Задание
Уже знакомое здание встретило нас ярким светом из окон и шумом пар, заходящих внутрь. Льё добродушно улыбался и здоровался со всеми, кого встречал, пока мы поднимались по лестнице. Денеб поддерживал меня под руку, тоже иногда приветственно кивая.
В зале шумели гости, кто-то стоял группами, некоторые рассаживались за столики или вальяжно курили, устроившись на диванах. Я обратила внимание на дам – в дорогих украшениях и красивых платьях, они выглядели слишком дорого даже для Москвы. Похоже, мне удалось попасть в общую волну со своим нарядом и неброскими, но при этом недешёвыми украшениями, о которых вспомнила в последний момент.
Когда мы с Деном, гордо поднявшим голову, проходили к нашему столику, мой взгляд зацепился за знакомое лицо. Я чуть обернулась и увидела того, кого меньше всего ожидала встретить здесь – за небольшим столом у окна сидел Герша с девушкой, довольно милой, но одетой очень просто. И её лицо тоже насторожило.
– Ада, ты чего? – окликнул меня Денеб.
– Там, за столом у окна, – тревожно зашептала я, – сидит парень с девушкой. Это Герша, мой… Э… Знакомый. Феникс! Работает в архиве.
– Серьёзно? – Ден удивлённо приподнял бровь и быстро оглянулся. – Ох, чёрт…
– Что?
– Дама с ним…
– Мне кажется, я уже видела её раньше.
– Ага. В прошлый раз. Она забегала переговорить со Льё.
– Кто она? Ты же знаешь. У них есть что-то? – мы опустились на стулья подле друг друга.
– Он через неё влез в этот благотворительный бедлам. Исключительно чтобы подобраться к нашей цели. Но, если честно, мне кажется, что она ему нравится…
– Ха, – не удержалась я.
– Того же мнения, – едва сдержался и Ден. – Но это Льётольв, его сложно понять.
– Соглашусь… Он и на меня иногда смотрит так, будто готов…
– Ага, броситься, сорвать одежду… Да-да, – закивал Денеб.
– Ты так говоришь об этом… Спокойно, – я взяла его за руку и сделала вид, будто рассматривала пальцы.
– Ну третьим Льё быть точно не захочет, так что я не переживаю, – он сжал мою ладонь и легко чмокнул в щеку. – А в тебе вообще не сомневаюсь.
– Конечно, у меня же метка, – я помахала перед ним рукой.
– То есть если бы не мой чудесный рисунок, то ты бы? – ехидно, с изрядной долей иронии поинтересовался Ден.
– Кто знает… – чуть повела плечом я.
– Ай-ай-ай, Ада. Ты опять со мной играешь.
– Может, мне нравится… – улучив момент, когда на нас никто из ближнего круга не обращал внимания, я подобралась к его шее и дотянулась до мочки уха, чуть коснувшись губами. – Особенно когда ты в костюме и белой рубашке.
– О… Милая моя птичка, не торопись. Нас ждёт интересный вечер, а, может, и ночь.
Появился Льётольв, устало присел на стул и тяжёлым взглядом окинул наши лица.
– Homines, quo plura habent, eo cupiunt ampliora13, – недовольно пробормотал он.
– Это ты к чему?
– Публика собралась… Не люблю таких. Конечно, они пожертвуют вполне достойные суммы, но пришли сюда вовсе не с этой целью. Познакомьте меня с тем, а меня – с вот этим, – передразнил гостей Льё и залпом выпил рюмку, дожидавшуюся его на столе.
– Ты просто нервничаешь, – спокойно откликнулся Ден. – Покажи нам цель, он уже здесь?
– Ага, вон там, в дверях почти стоит. Высокий самый, – Льётольв кивнул через плечо.
Я присмотрелась к мужчине – красив собой, похоже, занимался спортом, тело даже сквозь костюм видно, что подтянутое. Довольно правильные черты лица, только нос чуть смотрел в сторону, хотя это никак не портило общее впечатление. Влияние внутри него я почувствовала тут же, как увидела взгляд: с налётом безумия, надменностью и нечеловеческой холодностью. У людей взгляд более живой, не такой механически-сканирующий.
– Всё, пора мне.
С этими словами Льётольв поднялся, поправил лацканы пиджака и запонки с зелёными камнями. Выглядел он импозантно, и я даже невольно залюбовалась его манерой держать себя. Присутствующие хозяина явно уважали, а некоторые – побаивались. Льё занял место ближе к бару так, чтобы его могли увидеть все гости и, хлопнув в ладоши, начал говорить:
– Дорогие друзья! Сегодня мы собрались здесь ради благородной цели: помочь талантливым детям, лишённым возможности проводить своё детство так, как того заслуживает любой ребёнок на Земле. Сборник историй, проиллюстрированный лично мной, который вы имеете возможность наблюдать сегодня, а также приобрести, очень важен для ребят, работавших над его составлением. Это их попытка показать нам свой мир. Я считаю, что это тоже искусство, не менее важное, чем то, которым занимаюсь я. Но искусство ради искусства мёртво и бессмысленно. Ему нужно развитие, движение и цели. Поэтому я призываю вас, мои дорогие, помочь этим ребятам выстроить будущее, поддержать в стремлении заниматься творчеством, – Льё многозначительно улыбнулся и продолжил. – Конечно, я должен поблагодарить человека, с чьей лёгкой руки ввязался в столь доброе дело. Будьте знакомы, Майя, чудесная девушка-волонтёр.
С этими словами Льётольв чуть отступил в сторону, приглашая выйти к нему спутницу Герши. Теперь я могла рассмотреть её хорошенько: ростом чуть ниже меня, не худышка, довольно стройная, но какая-то совершенно обычная девушка. Недорогое зелёное платье длиной чуть ниже колен, хорошо подчёркивало незаурядную внешность, но никак не добавляло огня. Не знаю, что в ней могли найти Герша и Льё.
– Большое спасибо за возможность присутствовать на таком важном мероприятии, – тихо начала она, прилично волнуясь. – Для наших детей этот сборник – возможность заявить о себе, напомнить о своих тревогах и бедах, быть частью социума, из которого они вынужденно вырваны. Эти дети живут другой жизнью, и нам, волонтёрам, хотелось бы сделать для них больше, подарить счастливое детство. Благодаря доброй воле уважаемого Льётольва, – она чуть склонила голову в сторону экзистенциалиста, и он тут же засиял, – у нас есть надежда на лучшее. Спасибо.
Зал разразился аплодисментами и одобряюще загудел. Я же не стала даже утруждать себя поднятием ладоней, слишком приторно звучали слова этой замухрышки. Знала, как работали благотворительные организации: хорошо, если малая часть вырученных денег достанется детям. Да и эта Майя вызывала у меня противоречивые чувства: я вроде бы понимала, что она никогда не будет соперничать со мной ни в чём, но какие-то ревностные, совершенно неприятные ощущения в груди, заставляли хмуриться.
– Не нравится она тебе, да? – шепнул Денеб.
– Хватит читать мои мысли, – огрызнулась я. – Просто нервничаю перед заданием.
– Не ври мне, Ада. Ты слишком опытный Феникс, чтобы переживать о работе.
– Не пойму, что в ней нашёл Льё? Ладно, Герша, ему вообще всё равно, с кем и что…
– О, какие подробности… Может, у тебя с ним тоже что-то было? – Ден подвинулся ближе.
– Мы сейчас не обо мне говорим.
– Значит, было.
– Денеб!
– Ладно, ладно…
– Какой же ты невыносимый!
– А ты ещё, оказывается, и злишься невероятно… Я думал, что только плачешь красиво, лапушка… – он провёл ладонью по моей голой спине, и я почувствовала тепло, исходящее от сущности.
– Да просто никак не возьму в толк, почему вот такие серые мышки всем нравятся! Им никогда не достаётся ничего сложного в жизни, никаких трудностей. Ей достаточно прийти куда угодно, скромно улыбнуться – и все уже готовы падать ниц, любить, уважать и помогать, – сама не знаю, почему, но злилась я всё больше. Мне вдруг стало обидно за себя, я вспомнила учителя Сёртуна и окончательно озлобилась.
– Ада, спокойно. Силы тебе ещё пригодятся, – нашёптывал Денеб, не отпуская меня от себя. – Ты просто другая. И создана для других. Понимаешь? В тебе – огонь и сила! Не такая, как у неё. В ней – доброта и кротость. Непререкаемые добродетели. Но кто знает, что скрыто в душе этой серой мышки?
– А разве ты знаешь, что скрывается у меня? – я заглянула ему в глаза, пытаясь отыскать привычный огонёк.
– Конечно. Феникс. Смелость, страсть. В тебе горит жизнь, Ада… Полыхает!
– Как-то слишком бедно по сравнению с непререкаемыми добродетелями, – я наблюдала, как вокруг нас снова образовывались группы беседующих, как люди с улыбкой переходили от одной компании к другой и каждый непременно вежливо и учтиво общался с Майей. Кажется, я даже забыла, зачем здесь и что меня мог увидеть Герша, если уже не заметил.
– Перестань. Зря так себя настраиваешь. Кто она и кто ты? А? Начни с того, что ты, моя милая, настоящий Феникс. А ещё, – Ден крепче обнял меня и приблизился к лицу настолько, что я ощутила его дыхание, – пара сущности.
– Тоже мне достижение, – буркнула я.
– Ада, ты меня обидеть хочешь? – неожиданно возмутился Ден, и я повернулась к нему, наконец-то бросив наблюдать за этой девушкой.
– Нет.
– Вот и ладушки. Пойдём, Льё зовёт.
Льётольв действительно сделал нам приглашающий жест. В зале продолжались разговоры, официанты разносили напитки, кое-кто стоял возле картин, объясняя что-то друг другу. Наверняка ценители живописи. Да, Льё определённо талантлив, его произведениями можно любоваться. На красивых стендах вдоль стен были выставлены экземпляры сборника рассказов, а рядом с ними неприметно устроились маленькие ящички для пожертвований. Я присмотрелась – суммы туда попадали совсем не скромные.
– А вот и мои большие друзья, – громко проговорил Льё, положив руку на плечо Денеба. – Денис и Ада, его…
– Невеста, – вставил Ден, прижав меня к себе довольно крепко, пожалуй, крепче, чем того требовала ситуация. Но я была ему благодарна, ибо перед нами стояли Герша и Майя.
– Очень приятно, – протянула я руку вслед за сущностью сначала Майе, потом Герше. Он задержал на мне свой удивлённый взгляд, я же ответила холодным рукопожатием. Денеб чуть погладил меня по спине, давая знак, чтобы я держалась.
– Вы такая красивая пара, – мило улыбнулась Майя. – Я сразу обратила на вас внимание!
– Спасибо, – вторил ей Ден, – Ада великолепна всегда и везде. Поэтому я её и выбрал.
– Мои друзья очень поддерживали меня в работе, – поспешил сменить тему Льё, тревожно посматривая то на меня, то на свою рабочую пару. – Они вообще всегда за любой мой новый проект.
– Вы так давно дружите? – поинтересовался Герша, хотя ответ был более чем очевиден.
– Очень, с Деном мы провели прекрасную юность вместе, Адочка присоединилась чуть позже к нашей весёлой компании, – рассмеялся Ужас. – Но что мы всё о нас и о нас! Расскажите лучше о вашем волонтёрстве.
– Когда впервые попадаешь к этим детям, то уже не можешь забыть их взгляды. Мне кажется, что у любого сердце дрогнет, если он проведёт с ними немного времени, послушает рассказы, посмотрит, как они одиноки в чужих стенах приюта… Детям нужна семья, – с грустью в голосе проговорила Майя. Меня чуть не вывернуло наизнанку от сентиментальности. Что она могла знать о настоящих страданиях брошенных детей?
– Как книга им поможет? – пожалуй, слишком жёстко спросила я. Льё тут же метнул строгий взгляд в мою сторону, Ден кашлянул.
– Они чувствуют себя нужными и полезными! Это ведь так важно, знать, что ты не пустое место, что чего-то стоишь! – горячо начала объяснять Майя, а мне ужасно хотелось заткнуть ей рот. – Деньги, которые мы выручим с продажи, помогут обустроить комнаты, чтобы они были больше похожи на домашние, оплатить дополнительные уроки.
– А потом? Что с этими детьми будет потом? – я уже не могла остановиться. Сколько бы Льётольв ни смотрел на меня, и как бы крепко не сжимал талию Ден.
– Когда?
– Когда они выйдут оттуда, или их заберут родители.
– Есть специальная служба, которая сопровождает таких детей, помогает им после… – она собиралась сказать ещё что-то, даже открыла рот, но я опередила.
– Извините, мне надо отойти. Прошу прощения.
Я резко развернулась и пошла прочь, слыша за спиной спешные слова Дена:
– Адочка немного устала, тяжёлая неделя выдалась… Прошу извинить.
Он догнал меня и схватил за руку.
– Птичка, ну чего ты?
– Да ничего. Противно её слушать. Вся такая милая, правильная и добрая. Думает, что делает благо!
– Ада. У всех свои представления о благе. Ты сегодня слишком нервная, надо успокоиться… – он ласково погладил мою татуировку и я чуть выдохнула. Действительно, стоило держать себя в руках. Впереди работа. – Знаешь, каким восхищённым взглядом она смотрела на тебя? Ты для неё недостижимый идеал.
– Да плевать. Может, она для меня тот образ, к которому я хотела бы прийти, но уже никогда не смогу! Потому что у неё душа чистая, а у меня…
– А у тебя внутри огонь. И только. Хочешь выпить? – Ден усадил меня за стол и склонился к уху. – Вино? Или покрепче?
– Просто воды.
Мне хотелось сотворить что-нибудь страшное, чтобы прекратить весь этот фарс. Да, именно фарс! Вряд ли Майя такой уж оленёнок, каким хотела казаться – не могла же она заниматься волонтёрством просто потому, что действительно желала помочь? Что-то меня в ней настораживало, какая-то неестественность. И эти взгляды Герши, украдкой брошенные на неё – они скорее просто любовники, да и то – неважные. Зачем на самом деле она понадобилась Льётольву? Неужели только чтобы подобраться к влиянию?
– Ада! – я вздрогнула от неожиданности и упёрлась взглядом в Льё, усевшегося напротив. – Ты что делаешь?
– В смысле? Сижу, жду Дена.
– Зачем провокационные вопросы? Могла бы просто мило улыбаться.
– Не могла. Эта девушка мне неприятна.
– Да ладно… С чего бы? – Льё подался вперёд, чтобы быть чуть ближе ко мне. В его глазах я увидела интерес к собственной персоне: взгляд блуждал по лицу, декольте и иногда опускался ниже.
– Просто так. Чутьё, – бросила я. – И хватит уже пялиться.
– Это взаимно, Адочка. Ты смотришь на меня, а я – на тебя. Мне кажется, всё же, что мы были бы чудесной парой. Не находишь?
– Если только на одну ночь. У тебя есть объект для обожания.
– Да? И кто же?
– Мы только что с ней говорили.
– Глупости, – отстранился Льё.
– Твоя реакция как раз доказывает обратное.
– Как с тобой тяжело, – вздохнул он и достал мундштук с сигаретами. – Почти как с сущностью.
Наконец-то вернулся Ден, неся высокие бокалы и бутылку вина. Гости рассаживались за столики, официанты разносили ужин. Мы выпили в молчании и так же принялись за еду. Ден изредка переглядывался с Льётольвом или бросал исподтишка взгляды на нас. Я не реагировала, пытаясь собраться с мыслями.
– После ужина заиграет музыка, и ты, Ада, – Льё кивнул на меня, – пойдёшь танцевать с Деном. Сделай так, чтобы наш особый гость обратил на тебя внимание и следующий танец был ваш. Ясно? Тогда и начнёшь работу. Мы будем рядом.
– Поняла.
– Пусть всё получится, – Денеб поднял бокал. Звякнув тонким стеклом, мы снова выпили.
Всё вышло так, как и говорил Ужас. Зазвучала живая музыка, гости выходили из-за столиков для танца. На мгновение показалось, что мне повезло попасть в другое время, век девятнадцатый, наверное, ну или начало двадцатого на крайний случай. Всё чинно и благородно: вино, музыка, дамы в изящных платьях, мужчины в костюмах, дорогие украшения, изысканная еда, непростая публика. Вот, оказывается, как можно жить в буфере, если ты – истинный экзистенциалист. Интересно, как часто Льё прибегал к искажениям, чтобы заполучить себе столь занятное окружение?
Денеб неожиданно встал, чуть склонил голову и протянул мне руку, приглашая присоединиться к танцующим. Это я поняла не сразу, и пару секунду недоумённо взирала на него, а потом подала ладонь, позволяя увлечь себя в центр зала. Денеб двигался великолепно, будто всю жизнь только и делал, что танцевал. Он осторожно придерживал меня за талию, а я положила руку ему на плечо, стараясь при этом не смотреть в глаза. Мы кружились в каком-то странном упоении, наслаждаясь моментом. Ден притягивал меня к себе всё ближе, ведя в подобие вальса.
– Какая же ты невероятная, – шепнул он. – На нас все смотрят… Восхищаются, перешёптываются. Я слышу…
– Это всё потому, что ты чудесно танцуешь.
– Нет, это твоё изящество и лёгкость, птичка. И крылья, конечно. Даже Льё мне завидует, я знаю, – сущность тяжело выдохнул мне в шею и снова закружил.
– Невеста, значит…
– Ты против?
– Не знаю. Надо подумать об этом, – музыка сменилась, а мы продолжали двигаться по залу, увлечённые друг другом.
– Думай скорее, а то наш объект уже идёт тебя отнимать, – улыбнулся Ден и кивнул кому-то за моей спиной. Я обернулась и тут же попала в руки того самого «объекта».
Он ловко взялся за мою талию и притянул к себе. От этого мужчины пахло дорогими духами и сигаретами, но не настолько изысканными, как и Льё. Я постаралась улыбнуться как можно более приятно и даже лояльно.
– Добрый вечер, прекрасная дама, – пропел он бархатным голосом.
– Добрый…
– Я вас отобрал у кавалера, но вы так чудесно танцуете… Знаете, я эстет. А ваша спина, крылья…
– Благодарю, – снова улыбнулась я, готовясь к выжиганию.
– Вы никогда не думали, чтобы попробовать себя в качестве натурщицы? С такой грацией и телом… С такими глазами, – он слишком приблизился к моему лицу, и я с трудом смогла сдержаться. Этот человек был искажён сразу двумя силами: экзистенциальными Льё и чёрными, мрачными – влияния.
– М-м-м… Заманчивое предложение, – я собралась с мыслями и сама чуть сильнее прижалась к нему, попутно пробираясь в мозг. Первый этап по инструкции Льётольва. Защита очень сильная, мне еле удалось пробиться в недра его сознания и памяти, я даже невольно дрогнула телом, что он воспринял совершенно однозначно.
– А я знал, что у Льё всегда есть чудесные девушки на примете… Если вы не против, то следующий танец будет за мной, а потом… – он кивнул в сторону дверей, занавешенных тяжёлыми бархатными шторами.
– Поговорим об искусстве? – томно выдохнула я. Этап второй, нужно держаться, но я боялась, что сил не хватит. Такого отчаянного сопротивления давно не встречала, если бы можно было выйти из тени хотя бы частично…
– Поговорим… Как я могу вас называть? – музыка кончилась, и он чуть отпустил меня.
– Ада, – я легко кивнула. – Позвольте мне выпить воды, и я вернусь к вам.
Не дожидаясь ответа, я бросилась к бару, села на стул и попросила воды. Дыхание сбилось, и мне никак не удавалось прийти в норму. Голова резко загудела, перед глазами плыло. Со спины я почувствовала опору и знакомый запах выжженной земли. Денеб.
– Птичка, держись. Пока всё хорошо, – прошептал он, мягко обнимая плечи.
– У меня не хватит сил, – тихо ответила я.
– Хватит. Расслабься, ты уже сделала самое трудное.
– Он зовёт меня с ним…
– Иди. Там мы со Льё возьмём его на себя, – Ден вложил мне в руки что-то холодное, я взглянула на «подарок» и не смогла скрыть изумления. – Это розарий. Держи при себе, на всякий случай. Из тени ни шагу. Слышишь?
– Эй, вы что творите, ребята? – раздался сбоку гневный шёпот Герши. Я поморщилась.
– Тебе чего надо, недоделанный? – незнакомо-грозно шикнул на него Денеб.
– Ты бы попридержал язык, сущность, – тут же отреагировал Глеб. – Вы что устроили? Выжигаете его среди людей? А если он беситься начнёт? Это же преступление!
– Твоё какое дело? Шёл бы в архив, там бы и возмущался, – Ден отгородил меня от него.
– А ты чего её прячешь? Исказили? Знаете, что за это вам будет?!
– Ада с нами сама. По личному желанию.
– Не верю! Чтобы она связалась с отступниками! Нет!
– Хватит, Герша. Или Глеб, как тебя лучше называть? – я встала и обошла Денеба. – Иди к своей даме и пригласи её на танец хотя бы, чтобы она не скучала. А меня оставь мне.
– Учитель Сёртун, если узнает…
– Он знает. Он сам меня толкнул к экзистенциалистам в лапы.
– Твоё задание…
– Отвали!
Приветливо махнув своему спутнику на этот танец, я поспешила удалиться и даже не стала смотреть в сторону бара, где, возможно, остались Денеб и Герша. Зачем он вообще решил вмешаться – сделать-то всё равно ничего не смог бы. Только настроение испортил, напомнив о Сёртуне. Льё обещал помочь разобраться с ним, надо будет поговорить, когда закончим с влиянием. «Объект» снова закружил меня в танце, а я от злости на Гершу и неприятных воспоминаний об учителе, почувствовала себя увереннее и действовала решительнее, чем раньше. Третий выжег, четвёртый. Я крепко сжимала в руке розарий, чувствуя его тепло и тяжесть, мой партнёр же не замечал ничего этого, только взгляд у него иногда становился всё более отсутствующим, а хватка – крепкой. Он уже совершенно не стесняясь делал откровенные намёки и только благодаря моей ловкости не впился в губы. Рядом с нами закружились в танце Льё и Майя. Мимоходом экзистенциалист умудрился кивнуть мне, и я поняла, что пора завязывать, если мы не хотим проблем.
– У меня немного кружится голова, – шепнула я в самое ухо Климу. – Может, отдохнём?
– Конечно, я как раз расскажу вам, Адочка, о возможностях натурщиц… – он приобнял меня, незаметно уводя в сторону.
Я оглянулась. Льё всё ещё танцевал, а Денеба нигде не было видно. Меня не страшила возможность остаться с влиянием один на один, а вот с сильным мужчиной – да. Я слишком утомилась после выжигания, чтобы суметь справиться с ним. В его голове я увидела столько ужасного, похотливого и жестокого, что не могла спокойно находиться рядом. Всё, что удалось рассмотреть – не плод больных фантазий Клима, это – реальность, совершённая в прошлом. Эта личность, её сознание, мозг поражены болезнью, разъедены и почти уничтожены. Льё поработал прекрасно, нарушив многие связи, исказив его взгляды, наверняка тем самым предотвратив множество ужасающих преступлений. Но глобальная суть оставалась закодированной влиянием.
За тяжёлыми бархатными шторами обнаружилась уютная приватная комнатка, по трём стенам которой стояли широкие кожаные диваны с мягкими подлокотниками. Я опустилась на ближайший, осторожно закинув ногу на ногу. Нужно было отдышаться. Клим подошёл к едва заметному столику в углу и налил нам в бокалы что-то крепкое, если судить по цвету жидкости и форме графина.
– Думаю, не помешает, – пробормотал он, усаживаясь рядом и протягивая мне бокал из толстого стекла.
– Благодарю, – пропела я, пригубив тёмный, с горчинкой, обжигающий виски.
– У Льё всегда всё идеальное, – Клим залпом влил в себя алкоголь, и отбросил бокал прямо на застеленный ковром пол. Тот ударился с глухим стуком и замер. Меня пробрала дрожь. Я ждала помощи от Льё и Дена, но их не было. Допив, в свою очередь, я повторила жест влияния.
– А ты интересная, Ада, – хрипло рассмеялся он, поглаживая мою ногу.
– Ты тоже, – я решила тянуть время, сколько получится.
– Правда? – его рука поднималась выше, становилось трудно дышать от нахлынувших не вовремя воспоминаний, далёких и совершенно чужих, но моих.
– Абсолютная… Таких интересных мужчин нечасто встретишь, – я чуть повернулась к нему, чтобы лучше видеть глаза. Так хотя бы была возможность предугадать его поступки.
– А мне казалось, что ты больше интересуешься этими двумя… Льё и его другом, – он, не стесняясь, запустил руки под платье и повалил меня на диван.
– Так надо, – только и смогла ответить я. Во взгляде влияния чётко виднелись все желания. Если Ден или Льё не появятся в ближайшее время, то выхода не будет.
– Говорю же, интересная… – Клим потянулся к моим губам, но я отвернулась. Тогда, хмыкнув, он спустился к груди. Я затаила дыхание: нужно было выходить из тени и жечь, чтобы это прекратилось.
– Посмотри мне в глаза, – потребовала я, сжав его ногами. – Хочу видеть тебя, – совладав с нервами, подлезла к его штанам, расстёгивая пояс.
– М-м-м, – промычал он, вызывая тошнотворное отвращение.
Я поймала взгляд влияния и снова погрузилась в сознание. Нужно было продолжать выжигание, сейчас же, иначе… Но тут возникла стена, выстроенная искажённым разумом. Грубая, страшная. Она отбросила меня, но не выпустила. Розарий, болтавшийся на руке, дрогнул, и тяжёлые бусины с глухим стуком посыпались на пол: одна, вторая, третья – они падали так медленно, будто бы кто-то растягивал время, как резиновый мяч. Я пыталась жечь, пыталась частично выйти из тени, но силы стремительно исчезали. В глазах темнело, ощущение безысходности, полного отсутствия сопротивления застилали всё рациональное. Кажется, я была на грани того, чтобы потерять сознание и только инстинктивно сопротивлялась железной хватке больного.
Он резко вцепился в мои руки и развёл их в стороны, прижав к дивану, и пыхтел, покрывая грудь и шею противными, чмокающими поцелуями. Меня мутило, я пыталась вырваться из лап воспалённого сознания, и не могла. Чувство перетекания моих мыслей в чужую голову усиливалось с каждым мгновением, мне казалось, что пока я пыталась победить влияние, оно пожирало мой мозг изнутри, выедало кусочки, а самые сладкие разворачивало и показывало мне. Как фильм. Как давно выброшенный альбом с отвратительными фотографиями.
Сёртун. На мгновение мне показалось, что это он пыхтел надо мной, старательно и нетерпеливо. Я не чувствовала боли, даже отвращения, только унижение, с которым нужно было смириться. С которым я всегда смирялась в страхе признаться кому бы то ни было. Любимая ученица – это честь, это подтверждение силы и уникальности. В глубине души, в самых далёких уголках подсознания я видела шестнадцатилетнюю себя, тихую и скромную девочку, мечтающую о величии, о благородном деле, но совершенно неспособную признать слабость, не желающую показывать себя жертвой. Я терпела тогда, терпела и сейчас.
Внезапно Сёртун рассеялся, и где-то рядом послышались насмешливые возгласы Герши и колкие шутки его товарищей. Я бежала, спасаясь от их слов, с напором пихая плечом тяжёлые двери, а они всё никак не заканчивались: открывались одна за другой, тёмные и влажные от бесконечного британского дождя. Мне хотелось кричать и крушить всё на своём пути, но крылья не появлялись, не желая мне помогать. Я отчаянно пыталась выйти из тени, стать той, кем была на самом деле – Фениксом, молила об этом. Внезапно яркая вспышка ослепила уставшие глаза, а за ней последовал чудовищной силы удар, отчего в голове зазвенело.
«Меченая, меченая» – неслось со всех сторон сквозь звон, рука с татуировкой зудела нестерпимо, и я расчёсывала рисунок в кровь, сдирая кожу на пальцах о ветки шиповника, который неожиданно стал настоящим. Но изображение проступало снова сквозь тёмно-бордовую лужицу моей драгоценной, горячей крови. Тёмно-бордовый цвет. Он увлекал меня. И чем дольше я смотрела на него, тем больше поглощал, лился будто бы с головы, заполняя глаза и заставляя видеть мир сквозь кровавую пелену. В отчаянии я пыталась кричать, но поняла, что забыла, как это делается. В немом ужасе зажмурила глаза, а когда открыла, увидела над собой балдахин и чёрные бархатистые стены вокруг, по которым стекала противная, вонючая жидкость, заполняя комнату, в которой я оказалась.
Мне вдруг стало всё равно, что произойдёт дальше, я легла на кровать, раскинув руки, и ждала. Пусть! Пусть всё будет поглощено, утонет в болоте грязи, составляющей мою жизнь. Если каждое гадкое, отвратительное воспоминание исчезнет – я, наверное, буду счастлива. Даже если исчезну и я сама. Жидкость прибывала, уже добралась до моего тела, окутывая его приятным теплом. Я опустила горячие веки и глубоко вдохнула, будь что будет. Фениксу с одним крылом всё равно не выжить. – Ада, милая. Птичка моя, – донёсся сквозь жидкость, заполняющую мир вокруг, голос Денеба. – Я здесь, лапушка… Проснись.
– Всё плохо? – а это, похоже, Льётольв.
– Её здорово потрепало… Льё! Нельзя было терять Аду из виду!
– Всего несколько минут, – слабо оправдывался Ужас.
– Несколько минут, несколько минут… – передразнил Ден.
– А ты сам?
– Это идиот Феникс всё испортил!
– Ладно… Забыли. Главное, что никто сильно не пострадал.
– Ещё неизвестно, – Ден приблизился ко мне. – Адочка… Ну же, открой глазки.
– Где мы? – спросила я, и, к своему удивлению, даже не захлебнулась. – Почему тепло?
– Потому что я здесь, вокруг тебя, милая, – прошептал Денеб. – Вышел немного из тени, чтобы помочь.
– Спасибо…
– Открой глазки, лапушка. Я уже здесь, привычный Ден. Ну… – он приподнял меня.
– Мы справились? – глаза с трудом привыкали даже к слабому свету и слезились. Образ сущности в человеческом обличье угадывался совсем рядом, чуть в стороне тенью маячил Льётольв.
– Да, благодаря тебе в первую очередь. Ты хорошо с ним поработала и надолго задержала, заперла с собой в его же голове, – буркнул Льё.
– Кошмар… Я чуть с ума не сошла, – тело передёрнуло от пережитого ужаса, и я инстинктивно схватилась за Дена. Он тут же заключил меня в объятия.
– Ну и сила в тебе, Ада… Невероятно.
– Слишком дорого обходится, – прошептала я недовольно, прячась на груди сущности. – Что, если бы я осталась там, в его голове?
– Ничего. Я бы тебя вытащил, – отмахнулся Льё.
– Не смог бы. Я же почти утонула, задохнулась. Он все мои страхи собрал, все до единого! И топил, топил…
– Ты сама сдалась, – резко ответил экзистенциалист отходя в сторону. Только сейчас рядом с ним я заметила наш «объект».
– А с этим что?
– Ничего. Проснётся минут через пять, может, десять. Кое-что я уже в него запихнул искажённое. Постепенно окончательно поправим. Будет думать, что напился и провёл незабываемый вечер с красивой девушкой. При его образе жизни – провалы в памяти частое явление. Ладно, я пошёл к гостям. Выйдете через вторую дверь, не хочу привлекать дополнительное внимание.
Льё вышел, оставив нас одних. Ден помог мне подняться, и мы пробрались сквозь маленькую, незаметную дверь в стене, через узкий сумрачный коридор и застыли, отгороженные от зала тяжёлыми портьерами, за которыми на днях я видела Денеба беседующим с неизвестным.
– Ты как? Лучше? – уточнил он.
– Не знаю, наверное. Мы можем уйти?
– Пока нет. Это вызовет подозрения, особенно у твоего… Как его? Герша? Вернёмся за столик, съешь что-нибудь или выпьешь. А я побуду рядом, – Ден притянул меня к себе и поцеловал. Отпустил, всмотрелся в лицо и прошептал, – не соглашайся больше работать с нами, пожалуйста.
– Как же так? Льё твой друг… – мне так не хотелось отпускать, что руки невольно крепко-крепко обняли крепкое тело сущности.
– Он поймёт. И даже не обидится. Тебе с одним крылом очень трудно, птичка. Не хочу, чтобы ты пострадала, – он ласково обрисовал тёплой ладонью татуировки на спине.
– К тому времени может крыло отрастёт? – не знаю, почему я так хваталась за мысль о помощи Льё, но чувствовала, что это правильное решение.
– Ада. Ты сегодня и так слишком рисковала. А влияние, на которое охотится Льётольв, в десятки раз сильнее.
– Ну и что? Куда ещё применять свою силу, если не для сражений с влияниями? Ден, не отговаривай меня, – я попыталась отстраниться и внезапно заглянула в его глаза. В них не было привычного огня, только тёмно-коричневый туман с крошечными искорками. Красиво. Он напомнил мне о сегодняшнем вечере и нашей нереальной близости, в сердце что-то дёрнулось и больно кольнуло. Я медленно выдохнула.