас ремня дашь!

Я бью детей только в целях самообороны!

Пошутил тот в ответ…

«Нам повезло, а вот им – нет!» – подумал Элан, разглядывая настоящий погром, что учинил кто-то в посёлке рыбзавода. Это были не мародёры, не грабители, даже не люди.

Сбив детей в кучку, кицунэ, бойцовская рыбка и киборг медленно и осторожно крались вдоль череды домиков, оставляя по левую руку цепочку искусственных прудов для молоди. Выбитые, будто взрывами бомб, окна и двери, могильная тишина, стройный ряд машин в техническом парке с навесом, ряд больших и малых лодок у деревянной пристани, всё говорило о том, что жителей молотоголовые застали врасплох. Уже снег скрыл следы побоища, уже не разобрать за шапками белоснежного покрывала пролитой крови, мороз схватил осиротевшие дома цепкими пальцами, задушив ледяными объятиями запах трагедии.

Мирра одними глазами привлекла к себе внимание закадычного друга.

Едва ли кто-то выжил.

Лис не мог похвастаться опытом настоящего следопыта, но отсутствие характерного запаха пороха и стреляных гильз говорило само за себя: они проходили дом за домом, но в пустых, тёмных провалах, уже припорошенных снегом, не было видно ни намёка на сопротивление. Хуже того, нет ни одного свидетельства бегства людей – ни колеи, проложенной широкими шинами в свежем насте, уходящей по грунтовой дороге вдоль берега реки, ни характерных признаков поспешных сборов в пустых комнатах. Ничего, только замёрзшая кровь на полу и стенах…

Они бегом кинулись на причал, уже не таясь и не заботясь о том, какой грохот разносят по округе стучащие по доскам сапоги. Хельга вломилась в домик у воды, вытащив охапку спасательных жилетов, пока Мирра и Элан отвязывали самую длинную лодку с мотором на корме, поспешно рассаживая детей по лавкам.

По воде плыть сложно. Как ни велико было желание побыстрее отчалить от этого царства безмолвия, но прежде пришлось одеть на малышей жилеты, грамотно распределить рюкзаки и бойцов по всей длине судёнышка, чтобы не притопить ни нос, ни корму. Лодка должна сесть в воду на ровном киле, не заваливаться набок, иначе путешествие по широкой, но быстрой и ледяной реке может превратиться в смертельно опасный аттракцион. И Хельга тщательно проверила балансировку судёнышка, прежде чем дала добро двум эволэкам.

Элан и Мирра оттолкнулись большими вёслами от пирса, и активно стали месить воду, стараясь выгнать лодку на середину реки. Мотором решили воспользоваться только в крайнем случае, опять же, чтобы не привлекать внимания – молотоголовые плавали лучше крокодилов и могли запросто перевернуть их кораблик.

Лис и бойцовская рыбка встали на корме, направляя лодку в быстром течении, вписываясь в крутые повороты. Хельга возилась у носа, разворачивая тент, чтобы укрыть детей от снега и ветра – те сидели почти неподвижно, уставшие и опустошённые, и начинали быстро замерзать на студёной водной глади.

Всё шло, как по маслу. Друзья весьма быстро освоили премудрости сплава, ловко уклоняясь от столкновения и с отдельными льдинами, и небольшими полями, что собирали сравнительно тихие заводи и крутые повороты. Оля успокаивала малышню, просила их ещё чуть-чуть потерпеть, Хельга держала связь с бригадой, что уже закончила прочёсывать город, и, о чудо, обнаружила в крепких подвалах и зданиях несколько выживших людей. Лесавесима всё также кружила немного впереди, разведывая петляющее русло, и долгое время слала успокаивающие доклады, как вдруг…

Их цела стая!!! Точно за следующим поворотом!!!

Элан и Мирра дёрнулись, ловя посланные летуньей образы: песчаная коса выдвигалась далеко от берега, и прямо на ней столпилась целая рать утоляющих жажду тварей.

Надо было мгновенно принимать решение, но их было только два.

– Можно подкрасться неслышно, а, уже выходя из поворота, врубить мотор, и прорываться с огоньком и ветерком! – прокричал Лис. – А можно залечь на дно лодки, и разминуться по-тихому. Надеюсь, эти твари ещё не понимают значение термина «плавсредство»?!

Хельга неожиданно предложила третий:

– Я могу попросить полковника помочь – мы уже в пределах гаубичного огня!

Элана перспектива превентивного огневого удара манила – несколько снарядов, без сомнения, заставят врага искать спасения в лесу, но… А что, если они его будут искать его в воде? Ведь, они всё ещё почти ничего не знают о пришельцах.

– Прорываемся сами! – отдал приказ кицунэ. – Без стрельбы не обойтись, уж очень там узкая протока!

– Готовимся! – весело прогорланила Мирра, давно жаждущая расквитаться с врагом…

Проблема была не только в косе, но и в том, что образованная ею заводь уже схватилась ледовым панцирем, достаточно прочным, чтобы выдержать немалый вес нескольких десятков особей. И теперь вся стая оказалась в убийственной близости от глубокой, со стремительным течением, узости. Казалось, что до берега рукой подать, и все три стрелка, прильнув к борту, напрягались всё сильнее, понимая, что лодка промчится на расстоянии пистолетного выстрела от целой шеренги чудовищ.

Элан снова и снова бросал взгляды на Олю – за выдержку Мирры и Хельги он был спокоен, но хватит ли нервов у напуганной девушки? Сгорбившись под тентом, они отсчитывали последние мгновения до боя – неуправляемая лодка двигалась, повинуясь быстрым водам реки, прямо на бурлящее мелководье, где по щиколотку в воде, прильнув к ледяным потокам страшными мордами, сгрудились хищники.

Сначала вожатой напророчили роль гранатомётчика, но от этой идеи быстро отказались, опасаясь того, что девчонка что-то напутает и всем дружно придётся прыгать в воду, прямо в пасть пришельцам, спасаясь от взрыва оброненного на дно лодки «гостинца». Роль стрелка ей также не доверили – кому-то надо встать к мотору и дать газу, как только их героический крейсер достигнет стремнины. К счастью, тут русло реки прямое, и от вожатой требовалось только чуть добавить ходу, держа руль прямо. Вроде всё просто…

Первыми морды от воды отняли, естественно, те чудища, что стояли на самом краю косы – им оттуда открывался живописный вид вверх по течению, и вырулившее судёнышко было видно, как на ладони. Белая щепка на сером шелке речной глади, издающая странные звуки (движок уже был, естественно, запущен), привлекла внимание хищников, но они явно сталкивались с таким явлением впервые и не проявляли ни агрессии, ни беспокойства. Несколько тварей отделились от основной массы, заинтересованно заводили мордами из стороны в сторону и сделали несколько шагов вперёд, не заходя, впрочем, по-настоящему глубоко. Быстрое течение тщетно старалось сбить сильных животных с ног, унести в пучину, и неуправляемая лодка, пленённая водой, всё быстрее и быстрее приближалась к косе. Один из монстров сделал ещё пару шагов, задрав «молот» головы вверх, видимо, стараясь получше принюхаться, как вдруг…

Над стаей хищников, словно вынырнув из туч, проявилась во всём своём великолепии огромная птица. Лесавесима стрелой пронеслась на бреющем над водой и льдом, едва не цепляя вздёрнутые вверх хвосты пришельцев. Все твари, включая и тех, что зашли в воду, как по команде, вскинулись вверх, пытаясь уловить полёт незнакомого существа, как из безжизненной на вид лодочки ударил ливень свинца и стали.

Мирра в упор разрезала очередью самую здоровенную и решительную зверюгу, ближе всех оказавшуюся к идущей на прорыв лодке, и в тот же миг зашлись непрерывным огнём ещё Лиса винтовка и автомат Хельги. Первый ряд монстров, буквально выкошенный огнём, распался: кто-то рухнул, как дерево под ударами топора, в реку, кто-то, раненый, бился, поднимая фонтаны воды, стараясь выползти на сушу. Стая прянула прочь, под защиту близкого леса, но Элан и Лесавесима не собирались упускать случай и поквитаться с агрессором: летунья заложила головокружительный разворот, и на лёд полетели цепочкой четыре гранаты, а папаня запустил последний «телескоп» в самую дальнюю часть схваченной льдом заводи. Слитно грохнули взрывы, потом ещё один, и лёд под ногами ринувшихся на берег молотоголовых треснул, и масса тел забилась, инстинктивно хватаясь за льдины, переворачивая их, цепляясь за спины сородичей.

А лодка, прибавив хода, всё так же изрыгала с правого борта поток тяжёлых пуль, которые поднимали фонтанчики воды и ледовой крошки, крови и ошмётков плоти. Дети, прижатые ко дну грохотом автоматического огня, страхом и градом гильз, даже не осмеливались поднять головы над бортом, пока стрельба не утихла, и только когда поперхнулся, и затих, самый настырный стрелок – бойцовская рыбка, как утята, вздёрнули шеи…

Хельга, Мирра, Элан и зависшая над лодкой Лесавесима орали от восторга: вода и лёд стали фиолетовыми от крови врага, несколько тушь уже подхватило течение, кто-то ещё дёргался в затихающих конвульсиях на песчаной косе, нескольких пули остановили уже на берегу.

– Оля!!! Постарайся не врезаться вот в это дерево!!! – веселым тоном попросила киборг.

Вожатая, завизжав от страха, так резко положила руль вправо, что лодка сильно накренилась на противоположный борт, мимо которого пронеслась коряга, да чертыхнулся едва не свалившийся за борт кицунэ. Оля, как и её подопечные, никак не могла оторвать глаз от учинённой резни и кричала во всё горло, заливаясь слезами:

– Вот вам!!! За Сашу!!! За Любочку!!! За Никиту!!! За… за…

Профессор бросился к подвесному мотору, понимая, что сотрясающаяся в рыданиях девушка просто не в состоянии сейчас вести их ковчег…

Лодка сильно стукнулась бортом и попыталась было снова удрать в привычную стихию, но сильные мужские руки уже поймали конец, брошенный железной леди, и строптивую быстро укротили. Детей тут же высадили солдаты, и на руках понесли по лестнице набережной, пока смертельно уставшие друзья выбрасывали прямо на пристань рюкзаки, помогали друг другу сойти на берег. Практически над головой, на мосту, невидимые глазу, урчали моторами боевые машины, давая надежду на отдых и хорошую армейскую кормёжку в относительной безопасности.

С трудом переставляя ноги, отряд преодолел ступени, и с ленты замёрзшей набережной открылась панорама мёртвого города. Дети и Оля снова заплакали, не веря собственным глазам: улицы, на которых не было видно никого, только изредка на перекрёстках на миг показывались едва различимые из-за камуфляжа бронемашины. Брошенные на дорогах автомобили, целые кварталы, стёртые с лица земли огнём, что бушевал всю ночь и весь день, присыпанные снегом пепелища, страшными обожжёнными шрамами изуродовавшие лик их ухоженного и цветущего во все времена года Дома…

Бронетранспортёр осторожно катился по узкой улочке, лишь иногда подвигая своим бронированным лбом брошенные хозяевами автомобили, а Оля всё никак не могла оторвать взгляд от жутких картин войны. Она не захотела забираться внутрь стальной коробки и всё время крутила головой, шмыгая носом. Элан устроился чуть впереди, загораживая уставшего ребёнка от ветра собственным телом.

– Вот та трёхэтажка! – Девушка указала рукой на здание, провожающее уходящую колонну техники чёрными провалами окон. – Там мы жили! Тоже сгорело всё…

Лис прекрасно понимал, что его подруга по несчастью сейчас убита горем. Мир рухнул в одночасье. Нет больше будущего: окончание школы, выпускной, учёба в вузе, интересные начинания взрослой жизни, семья и дети…

Ничего этого не будет. Может, она ещё питает какие-то надежды, но профессор биологии, хмурый, надвинувший на глаза горнолыжные очки так, чтобы никто не видел его собственных слёз, знал – они на войне. Это война не за ресурсы, что спрятаны матушкой-природой глубоко в недрах, не за власть или деньги. Это война на уничтожение, и даже если утирающая слёзы на ледяном ветру девушка найдёт чудом выживших в хаосе бегства родных, никто не поручится за то, что они снова не потеряют друг друга в череде яростных битв и горьких отступлений…

* * *

– Эти белки, придающие крови молотоголовых фиолетовый цвет, чем-то схожи с эозинофилами, – сокрушённо покачала головой Полякова, – они встраиваются в любой чужеродный объект, попавший внутрь организма через воздух, пищу или воду. Их действие одинаково эффективно вне зависимости от того, есть ли у этого чужеродного клеточное строение, или, как у вирусов, не клеточное, он пробивает его оболочку, внутрь устремляются активные вещества, и…

Председатель совета, взволнованная и напуганная развела руками, и обречённо выдохнула:

– …Всё… Вирус гибнет…

Анна Сергеевна подалась вперёд, надвинувшись на экран, расстроенная и подавленная:

– Любой???

Саша ещё тише добавила, закивав головой:

– Сожалею, Ваше Величество, но, да, любой.

Снова видеоконференция. На связи ИБиС, где препарировали убитого во внутренних помещениях пришельца, распростёртого на огромном столе, с вывернутыми внутренностями. Вокруг столпились несколько человек, кицунэ, два биоробота – все квалифицированные работники института докладывали обо всём, что удалось узнать за текущие трое суток о неведомом враге.

– Бактериологическое оружие абсолютно бесполезно, – констатировала очевидный факт Амидел, затянутая, как и все, в белоснежные ткани, с прозрачной маской респиратора на лице, – у этих созданий иммунная система такая, что нам остаётся только завидовать!

В зале дворца послышались удивлённые возгласы и сдержанные проклятья – все надеялись на мощь биопромышленности Новой России, но оказалось, что главный козырь – не помощник в борьбе с агрессором.

– Ещё какие плохие новости? – Императрица и её министры не собирались прятать головы в песок.

– С военной точки зрения, – взял слово Элан, – это очень опасный противник. Каким-то образом, видимо, используя информационное поле Океанеса, они поддерживаю связь друг с другом. Во всяком случае, размах их «невода», в который попался Огнегорск и окружающие территории, впечатляет, но, несмотря на большие расстояния, их действия подчинены единому плану и прекрасно увязаны во времени.

Также находящийся на связи полковник авторитетно заявил:

– Даже с использованием всех технологий человечества такая слаженность нападения трудно достижима, я это говорю как боевой офицер с опытом участия в настоящих сражениях. Почему они такие живучие? Мои бойцы нередко решетят их от головы до хвоста, но они заканчивают атаку и убивают солдат!

– Это из-за особенности нервной системы, – Амма подошла к телу, указывая на «молот» головы, – в долях расположены, по сути, ещё два миниатюрных мозга, они примитивны, но для того, чтобы, даже будучи смертельно раненым, сделать ещё пару прыжков и убить врага, их способностей вполне хватает. Это не повальное явление, всё же, стрелковое оружие убивает их вполне надёжно, но и не редкость – в отдельных боях до тридцати процентов этих зверей умирают уже после того, как убивают или ранят стрелка. Короче, дело – дрянь.

– Ещё одна странная особенность, – снова обратила на себя внимание Амидел, – это теплоотдача организма. Она явно недостаточна для жаркой погоды: уже при плюс двадцати пяти они будут испытывать серьёзные затруднения при беге или на длительных переходах, при плюс тридцати – тридцати пяти, уже вероятен летальный исход.

– Почему они этот недостаток вообще получили? У нас такие температуры и на Северном континенте случаются летом часто! – спросил какой-то генерал.

– Трудно сказать, – заметил кицунэ, – ведь мы по-прежнему не знаем, с какого дуба они нам на голову рухнули! Но эта ошибка может и не ошибка вовсе?

– В смысле? – недоверчиво спросила Владычица.

– Сейчас у нас зима, – пояснил Лис. – Холодно, сыро, много осадков, на материке бессчётное множество озёр и рек – идеальная среда для этих чудовищ. А что касается жаркого сезона – я бы не спешил с категоричными выводами, может нас ждёт впереди ещё масса неприятных сюрпризов?

– Они адаптируются к жаре?

Новый вопрос из высокого президиума от вельможи, и такой же, полный фатального ожидания самых худших событий ответ Поляковой:

– Как знать, на что они вообще способны? Сам по себе факт их появления вдруг и разу в огромных многотысячных стаях заставляет готовиться к худшему!

– Есть варианты, объясняющие это самое… «появление»? – министр по ЧС скривился, как будто сжевал пуд соли.

Почему-то взгляды всех участников по все стороны многочисленных экранов сосредоточились на профессоре, чей вид явно не соответствовал окружающий обстановке. Иригойкойя не снял военного снаряжения, так и стоял, оперевшись на винтовку, грязный с ног до головы. Чем только от него не пахло! Пот и кровь, машинное масло и запах укрытых снегами лесов, пороховая гарь и смрад сгоревшего города, всё это совершенно не вязалось в мозгу со стерильностью помещения лаборатории. На сапогах белоснежные бахилы, и тут же полные патронов и гранат подсумки с торчащими магазинами, раздражающий чехол на хвосте, взлохмаченная и засаленная шевелюра. Более странное светило науки трудно представить…

– Я уже высказывал свою точку зрения и менять её не собираюсь, – немного похрустывая раздражением в голосе, ответил Элан. – Сейчас нет времени на высокие материи! Откуда и кто их заслал к нам – это второй вопрос! Сейчас главное – это эвакуация миллионов людей и эффективная блокада перешейка Кумалова. Если не сдержать натиск, позволить тварям проникнуть на два других материка – нам всем хана!

Императрица также была напугана подобным сценарием катастрофы и поддержала своего верноподданного:

– Выяснением причин займёмся позже. Действительно, если враг прорвётся через перешеек, то миллионам людей от глубины познания причин, вызвавших нашествие, будет ни холодно, ни жарко! Нам надо понять, кто наш враг, и как его остановить! – Владычица снова обратилась к работникам ИБиСа. – Александра Викторовна, в вашем докладе указывается отсутствие разделения по половому признаку у пришельцев. Что вы думаете по поводу того, как они размножаются?