Quotes from 'Роковой подарок'

собой Лёлю! Теперь, когда она поняла, кто такой Никита, одной Лёле оставаться нельзя, опасно. Маня немного побегала по газону тяжеловесной рысью, Волька бегал за ней, подскакивая на всех четырёх лапах, как бочка, – это были их традиционные утренние гимнастические упражнения. Везёт же людям, которые могут заставить себя ходить в тре

называлась, кажется, Эпсилон Тукана, и там всё было изумрудное, даже деревья и солнце…

завтра. Не знаю. Не могу. …Мане было так всех жалко!.. Эту самую помощницу, у которой рухнула жизнь, и не будет никакой беззаботной старости, и придётся, как в молодости, биться за кусок хлеба, до последнего работать на тяжёлой

танцуют редкие пылинки. Стены до потолка увешаны картинами в золотых и серебряных рамах, вдоль стен витрины. Маня подошла к стене, посмотрела и хмыкнула в изумлении. Картины оказались… иконами. Огромная комната

Лёля категорически отказывалась ехать с Маней в город, а Маня также категорически настаивала

бросить на Пашу. Понимаете, он говорит, что виноват, но это может

перекладиной отворял ливрейный швейцар. Маня вошла, сразу ссутулила плечи, повесила голову и приняла виноватый вид – на тот случай, если Анна уже внизу и наблюдает за ней. Гостиница начиналась великолепной мраморной лестницей, полого поднимавшейся между зеркал и бронзовых светильников в партер. Маня терпеть не могла лестниц. Она всегда на них падала.

«Скорую», – выговорила жена. – Вить, может, вызвать? – Не нужно, спасибо! – вскричала Маня. Только «Скорой» ей не хватало! – Я просто немного посижу, и… всё.