Женский клуб

Есть гиерет (новообращенная в иудаизм) по имени Батшева и есть сформированная община. Их восприятие иудаизма кардинально различно. Как будто если они такие разные, то и не должны пробовать объединяться? Как будто логично, что ей следует пойти в общину баалей тшува (неофитов), но таких общин нет. Потому что Галаха (еврейский закон) сутью своей создала эту ситуацию. По еврейскому закону члены общины должны быть гостеприимны и принять гиерет без предубеждений. А она в свою очередь должна тянуться к правильному окружению, как раз к подобной общине. Это испытание для них всех, для обеих сторон. Испытание с точки зрения еврейского духа обоих сторон. Как же легко такой общине законсервироваться и закрыться! Ведь традиция это действительно очень важно и в целом они как будто идут в правильном направлении. Как же легко в процессе закрытия забыть о том окне, которое всегда должно быть открыто - для новообращенных и неофитов. Как найти баланс между консервативностью и открытостью к другим евреям? Как соблюсти закон и не подвергнуть риску общину? Это сложно и это неинтуитивно. Только люди очень мудрые способны на это. Но в обычной будничной жизни у большинства нет возможности быть мудрыми. И это нормально. Нет времени, ресурса, и конечно для обычного члена общины это неприоритетно - слишком много внимания отбирают собственные семьи и дети. Поэтому правильным для них есть передать это в руки семьи раввина. У общины Мемфиса к счастью есть подходящие лидеры для таких вопросов. И эти лидеры действительно взялись за дело и отлично справлялись. Но члены общины не полагались полностью на семью раввина и продолжали испытывать недоверие к Батшеве. Они стали жертвами собственного ецер ара (злое начало). Их было бы проще понять не будь у них лидера в виде раввинской семьи. Но наличие раввина по еврейскому закону позволяет полностью делегировать ему подобный вопрос. А они не делегировали. Решили, что видят правильнее и знают лучше. Насколько это противоречит иудаизму? Насколько нравственные суждения раввина и ребецн (жена раввина) могут поддаваться сомнению? В конце книги ребецн провела урок о гиерет Рут. Возможно, ей следовало провести этот урок гораздо раньше, но и она неидеальна. Люди Мемфиса погрязли в рутине. Насколько они отошли от искренней веры? Не нарушают ли они чего-то с точки зрения сухого закона?

Желание Батшевы влиться в подобный колектив понятно. Но насколько она прикладывает усилия? Например, она получает много замечаний по поводу одежды. Она ведь могла одеваться скромнее. Наверное, она осознавала что в плане одежды отличается от окружающих и это может вызывать осуждение. С другой стороны она человек творческий и немного оторвана от реальности, но тогда это очень наивно с ее стороны - считать что ее одежда всем по нраву. А если она понимала, то почему ничего не меняла? Считала, что со временем ее примут или потому что это был неосознанный бунт? Бунт хуже вписывается в образ Батшевы. Скорее глупость или наивность, такие хорошие и светлые качества как у Идиота. Что здесь правильно с т.з. иудаизма? Она одевалась кошерно, но менее скромно чем они. Нарушает ли она закон?

Все остальные отличия Батшевы легче объяснить. Это черты ее поведения являются частями ее личности, и их очень сложно изменить. Другие отличия Батшевы, не касающиеся одежды, также меньше контрастируют с иудаизмом. Например, открытость Батшевы не нравится общине, но именно открытость привела ее в иудаизм и в целом иудаизмом не осуждается. Потенциальное осуждение Батшевы сводится только к законам скромности - одежда и поведение с противоположным полом, она могла бы делать больше усилий в этом направлении. Что касается веры Батшевы, то она не вызывает сомнений, только восхищение. Но это не исключает наличие у нее злого начала. Она не святая и не совсем "Идиот". Но ее злое начало не является достаточным для той реакции, которую она получила. Реакция несоразмерна и является следствием злого начала самой общины.

Батшева в итога приняла ситуацию и продолжила ощущать себя как дома. Вопрос о том, переосмыслила ли она свое собственное поведение, остается открытым. Община же приходит к тшуве (раскаивается) и это наверное даже лучше для них, чем если бы всей этой истории совсем не случилось. Они пережили настоящий еврейский опыт и возможно теперь они будут ближе к искренней вере, чем были раньше.

Яркая черта книги – повествование, которое ведётся от лица женской части общины. Это постоянное «мы, мы, мы…» сразу же погружает в происходящее. При этом в голове не возникает путаницы, мол, а кто же фокальный герой, а про кого говорится.

Понравилась манера изложения. Очень много интересных познавательных моментов про трации и нравы. Прочитала только ознакомительный фрагмент, есть желание прочитать полностью.

Мы знали, мы думали, мы представляли, мы видели, мы верили, мы, мы, мы – вот он, коллективный разум общины.

Десятки глаз прячутся за кружевными занавесками своих идеально надраенных кухонь и неустанно следят за тобой. Рты, обсуждающие тебя, любое твое лишнее телодвижение и не лишнее тоже. Паучья сеть, которая незаметно плетется вокруг ничего не подозревающей мухи.

Молодая вдова с маленькой дочерью приезжает в замкнутую религиозную общину ортодоксальных евреев, чтобы начать там новую жизнь после кончины своего мужа. Она думает, что на родине мужа ей будет легче, и поначалу так оно и есть. Но другие женщины, живущие в общине уже много лет, которые находятся в религии с рождения, с подозрением относятся к новенькой, которая приняла иудаизм несколько лет назад. Они предвзято относятся к ней, обсуждают между собой ее манеру одеваться, воспитывать ребенка, как она ведет себя за зваными ужинами и в синагоге. Она - чужая и с трудом сближается с соседями.

Самое интересное, что героиня не планировала никак влиять на традиции общины, какую-то революции там проводить, она хотела простой мирной жизни в той вере, которую выбрала. Но все вокруг были настолько негативно настроены к ней из-за всяких мелких косяков, что рылись в ее прошлом, подозревали в порочных связях и развращении их молодежи. Сами придумали, самим потом пришлось и расхлебывать.

В книге есть мудрая притча, где пустые слухи сравниваются с разодранной в клочья подушкой. Перья из нее разлетелись по всему городу, как их теперь собрать обратно в подушку? Никак. Так же и со слухами. Они разлетелись, и обратно вернуть к себе расположение человека будет очень сложно.

Однако героиня находит в себе силы и стойкость продолжать жить в общине, ведь там было и много хорошего, она полюбила этот городок и хотела растить здесь ребенка. Она остается в городе, и все вроде бы хорошо, но понимаешь, что осталась рана и «перья в подушку собрать все равно не получится».

Автор сама из бывших ортодоксальных евреев, поэтому хорошо знает о чем пишет, и было видно, что в основу книги положены ее собственные размышления о традициях, об общине, о важности этого всего в современном мире. Но я читала книгу долго в силу того, что меня как человека, который в пятилетнем возрасте на слова мамы "так надо" отвечал "кому надо? мне вот точно не надо", до зубовного скрежета бесили все эти досужие ритуалы, где люди не думают своей головой, а делают так или иначе, потому что так делали их отцы, деды, прадеды до стопятьсотого колена. Черт побери, да так жить же банально скучно: все расписано наперед, жизнь идет по унылому циклу от праздника до праздника. Домашние хлопоты, собрания в синагоге да сплетни - вот и все женские дела. Я бы взвыла от тоски, хотя им, понятно, некогда - халы не испечены, кугели не сварганены, буфеты не вымыты.

Интересный авторский ход, что повествование ведется от первого лица (внимание) множественного числа. Как будто все женщины мемфисской еврейской общины - это один организм, который действует слаженно и обеспечивает защиту этого уютного микрокосма от любых чужеродных элементов. Они ревностно хранят традиции и не допускают к своим детям радости светского мира, но как бы мамочки не квохтали, дети бунтовали, бунтуют и будут бунтовать. Ибо традиции хороши, когда люди не подозревают о существовании альтернативы, а в современный век (хотя книга писалась в 1999 году, информацию уже тогда трудно было скрывать) это фактически невозможно.

А начинается все с того, что в общине появляется молодая вдова с дочерью, муж которой, ранее проживавший в Мемфисе, недавно трагически погиб. Кумушки начинают по очереди наведываться к новенькой и выведывать подробности ее прошлой жизни. А она - о ужас - по рождению не еврейка, но после замужества совершила гиюр. А после смерти мужа - ужас номер два - на год отошла от религии. Еще смеет задаваться вопросами о смысле традиций, ищет их корни вместо того, чтобы механически следовать правилам "потому что так положено", да и что люди скажут ее не особенно волнует... И такая женщина устраивается преподавать в школу для девочек, и те внезапно начинают ей открываться, доверять, потому что она реально слушает девочек и разговаривает с ними честно и откровенно, а не направляет их, как пастух овец. Результат был предсказуем, ибо ортодоксальным людям любая рябь в их уютном болоте как ножом по сердцу.

Хотя если бы всех этих миссис Леви, Ципор Ньюбергер и прочих спросить, довольны ли они сами своей жизнью, они начнут затирать про то, что они были достойными женами, матерями, бабушками, то есть функциями, а не людьми. Их желание, чтобы их дети прожили такие же жизни как они - предсказуемые, добропорядочные - я понять могу, но также хорошо знаю и то, какой душной может быть такая гиперопека, когда дети лишены возможности принимать хоть какие-то решения в своей жизни, ибо мама уже все подумала и решила за них.

Книга хорошая, есть над чем поразмыслить и с точки зрения культуры людям, которые от иудаизма далеки, мне кажется, интересно было бы почитать, просветиться.