– В каком маячке?
– В том, который я дал тебе на постоялом дворе. Именно с помощью него мы тебя и нашли. Слава богам, ты взяла его с собой. Он настроен не только на прием и передачу сообщений, но и на поиск объекта. Конечно, защита Дейры глушила сигнал, но нам удалось значительно сузить круг поисков.
– Маячок? – ахнула я и тут же виновато прошептала: – Прости. Прости меня. Я не должна была. Просто вы с ней так общались, как старые знакомые. Вот я и подумала…
– Я видел Киана, – смотря мне прямо в глаза, вновь перебил Том.
Большего говорить не требовалось. Я замерла, судорожно хватая ртом воздух, не в силах отвести взгляд.
«Он знает…»
– Видел? – только и смогла прошептать в ответ, чувствуя, как от страха бешено колотится сердце в груди.
И что теперь делать? Снова лгать? Нет, это не имеет смысла.
– Да. Я отвозил Быстрого домой, там и встретил. У тебя… отличный сын.
– Спасибо. Том… – собравшись с духом, прошептала: – Я хотела…
Даже не знаю, чего я хотела. Извиниться? Сомневаюсь, что меня можно было простить. Начать оправдываться? Это значит снова лгать.
– Ты ведь знала тогда, да?
Врать и отнекиваться я не стала. Уж если натворила дел, то надо за них отвечать. Наконец смогла отвести в сторону взгляд и тихо ответить:
– Да.
– И не сказала.
– Не сказала.
– Почему, Миа? Я имел право знать, что у меня есть сын. Он же так похож на меня.
Голубые глаза, русые кудряшки, ямочка на щеке и до боли знакомый жест, когда он рассеянно трет затылок.
– Очень похож, – согласилась я и сглотнула ком, который подступил к горлу.
– Почему ты мне не сказала о том, что беременна?
«Ох, Том, у меня было столько причин. И ни одна из них тебя не устроит».
– Ты собирался жениться и уехать в Долину, меня ждала должность у Верховного – выбрала я самые безопасные.
Но он все понял. Дернулся, недоверчиво глядя на меня такими знакомыми голубыми глазами.
– Ты хотела избавиться от него?
– Да, я собиралась делать аборт. Поэтому и решила ничего тебе не говорить. Не видела смысла взваливать этот крест еще и на тебя. Это была моя ошибка.
– Ошибка? Ты считаешь его ошибкой?
– Считала тогда. Дороже Киана у меня нет никого на свете.
– Но ты же не сделала аборт. И вместо того чтобы поговорить, сбежала, как последняя трусиха.
– Да, – и снова он был прав.
Но моя покорность и смирение его еще больше разозлили.
– Ты хоть понимаешь, что все могло сложиться иначе? Одно твое слово, лишь слово – и этой свадьбы не было бы. Не было бы Долины, Линды и всего остального. Я ведь любил тебя, Миа. Так любил, что готов был пойти против всего мира!
– Но я тебя не любила, – прошептала в ответ.
Да, я понимала, что своими словами причиняю ему столько боли, но и лгать я не хотела. Хватит с меня лжи и притворства.
Золотов дернулся. Его красивое лицо исказилось, а с губ сорвалось тихое проклятье.
– А его? Его ты любишь? – немного успокоившись, спросил он.
– Да, я люблю Ирбиса.
– Даже несмотря на то, что он перевертыш?
– Несмотря ни на что.
И снова тишина. Мы молчали, смотря друг другу в глаза и пытаясь понять, как же быть дальше. Я понимала, что как раньше уже не будет, но что может предложить Том?
– Я хочу признать Киана и хочу принимать участие в его воспитании.
Он не просил. Я сразу это поняла, уловив жесткие металлические нотки в голосе.
– Не думаю, что Линде это понравится.
– Линда, как послушная жена, примет любое мое решение, – отрезал Золотов, откидываясь на спинку сиденья. – Я хочу видеться с Кианом, хочу с ним общаться. И я хочу, чтобы он называл меня отцом.
Еще одно испытание для моего мальчика. Раньше у него не было отца, теперь будет целых два.
– Он думает, что ты мертв.
– Я так и понял, ведь все же считают тебя вдовой. Я говорю серьезно, Миа. Я хочу признать Киана своим сыном и наследником.
Наследник – это проблемы. Не примут незаконнорожденного сына от опальной ведьмы в Империи. Ох, Империя. Я не могла допустить, чтобы Киан туда отправился. Это же верная смерть. А тут, в Долине, титул большой роли не играл. У них были свои знаки отличия.
Но сейчас меня интересовало другое:
– Зачем?
– Потому что он мой сын и наследник, и других у меня не будет. У Линды очень хрупкое здоровье, и она больше не может иметь детей.
– У тебя есть дочь.
Его лицо осветилось мимолетной улыбкой.
– Да, Аврора. Ей сейчас три года. Но это дочь. Киан же унаследует все.
– В Долине это не имеет значения. А в Империю он никогда не поедет. И ты отлично понимаешь почему.
– Это имеет значение для меня, – отрезал Том.
– Твои родители… – вновь попыталась я, но и тут ничего не вышло.
– Будут рады внуку. Это не обсуждается, Миа. Мой сын достоин самого лучшего. И он это получит.
– Хорошо. Только дай мне время.
– Я и так потерял почти пять лет вдали от собственного ребенка.
– Мне надо его подготовить. Ты не можешь свалиться как снег на голову.
– Сколько ты хочешь?
Я не знала. Даже представить не могла, как сказать Киану о том, что его отец жив. Единственная надежда: он еще мал и воспримет новость с наименьшими потерями.
– Пару дней.
– Два дня, – подытожил Томас и неожиданно добавил: – Спасибо.
– За что?
– За сына. Я даже мечтать об этом не смел. Иметь ребенка от той, которую продолжал любить все эти годы. И буду любить, несмотря ни на что.
– Том, – беспомощно прошептала я, не зная, что ответить на это признание.
Я не хотела причинить ему боль, но и ответить взаимностью не могла.
– Не беспокойся, – криво усмехнулся друг. – Я все понимаю и мешать вам не буду. Снежному невероятно повезло. Через два дня я приеду навестить сына.
– Хорошо.
– Отлично. – Том поднялся и неловко поцеловал меня в щеку, после чего еще раз попрощался и быстро вышел.
Почти сразу после ухода Золотова появился Ирбис с моей старой сумкой в руках.
– Поговорили? – спросил он, аккуратно доставая и расставляя на сиденье мои баночки с мазями.
Сомневаюсь, что поиски моей старой походной сумки, которую он вытащил из обломков кареты и привез с собой, заняли бы много времени.
– Ты все слышал.
– Да. И считаю, что он прав, – ответил барс.
– Мужская солидарность.
– Здравый смысл. Ты сможешь снять кандалы?
– Нужен магический ключ, – поморщилась я от боли в запястьях.
Безумно хотелось запустить процесс регенерации, но сначала надо было снять оковы.
– Думаю, это подойдет. Ягуар нашел его там… у ведьмы, – доставая ключ из кармана произнес он. – Просил передать.
Ключ был красивый, резной и украшен рубином.
– Да, это он. Ирбис, что не так?
– Почему ты так решила? – удивленно вскинул голову мужчина, оторвавшись от снятия оков.
– Ты какой-то не такой. Холодный.
– Миа, я чуть тебя не потерял. Тебя и нашего малыша. Единственное, что мне сейчас хочется большего всего на свете, это задушить тебя в объятьях и не отпускать больше никогда, но на тебе места живого нет, так что приходится максимально держать себя в руках.
– Ты не сердишься на меня?
– В данный момент я сержусь на всех, кроме тебя. Потерпи немного.
Замок щелкнул, и Ирбис быстро снял кандалы.
Я вздрогнула и закусила губу, всматриваясь в изуродованные окровавленные запястья.
Снежный прошипел что-то сквозь зубы, после чего тихо спросил:
– Магия или мази?
– И то, и другое. Лечить себя очень сложно, поэтому вся надежда на мази.
– Может, сначала в лечебницу?
– Нет. Мы справимся. Возьми вон ту коробочку с зеленым порошком и посыпь его на раны. Он охладит и обезболит на время.
– Надо обработать водой, – взяв коробочку, ответил он и еще больше нахмурился.
– Позже. Почему мы не едем?
– Потому что сложно делать перевязку в качающейся карете.
От прикосновения порошка к открытым ранам я вздрогнула и стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть. На лбу сразу же выступила испарина.
– Может, тебе нужна какая-нибудь микстура?
– Нельзя. Это может навредить ребенку, – прохрипела в ответ, когда боль ушла и запястья обдало холодом. – Прости. Я должна была тебе сказать о том, что собираюсь сделать.
– Должна и расскажешь, но потом. Потому что мне очень хочется знать, как ты это провернула. Ведь было время, совершенно неподходящее для зачатия.
– Я ведь не спросила о том, хочешь ли ты ребенка.
– Миа, – Ирбис вздохнул и покачал головой. – Я хочу ребенка, люблю тебя и Киана. Вы мое сокровище, и я никогда вас не оставлю.
– Я люблю тебя, – только и могла прошептать в ответ и сосредоточилась на лечении.
Глава 12
Последнее испытание
В Храме Богини, шпиль которого возвышался над столицей и, казалось, был виден из любого уголка Долины, было сумрачно и на удивление многолюдно. По строению он был очень похож на Храмы Всех Богов, которые строились в Империи: один большой просторный зал, высокие узкие окна, резные колонны, каменный алтарь и статуи богов. Здесь же, прямо напротив алтаря, стояла статуя Богини Жизни и Смерти. Маневрируя между верующими и стараясь никого не задеть, я подошла прямо к ней, всматриваясь в красивое безжизненное лицо той, которой предстоит решить мою судьбу. Богиня была изображена красивой юной девушкой с длинными распущенными волосами, которые украшал терновый венок из звезд. Ее лицо было устремлено к небу, а руки подняты ладонями вверх. Стройное девичье тело украшало лишь простое длинное платье. Но все мое внимание было приковано к ожерелью, которое висело у нее на шее.
Существует множество легенд об этом украшении. Кто-то рассказывал о том, что каждый такой камешек – это целая Вселенная с миллиардом звезд, а другие говорили о том, что в этих камнях содержатся души грешников, обреченных на вечные муки за деяния, которые совершили в земной жизни. Третьи утверждали, что каждый камень является мощным источником магии, позволяющим делать великие вещи, которые будут равны по силе божественному вмешательству. Четвертые выдвигали свои собственные теории. Но все они сходились в одном: каждый камень обладал колоссальной энергией и давал его обладателю бесконечную силу.
Но так было раньше, в те далекие времена, когда Империи еще не существовало, а были лишь небольшие города, находящиеся в постоянной войне друг с другом. В те времена, когда маги не дичали и хейды ни у кого не вызывали удивления. Когда боги спускались с небес, чтобы прогуляться среди простых смертных и наградить самых сильных и отважных особыми дарами.
Сжав в руке круглый камешек, я прерывисто вздохнула.
То ли времени прошло много, то ли мы неправильно пользовались великими дарами Богини, но большую часть своей силы камни утратили. Единственное, что они могли, это помочь вызвать Богиню и попросить ее исполнить одно-единственное желание.
– Ты готова? – Барс стоял рядом со мной и тоже внимательно всматривался в статую Богини. Ирбису было тяжелее всех, ведь именно ему предстояло отстоять наше право на счастье.
– Да, – отведя взгляд, немного нервно улыбнулась я. – Думаешь, она услышит нас?
– Я сделаю все для этого. Но сначала нам надо к жрецам.
– Знаю.
– Не переживай, все будет хорошо. Мы не отступимся.
Не спеша обошли алтарь и, бросив последний взгляд на каменную Богиню, направились к неприметной двери, которая вела в скрытую часть Храма.
– Что вам нужно? – перегородил дорогу высокий худощавый юноша в белой хламиде.
– Мы пришли просить милости Богини, – ответил Ирбис, прижимая меня к себе, и одно это не давало мне сорваться и броситься бежать. Мне вдруг стало страшно. Не за себя, за него.
– Вы осознаете всю серьезность принятого решения?
– Да, осознаем.
– Тогда прошу следовать за мной, – он открыл дверь и позволил нам войти внутрь.
Это было круглое помещение правильной формы без единого окна. И статуя Богини в углу. На этот раз она стояла прямо, смотря в глаза вошедшему, ее волосы развевались, клубясь подобно змеям, а в руках был острый меч.
Здесь было темно и пахло расплавленным воском и сухими травами. Воздух был спертым, и сразу стало трудно дышать. Монотонные песнопения коленопреклоненных жрецов резали слух, усиливая неприятные ощущения.
– О чем вы пришли просить великую Богиню? – к нам подошел седой старец и требовательно осмотрел нас.
– Моя луана беременна, а я связан Нерушимой клятвой, которая не позволяет нам вступить в брак.
Песнопение стихло. Неожиданно все жрецы встали и, не сказав больше ни слова, друг за другом быстро вышли. Я с нарастающим страхом проводила их взглядом и вновь взглянула на старшего жреца.
– Испытание тебе придется проходить за двоих, так как избранница твоя беременна.
– Я знаю.
– У меня есть камень жизни, – спохватилась я и протянула его жрецу, но тот лишь покачал головой. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, и трудно было понять, что на самом деле он чувствует. И чувствует ли вообще.
– Значит, ты будешь просить за него сама. Пока твой наул будет проходить испытание духа и тела, ты будешь молить Богиню о спасении и милосердии. Камень поможет и облегчит вашу участь. Если помыслы чисты, то бояться нечего.
Что-то мне совсем не понравилось, как это прозвучало.
– Ирбис, – беспомощно прошептала я, оборачиваясь к барсу. Ведь должны же быть другие способы.
А тот уже принялся раздеваться. Снял камзол, теперь расстегивал рубашку и манжеты.
– Все будет хорошо, – бросив вещи в угол комнаты, произнес он и, быстро поцеловав, вышел в центр зала, сев прямо на каменный пол.
Вернулись ушедшие жрецы, неся в руках четки и небольшие жаровни с ароматными травами. Зал вновь огласило монотонное пение священных текстов.
От всего этого у меня начала кружиться голова, и перед глазами замелькали мушки. Но я заставила себя смотреть. И увидела, как молодой жрец передал Ирбису серебряный кубок с каким-то непонятным зельем. Со своего места я не могла разобрать состав, и от этого стало еще тревожнее. Барс за пару глотков осушил сосуд. Затем дернулся два раза и сразу же застыл, устремив безжизненный взгляд в пустоту.
– Что это? Что с ним происходит? Что вы ему дали?
– Яд.
– Что? – Я дернулась было к Ирбису, но в то же мгновение Снежного окружила непроходимая стена огня. – Ксандер!
– У тебя есть камень, вот и проси Богиню. Она милосердна, – подталкивая в сторону статуи, произнес главный жрец. – А у него свой путь: выйти победителем или сгореть в божественном огне.
«Надо идти. Надо что-то делать», – но от страха и ужаса сводило все тело, а руки тряслись в неконтролируемой дрожи. Но я все еще была не в силах отвести взгляд от огненного кольца, за которым видела лишь очертания фигуры любимого мужчины.
Крис говорил, что будет сложно, что не каждый может решиться на такое испытание, но я не думала, что это будет до такой степени сложно.
«Надо просить… надо…»
Упав на колени, со всей силы сжала камень и зажмурилась. Слезы градом лились из глаз, а в голове не было ни единой мысли, кроме одной:
«Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста. Не дай ему умереть…»
В какой-то момент камень нагрелся, став обжигающе горячим. Но и отпустить его я уже не могла, тело словно парализовало или ввело в транс.
«Спаси его, спаси…»
Энергия. Во мне и всюду. Я чувствовала магические потоки, которые переплетали этот мир. Слышала, как вторят этой древней песне магии хейды, которые остались ждать нас у входа в Храм.
Камень словно ожил в руках и запульсировал, как живое сердце, которое вырвали из груди.
«Откажись от него», – шептал воздух.
«Ты достойна большего, ведьма», – уговаривал свет.
«Проси власти, могущества», – соблазнял ветер.
Нет!!!
«Не упускай шанс. Богиня может дать тебе все, что захочешь… стоит лишь попросить… А перевертыш, таких много. Откажись… забудь…» – прошелестел воздух.
Нет!
«Глупая, глупая ведьма», – смеялся свет.
– Я хочу, чтобы он ЖИЛ!!! Я люблю его, и нашего ребенка люблю! И прошу лишь счастья для нас обоих! – уже кричала я, но с губ не сорвалось ни звука.
А шум все нарастал, сдавливая голову и вызывая звон в ушах.
– Счастья? – неожиданно мягко произнес хор голосов, прекращая какофонию. – Ты хочешь счастья?
– Да!
– Мы давно за тобой наблюдаем, Миа… За тобой и Ксандером… Относительно тебя были такие планы … но это не ты…
– Какие планы?
– Всему свое время… Твоя кровь, твоя сила, ее предназначение… Ты дашь жизнь той, которой предстоит изменить этот мир. Сможешь ли ты принять ее решение?
– Кого? – я совсем запуталась, не понимая, о чем идет речь.
– Той, что придет после тебя.
– Я не понимаю.
– Поймешь. Как только она появится на свет. Ты сразу все поймешь… Получай свое благословение. Если твой муж пройдет испытание, то от клятвы будет освобожден.
И все исчезло.
Открыв глаза, увидела каменный пол, о который оперлась обеими руками, едва дыша и ничего не видя от слез, которые застилали глаза.
Свое личное испытание я прошла и, кажется, приобрела новые неприятности. Ведь слова Богини ничего хорошего не предвещали.
Ирбис
Он снова был ребенком. Темноглазым мальчишкой с волнистыми черными волосами, который носился по особняку вслед за старшим братом.
– Ксандер! Догоняй! – хохотал Филипп и бежал все быстрее.
И он догонял. Закусив губу от натуги и задыхаясь от боли в боку, бежал за ним.
– Подождите! – обиженно ныл сзади Дейл, не в силах нагнать старших братьев.
Запутанные коридоры, широкая мраморная лестница – и теперь они бежали по второму этажу туда, где, сверкая сотнями магических огней, располагался украшенный цветами, лентами и хрусталем бальный зал.
Сегодня на прием к матушке должен был прибыть сам император и Верховный маг, поэтому уже неделю в замке царили суета и суматоха.
«Ты ведь скучаешь по этому, Ксандер? Тебе ведь так не хватает ощущения собственного величия. Отпрыск двух самых влиятельных семей, родственник самого императора. Твои братья добились столь многого, а ты…»
Холод…
Дикая боль, которая ломала кости и выворачивала суставы. Он кричал, но вместо этого из горла вырывался лишь звериный рев. Уже не маг, но и не человек. Отребье Темного Бога, жалкий одичавший, который не имеет права на жизнь.
«Магия. Каково это – быть сильным, могущественным, а потом в одно мгновение растерять все? Стать лишь зверем…»
Мама…
Она первая нанесла удар. Ее красивое, холеное лицо исказилось от гнева и разочарования, когда она увидела, во что превратился ее средний сын. Ирбис сам не знал, каким чудом ему удалось увернуться от предательского удара в спину.
– Сдохни, тварь! – кричала она, выпуская разряд.
И к ней присоединился отец.
«Они все отвернулись от тебя. Родители, братья. Дейл до сих пор мечтает принести твою голову Верховному магу… Ты никому не нужен, Ксандер…»
Лучший друг…
Он умирал, захлебываясь собственной кровью, у него на руках, и Ксандер ничего не мог сделать. Лишь держать его за руку и шептать, что все будет хорошо. Но хорошо уже не будет никогда. Питер отдал свою жизнь за него.
«Ты всем причиняешь только боль… Может, хватит?»
Миа…
Глаза черные, как сама ночь, волосы, собранные в косу, улыбка, от которой его холодное сердце тает, душа, в которую невозможно не влюбиться.
«Она страдает из-за тебя. Ты встал на пути могущества и почести, которые принадлежат ей по праву. Только ты мешаешь ей стать великой ведьмой… Отрекись от нее… отпусти…»
Отказаться…
Да, это же так просто и легко. И если подумать, он уже столько раз это делал. Отступался, бросал ее, прикрываясь долгом, честью и ее безопасностью и благополучием. Это же ложь. Разве предательство можно оправдать жалкими словами?
«Слабак… Разве ты достоин ее?.. Миа – сильная, умная и щедрая. Она никогда не пасовала перед трудностями, никогда не опускала руки. Даже в самых сложных и безвыходных ситуациях Миа была сильнее тебя. Ты же отрекся от собственных чувств, отказался от нее… Предатель, который только и может, что пресмыкаться перед Севером, разрываясь между Долиной и Империей».
Как же больно было это слышать! Потому что все сказанное было правдой. Сколько же раз он причинял Миа боль своими поступками? А она прощала и принимала его назад.
«Ты недостоин ее… никогда не был».
– Но я буду! – неожиданно закричал и выпрямился. – Да, я был глуп, слеп и вел себя как последний дурак. Но это было раньше. Миа достойна самого лучшего мужчины, и я готов стать им.
«И что ты можешь, опальный лорд?» – зло смеялся бесполый голос, который, казалось, слышался отовсюду.
– Все. Ради нее и нашего ребенка я могу все. Если надо, землю буду грызть зубами. Но я стану для нее самым лучшим!
«Люди не меняются… Ты не сможешь».
– Смогу! – от былой неуверенности не осталось и следа. С каждым словом, с каждой произнесенной фразой барс все больше и больше понимал, что сказанное сейчас не ложь, не сиюминутный порыв. Это отражение его истинных мыслей и чувств.
«Глупец…»
Дышать становилось все труднее. Воздух вокруг него накалился, опаляя жаром легкие и высушивая кожу, словно пергамент.
«Ты умрешь. И твоего сына воспитает другой! Неужели ты думаешь, что Ягуар оставит ее одну? Он уже присматривается к ней, обхаживает… Лорд не позволит вам быть вместе… Избавились от Севера, получите Ягуара… Вам никогда не будет покоя в этом мире…»
– Ложь!
«Ты слаб и ничтожен. Клятва решила все за тебя…»
– Клятвы! Больше! НЕТ! – сквозь зубы прорычал и чуть не задохнулся от боли, когда невидимые цепи с грохотом падали с его души, даря такую желанную свободу.
Жар все нарастал, пот покрыл липким слоем тело, но он все равно дрожал от холода, не в силах остановиться.
И внезапно все изменилось… Теплые руки, родной запах и нежный голос.
– Ксандер… Ксандер! Ты слышишь меня?
С трудом подняв голову, барс взглянул на любимую женщину, которая стояла перед ним на коленях, обеспокоенно всматриваясь в его лицо.
– Ты… плакала, – прохрипел мужчина, стирая слезинки с ее щек.
А Миа тихо рассмеялась в ответ.
Рука была непривычно тяжелой. Скосив взгляд, он увидел резной узкий браслет на запястье. Его брат-близнец украшал руку Миа. Не просто браслеты, а брачные узы.
– У нас получилось?
Жена улыбнулась и упала в его объятия.
– Как же ты меня напугал. Мы свободны, Ксандер.
– Миа Снежная… А что, звучит?
Ее чарующий смех стал самой лучшей наградой для его израненного сердца.