– Не хочу тебя потерять, – тихо и очень чётко сказал Денеб.
Внутри у меня всё сжалось. В этих простых словах было столько чувств, что становилось страшно от их реальности. У сущностей есть чувства! Во всяком случае у Денеба. И они обращены ко мне! Но главное, что и моё сердце откликалось. Оно рвалось к Дену, спешило биться с ним в унисон, ощущать его, дышать им.
– Не потеряешь. Обещаю.
– Птичка…
Он, придерживая меня за талию, вывел нас в зал. Здесь будто бы ничего и не изменилось. Всё так же играла музыка, пары танцевали, гости беседовали, пили и курили, перемещались от столика к столику, от дивана к дивану, некоторые стояли у окон, рассеянно смотря на улицу. Мне даже показалось, что цель сборища забыта, и каждый занят какими-то своими особенными делами. Мы не успели дойти до наших мест, как в ногах я ощутила ужасную слабость. Да, Денеб прав, слишком много сил потрачено, восстанавливаться стало гораздо сложнее.
Пока я без аппетита ела и пила красное сладкое вино, успела заметить, как легко перемещался Льё между гостями с изяществом, достойным кобры. За ним тонкой струйкой бежал дым от сигарет, словно зависая в воздухе. Он словно видел каждого, угадывал движения и мысли, появляясь вовремя, улыбаясь в нужный момент, поддерживая за руку или плечо, загадочно посматривал на дам, чуть приподнимая бровь или уголок губ. Льётольв был великолепен и вместе с тем – ужасен. Я могла представить себе, на что способен этот экзистенциалист, и тогда в каждом его жесте мерещились невидимые обычному глазу штрихи, которые рисовали ту реальность, которая была необходима Льё. Отложив вилку, я залпом допила вино и вцепилась в край стола.
– Ден, что он делает?
– Льё? Искажает немного. Чтобы твоё исчезновение осталось незамеченным. Никто не вспомнит, как вы ушли после танца. Милая шалость, ничего серьёзного, лапушка, – Денеб откинулся на спинку стула и задумчиво покрутил в руках чашку с кофе. Воздух вдруг сделался тягучим и немного вязким, сладковатым на вкус.
– А как же мы? И Герша?
– Да плевать на него. А нас Льё не тронет…
– Как это – плевать? Искажение в буфере работающего Феникса…
– Я не пойму, Ада, ты за этого Гершу переживаешь или что? – довольно резко ответил Ден, не взглянув на меня.
– А почему бы мне не переживать? Быть искажённым, даже самую малость – неприятно! Да ещё и незаконно.
– Льё всё равно. Ты думаешь, он просто так живёт в буфере? Именно потому, что плюёт на условности. А этого Гершу твоего давно было бы неплохо исказить. Так и хочется дать ему в морду.
– Ден? – я попыталась взять его за руку, но он отдёрнул её.
– Не надо.
– Что с тобой? Из-за Герши?
– Ада! Ты ни капли не думаешь о себе, а из-за этого дурака… Мы со Льё спасли тебя, хоть сами и подвергли опасности! Но её могло и не быть, если бы твой идиот! Герша! Не отвлёк меня. И знаешь, что я думаю? – Ден повернулся ко мне и, пользуясь тем, что вокруг нас всё почти остановилось, заговорил, – его подослал Сёртун. Уж не знаю, с какими целями… Возможно, чтобы допустить смерть ученицы? Твой проигрыш? По нашей вине, Ада. И вот тогда нам бы со Льётольвом не удалось бы избежать наказания. Самого сурового наказания.
– Это только домыслы.
– Ну-ну… Я всё ждал, когда ты расскажешь о своём задании. Честно.
– Ден, не надо, – за всеми перипетиями я уже почти забыла о разговоре с учителем и о задании. В общем-то, мне теперь не хотелось его выполнять, а объяснения нашлись бы. – Я решила не возвращаться к работе.
– Давно решила-то?
– Да. Буквально на днях, – я отвернулась от Дена и продолжила. – Сёртун давал мне задание, в обмен на сохранение руки. Подружиться с вами, тобой и Льё. Подобраться поближе, выведать тайны. Поиграть в шпионку.
– Мы так и думали, Ада, – холодно отозвался он.
– Значит, всё это игра? Да? Чтобы отомстить учителю? – мне вдруг стало горько. Несколько минут назад я была готова клясться в вечной любви Денебу, а теперь…
– Кто знает, птичка, кто знает…
Воздух вдруг снова стал обычным, дым от сигареты Льё рассеивался, а сам он принял совершенно привычное выражение лица – чуть надменное и спокойное. Я поискала взглядом Гершу и нашла его рядом с Майей: они о чём-то увлечённо беседовали.
– На случай если мы сегодня видимся последний раз, скажу, что я не выполняла и не выполнила задание Сёртуна. К счастью. А добились ли вы своей цели – не знаю.
Я быстро встала, чуть не опрокинув стул и, не дожидаясь ответа Дена, поспешила к выходу. Зачем он мне говорил сначала, что не хочет потерять, а теперь вот это? Они обещали вместе со Льё помочь разобраться с Сёртуном, вывести его на чистую воду. Обманули? Поняв, что мне нигде нет места – ни среди Фениксов, ни даже среди отступников, я готова была расплакаться. Дышать становилось больно, и я уже не шла так бодро, как в первом порыве, а в какой-то момент и вовсе остановилась чуть не доходя до дверей.
Тяжёлая, горячая рука опустилась на мою полуголую спину и потянула в сторону. Я обернулась и увидела того, кого меньше всего ожидала – Льё. Он смотрел на меня так пристально, будто собирался через глаза вытащить душу.
– Ада, куда ты собралась?
Я только пожала плечами в ответ, если бы сказала хоть слово, то не смогла бы удержаться и устроила истерику.
– Даже не думай уходить одна, – он приблизился и горячо произнёс в самое ухо, – я тебя никуда не отпущу. Во всяком случае, не сегодня.
Не знаю, случайно ли, или нарочно, но его губы коснулись мочки моего уха. Сердце взорвалось сильнейшими ударами. Находиться так близко к Ужасу было странно, но дикое притяжение практически вырывало из меня всё, что находилось внутри.
– Льё. Не надо.
– Хочешь, уберу метку? – продолжал он, едва прикасаясь к моей растревоженной коже вдоль позвоночника. Очень ласково, но осторожно.
– Нет. Отойди, пожалуйста, здесь люди.
– Они ничего не замечают, кроме самих себя. Ада, мы с Деном не можем тебя потерять, – от его горячего дыхания мне становилось жарко и неспокойно, будто за спиной стоял дикий зверь.
– Вы же в курсе, что у меня задание.
– И что? Ты же не собиралась его выполнять. Хотела использовать нас, чтобы получить свободу. Так что мы – квиты.
– Вы обещали помочь разобраться с Сёртуном, – прошептала я, теряя самообладание и схватив Льё за руку.
– Сделаем. Просто останься с нами…
– Я не могу.
– Ну почему же? – он наконец-то немного отстранился от меня и отвёл ещё чуть дальше от гостей, к стене.
– Потому что я не знаю, чему и кому верить. И лучше буду действовать одна, чем с вами или с Фениксами.
– Ада, Сёртун уничтожит тебя, если ты на это решишься. Тебе необходима защита. Денеб и я можем её обеспечить.
– Только ради твоей идиотской мечты?! – я сжала его руку ещё крепче и встала слишком близко, стремясь лучше донести свои слова.
– Не только, Ада. Не только.
– Ден твой друг… А ты…
– А я? Я готов забрать тебя у него. Сейчас же, – он снова заглянул в мои глаза, вызвав молниеносный приступ удушья и ледяную дрожь.
– Нет. Тебе же нравится Майя!
– И что? – Ужас приподнял одно плечо и улыбнулся краем рта, медленно закусив губу.
– Он же сейчас всё видит! Ты делаешь ему больно!
– Ада, не истери. Денеб не настолько глуп.
– Дай мне уйти.
– Нет. Сейчас опасно. Одна ты никуда не уйдёшь, ещё раз говорю! Только со мной или с Деном. Или с нами двумя.
Он перехватил меня под руку и потащил обратно к столику. Мне ничего не оставалось, как подчиниться: слишком много людей вокруг, слишком много взглядов. В зал как раз вышел Клим с довольным лицом и лучезарной улыбкой, перетянув внимание на себя.
Мы подошли к столику, где сидел мрачный Ден, старательно делавший вид, что нас здесь нет, продолжая потягивать вино. Вечер продолжался. Тянулся бесконечно и однообразно, казалось, что и стрелки на часах исчезли, и ночь завладела миром. Я уже потеряла и счёт времени, и счёт выпитому. Просто сидела и смотрела перед собой, пока Льё что-то втолковывал Денебу. Очнулась, только когда к нам подсели Герша с Майей.
– Льётольв, спасибо за такую чудесную организацию вечера, – подчёркнуто вежливо проговорила она своим приторным голосом. – Кажется, мы собрали средств больше, чем ожидали.
– Я сделал что мог. Не стоит благодарить, – улыбнулся ей Льё. – А как вам наше мероприятие? – обратился он будто бы нарочно к Герше.
– Эм… Довольно интересное, – выдавил из себя Глеб, метнув быстрый взгляд на меня, что не укрылось от Денеба. Он чуть придвинул стул ближе и мягко положил руку на мою ладонь.
– Заходите к нам почаще, – продолжал Ужас. – Я так понимаю, вы дружите с Майей?
Что он задумал? Кроме этой несчастной, за нашим столиком все знали, кто есть кто. Герша напрягся, потёр переносицу и зачем-то взъерошил волосы.
– Мы встречаемся, – наконец выдал он. Майя при его словах покраснела и как-то странно глянула на Льё. Интересно, между ними было что-то?
– О, надо же. И давно? – бестактно поинтересовался Льётольв, всем своим видом транслируя отношение к начальнику службы безопасности архива.
– Довольно давно, – улыбнулась Майя. – Мы познакомились случайно, прошлым летом. С тех пор не расстаёмся.
– Все судьбоносные встречи – случайны, – философски изрёк Денеб. – Мы с Адочкой тоже познакомились забавно. На работе.
– Вы вместе работаете? – удивилась Майя.
– Нет, – рассмеялся Ден. – Моя лапушка, – он сделал особый упор на последние слова, будто бы специально для Герши, – пришла ко мне за вот этой красотой.
Я, повинуясь лёгкому напору Денеба, показала Майе свою татуировку. Она широко раскрыла глаза, рассматривая её с неподдельным восхищением. Конечно! Сама бы никогда не решилась на такое… Мышь.
– Красиво, да? – не без гордости спросил Ден.
– Невероятно, цветы будто живые. И на спине, – она почему-то покраснела, голых спин никогда не видела? – такие потрясающие крылья! Настоящее произведение искусства.
– А мы здесь все эстеты, – добавил Льё, и слова его прозвучали слишком неоднозначно. Майя стыдливо опустила взгляд в стол и собрала руки в замок. Ну точно, было между ними что-то. Можно не сомневаться.
– Люди искусства, – попыталась я улыбнуться. – Ден действительно отличный мастер.
– Вы вообще очень эффектная пара, уж простите мою прямоту, – затараторила Майя, и мне захотелось прикрыть ей рот. – Когда вы танцевали, весь зал следил…
– Спасибо, – довольно сухо отозвалась я. Мне не терпелось уйти, обстановка душила. – Позвольте, я вас покину? Хочу немного освежиться.
– Я провожу, – неожиданно встал Герша. – Выйду покурить, не люблю дымить в помещении.
Денеб смерил его подозрительным взглядом, но по незаметному жесту Льё, остался на месте. Я в сопровождении Глеба вышла из зала и спустилась на улицу, не забыв накинуть пальто. Машин практически не было, похоже, время перевалило за полночь или только к ней приближалось. Я остановилась в проходной арке и прислонилась к стене под внимательным, выжидающим взглядом Феникса.
Битва
– Что надо? – спросила я.
– Это правда? То, что они говорят?
– Что именно?
– Всё.
– Отвянь.
– Ада! Я никак не могу поверить, что ты – отступница.
– А я в то, что ты продажная крыса, пляшущая под дудку Сёртуна и потихоньку развлекающаяся с человеком.
– В этом нет ничего такого.
– В чём? – мне нестерпимо хотелось врезать ему, дать звонкую пощёчину, всадить ногой под колено и размазать эту идиотскую физиономию по стене.
– В моей личной жизни.
– А мне кажется, что важнее другое всё же, Герша.
– Я хотя бы не якшаюсь с экзистенциалистами и не сплю с ними в одной постели, – он подошёл ближе. – Ада, остановись.
– Отвали, говорю! Ты мне противен. Зачем увязался?
– Что передать учителю?
– А-а-а… Скажи, что его любимая ученица свободна.
– И преступница, да? Я видел, что вы сделали втроём. Это незаконно. Опасно! Зачем тебе это?
– Не собираюсь тебе ничего объяснять. Просто оставь меня в покое!
Я отошла чуть в сторону, выходя из-под арки. И тут же пожалела об этом: холодный ветер пробирал до костей, тело моментально покрылось мурашками и меня легонько затрясло.
– Какие отношения тебя связывают с истинным? – схватил меня за руку Герша.
– Пусти.
– Отвечай!
– Не твоё дело!
– Как раз моё. Общее дело Фениксов! Ты позоришь сообщество, превращаясь в подстилку сущности и экзистенциалиста. Как они тебя не исказили ещё!
– Знаешь, что, милый Герша, – зашипела я, приготовившись жечь его. – Это моё личное дело, с кем спать, когда и зачем. Моё личное дело, кого любить, а кого нет. Моё личное дело, быть заодно с Фениксами, экзистенциалистами или отступниками! Понял?
Я метнула в него крошечный огонёк, чтобы только припугнуть.
– С ума сошла? – вскинулся Герша, отскакивая от меня.
– Да.
И всё же влепив ему звонкую пощёчину, я спокойно развернулась и пошла вдоль дома вниз по улице, мерно постукивая каблуками и продолжая ощущать горячий след его руки на своём запястье. Льё просил не уходить одной, Денеб тоже, но я слишком устала, чтобы оставаться здесь ещё хоть минуту. И Герша, как же он меня раздражал. Даже больше, чем эта милашка Майя. За спиной слышался шум, кажется, гости начали расходиться. Давно пора. Мне подумалось, что я даже не взглянула на книгу и иллюстрации Льё в ней, сосредоточилась на работе и Дене. Непонятно, что с ним произошло: он ревновал или просто взял с меня обещание и расслабился, перестал играть в чувства?
Город почти затих, хотя шум дороги и проезжающих где-то вдалеке трамваев ещё слышался. Тускло горели фонари, изображая из себя свечи, негаснущие на ветру. Тянуло весенней сыростью, и этот странный, тревожный воздух заставлял душу трепетать в ожидании. Чего я ждала? Не знаю. Подняв голову к небу, с удивлением обнаружила там тёмно-синее бесконечное пространство, кое-где отмеченное мерцающими точками. Ни облачка, ни следа дыма. Да, давно я не смотрела на звёзды, даже забыла, что они существуют. Мне вдруг захотелось оказаться далеко отсюда, может, среди гор или на лесной опушке, в одиночестве лежащей на сухой траве. Только я, звуки ночи и небо. Можно было бы выйти из тени, расправить крылья и…
Меня остановил удар в лицо. Я наткнулась на невидимую стену и чуть не упала пошатнувшись. В голове снова звенело, пришлось растереть ушибленный лоб. Присмотревшись, я поняла, что это – такую защиту иногда использовали влияния, очень мощные влияния. Сосредоточившись, я отправила несколько огненных разрядов в невидимую стену, она дрогнула, обдав меня моим же жаром, но устояла. Я отошла чуть дальше, чтобы не травмироваться, и принялась атаковать преграду. Раз за разом она дрожала в ответ на удары, и с десятой атаки рассыпалась. Никто бы из людей и не обратил на это внимания, не увидел бы. Но асфальт в том месте, где была стена – треснул.
Я сделала ещё несколько шагов назад, приготовившись к защите. Атаковать решила тогда, когда удастся понять, с чем придётся иметь дело. Только бы люди не попали на линию боя. Нечего им здесь ошиваться, слишком опасно. Тишина затянулась и настораживала. Забыв обо всём, я полностью погрузилась в рабочее состояние, обратившись в слух и зрение. Мелкими осторожными шагами двигалась вдоль края тротуара к трещине, стараясь настроиться на восприятие.
И тут я увидела его: огромное влияние. Оно наползало на меня, как грозовое облако, пожирая дома и фонари, сверкая красными молниями и распространяя вокруг себя запах дохлых крыс. Что это? Проклятие, отголосок эпидемии? С таким гигантом одной мне не справиться, но за помощью бежать уже бесполезно. Оставалось надеяться, что Льётольв почувствует беду раньше, чем я сдамся. Прикрыв глаза, я представила, как расправляю крылья. Два крыла. Будто бы они оба со мной. Так проще собрать энергию. Три вдоха, два выдоха, а на третий – выход из тени. Быстрый, резкий, и сразу в бой, нельзя дать себе расслабиться, нужно быть максимально сосредоточенной.
Раз-раз. Два-два. Три-три!
За спиной моментально вспыхнуло и загорелось крыло, сильнее, чем раньше. Я смело перешагнула через трещину, направляясь прямо к ползучему гаду, попутно выискивая его ядро. Жечь. Размеры влияния оказались настолько огромными, что я едва ли не запаниковала – вне тени всё виделось иначе. Сгусток тумана оккупировал дом, стоявший на развилке, и клубился вокруг него, заползая в приоткрытые окна и щели, гремя железной крышей. Я остановилась метрах в двадцати, изучая: ядер несколько. И влияние знало, что здесь Феникс. Готова поклясться, что оно думало.
Я снова отступила, тряхнула крылом, сконцентрировала огненную силу в груди и, набрав полные лёгкие воздуха, выдавила его из себя, направляя удар в первое, самое близкое ядро. Влияние взревело от боли и заметалось вокруг дома, будто бы вскипая, выплёскивая кусочки тумана на тротуар и проезжую часть. Запахло палёной шерстью. Я продолжала атаковать, с удивлением каждый раз отмечая, что влияние не пыталось увернуться, не пыталось ответить ударом. Ловушка? Отойдя ещё на шаг, я поняла, что не ошиблась – снова преграда, только теперь за спиной.
– Ладно, зараза! – крикнула я. – Будем бороться до последнего! Nomen est omen14.
Запрещённый приём, который из всего отдела могла выдержать только я. Пару раз видела, как его применял Сёртун. Любимая ученица! Должна справиться. Я вытащила из-под воротника пальто булавку, которую всегда держала там на всякий случай и воткнула её в безымянный палец, дёрнувшись от острой боли. Следом за безымянным проткнула все остальные пальцы, на обеих руках. Крепко сжав ладони, подняла руки повыше и закинула за спину, чтобы кровь попала на крыло. Достаточно самой малой капли, чтобы моя сила возросла в несколько раз. Да, это было слишком опасно, особенно с одним крылом, но иначе не победить. Льё, даже если появился бы сию секунду, ничего не успел бы сделать.
Я чувствовала, как огонь за спиной рос, разгорался, как искры летели в разные стороны, обжигая мои руки, ноги, шею и подпаляя волосы. Влияние взревело нечеловеческим рыком, глухим, горловым, заставляя содрогаться стены домов. Со стороны это должно было слышаться как раскаты грома перед грозой.
Теперь мы играли в открытую и – по-настоящему. Мои огненные вспышки и удары по ядрам перемежались с контратаками влияния: оно метало молнии и стелилось по асфальту, норовя ухватить за ноги. Я скинула туфли, не ощущая холода дороги – ступни горели огнём, как и всё моё тело. Удар за ударом, жар становился сильнее, но выдержки не хватало – крыло было слишком тяжёлым и горячим. Мне казалось, что я вся плавлюсь. Перед глазами мелькали вспышки, пот лился со лба ручьями, разъедая слизистую. Вряд ли прошло больше пяти минут, но ощущала я себя так, будто сражалась целые сутки.
В голове что-то кольнуло и щёлкнуло, пронзив висок свирепой болью, я зажмурилась и тут же получила удар в плечо, затем второй, и не успев отбиться, повалилась на спину. Туман подхватил меня, поднял над дорогой и вцепился в крыло со страшной силой. «Ну нет! – подумала я, – второе крыло не отдам». С этими мыслями я сжалась как могла, в комок, и аккумулировала весь огонь в солнечном сплетении. Горячо. Единственное ощущение – жар. Влияние ревело, но больше не сжимало меня так сильно, зато поднимало выше. Убьёт. Бросит на землю и – конец.
В ту же секунду, как я подумала о скорой расправе, послышался надрывный крик Льётольва.
– Ада! – его не было видно, зато я чувствовала, как всё вокруг начало искажаться. – Ден! Быстрей!
Влияние, как по приказу или нажатию кнопки управления рассеялось, отпустив меня. Я на секунду повисла в воздухе и резко дёрнулась вниз. Кричать не было сил, я задыхалась от ужаса и паники. Глухой удар, столкновение с чем-то мягким, и только после этого – падение. Непроизвольно закрыв глаза, я не дышала от боли. Тем временем подо мной кто-то зашевелился и потащил меня в сторону, подхватив под руки.
– Ада, – пыхтел Льё, – ты жива? Ответь мне, срочно!
– Жива, – я открыла глаза и убедилась, что меня крепко держал истинный экзистенциалист. Ужас во плоти. С горящим взглядом, почерневшими до локтей руками, будто бы испачканными в краске, и безумной улыбкой.
– Будь здесь, дальше мы сами, – на ходу бросил Льётольв и побежал к влиянию, вокруг которого поднимался странный черно-серый, с зелёными вкраплениями дым. – Де-не-е-е-б!
Впервые я видела, как слаженно работают экзистенциалист и его сущность. Льё вычерчивал жидкостью, капающей с его пальцев, какие-то рисунки на асфальте, пока Ден в виде дыма сдерживал влияние. Но не просто сдерживал. Он изменял свою форму, захватывая куски тумана, замуровывая внутри себя. С каждым новым рисунком Льё я видела, как иссыхали или взрывались ядра, а Денеб тут же запирал осколки.
Влияние сопротивлялось, пытаясь дотянуться до Льётольва, но Ден не подпускал его близко, то образуя дымчатую стену, то накрывая друга куполом. Я даже забыла о своей боли, наблюдая за ними, за красотой их взаимодействия, за аккуратностью и деликатностью, с которой они постепенно уничтожали противника. Туманное облако угасало на глазах, растворялось, не оставляя следов. В этом сила экзистенциалистов – в эстетичной и гармоничной работе, без жестокости и боли, которую приносят с собой Фениксы. Да, мы работали быстро, но грязно.
Я попыталась встать, но ноги отказывались слушаться, и мне пришлось опуститься на колени. Взгляд упал на руки – в страшных ожогах, окровавленные. Инстинктивно провела ладонью по волосам – они стали заметно короче. Спалила-таки… От лишних движений меня замутило и вывернуло чем-то чёрным, похожим на уголь, смешанный с пеплом. Как противно. Я отползла чуть в сторону и без сил опустилась на дорогу. Что-то пошло не так: Льё кричал Денебу, размахивая руками, пытаясь схватить дым.
– Ден, – прохрипела я, увидев, что остаток влияния собирался под крышей и странно сверкал потрескивая как разгорающееся пламя. – Уходи…
Раздался страшный грохот, меня подбросило, всё вокруг взревело, зашумело разом, падали осколки, куски железа, мусор, пыль… В нос ударил резкий запах костра, выжженной земли и крови. Но у меня не осталось сил, чтобы понять, что случилось. Я хотела было приподняться, убраться в сторону от огненного дождя, льющегося сверху, но смогла только вытянуть вперёд руку. Слёзы не давали чётко увидеть происходящее. Перевернувшись на спину, я подняла взгляд к небу, которое теперь поблёскивало не звёздами, а в большей степени – отголосками начавшегося пожара, и тяжело выдохнула. Из лёгких вместо воздуха выходил сероватый дымок. Больно. Вдохнуть получилось не сразу, и то самую малость. Кислород обжигал, и я закрыла глаза. Снова выпустила дым и приподняла веки. Рядом со мной на колени приземлилась расплывчатая серая фигура и заговорила тихим голосом Льё:
– Ада? Ада! Ты в порядке?
Я только покачала головой, чувствуя, что говорить будет ещё больнее, чем дышать.
– Чем тебе помочь? – не унимался Льётольв.
– Ден? – превозмогая себя, прохрипела я, рискуя и голосом, и горлом.
– С ним всё нормально будет. Нам надо уходить. Здесь сейчас слишком опасно. Влияние взорвалось на крыше дома, пожар начался. Люди собираются, – он приподнял меня, и я застонала от боли. Чересчур резко вернулась в тень и вернулась ли? Без сомнений, сильно пострадала. – Тише, тише…
Я уткнулась в его пропахший дымом грязный пиджак и старалась молчать, но боль была такой сильной, что я не справлялась с собой, периодически подвывая. Кто-то ещё подхватил меня за ноги и вместе со Льё оттащил в сторону. Слышались сирены пожарных, скорой и, наверное, ещё какой-то службы. Для меня они все сливались в один протяжный вой, от которого голова раскалывалась.
– Ада, слышишь меня? – прошептал Ужас на ухо, осторожно придерживая меня. Я кивнула. – В больницу тебя нельзя, пожалуй, ни ко мне домой, ни к Денебу пока тоже не получится. Потерпишь немного?
Он осторожно погладил меня по волосам и лицу, стирая слёзы, бесконечным потоком струящиеся из глаз. После чего подхватил, крикнул что-то – я не разобрала, что, слова показались незнакомыми, – и медленно уложил меня на мягкое сиденье машины. Спустя минуту мерно заурчал мотор, и мы поехали прочь от шума пожара, воя сирен, выкриков и опасности. Льё молчал, а я не рисковала говорить. Горло саднило и жгло при каждой попытке сглотнуть.
Меня укачивало, но я старалась не шевелиться и не подавать виду, что чувствую тошноту. Иногда, когда машину чуть подбрасывало на лежачих полицейских, я тихонько, сдавленно постанывала, и каждый раз Льё тревожно оборачивался. Все его движения выдавали крайнюю степень напряжения и злости. Не знаю, винил ли он себя в том, что случилось, раздражался на меня или боялся за Денеба. Ден. Что с ним и где он?
Я пыталась вспомнить всё, что случилось до того момента, как я перестала чётко видеть. Льё боролся с влиянием, Ден был рядом, вплотную к туману. Что потом? Взрыв? Сколько бы я ни напрягала память, не могла восстановить картинку. Обещала ведь Денебу, что он меня не потеряет. Но его потерять мне тоже не хотелось, только не сейчас.
Машина остановилась, Льё вышел и открыл заднюю дверь.
– Адочка, потерпи чуток. Я тебя вытащу.
Он подтащил меня к себе и снова взял на руки. Кажется, я перестала обращать внимание на боль, либо забылась. Не помню, как мы попали в небольшую квартиру, состоящую из одной огромной комнаты. Там было темно, сквозь высокие старые окна проникал тусклый уличный свет, пахло чистотой и немного лавандой. Льё положил меня на диван, наверное. Во всяком случае подо мной оказалось что-то мягкое и прохладное. Я слышала, как он торопливо прошёл на кухню, хлопнул дверью холодильника и вернулся.
Лёд. Ужас принёс спасение. Он прикладывал к измученному телу завёрнутые в полотенце ледяные кубики, и мне становилось легче. Раны затянутся, от них, скорее всего, даже не останется следов, но это займёт чуть больше времени, чем обычно. С одним крылом и почти без сил я буду восстанавливаться медленно. Самое неприятное в этом – постоянная боль, от которой не спасут никакие таблетки.
– Ты прости, что мы так поздно, – вдруг заговорил Льётольв. Он чуть придерживал меня за плечо и продолжал прикладывать лёд. – Надо было догадаться, что ты не станешь выполнять обещание и обязательно уйдёшь куда-нибудь одна. Это же ты, Ада… Тебя Герша обидел, наверное?
Я помотала головой. Меня не так-то легко обидеть. Но… Пусть лучше Льё ничего не знает и продолжает изображать из себя заботливого друга.
– Можешь не говорить, но я всё равно уверен в этом. И Ден себя слишком странно повёл, – Льётольв замолчал, и я открыла глаза. Он смотрел на меня так тепло и нежно, что я не поверила тому, что видела. Тот ли это истинный экзистенциалист, которого я так боялась? – Ада, ещё не поздно всё изменить. Тебе не обязательно быть с ним. Ты можешь выбрать свободу. Или…
Ужас склонился надо мной, явно намереваясь или сказать что-то важное, или поцеловать. Сейчас. В такой неоднозначной ситуации. И я растерялась.
– Метка Денеба не позволит мне сделать то, чего я так хочу, – зашептал Льё. Он немного отстранился, медленно провёл пальцами по моим губам и прислонил к своим. – Но ты можешь сделать другой выбор… В любой момент.
Едва слышно скрипнула дверь, в коридоре раздались тяжёлые шаги и чьё-то прерывистое дыхание. Я сразу ощутила знакомый запах выжженной земли и тревожные кисло-сладкие нотки болотистой жидкости. Сердце забилось чаще. Льётольв выпрямился и поднялся с дивана.
– Денеб? – тихо спросил он.
– Собственной персоной, – раздалось из коридора. – Ада с тобой?
– Да, она здесь.
Ден с усилием выдохнул, явно не собираясь так открыто демонстрировать своё облегчение, но вышло, что вышло.
– Еле ушёл оттуда, – прохрипел сущность приближаясь. Я старалась не смотреть в его сторону. Страшно было встретиться с ним взглядом, поэтому веки мои поспешно опустились.
– Это всё подстроено, Ден. Если бы Ада не наткнулась на влияние и не начала с ним бороться…
– Да-да. Оно бы добралось до нас, устроило бы чёрт-те что… А в итоге всю вину свалили бы на тебя, Льё. Несанкционированное искажение, непредвиденные последствия… Благодаря нашей птичке, всё обошлось «обычным взрывом при несогласованном ремонте», – Денеб тяжело опустился рядом со мной. – Как она?
– Как видишь. Ожоги. Я так понял, что горло, голосовые связки и лёгкие тоже повреждены. Она как маленький дракончик, дымит. Похоже, это последствия запрещённых техник. Да, Ада?
– Она в сознании? – удивился Ден.
– Ага. Не говорит только.
– Лапушка, – пробормотал Денис, – открой глазки… Хочу убедиться, что ты в порядке.
– Оставь её, ты себя видел? Нельзя таким вообще никому показываться, а Аде тем более, – надменно бросил Льё судя по звуку устраиваясь недалеко от нас на полу. – Давайте просто отдохнём. Все проблемы решим позже.
– Но ей надо помочь!
– Не надо. Ада – Феникс. К утру и половины ожогов не будет. Не дёргайся, Денеб. Factum est factam15.
Льё затих, а Ден, немного посидев в молчании, встал, приоткрыл окно и вернулся. Осторожно лёг рядом, стараясь лишний раз не тревожить меня и даже не прикоснулся. Я чувствовала на себе его взгляд, но по-прежнему не хотела открывать глаза. Превозмогая боль, пошевелила пальцами и попыталась нащупать руку Денеба, даже не представляя, где она. Тут же движение ладони остановило холодное, влажное прикосновение.
– Лапушка… Птичка,– шепнул Ден. – Держись, моя хорошая. Я знаю, что тебе больно. Не надо было использовать своё имя. Ты очень рисковала, – он вплотную приблизился к уху и чтобы не слышал Льё, заговорил ещё тише. – Я ужасно испугался, что потеряю тебя. Ада… Ведь если бы крыло…
Мне стало горько и больно от этих слов. В тот момент, когда я решилась сражаться в полную силу, так как никогда, мне, наверное, хотелось исчезнуть. Красиво. Ярко. Нерациональное желание, эгоистичное и слабое. Почему я до сих пор сомневалась в Денебе, в собственной сути? Хорошо быть сильным Фениксом, погружаться с головой в работу, в учёбу. Но где-то глубоко внутри я – обычная женщина, вовсе не сильная, а скорее раздавленная, униженная, и оттого противная сама себе. Нет, иногда я даже любила, нравилась себе, гордилась и кичилась достоинствами. И снова падала в пропасть самоуничижения через подчинение Сёртуну, через сумасшедшие и непонятные романы, иногда настолько мимолётные, что я даже лиц мужчин вспомнить не могла, через бессмысленное самопожертвование, из раза в раз приводящее ко всё более страшным травмам.
Сама того не желая, я снова пустила слезу. Похоже, что Денеб понимал меня как никто другой. Он так много знал обо мне и ни разу не воспользовался этим.
– Ден, – еле слышно прохрипела я. Голос мой был похож на сипение старого, чуть ли не древнего телевизора, который не хотел настраиваться.
– Тс-с-с, ничего не говори. Попробуй уснуть. Это лучшее, что сейчас можно сделать.
Денеб легко прикасался к самым больным местам на моём теле ледяными руками, даря необходимую прохладу. Я старалась дышать размеренно и аккуратно, и боль понемногу отступала. Минута за минутой Ден не отрывался от меня, сам иногда тихо вздрагивая. Судя по прошлому его ранению, выглядел он сейчас ужасно. Да и боль наверняка такая же нестерпимая, как у меня. Если не хуже. Руки его влажные из-за этой жидкости, которой истекает всё вокруг, когда он ранен. Сможет ли Денеб восстановить своё тело полностью, хватит ли ему энергии? С этими тревожными мыслями я провалилась в сонное забытьё. И всю ночь до утра видела серый туман с яркими вспышками молний, а сквозь него – тёмно-синее безоблачное, ночное небо.