Свитер с оленями

А потом она пойдет домой и будет переживать: валяться в кровати, плакать в подушку, гундосить распухшим носом, пить чай с медом и лимоном, лопать вишневое варенье, уверять маму, что ничего страшного не произошло, просто она решила расстаться с Антоном. Переживать она будет с чувством, не спеша, на это у нее будет половина субботы и целое воскресенье.

Троллейбус скользил по мосту. Вика смотрела на льдины, они были похожи на огромные стеклянные осколки. «Разбилось небесное зеркало, и просыпалось вниз». И правда, никакого неба не было, черная пустота и все. «Лопнула тонкая пленочка, и нас накрыло космосом. Прямо из космоса сыплет снег. Космический, потусторонний. Завтра лопнет пленочка моего счастья, и меня накроет холодом потустороннего снега».

Она уже почти дошла до Антонова подъезда. И тут навстречу ей вышел кот. Скорее котенок-подросток. Полгода, наверно. Лапы короткие и морда чуть приплюснута. Кто по твоей породе проходился, чувачок? Серый, местами полосочки черные, самой запростяцкой расцветки, мама такую барсиковой называет. Дворовый серый барсик, чуть присыпанный снегом. Котейка уселся прямо перед Викой и сказал: «Ну?»

Прямо так и сказал. Не «мяу», не «мня» какое-нибудь. Такое протянутое слегка «ну-у-у». И Вика сразу поняла: надо взять котика, сунуть его за пазуху в вязаное тепло свитера и тащить домой. Ничего этого она делать не собиралась. «У меня последнее свидание сегодня. Извини, малыш, не до тебя. В подъезд могу пустить – грейся», – промолчала она. Кот от предложения не отказался, забежал за ней в открытую дверь. А потом и в лифт. И к двери Антоновой квартиры.

– Нет, сюда тебе нельзя, – Вика покрутила пальцем у кота перед носом, – иди к батарее, там тепло.

Но кот уселся у ее ног, задрал морду и отчетливо сказал: «Неа».

– Никакое ни неа, – она взяла серого и посадила на подоконник, – тут сиди. В окно смотри.

Нажала белую пуговку звонка, и дверь открылась. Антон всегда открывал сразу, будто там внутри сидел под дверью, ждал ее. А может он чувствовал ее приход? Или просто слышал, как поднимается лифт. Теперь уже все равно: «Последний раз. Последний вечер. Гаснут свечи. Тьфу, белиберда какая», – крутилось у нее в голове.

Кот, мягко спрыгнув с подоконника, метнулся в квартиру.

– Ой!

– Это еще что? Откуда здесь кот?

– Не знаю. На окне сидел. Может это твоих соседей каких-нибудь? Из квартиры выскочил. Надо спросить.

– Надо его поймать.

Они говорили одновременно. Почему-то этот невзрачный котенок занял все мысли Антона, он даже не принял Викину шубейку, не повесил ее на плечики, как делал всегда. Он помчался за котом. Но тот сиганул под белый кожаный диван и затихарился там.

– Швабру неси, сейчас я его вымету!

Вика сняла шубу и сапоги, вынесла из санузла швабру.

– На.

Антон пошурудил под диваном. Кот не вылезал.

– Вот гад! Как бы его выгнать?

– Может быть просто позвать? Кыс-кыс, эй, иди сюда, – Вика опустилась на четвереньки, заглянула под диван.