Read the book: «Детектив к лету»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Артур Гедеон. Игла бессмертия

1

С журналисткой Кассандрой Лопухиной они встретились в Струговском парке, где под старыми кленами азартно играли шахматисты. Летний парк шумел щедрой зеленью, за деревьями открывались Волга и набережная.

Рыжеволосая Кассандра ждала их за дальним столиком, еще не занятым игроками. Антон Антонович даже опередил Крымова.

– Привет-привет! – Он первым плюхнулся на скамейку напротив девушки. – Рассказывайте все по порядку, милая, – почти взмолился Долгополов. – Терпеть нету сил!

Пышная седая шевелюра и белые бакенбарды так и светились на фоне солнечной перспективы. Крымов опустился рядом с коллегой и подмигнул журналистке.

– Как дела, солнце?

– Все отлично, а у вас?

– А у нас в квартире газ, – перебил всех Долгополов. – Говорите, красавица вы наша писаная. Значит, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце игла? И это в наше-то время? Фантастика!..

– Да, все так, – кивнула их подруга. – Я бы не поверила, если бы вчера не увидела эти артефакты своими глазами в его телефоне.

– Не бутафория? – уточнил детектив.

– А зачем ему меня обманывать?

– Только с самого начала рассказывайте, – потребовал бодрый старик.

– Ну разумеется, Антон Антонович. Все началось с того, что ко мне на работу пожаловал мой одноклассник Игорь Сушкин. Мы отмечали день рождения сотрудницы – он привез рюкзак пиццы. Работа у него такая. Мы обменялись телефонами. А спустя несколько дней он позвонил и попросил о встрече. Тогда и рассказал про своего дядю Федор Федорыча, самого обычного человека, пенсионера, которому вдруг привалило счастье – и самым невероятным образом. Не выходя из дома, он нашел клад, но очень странный и загадочный! Сказочный просто!..

…Федор Федорович Федотов, человек незаметной профессии, отродясь звезд с неба не хватавший, о жар-птице не мечтавший, прожил до почтенного возраста с полудохлой синицей в руке и не сильно от того страдал. Просто он довольствовался малым – был у него такой скромный талант. Единственное, что его тревожило, – стена в спальне двухкомнатной квартирки в старинном доме в центре Царева. Год за годом он постукивал в стенку, за которой была пустота. Иногда забывал о ней на долгое время, а иногда ложился и тотчас вспоминал, особенно когда мучился бессонницей. Пустота тридцать сантиметров на двадцать, не более того. В других местах аж кирпич звенел! Твердыня. А тут – глухой отзвук…

Стена была толстенной, как и во всех купеческих домах, она отделяла гостиную от спальни.

В день своего выхода на пенсию, а вернее в ночь, он решился. Ранним утром, пока во дворе адски громыхал мусоровоз, Федор Федорович отодвинул кровать, постелил на пол газету и взялся за молоток. Федотов работал быстро и расторопно, может быть, так, как никогда прежде в своей размеренной жизни.

Когда последний контейнер на улице был погружен в кузов мусоровоза и зарычал мотор огромной машины, первый кирпич поддался. Федор Федорович буквально вырвал его из стены, потом вытащил второй и третий. Стена уже была разбита, раствор превращен в песок, и кирпичи легко удалялись один за другим. Мотор мусоровоза стихал на выезде из двора, а перед Федотовым, трепещущим и не верящим глазам, в стенном проеме предстало нечто, завернутое в задеревеневшую холстину и перевязанное шелковым шнуром.

Да, клад был! Он ждал его в этой стене долгие годы! На старости лет Федор Федорович вытянул свой счастливый билет…

Трясущимися руками пенсионер достал спрятанный предмет, распустил шелковый шнур и развернул материал. Перед ним стоял небольшой плетеный сундучок из прочной лозы, из которой веками плетут в деревнях грибные корзины. На крышке красовался заяц с прижатыми к спине ушами. Его изящно вплели золотой соломкой, сильно потускневшей от времени. А еще на сундучке висел старинный замочек. Поскольку ключа к нему не было, хозяин квартиры варварски сорвал его плоскогубцами и откинул плоскую крышку. Это был очень необычный подарок из прошлого! В отлично сохранившейся корзинке, будто в гнезде, стояла самая что ни на есть старинная фарфоровая утятница. Не простая, а с крышкой в форме птицы, то есть с головой, клювом и крыльями, сложенными по бокам.

– Глазам не верю, – пробормотал Федотов. – Не разбита ли?

Он потрогал крышку, и она не сразу, но сдвинулась с места. Затем Федор Федорович осторожно зацепил крышку пальцами с двух сторон и аккуратно поднял ее. О, радость! Утятница была не пуста! Он отложил крышку в сторону и еще более осторожно достал из птичьей утробы что-то завернутое в шелковое покрывало с бахромой. Федор Федорович вытащил и положил укутанный предмет перед собой. Если и спрятали нечто, то предмет был исключительно легким. Конечно, догадался Федотов, это фамильные бриллианты! Золото тяжелое, а бриллианты легкие. Но подороже золота будут, это уж наверняка!

Ему так не хотелось расставаться с этой мечтой, что он тянул и тянул, сладостно грезил.

Но все-таки развернуть находку стоило, а то, глядя и фантазируя, глотая слюнки, и свихнуться можно. Осенив себя крестным знамением, хотя человеком он был неверующим, Федор Федорович стал разворачивать предмет, как будто перед ним лежал кочан капусты. Листок за листком! Долгожданного предмета все не было и не было, и сердце Федотова уже переполнялось горечью.

Что за несправедливость такая? Где же оно, его сокровище?

Он отвернул последние «капустные листы», и сокровище явилось ему. Это было яйцо Фаберже или подобное ему. Не такой пенсионер Федотов специалист, чтобы разбираться в подобных антикварных тонкостях. Дорогущее, усыпанное бриллиантами, с миниатюрами на круглых сверкающих боках! Сердце трепетало от одной мысли, какое же чудо добыл он. Спустя тридцать лет после того, как первый раз засадил по стенке костяшкой пальца! Потом до него дошло: Федор Федорович взял яйцо и потряс его, услышав тихий звук, словно внутри перекатывалось нечто. «Наверное, чье-то обручальное кольцо, – подумал Федотов. – Самое драгоценное спрятали в тайник».

Четверть часа он промучился с яйцом, пока не понял, как открывается круглый миниатюрный замочек. А когда открыл драгоценное яйцо, неприятно вздрогнул. В одной из половинок, выглядывая одним концом наружу, лежала длинная, толстая ржавая игла. Омерзительная, источенная временем. «Зачем она тут? – думал Федор Федорович. – В таком роскошном яйце Фаберже? Среди золота и бриллиантов?» Гнусная ржавая игла.

Что делать с антикварным яйцом Фаберже в циничном современном мире, Федор Федорович понятия не имел и потому обратился к своему дорогому племяннику Игорю, заменившему ему, старому бездетному холостяку, сына.

Он позвонил и пригласил в гости, сказав, чтобы тот прихватил по дороге на рынке кило цемента: надо было заделать стену.

Теперь они сидели перед журнальным столиком, на котором стояла корзинка, гордо возвышалась старинная фарфоровая утятница, на сложенной ткани лежало яйцо Фаберже, а на листе тетрадной бумаги – ржавая игла.

– И все это пролежало в стене больше века? – спросил Игорь.

– Стало быть, – ответил Федотов. – Фаберже, я думаю. Мастер такой был. На весь мир яйцами прославился.

– Ну и лошара ты, дядя Федя, – вздохнул племянник. – Тут одно яйцо стоит небось целое состояние. На нем же драгоценностей не счесть. Его хоть сейчас в музей в Питер. Или самому крутому коллекционеру, это будет вернее.

– Вот и я о том же. У тебя опыт в таких делах есть? Я про коллекционеров.

Игорь криво усмехнулся.

– Ага, я каждый день яйцами Фаберже торгую. А вот, кому яичко от золотой курочки, дамы и господа?

Он учился на заочном в политехническом и развозил пиццу, на что и жил.

– Я серьезно, племянник.

– И я. Надо в интернете посмотреть, сколько оно стоит. Ну, типа, похожее на него. Нашел бы ты его лет тридцать назад, уехал бы за границу и женился на супермодели, а не плесневел в своей двушке.

– Ты вообще в каморке на первом этаже живешь.

– Я бы своего Фаберже не упустил.

– Поздно мне о моделях думать, – резонно вздохнул Федор Федорович, – а вот о старости обеспеченной – в самый раз. И тебе перепадет, если поможешь.

– Да как тут не помочь? Помогу. Вот только чем? О таком яичке только раззвонишь, тут к тебе и придут.

– Бандиты?

– Может, и бандиты. Кто-нибудь, но точно придет. А что это за мерзкая иголка?

– Да бог его знает. – Федотов покачал головой. – Только смешное дело получается…

– Какое?

– Утка в зайце, яйцо в утке, а в яйце – игла.

– И что?

– Сказки-то читал народные?

– Мельком.

– Жизнь Кощея в такой игле должна храниться. Чуешь? И ведь спрятали ее как, а? В стенку замуровали.

Игорь потер подбородок.

– Знаешь, дядя Федя, есть у меня одноклассница, журналистка, она про разные тайны пишет. Экстрасенсы, колдуны, всякое непознанное. В крутом журнале работает, кстати. Я тут недавно пиццу развозил – заказали на день рождения как раз в ее журнал. Там ее и встретил. Ну, поболтали. Она мне такого порассказала из своей практики. Сокровищами, кстати, тоже занимается.

– Сокровищами?

– Да, они тут, в Девьих горах, нарыли какую-то древнюю могилу. Саркофаг нашли. Он теперь в музее.

– Ух ты. Как по щучьему веленью. А доверять ей можно?

– Ей точно можно. Помню, в пятом классе Каська увидела, как мы курим за забором у школы, дала слово молчать – и сдержала.

– А вот это похвально. Звони, – кивнул Федотов. – Поклянись, что говоришь правду, но и с нее возьми клятву, что не разболтает.

– Может, еще заставить ее землю есть?

– Не шути – дело-то серьезное.

– Просто так с ней трындеть предлагаешь? Типа, я клад нашел, да? Она решит, что я к ней подкатываю. Надо что-то показать.

– Ладно, – кивнул Федор Федорович, – сфоткай, пересекись и покажи. Так вернее будет…

– Потрясающе, – кивнул Долгополов. – Кассандра, позвоните вашему другу детства и скажите: у вас есть дедушка, хозяин антикварной лавки, искусствовед старой закалки, который готов ответить на любой вопрос и дать хорошую цену за это яйцо. Но предупредите со всей строгостью: дедушке нужны фото находки, а не кот в мешке.

– Все верно, – кивнул Крымов. – А я пока узнаю по своим каналам, кто такой этот дядя Федор, то бишь гражданин Федотов, и где он живет. Нас в первую очередь интересует дом, кто жил в этом особняке в позапрошлом веке и начале прошлого.

Кассандра сделала звонок. Она была настойчива.

– Крупным планом, – прошипел Долгополов. – Чтобы я все камушки разглядел. И все рисунки в первую очередь.

– Сейчас он пришлет фотки, – сказала девушка.

Крымов не отпускал телефон и упорно искал информацию.

– Дом на Москательной, – сообщил он. – Старинный. Биография богатая, тянет на целый рассказ.

Наконец Кассандра получила ожидаемое.

– Вот, Антон Антонович, смотрите. – Девушка протянула телефон. – Милое яичко, правда? Там греческий бог изображен, как его… – поморщилась она.

Долгополов жадно уставился на экран.

– О! Не у всякого бога рядом с троном сидит трехголовый пес. – Он показал экран Крымову. – Андрей Петрович?

Детектив кивнул:

– Перед нами Аид – бог смерти у древних греков и хозяин подземного царства.

– Точно, Аид! – подтвердила Кассандра. – Вспомнила.

– Всего яиц Фаберже по спискам семьдесят одно, до нас дошло шестьдесят пять, – продолжал Антон Антонович, разглядывая фотографию. – Шесть числятся пропавшими. Одно из них носит название «Кощеево яйцо». Оно черного цвета, и на нем золотой рисунок бога Аида, – с удовольствием кивнул он на экран. – А кто такой Кощей? Это и есть Аид – русский аналог. Кощей, костяной, это и есть бог смерти, скелет в гробу. Вечный страж Аида – его верный телохранитель трехглавый пес Цербер. Выходит, счастливчик Федотов нашел один из шедевров Карла Фаберже, время создания – приблизительно 1895 год.

– Откуда вы знаете все эти подробности? – поморщилась Кассандра.

– Ах, девочка, долго живу – много знаю, – снисходительно вздохнул Долгополов. – Дело в том, что «Кощеево яйцо» – особое. Его заказал таинственный иностранец для своей коллекции. Себя он называл «Черный король». Другой вопрос, как этот Черный король соотносится с жильцом или хозяином того самого дома на Москательной, в стене которого была замурована утка. И что за мерзкая ржавая игла в яйце? Догадки и предположения есть, но они пока бездоказательны. Андрей Петрович, ваша очередь.

Крымов кивнул:

– Дом построили специально для нового городничего, действительного статского советника Мудрецова, в начале девятнадцатого века. Затем, уже в середине века, его перекупил знаменитый купец Чувалов для своей многочисленной семьи, приобрел земли вокруг и сделал пристройки. А в конце того же века дом Чувалова, чье наследство после смерти дельца раздербанили дети и внуки, выкупил его друг – волжский мукомол миллионщик Симеон Симеонович Полозьев. В революцию все его достояние экспроприировали, но сам он успел унести ноги за границу со своими родными и близкими.

– И что это нам дает, Андрей? – спросила Кассандра.

– У этого Чувалова очень интересная история, – интригующе заметил Крымов. – Просматриваю статью одного местного краеведа, – он почти не отводил глаз от телефона. – Чувалов разбогател быстро, как на дрожжах, словно знал, когда и во что надо вкладывать ценные бумаги, облигации, где и чем торговать. Краевед так и пишет: «Гениальное чутье предпринимателя». Поверим на слово. Так-так. То же случилось и с Полозьевым – быстрый взлет. Счастливчик-нувориш. Пошли слухи о нем, байки и небылицы, – усмехнулся Андрей, – будто бы Симеон Симеонович черпал информацию из особых источников.

– Из каких? – потянулась к нему Кассандра.

– Он то и дело ездил на окраину Царевской губернии, к какому-то старцу, а попросту – колдуну, который говорил, как он должен поступать дальше.

– Ух ты, – усмехнулся Долгополов. – Это уже кое-что, Андрей Петрович. И что за колдун, есть информация?

– Только название – Сорочий хутор. Это в Красноглинском районе. Старинное село, известное аж с семнадцатого века. Как интересно-то… ого-го…

– Что такое? – спросил Антон Антонович.

– Село возникло на месте лиходейского местечка. – Детектив весело взглянул на своих друзей. – Бандиты там жили-поживали и добра наживали. Странного в этом ничего нет, вся наша Царевская область кишмя кишит такими поселениями. Тут тебе и беглый люд, что утекал от царей подальше, и вольные казаки, и татары, и башкиры, и калмыки, и разинцы, и пугачевцы, воровских слободок хватало. Другое интересно – на Сорочий хутор сам Григорий Распутин негласно приезжал незадолго до революции, а значит, и своей смерти.

– Ого! – теперь уже в полный голос воскликнул Антон Антонович. – Хороша новость!

– Еще как хороша, – согласился Крымов. – Так-так. А информация эта далеко не последняя. По слухам, там, на этом хуторе, и еще кое-кто бывал из фигур известных…

– Ну-ну? – оживленно кивнул Долгополов. – Ждем-с!

– Сюда заезжали отпетые авантюристы девятнадцатого века братья Гохманы, Лейба и Штепсель.

– Не знаю таких, – поморщился Антон Антонович.

– Они прославились тем, что продали Лувру за двести тысяч франков поддельную золотую корону скифского царя Сайтаферна, якобы найденную ими при раскопках под Очаковом. Еще много кого надули и ушли от ответственности. Так… Была тут и королева воровского мира Сонька Золотая Ручка, неуловимая бандитка.

– Да ну?

– Вот вам и да ну, Антон Антонович. А этот персонаж бьет все рекорды, потому что он-то – стопроцентный атеист. А все равно по колдунам шастал. Пламенный революционер Лев Давыдович Троцкий.

– Хо! С другой стороны, что тут удивительного? – пожал плечами Долгополов. – Большевички с темной стороны этого мира явились. Так что колдун – самое то. Их клиент!

– А ведь не затухал очаг, – заметил Крымов.

– Что это значит?

– В шестидесятые годы прошлого века сюда приезжал известный иллюзионист Карданов. Как видно, посещал кого-то. А в девяностые, в перестройку, село Сорочий хутор посетил главный колдун Комаровский.

– Всю страну с ума свел, – усмехнулся бодрый старик.

– О чем это говорит? – хитро прищурил левый глаз Крымов.

– Сами как думаете, Андрей Петрович?

– А мы сейчас у нашей искательницы приключений спросим, – кивнул на рыжеволосую девушку детектив. – Ну, журналистка, говори!

Кассандра с горящими глазами азартно кивнула:

– О том, что все это время было к кому приезжать!

– Именно, – согласился детектив.

– В точку, – поддержал его Долгополов.

– А теперь я смотрю, что нынче с этим самым хутором, селом Сорочьим. Пережило все передряги и превратилось в небольшой районный центр. Ну что, Антон Антонович? Завтра утром отправляемся в путь?

– А то!

– Я еду с вами, – твердо сказала Кассандра Лопухина. – Упустить такой материал? Да ни за что на свете!

2

Утром следующего дня они втроем ехали по загородной трассе на старом форде Андрея Крымова в направлении отдаленного Красноглинского района. Щедрой летней зеленью полнилась округа. Поблескивали озерца и речушки, притоки и затоны, коих вдоль Волги блистало не счесть. Благоухание полей влетало в салон автомобиля, вдохновляя и окрыляя путешественников.

В полдень они въехали в село Сорочий хутор. В кафе «Зеленая роща» компания решила отобедать.

Посетителей не было. Скучали тучная кассирша и полногрудая работница на раздаче. Дверь из кухни распахнулась, на пороге возникла еще одна дородная дама и сказала кому-то внутри:

– Я тебе вот что скажу, Костя, горбатого могила исправит. Сечешь? Мне Наташкины жалобы вот уже где сидят. – Потом она обратила внимание на посетителей: – О, городские! Сразу видно: приехали щей наших отведать. Точно говорю?

– Все верно, матушка, – ответил за всех Долгополов. – И щей, и котлет ваших, и компота с чаем. Хлебушка вашего деревенского вкусить.

– Все будет, дедуля! Девчонки, а ну-ка, обслужите по первому сорту!

Долгополов поставил на поднос тарелку со щами, от которых шел ароматный пар, а затем и котлеты с пюре.

– А не пригубишь ли с нами чудодейственной настойки, матушка, и не расскажешь ли городским ученым о славном селе Сорочий хутор?

– А чего с хорошими людьми не поговорить? – обрадовалась та хоть какой-то движухе. – Стаканы брать?

– А то! – ответил бодрый старик. – Как тебя величают, матушка?

– Дарья Петровна я, дедуля.

– Вы что, с собой взяли? – спросил Крымов. – Не удержались?

– Кто из нас мудрец: вы или я? То-то и оно. – Он уже выбирал стол. – Облепиховая, между прочим.

– Девице вашей брать стакан? – спросила издалека хозяйка.

– Мне не надо! – громко ответила Кассандра.

Трое путешественников расставляли подносы у дальнего окна, занавешенного зеленым тюлем, отчего стол походил на милый теплый летний затон.

Через пару минут говорливая Дарья Петровна выставила на стол три стаканчика и грузно плюхнулась рядом с Антоном Антоновичем.

– И откуда вы такие будете? – спросила она, пока бодрый старик разливал трем путешественникам настойку.

– Из Царева мы, матушка, – отозвался предводитель отряда. – Ученые-странники. Пора и нам представиться.

Трое путешественников назвались своими именами. Решили сильно не зарываться в конспирацию.

– Историки мы, Дарья Петровна, – теперь уже объяснил Крымов. – Собираем легенды и мифы, сказания и басни нашей губернии.

– Ясно, – кивнула та. – Вот теперь ясно. На инспекторов-то вы мало походите.

Но с чинами заезжие решили немного похитрить, как бывало уже не раз. Мол, профессор пожаловал, с ним кандидат наук и аспирантка из наиболее талантливых. Такая вот фольклорная группа захвата.

Выпили за знакомство.

– О вашем крае молва по земле ходит, – сразу взял быка за рога Крымов. – Слышали мы, что живут у вас люди удивительные. И к ним то и дело приезжают за советами: как жить, как быть.

– А-а, вот вы про каких людей говорите, – кивнула хозяйка. – Да, были у нас такие люди. Сама девчонкой с одним таким вот человеком дружбу водила. Бывало, брал он меня за руку, садились мы на лавочку и толковали.

– И кто же это был?

– Местный ведун – Феофан. Я ему и щи, и котлетки передавала. Я тогда в столовке на раздаче работала. Одинокий он был. Помер уже.

– Помер? – спросил Крымов.

– Да лет двадцать как.

– И сколько ему было лет? – поинтересовался Долгополов.

– Много. Старичком помер.

– А другие, матушка, остались? Старички-ведуны?

– Сама я не знаю. На этот вопрос вам ответит наш местный пиши-читай.

– И кто таков?

– Ты наливай, дедуля, а то все сразу хочешь. Уж больно хороша твоя настойка.

– Это, матушка, да, права ты, еще как хороша.

Они с удовольствием выпили по второй.

– Это наш библиотекарь будет. Библиотека у нас при клубе, вот он там и служит. Пал Палыч Лютиков. Тоже, как вы, ученый муж, все и про всех знает. У него там журналы и газеты, подшивки, вырезки. Про всех собирает, но не всем расскажет. Его еще поди разговори! Как-то разбалакались мы с ним, а он уже самогоночки треснул, кажись. Жуткий тип: смотрит, как шилом колет. Вот и выдал: в наших краях, говорит, всегда великая сила жила. Царь, говорит, жил. Благодетель! И с гордостью такой сказал: прямо – ух! Давным-давно, в начале всех времен, когда людишки по землянкам прятались и кореньями питались, он в этом краю всем хороводил.

– Как это так? – нахмурился Крымов. – Не понимаю. Он что, про первобытные времена говорил?

– Да откуда ж мне знать-то? Сказал и сказал. Но и потом, говорит, когда уже святоши с крестами заявились, он своего не упускал. Съезжались к нему со всей России знатные люди в разные времена – и все тайно, а он помогал им.

Трое гостей села Сорочий хутор немедленно переглянулись.

– И как же он помогал? – спросил Крымов.

– Советы давал, – негромко, будто выдала тайну, сообщила хозяйка кафе.

– И какие советы, матушка? – готов был вознегодовать Долгополов.

– Так хорошо твоя наливка идет, дедуля, что сил нет, – вместо ответа констатировала она. – Прям помолодела я. Крылья выросли.

– Так волшебник я по настойкам, матушка.

– Наливай, волшебник. А потом я и про советы того кудесника расскажу.

Антон Антонович торопливо разлил настойку, все трое чокнулись за здоровье. Особенно поспешно выпил сам Долгополов.

– Ну, матушка?

– А такие давал советы: кому как разбогатеть, власть обрести, любовь приворотить. Одним словом, кому что надо было, то и давал благодетель.

– А чем с ним расплачивались за такую милость? – спросил Крымов.

– Откуда мне знать? – пожала полными плечами хозяйка. – Просил чего-то небось кудесник.

– А потом куда он делся? – вопросил возбужденный Антон Антонович. – Благодетель-то? А то: жил, давал, просил. Все в прошедшем времени.

– Да мне откуда знать? А еще Лютиков сказал так: придет время – и вернется Черный король всем на диво.

И вновь трое гостей переглянулись.

– Прямо так и сказал: «Черный король»? – теперь уже спросил Крымов.

– Ну да, – кивнула дородная хозяйка.

– Ну а подробности-то как узнать? – потребовал ясности Антон Антонович. – Про королей этих?

– А ты у него и выпытай подробности-то, у библиотекаря нашего, – весело ответила Дарья Петровна. – Поспрошай. Да вот ответит ли он? Тут бабушка надвое сказала. Он чужаков к себе просто так не подпускает. Ключик к нему подбери, дедуля.

Вскоре наливка была выпита, обед с аппетитом съеден. Гости поблагодарили за трапезу.

– Как добраться до вашего клуба, Дарья Петровна? – спросил Крымов.

– Да у нас все рядом. Клуб направо, сельсовет прямо, больничка налево. Даже кладбище недалеко, – хохотнула говорливая хозяйка заведения. – Как на ладони весь наш Сорочий хутор. Только молочная ферма на отшибе.

Скоро трое путешественников вышли на свежий воздух и направились к автомобилю. Маршрут был такой: по главной, потом направо, затем налево – напротив Сквера стахановца они и увидят культурное заведение.

3

Типовой сельский клуб представлял собой зрелище унылое. Ветшающее двухэтажное каменное здание с невзрачным портиком, худыми фальшколоннами и обшарпанными дверями. По обеим сторонам от парадного, как и положено, вросли в асфальтовую площадку две лавки, за которыми благоухали садовыми и полевыми цветами палисадники. На лавке по правую руку курил пожилой мужчина, по-хозяйски отвалившись на спинку и перебросив одну ногу на другую. Цепким хитроватым взглядом он сразу отметил трех заезжих гостей. Забавный старичок с пышной седой шевелюрой и баками, похожий на гнома из сказки, вызвал у него наибольшее подозрение. Таких тут отродясь не было. Тот бодро проковылял на кривых ножках по асфальтовой дорожке к парадному клуба.

– Миленько, – сказал шустрый старичок. – На античный колумбарий похож.

Просканировал курильщик острым взглядом и спортивного молодца.

– Простите, – тот как раз остановился напротив лавки, – вы не подскажете, библиотекарь Пал Палыч Лютиков здесь работает?

Пожилой мужчина с хитрым прищуром еще разок оглядел незнакомцев.

– Может, он глухой? – тихонько подсказала Кассандра.

Курильщик выдохнул дым в их сторону.

– Тут он работает. И я не глухой.

– Простите, – опустила глаза Кассандра и не смогла сдержать улыбки.

– А он сейчас у себя? – спросил Крымов. – Или на обеде?

– Я Пал Палыч Лютиков, – сказал курильщик. – Вы кто такие?

Долгополов тотчас обернулся, осторожно подкрался и уставился на пожилого дядечку с таким же интересом, с каким тот недавно смотрел на него.

– Как говорится: на ловца и зверь бежит.

– Три ловца на одного зверя? – усмехнулся библиотекарь. – Не многовато ли? А где капканы, сети, ружья?

Они представились ровно так, как и в кафе «Зеленая роща»: профессор, аспирант, студентка.

– Ученые, значит?

– Ученые, – кивнул бодрый старичок.

– А мы к вам по делу, – с энтузиазмом взял эстафету спортсмен. – Нам сказали, что вы знаток своего края, и в первую очередь вашего загадочного села Сорочий хутор.

– И чем оно так загадочно, интересно?

– Сами знаете, – хитро прищурил один глаз Долгополов.

– А вы подскажите. – Лютиков сделал затяжку. – Дайте наводочку.

– Мы прямо здесь поговорим? – спросил Андрей.

– А чего стесняться? День теплый, погожий. Никто не мешает. Говорите.

– Ладно, – кивнул Крымов. – Нам хорошо известно, что ваше село издавна притягивало к себе многих знаменитостей.

– Так…

– Мы знаем, что полтора века назад на Сорочий хутор приезжали авантюристы и воры братья Гохманы, Лейба и Штепсель.

– Кто такие? Первый раз слышу.

– Знатные были деляги. Понадобился им зачем-то ваш хуторок. Сто с лишком лет назад здесь негласно побывал сам Григорий Распутин, а этот покруче будет.

– Ух ты, – глаз не сводя с крепыша, покачал головой Лютиков, – прямо сам Гришка Распутин? И что дальше?

– После революции тут бывала королева воровского мира Сонька Золотая Ручка, – как ни в чем не бывало продолжал моложавый спортсмен, глядя на едкую улыбку, гулявшую по губам библиотекаря. – А в тех же двадцатых годах тут был зверь пострашнее – сам Лев Троцкий, красный палач.

– Так-так, – как бы между прочим кивнул библиотекарь. – Вы говорите, говорите. – Он сделал последнюю глубокую затяжку и потянулся к краю скамейки, за которой стояла урна, растер о ее край бычок и бросил его в черную вонючую жестяную пасть. – Я вас внимательно слушаю.

Крымов взглянул на Кассандру, потом на Антона Антоновича – тот уверенно кивнул в ответ, мол: продолжайте, коллега, не реагируйте на скепсис.

– В шестидесятые годы прошлого века сюда приезжал известный иллюзионист Карданов. А в девяностые годы, в перестройку, село Сорочий хутор посетил главный «целитель» всей страны и хозяин зомбоящика Комаровский. Как я понимаю, не считая многих и многих других известных личностей. Зачем они все были тут? Что искали? – И сам тотчас дал наводку: – Я о местах силы, которые существуют в вашем краю…

Лютиков кисло сморщился:

– Вы откуда все это взяли?

– Из печатных источников, – по-простецки ответил Крымов.

Библиотекарь раздраженно отмахнулся:

– Брешут ваши источники.

– Как это брешут? – почти возмутился Долгополов. – Есть доказательства.

– Какие доказательства?

– Разные.

– Ага, щас. Да чего только журналисты не напишут, чтобы тираж поднять. Сами подумайте. Места силы! Я удивляюсь, почему к нам еще уфологи не налетели. А могли бы! Вы на поля наши посмотрите – там же сплошные круги. Везде инопланетяне наследили!

– Что, правда? – спросила Кассандра.

– Хе! – коротко хохотнул Лютиков. – Да кривда, девушка, кривда. Нет никаких кругов на наших полях, ровные и зеленые они. А если кто сюда и приезжал, как тот же Комаровский, так он всю Россию объехал тогда – стриг глупых овец. Деньгу заколачивал. А вы купились на всю эту болтовню. А-я-яй, господа хорошие. Только вот вопрос: зачем я вам понадобился?

– Нам сказали, вы знаете об этой таинственной силе, что живет в ваших краях, больше других, – заявила рыжеволосая красотка. – А приезжали сюда все эти опасные люди только за одним – за советом. Как поймать ее, птицу счастья. За удачей приезжали. Кому деньги нужны были, а кому власть. Разве не так?

– Хе! – вновь мотнул головой Лютиков. – Сила! Деньги! Власть! С ума сойти.

– А еще, по слухам, кое-кто из этих знаменитых людей приезжал сюда не один, – подхватил Крымов. – Как, например, братья Гохманы. С татарчонком приезжали. Это если покопаться в источниках очень глубоко. Распутин с какой-то шальной дамой. Троцкий – с верной комсомолкой. А уехали без них.

– И куда же они делись, по-вашему, эти комсомолки и татарчонки?

– Откуда нам знать? Надеялись, вы подскажете.

– Ага. Ну дают! Развеселили вы меня. Ладно, пойду-ка я домой обедать, дух переведу, – хлопнул по коленям Лютиков, крякнул и тяжело встал со скамьи. – А то мне дежурить еще сегодня на молочке нашей. Подрабатываю, пока могу.

– А что вы про Черного короля знаете? – напрямую спросила Кассандра.

– Про какого короля? – сморщился Лютиков.

– Вы слышали: про Черного.

Он цепко присмотрелся к девушке. Но ответил вопросом и не сразу:

– Вы откуда пожаловали, сказочники?

– Из Царева, – ответила за всех Кассандра.

Так и целился Лютиков, колол взглядом, как шилом, всех троих.

– Вот и езжайте обратно в свой Царев, напишите все, что захотите. Как делают все приличные журналисты. Людишки-то слопают любую баланду. Они такие, всеядные. А вы, я смотрю, повара еще те. Умельцы!

Он потопал по проселочной дороге мимо кривых палисадников и деревянных старых домов.

– Не хочет колоться библиотекарь, – сделал вывод Антон Антонович. – Интересно, почему это?

– Налить ему надо было вначале, а потом разговаривать, – вынес свой вердикт Крымов.

– Кстати, очень может быть, – согласился Долгополов.

– Тихо! – вдруг произнесла Кассандра и подняла синие глаза к яркому голубому небу.

– Что значит «тихо»? – спросил Антон Антонович.

– Сделайте вид, что ничего не происходит, – интригующе попросила журналистка.

– А что происходит?

– На той стороне дороги в тенечке под деревом стоит худой молодой человек в старушечьих очках и пялится на нас. Похож на больного. Посмотрите, но только осторожно.