Read the book: «Якорь»

Font:

Я буду спать под звёздным небом,
на облаке, среди ветров,
они, качая колыбели,
ночь успокоят.
Среди слов
как будто эхом разнесётся
протяжное,
– Спи, милый друг, —
и вознесется тихой песней,
сон. Сокрушив мятежный дух.

ISBN 978-5-0056-5729-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Однажды одиноко гуляя по незнакомому мне городу, я была излишне сентиментальной и рассеянной, погруженной в свои праздные мысли. В этом городе я остановилась на десять дней и вот уже третий из них изучала всевозможные достопримечательности, любуясь красотами. Широкие и светлые улицы гудели, жужжали от наплыва транспорта, шумели от бесконечной вереницы прохожих, множества туристов, таких же, настойчивых, страждущих набраться незабываемых впечатлений, как и я сама.

Но именно в этой суете, сутолоке, шуме транспорта, было и некое очарование, когда ты, на контрасте начинаешь замечать неспешность, соединение разных энергий, спокойствие бабочки на цветке и рёв мощных мотоциклов. Попадая из одной реальности в другую, объединяешь их внутри себя, гармонизируя.

Так неуёмная энергия города быстро передалась моему сонному настроению, и бодрым шагом, я поспешила навстречу его загадкам, приключениям, а возможно и тайнам. Посетив обычную обзорную экскурсию, нас распустили на набережной, и дальше я была предоставлена самой себе, своим мыслям, и пробудившейся во мне от избыточных впечатлений мечтательности.

В этот день я не строила грандиозных планов, решив, что буду просто гулять, наслаждаться природой, людьми, самим городом. Мне непременно захотелось ближе подружиться с ним, понять его настроение, молчаливый, а порой и шумный призыв, возможно приглашение раствориться в нём без остатка, оказаться в его заботливых и гостеприимных объятьях, иногда больше похожих на сказочный сон. Влюбившись в город, мне и самой хотелось изведать настоящей любви.

Так я прошлась по парку, посидела на лавочке, слушая пение птиц, иногда отвлекаясь, на слишком эмоциональных и бесцеремонных туристов и погрузилась в размышления как сложно, а вместе с тем многогранно устроен мир, где современная жизнь во многом тесно переплетается с прошлым. Причём далёкое прошлое начало будоражить моё сознание практически с того самого момента, как я сошла с вагона поезда на переполненный людьми перрон, и пока добиралась до гостиницы не раз нашла тому подтверждение. Город сразу поразил воображение самобытностью, заранее оправдывая самые смелые ожидания.

В груди что-то трепетало, когда на расстоянии вытянутой руки я впервые прикасалась взглядом к историческому зданию, с его вековыми балюстрадами и колоннами, переносилась в далёкий, не знакомый мир, уходя в него с головой. Не желая того, невольно проникала будоражащими сознание, мыслями туда, переплетая воедино реальность и вымысел, словно терялась в том дне, в той эпохе.

Наверно именно такое сочетание делало пространство города более манящим, привлекательным, заставляя людей возвращаться сюда вновь и вновь, видя в этом уникальность и неповторимость. Тесное общение с городом, хочешь того или нет, начинало преображать нас изнутри, возможно, делая более счастливыми, чуточку превращая в романтиков, позволяя испытывать глубокие и яркие эмоции. Делало нас вдумчивыми философами и историками, помогало ощущать в себе единение с уникальным местом, вызывая чувство глубокой сопричастности, уходящей корнями в века.

И вот уже пресытившись за день интересными фактами, перед сном в кровати, рисуя в памяти знакомые образы большого города, я начинаю своё путешествие заново. Хотя это всего лишь мнение, простого обывателя, безропотно влюбившегося в город, в его роскошные парки, сады и здания, скромные улочки, увитые тихими уютными кафе и, несомненно, пропитанные его истинным духом.

1

Немного отдохнув от усталости, и обуздав своё эго, от непомерного желания объять всё необъятное, захотелось пойти в противоположную сторону от набережной. Сейчас во мне гулял дух свободы города, необузданный, противоречивый, пересечение разных эпох, они как волны в море были такие же разные по силе, разных оттенков, какие-то из них очаровывали и обволакивали, а какие-то, наоборот веяли холодом полного безразличия. Пока я увлечённая фантазиями шла и пыталась представить себе, как, например, это место могло, выглядеть тридцать лет назад, а потом вдруг замахнулась и на все сто, то даже не заметила, что забрела на узкую улочку.

Здесь не было слышно ни шума и ни гула, мощёная камнем дорога, тротуары придавали ей старинный, загадочный вид. Узкая улица была абсолютно пустынной, немного безжизненной, ни кустов, ни деревьев, высокие здания отгораживали от солнечного света, заполняя плотной тенью. Кругом ни души, потому создавалось впечатление, что сейчас улица принадлежала мне одной. Такое ощущение ещё сильней подхлестнуло разыгравшееся без меры воображение, которое напрашивалось увидеть нечто необычное, толкало на приключения, и всё больше тянуло вперёд, вслед за собой. Прогулка по таинственной улице, что может быть интересней, шептало воодушевлённое от предвкушения настроение?

Пройдя достаточное расстояние, я всё время, ждала, что встречу кого-то, улочка, петляя, то спускаясь немного вниз, то заворачивала, вновь поднимаясь вверх. Мысли текли неспешно, и вдруг словно опомнившись, я остановилась от подступившего беспокойства, захотелось понять, не являются ли мои ощущения просто игрой яркого воображения, но нет, ничего не изменилось. Кругом, как и прежде ни души. Действительно, передо мной была абсолютно пустынная улица, что выглядело довольно странно для столь большого, суетного города, с другой стороны, здесь царило настоящее умиротворение и безмятежность.

Сначала я обрадовалась редкой возможности погулять без толпы, суеты, спешки, расслабленная просто шла вперёд, время от времени останавливаясь и разглядывая здания, прикасаясь к шершавым стенам рукой, прислоняясь, слушала их неторопливые истории. Но по мере удаления вглубь, во мне всё больше укреплялась, ничем не объяснимая тревога.

Полное отсутствие прохожих и транспорта стало постепенно угнетать в большинстве своём из-за возникшего неверия, что такое вообще может быть, и, удаляясь всё глубже, с каждым шагом росло ощущение безвременья. Было настолько невероятным, попасть в такое удивительное место и на себе воочию испытать контраст тишины, некого непрекращающегося сна. Как будто город замер в своём молчании, и задумавшись, я вновь прислушалась к своей интуиции.

Меня словно манило и тянуло куда-то с такой силой, что, оглядевшись по сторонам ещё раз, я попыталась увидеть то, что может, успокоить, или, наоборот, придать немного вдохновения. Совсем не хотелось испытывать довольно противоречивые чувства. Окончательно сбитая с толку, мною было принято решение вернуться назад, но тут я, как будто ещё раз проснувшись, увидела, что на некоторых фасадах зданий висят небольшие вывески. Любопытство взяло верх, что может располагаться в таком довольно пустынном квартале? Здания стали значительно ниже, открывая пространство и впуская солнечный свет, сделав улицу сразу ярче и шире.

Я решительно зашагала вперёд, и тут же мой взгляд привлек колокольчик на той стороне дороги, он блестел, переливаясь на солнце, ветер, тихонько играя, раскачивал, а он в ответ издавал еле уловимый звон. За колокольчиком выделяясь на фоне серой стены, располагалась белая дверь. От мощёного тротуара дверь отделяла всего одна низенькая ступенька.

Пока вроде ничего необычного и перейдя узкую улицу, я прочитала на двери табличку «Лавка-мастерская». К тому времени мною ещё не был куплен ни один сувенир, ни один подарок и такая лавка оказалась как никогда, кстати. Заранее предвкушая, что здесь наверняка смогу получить некую порцию удовольствия, я радовалась возможности, окунуться в богатый мир поделок.

Уже взявшись за дверную ручку, вдруг нерешительно замерла на месте, моё сердце, словно чего-то, испугавшись или наоборот, предчувствуя, застучало быстро-быстро, поскакало галопом, но в это время в судьбу вмешался колокольчик, словно прочитав все мысли и страхи, он приветственно и звонко прозвенел мне своим волшебным голосом: « Динь-динь, проходите…, динь-динь, не сомневайтесь…» и я, втянув в себя больше воздуха, вошла.

Внутри магазинчика оказалось всё довольно обыденно, понятно и просто, никакой мистики, ни каких неожиданностей. Вполне современный интерьер тут же оставил все мои опасения позади, а вездесущая логика, наконец, возведя свои руки к небу, торжественно начала подтрунивать над обеспокоенным подсознанием. Особенно в его непомерном желании излишне драматизировать, проявлять мнительность и тревожность там, где её не должно быть и в помине. Наконец, выдохнув с облегчением, я улыбнулась своему отражению в витрине магазина и, машинально покачав головой, стряхнула с себя остатки беспричинного страха.

Хотя всё же прекрасно понимала, что фантазии и мечтательное настроение навеял мне во многом сам город, старательно погружая в свои тайны, помогая загадочностью и непомерной красотой порой дорисовывать, но в большей степени додумывать бесконечно длинные сюжеты.

И всё-таки лавка оказалась не совсем обычной в моём понимании, она почему-то с виду больше напоминала некую квартиру, вдоль стен, которой стояли длинные стеллажи. В центре ярко-освещённой комнаты располагался большой круглый стол, покрытый зелёным сукном и несколько стульев, придававших образу завершённость. Мебель выглядела весьма добротной, создавая для посетителей атмосферу уюта, и быть, может некоторой непринужденности. Справа от двери находилась вешалка, для большего комфорта, покупатели видимо могли оставить здесь на время свой зонт, трость или просто снять шляпу.

Оглядевшись, я громко поздоровалась, но мое приветствие звонким эхом повисло в воздух, на него так никто не откликнулся. Оглушительная тишина с новой силой овладела мной и вновь стала накручивать успокоившиеся к тому моменту нервы. После минутного колебания, что и здесь скорей всего тоже никого нет, я всё-таки взяла себя в руки и поняла, что к этому надо просто привыкнуть, больше не пытаясь морочить себе голову мистикой и любыми другими несоответствиями. Начну смотреть сувениры, а там будь, что будет.

Быстро увлёкшись и втянувшись в бесконечный процесс, почти сразу погрузилась с головой в царство всевозможных поделок. Сначала мой взгляд привлекли сувениры, связанные с историей города. Обследуя полки дальше, я остановила свой взгляд на красивой посуде, но больше всего мне понравились изделия из камня. Фигурки животных, птиц, мифических существ, сделанные из нефрита, малахита, агата, других камней. Статуэтки были холодными на ощупь, имели обтекающие формы, их хотелось невольно гладить, внимательней рассматривая крохотные детали.

Далее располагались изящные статуэтки людей, разных национальностей, рыцари, лежала атрибутика и амулеты, направленные на успех во всех делах и начинаниях. Среди всего прочего стояли милые коробочки со всевозможными магнитиками, путеводители и литература, повествующая об исторических местах в красивом оформлении, с яркими фотографиями и описанием.

Продолжая изучать содержимое стеллажей, я медленно продвигалась вглубь комнаты. Брелоки разного размера и тематики лежали в дальнем углу в большой совсем неприглядной коробке и, перебирая их, мне на глаза неожиданно попался настоящий якорь. Это был не брелок, не игрушка и на первый взгляд он казался очень простым, из какого-то самого обычного металла. Когда я его взяла в руку, якорь уютно расположился на всей поверхности моей ладони. Почему—то подумалось, что якорь потерялся с корабля, корвета и совершенно случайно мог попасть сюда к сувенирам. Приглядевшись внимательней, стало заметно с боку две крохотные буквы VK, что они могли означать, задалась я безответным вопросом?

Подержав якорь в ладони, на какое-то мгновенье вдруг запахло морем, послышался плеск волн, а потом появилась необычная тоска, трепет в сердце, как будто я встретила что-то давно забытое и утерянное, во мне остро проявилось чьё-то присутствие. Где-то рядом, совсем близко, здесь, я даже оглянулась вокруг. «Но нет, не то, ты упустила важное», в мыслях пробегало ощущение незавершённости и отчаяния. Откуда и почему?

Несомненно, в самом якоре была заложена и скрыта важная, глубокая тайна, а исходящая непонятная для меня энергия, заставляла испытывать сожаление, как будто я должна была понять что-то, но что? Якорь словно имел собственный внутренний заряд. Внешне особо ничем не выделяясь, он всё же имел надо мной странную власть, когда я положила его обратно в коробку, во мне появилось чувство обречённости и глубокого одиночества. Холод ледяным сквозняком прошёлся по спине. Непонятно почему, но мне не хотелось выпускать его из рук, странное притяжение озадачило, а в отражении зеркальной витрины я увидела, что из глаз текут слёзы.

Снова держа его в своей ладони, провела пальцем по его изгибам, контурам, погладила, ощущая прохладу металла, приложила к щеке, закрыв глаза, словно захотела насладиться простым прикосновением, как вдруг передо мной появился образ мужчины, обнимающий за плечи, снова запахло морем, ветром, который практически тут же пропал вместе с видением. От такой неожиданности я даже встряхнула головой, не понимая, что это было на самом деле?

В это время к великому удивлению послышались чьи-то шаги, и моё одиночество было естественным образом нарушено. Сейчас, казалось настолько невероятным увидеть хоть кого-нибудь из людей воочию, что я вновь напряглась и даже задержала дыхание. Наконец, из соседней комнаты вышла невысокого роста миловидная женщина. Это была полная, немолодая дама, в глазах её светились искорки, на щеках горел румянец, и она очень мило улыбалась. Её каштановые волосы были собраны на затылке в незатейливый пучок, а отдельные прядки и завитушки, аккуратно обрамляли круглое, добродушное лицо. В лучах солнца на лице читалась некая одухотворённость или может быть детскость. В её улыбке сияла наивность и чистота.

Поприветствовав меня, она легко, между делом заметила, что лавка принадлежит брату, что зовут её Анна, а так как брат сегодня был вынужден уехать по своим делам, то она подменяет его. Добавив ещё, что я сегодня первый покупатель, она вновь мило улыбнулась и пригласила присесть за стол, чтобы немного отдохнуть с дороги. Наконец, выдохнув с облегчением от затянувшегося замешательства, мне было, приятно, слышать неторопливую речь, и я про себя, предположила, что раз она, сегодня, ещё ни с кем не общалась, ей необходимо было просто выговориться или возможно захотелось просто мило поболтать.

Продолжая улыбаться, Анна любезно предложила чай и я, решив, что мой отказ ненароком может огорчить хозяйку, кивком согласилась. Присаживаясь и удобней устраиваясь, мой взгляд ненадолго привлёк стеллаж с книгами, стоящий на расстоянии вытянутой руки, а в это время на столе начали появляться различные поделки и сувениры ручной работы, которые подобрала сама Анна. В довершении всего она задумчиво остановилась рядом со мной, и как-то по-особому поглядев, словно изучая лицо, сказала, чтобы я пока пригляделась к этим вещам внимательней, а ей придётся, ненадолго отлучится, и поставить чайник.

Поблагодарив, я была удивлена словам Анны, и действительно поначалу бросив мимолётный взгляд на предметы, больше наблюдала за самой хозяйкой. Но после её ухода первым, что я взяла в руки – серебряную ящерку, которая лежала на лужайке из камня-малахита, её крохотные передние лапки опирались на другой, меньший по размерам темно коричневый камень. Я думаю, это была яшма. Композиция тут же напомнила знаменитые сказки Бажова, смотрелась очень органично и дорого. Глаза ящерки были сделаны скорей всего из черного агата, яркие и выразительные, своим блеском напоминали живые. От этого казалось, что ящерка в любой момент, может махнуть своим хвостом и ускользнуть с этого зелёного камня прямо на мою ладонь.

Затем я взяла поближе рассмотреть лаковую миниатюру, небольшую шкатулку палехских мастеров, давно знакомую мне, но все, же по-своему притягательную. Она всегда впечатляла изяществом, яркостью и тонкой искусной работой. Ещё передо мной стояла достаточно высокая кованая ваза или возможно это был кубок, где травы и цветы переплетаясь в незамысловатый узор, тянулись вдоль всей поверхности глубокой чаши, а на краю сидела маленькая птичка, которая, казалось, присела всего лишь на одно мгновенье. Наклонившись головкой внутрь сосуда, она как будто, собралась заглянуть, или попить из него воды и при первой же возможности вспорхнуть и улететь.

Далее стоял внушительный и тяжёлый подсвечник, некий рыцарь из средневековья, оберегающий этот действительно монументальный очаг огня. Он, как и положено, был в латах и шлеме, одной рукой опирался на свой длинный меч, а другая, поднятая вверх как бы поддерживала сам величественный и, несомненно, статусный канделябр.

Тут незаметно появилась Анна, она принесла фрегат. Моё дыхание в немом восторге остановилось, это был настоящий огромный корабль, с мачтами, парусами и фигурками моряков на палубе. Отважный капитан стоял за штурвалом корабля. Трехмачтовый фрегат произвел на меня неизгладимое впечатление, так что я, открыв рот, немедленно встала со стула с волнением и трепетом, взяв его в свои руки, поняла, что ничего подобного ещё никогда не держала.

– «Святая Анна», – прочитала я название корабля вслух, добавив – какое звучное имя.

Скорей всего фрегат был сделан из дерева, но в нем читалась такая незримая мощь, сила, заставляющая поверить и больше не сомневаться в его надёжности. На миг, я вновь почувствовала даже ветер, развевающий эти паруса, соленые брызги моря, стоя на его палубе, увидела мимолётный рассвет. Корабль был просто великолепен, а у меня от восторга продолжало захватывать воображение. По всему облику было видно, что мастер кропотливо, с терпением и большой любовью трудился над ним много месяцев подряд, не упуская из виду всевозможные мелкие детали, которые передавали облику корабля завершённость, некий идеал. А ещё виделось трепетное отношение мастера, к кораблю, как к живому существу.

Конечно же, я не могла себе позволить такую роскошь, хотя прекрасно понимала, как нелегко выпустить мечту из собственных рук, чувствуя его энергию, как словно что-то родное и до боли знакомое. Смятение и тяжесть неминуемой утраты внезапно пронзили меня, заставив потерять голову. Быстро и незаметно на долю секунд прижавшись к нему от волнения губами, я была потрясена своими ощущениями, из глаз предательски выступили слёзы. С грустью в душе передала его обратно хозяйке.

Непонятно, но сейчас я готова была расплакаться, не просто расплакаться, а рыдать, так хотелось прижать его к себе снова и понять, почему он так действует на меня, почему вызывает безутешность и печаль? Чувства, которые захлестнули, требовали немедленного выхода, разрядки, что-то рвалось в груди, и искренне поблагодарив Анну за её прекрасный выбор, я торопливо сказала, что ухожу. Но, не сделав и более двух шагов, вдруг обернулась, и в завершение ко всему прочему, непонятно даже для себя самой, неожиданно спросила, сколько будет, стоит якорь, который я видела на одном из стеллажей?

Выслушав меня, Анна удивленно посмотрела не понимающими взглядом, молча, поставила парусник на стол, и тогда я, не выдержав паузу, показала ей мою находку, лежащую в коробке с брелоками. Но и это ей, ни о чём не сказало, махнув, наконец, на якорь рукой, она взяла опять в руки фрегат со словами истинного восхищения перед ним. После секундного колебания, меня осенило, и я вслух предположила, не с этого ли корабля якорь? И так как на самом фрегате, после осмотра, в действительности якоря не оказалось, то Анна согласилась с догадкой, но потом буднично, как бы, между прочим, сказала, что если он мне так уж понравился, то я могу взять его в качестве подарка абсолютно бесплатно.

Теперь удивлялась я, её щедрости, с одной стороны, и той легкости, с которой она распрощалась с якорем, как с давно ненужной вещью. Я подумала, может только для меня он, представляет особую, уникальную ценность, и, поблагодарив, тут же убрала его в карман. Радость переполняла меня, хотелось прижаться к якорю губами, но не сейчас, иначе хозяйка подумает, что я сумасшедшая.

Унося фрегат обратно, Анна вновь застыла в немом раздумье, затем, словно опомнившись и быстро пройдя вновь в другую комнату, принесла оттуда небольшой сувенир – дом, в обрамлении деревьев и лужайки. Раньше я никогда не видела таких сувениров, целый двухэтажный дом умещался буквально на ладони. Сев обратно на стул, как зачарованная, я просто не могла поверить в свою удачу, и пока уткнувшись, рассматривала его детали, Анна быстро убрала со стола другие поделки, принесла чашки, чайник, вазу с печеньем, разлила чай и подвинула чашку ко мне. Немного отхлебнув, я, молча, продолжила разглядывать дом, его окна, разукрашенные ставни, любовалась обычной кирпичной трубой, черепицей на крыше, проводя пальцем по изгибам и углам, ощущая притаившееся внутри счастье. Под его окнами стояла маленькая скамейка, цветник с совсем, крошечными цветами.

Тут я увидела, как Анна наблюдает за мной и мне стало неловко, из-за слишком долго затянувшегося молчания. Отложив быстро дом в сторону, наконец-то решила отдать должное и узнать, откуда в действительности берутся поделки? И Анна с удовольствием на правах хозяйки стала рассказывать разные истории об этих удивительных вещах, мастерах, серьёзно занимающихся своим ремеслом. Чай был ароматным, печенье таяло во рту, беседа так сильно увлекла нас обеих, и думаю, со стороны могло показаться, что мы давние знакомые, коротающие время в приятной компании друг друга.

Допив чай и выждав для приличия, ещё пару минут, я снова переключила наше внимание на дом, на то, как замечательно выглядят занавески за оконными рамами, кота, сидящего на ступеньке, на вазон с цветами, стоящий у парадной двери. Улыбнувшись, Анна сказала, что дом-сувенир у них появился давно, поэтому если я захочу его купить, то она сможет сделать на него хорошую скидку.

На том и сошлись, я влюбилась в поделку с первого взгляда, зная наперёд, что обязательно куплю, от неё веяло настоящим уютом и теплом, вызывая во мне благоговейный трепет. Оставшись довольной моим выбором, не спеша, продолжая рассказывать уже о самой себе, Анна, аккуратно упаковала его в коробку, положила в пакет и протянула мне.

Наполнившись невероятными эмоциями, и тем, что так замечательно провела время в мастерской, я даже не заметила, как прошло несколько часов. Сердечно поблагодарив хозяйку за гостеприимство и воодушевлённая своей покупкой, наконец, вышла на улицу. Сейчас колокольчик взволнованно, нервно дёргался, дребезжа и отплясывая мне своё «торопись, торопись». Ветер усилился, и по нависшему небу торопливо проносились тёмные бесформенные тучи с рваными краями, всё вокруг, казалось, померкло, стало серым и унылым. Решив, больше не искушать свою судьбу неизвестным, я вернулась назад тем же путём, откуда пришла.

Через какое-то время, в приподнятом настроении, невероятно счастливая, я вышла на знакомый мне шумный и гудящий перекресток, и почти сразу села в подъехавший автобус. Совсем недалеко от гостиницы, где я проживала, располагалось небольшое уютное кафе, и мне захотелось немного отдохнуть, выпив чашку кофе. Стремительно надвигались сумерки, на улице загорелась иллюминация, всевозможные огни, фонари, парочки неспешным шагом прогуливаясь, проходили перед окном, а я довольная и уставшая одновременно сидела за столиком, пила кофе, любуясь вечерним городом. На душе было спокойно.

Город меня не отпускал, манил обратно, поэтому оставив свои покупки в номере, было решено, ещё немного прогуляться до ближайшего фонтана и побыть среди угасающего шума. Наконец, полностью опустошённая, еле передвигая ногами, уставшая и сонная, я поднялась в свой номер и сразу упала на кровать. В этот вечер я моментально уснула. Приучив себя за долгие годы к тому, что перед сном обязательно надо что-то почитать, сегодня даже не вспомнила о своей привычке. Похоже, друг Морфей стремительно унес меня в страну грез, даже не моргнув при этом глазом.