Read the book: «Ночь последнего дня»
Чисто вымыты стекла зрачков,
Руки пахнут винтовкой Мосина,
У тебя больше нет врагов,
Ты сама их сегодня бросила.
Слова из песни «Время свободы».Группа «Два самолета»
– Дождь, – с прискорбием констатировала я, выйдя из кинотеатра.
Осень выдалась на редкость дождливой. Я поежилась, застегнула куртку и свернула в ближайший переулок, намереваясь добираться домой пешком. Перспектива вымокнуть под дождем не пугала, да и торопиться не было смысла. Еще один вечер, который сменит бессонная ночь.
Бессонница вконец меня измотала. Засыпала я обычно под утро, а то и вовсе днем, причем зачастую в самое неурочное время. Теплое молоко на ночь, таблетки – чего я только не пробовала, в том числе и излюбленный народный способ: сто грамм водки, лучше двести. Водка на меня не действовала. Напиться до бесчувствия мне никогда не удавалось. Обычно это кончалось приступом головной боли при абсолютной ясности мысли. Бутылка водки, которую я держала в холодильнике, закончилась, а новую я так и не купила. Оставалось кино по вечерам и долгие прогулки по ночному городу. Но фильм я смотрела уже дважды на этой неделе, а прогулка под дождем вышла малоприятной. Придется все-таки идти домой. Включу телевизор и буду перещелкивать каналы или читать Агату Кристи. Иногда она усыпляет.
Дождь набирал силу, я укрылась под козырьком ближайшего подъезда. Привалясь спиной к железной двери, я таращилась во двор, заросший кустами, и разглядывала лужи, слабо мерцающие при свете одинокого фонаря. Минут через двадцать дождь стал стихать, и, воспользовавшись этим, я бросилась к дому бегом.
До подъезда оставалось метров триста, когда у меня зазвонил мобильный. Я достала его из кармана и взглянула на определитель номера. Звонил Ник, и меня вдруг неприятно поразила мысль, что его звонок особых эмоций не вызвал. Черт-те что. Кто бы мог подумать? Ведь еще три года назад каждое появление Ника в моей жизни вызывало животный ужас.
– Привет, – сказал он нараспев. Голос у него тихий и вкрадчивый, у меня не раз возникала ассоциация со змеиным шипением. Голос звучал обманчиво-ласково, но сейчас особой ласки в нем не слышалось, и я решила, что не все так скверно в моей жизни. – Как фильм? – спросил Ник, точно именно это его и интересовало. Его осведомленность о том, как я провожу время, давно не вызывала удивления.
– Интересный, – ответила я.
– В самом деле? Надо будет как-нибудь составить тебе компанию.
Представить Ника в кинотеатре было выше моих сил, и я решила, что это из тех намерений, которые никогда не претворяют в жизнь.
– Есть дело, – продолжил он. – Загляни ко мне.
«Ко мне» – это значит в заднюю комнату казино «Олимпия», которую Ник сделал своей штаб-квартирой. А меня вновь поразила мысль, что при словах «есть дело» я не испытываю никаких чувств. Все-таки забавное человек существо – способно привыкнуть практически ко всему.
– Я без машины, – ответила я. – Появлюсь минут через двадцать.
– О’кей, – согласился Ник, решив быть покладистым. Я сунула телефон в карман и направилась в сторону проспекта ловить такси.
Я попросила водителя свернуть в переулок, предпочитая появиться в казино с черного хода. Металлическая дверь была снабжена звонком, я позвонила и стала ждать. Открыл мне дюжий парень из охраны, кивнул и пропустил внутрь, с неудовольствием наблюдая, как я оставляю цепочку мокрых следов на мраморном полу.
– Где ты так вымокла? – спросил сердито.
– Пыталась утопиться, – ответила я. – Но тут Ник позвонил, пришлось отложить на завтра.
– Он злой, как черт, – предупредил парень, потому что, несмотря на свою отталкивающую внешность, был в сущности неплохим человеком.
– Придется мне это пережить, – пожала я плечами.
Никита Полозов, или просто Ник, был личностью мифической, как греческие герои, и умел вызывать уважение граждан, вольное или невольное. Последнее было гораздо чаще. О нем ходили легенды, одна страшнее другой. Теперь я знала, что многие из них гроша ломаного не стоили, а многие он придумал сам. Но тот факт, что смельчаки, не желавшие идти навстречу Нику, очень недолго после этого топтали землю, сомнений не вызывал. Ник невероятно злопамятен, изобретателен и терпелив. И цели достигал всегда. Или почти всегда. По крайней мере, я не помнила случая, чтобы он не сумел отыграться на врагах или тех, кого считал таковыми.
Узким коридором я прошла к большой комнате с приоткрытой дверью и заглянула туда на всякий случай. Ник часто проводил здесь время, когда у него была к тому охота. Весь пол здесь застелен матами, вдоль противоположной стены зеркала. Ника не было, и я вздохнула не без облегчения. Он дважды ломал мне руку просто потому, что решил: я была недостаточно внимательна во время занятий. Его уроки не прошли даром, но сегодня я не была расположена демонстрировать свои бойцовские качества, направилась дальше к штаб-квартире и вдруг услышала из-за ее двери чьи-то всхлипывания. Всхлипывания прервал оглушительный хохот. Я вдруг непроизвольно поежилась, вспомнив свое первое посещение этой комнаты, но тут же призвала себя к порядку. Сделала еще шаг и толкнула дверь. Прямо передо мной в кресле сидел Арнольд – жирная туша сотрясалась от рыданий, по круглому безвольному лицу с большим рыхлым носом и крохотными ярко-алыми губами катились слезы, прокладывая светлые бороздки на щеках. Он вытирал их платком, большим и грязным, но они тут же появлялись вновь. Ник устроился на диване по соседству и, вытянув ноги, с душевным сочувствием наблюдал за Арнольдом. В комнате было еще трое: Витька Горохов, которого все называли Горох, Игорь Солодов и неизменный спутник Ника Денис Хворостов по кличке Розга, которого некоторые горячие головы даже считали другом Ника. Разумеется, лишь те, кто допускал абсурдную мысль, что у Никиты Полозова могут быть друзья. У меня достаточно здравого смысла, чтобы понять всю нелепость данного утверждения.
– О, Железная Леди, – первым заметил меня Горох и подмигнул.
Дурацким прозвищем я была обязана все тому же Нику. Он повернулся ко мне и спросил:
– Где тебя носит? Рискуешь пропустить все самое интересное.
Я пожала плечами, приглядываясь к Нику и пытаясь сообразить, чего следует ждать от жизни. Ник был чуть выше среднего роста и средней комплекции, чем вводил в заблуждение некоторых неразумных здоровяков, привыкших полагаться на свою недюжинную силу. Большинство из них после встречи с ним становил ись калеками, те, кому повезло больше, на глазах умнели и зарекались судить о человеке по внешности. Впрочем, внешность у Ника была выдающаяся, я имею в виду физиономию. Никогда раньше мне не доводилось видеть у людей таких глаз. Очень светлые, скорее голубые, чем серые. Ника можно было бы принять за слепого из-за отсутствия какого-либо выражения в них. Я находила сравнение с бутылочным стеклом наиболее удачным. Узкое лицо, без намека на румянец, загар к нему тоже вроде бы не приставал, тонкий нос, как клюв хищной птицы, и узкие губы, больше похожие на кривой шрам, чему способствовала привычка ухмыляться, вздергивая верхнюю губу. На редкость скверная рожа. Хотя, когда требовалось, Ник умудрялся выглядеть почти симпатичным. Говорил он всегда тихо. Кстати, неплохой тактический ход. Когда он начинал говорить, все замолкали. Думаю, он много работал над собой, создавая определенный имидж, но считать его выпендрежником мешал тот факт, что Никита Полозов был по-настоящему опасен.
– Здравствуй, лапочка, – очень ласково сказал он, взял меня за руку, притянул поближе и поцеловал куда-то в подбородок.
К его выкрутасам я давно привыкла, плюхнулась рядом, удостоившись полного ненависти взгляда Арнольда: женщин он терпеть не мог, а так как другой по соседству не было, то весь его гнев обрушился на меня.
– Похоже на большое горе, – констатировала я.
– Еще бы, – кивнул Ник. – Мы на грани самоубийства. Пашка нас покинул. Навсегда. Арнольдик клянется отомстить изменнику.
– На кого этот подлец променял тебя? – с невольной усмешкой спросила я, просто чтобы принять участие в разговоре, хотя страдания Арнольда меня не интересовали, но Нику могло не понравиться мое молчание, вот я и старалась.
В ответ Арнольдик разразился бурными рыданиями. Ответил за него Ник.
– Он нашел себе какого-то мальчишку лет семнадцати, уже снял для него квартиру. Мальчишка целыми днями отирается возле зимнего сада с рыжей таксой. Пашка в нем души не чает и дал Арнольдику полный расчет. С разделом имущества.
– Я хочу, чтобы этому поганцу перебили ноги, – перестав хныкать, заявил Арнольд.
– Ну, так какие проблемы? – усмехнулся Ник, и Арнольдик решил зайти с другой стороны.
– Поговори с Павликом, – жалобно попросил он. – Скажи, чтобы он ко мне вернулся. Тебя он послушает.
– Я не вмешиваюсь в сердечные дела, – хмыкнул Ник. – Любовь такая штука… приходит и уходит. Разбирайтесь сами. Катись отсюда, – совсем другим тоном заявил он. – Ты мне надоел.
Арнольд поспешил извлечь свою тушу из глубокого кресла, точно зная, что дважды Ник повторять не любит, и торопливо удалился.
Впервые застав Ника в компании жирного гомосексуалиста, я поначалу очень удивилась, пока не поняла, что Арнольд являлся ходячей энциклопедией злачных мест и людских пороков. В его сплюснутой голове, в мозгах, заплывших жиром, были сотни имен, событий и чужих слабостей. Он знал о многих людях такие интимные подробности, что мог быть по-настоящему опасен, если бы не его крайняя осторожность. Их союз с Ником был плодотворным и выгодным для обоих. Когда Нику требовался компромат на кого-то, он обращался к толстяку, и у Арнольда всегда для него что-нибудь находилось (несмотря на внешность и нетрадиционную ориентацию, дураком он не был, а в придумывании, как заманить человека в ловушку, ему и вовсе не было равных). Близкое знакомство с Ником избавляло его от издевок и служило залогом всеобщего уважения, по крайней мере, открыто его оскорблять никто не рисковал.
Как только за Арнольдом закрылась дверь, Ник обвел взглядом всю компанию. Парни убрали с физиономий дурацкие ухмылки и теперь всем своим видом демонстрировали внимание. Разумеется, я тоже.
– Завтра утром отправляем груз, – сказал Ник, прошелся по комнате, достал пиво из холодильника и кивнул мне: – Ты поедешь.
Вообще-то в круг моих обязанностей это не входило, и я спросила:
– Почему я?
Ник взглянул исподлобья, и вопрос был снят с повестки дня. Но тут подал голос Розга.
– Мы вчетвером поедем? – спросил неуверенно.
– Ты мне здесь нужен, – наливая пиво в стакан, ответил Ник. – Втроем справятся. – Парни переглянулись, но обошлись без комментариев. – Завтра в шесть утра. Все как обычно. А теперь по домам, дети мои. Вас ждут великие свершения.
Парни направились к двери, я тоже поднялась, но Ник меня остановил:
– Сядь.
Я плюхнулась на диван. Розга, глядя на меня, пожал плечами, пользуясь тем, что Ник стоит к нему спиной. Данный жест мог означать примерно следующее: черт знает, что на него нашло. Ясно, что перспектива отправиться завтра с грузом в моей компании нравится парням так же, как и мне, но спорить с Ником себе дороже. Когда они ушли, Ник повернулся ко мне и спросил хмуро:
– Тебя опять вышибли с работы?
Разумеется, я не питала иллюзий, что он о данном факте моей биографии не узнает, но не ожидала, что это произойдет так скоро. Ответить было нечего, и я развела руками. Но так как Ник продолжал смотреть на меня, буркнула:
– Мне она осточертела.
– Скажите, пожалуйста, – ухмыльнулся он. – И что ты теперь намерена делать? Только не надейся, что я тебя опять куда-нибудь пристрою.
Я тяжко вздохнула, демонстрируя тоску и отчаяние. На этой чертовой работе Ник просто помешался. Он считал, что все мы непременно должны где-нибудь работать, платить налоги и прочее, то есть выглядеть добропорядочными гражданами. Сам он числился экспедитором в какой-то фирме. Не знаю, кому он пытался заморочить голову, разве что себе. В определенных кругах Ник был хорошо известен, а в правоохранительных органах тем более, так что оставалось лишь гадать, зачем ему был нужен этот маскарад.
Последний раз он пристроил меня продавщицей в универмаг. Торчать целый день за прилавком, растягивая рот в дурацкой улыбке, в мои планы не входило, и я приложила максимум усилий, чтобы хозяин от меня поспешил избавиться. Я сумела так его допечь, что он выгнал меня, наплевав на возможный гнев Ника.
– По мне хоть с голоду подохни, я палец о палец не ударю, – продолжал ораторствовать Ник.
Всерьез в такую перспективу я не верила, кое-какие деньги у меня были, трачу я очень мало, так что голодная смерть мне не грозит.
– Да ладно, – промямлила я, потому что он ждал ответа, и опять вздохнула.
– Чтобы в понедельник устроилась на работу, – сурово отрезал он. – Не то башку оторву.
Вот в этом я не сомневалась и с готовностью кивнула, кашлянула и поправила робко:
– Во вторник.
– Почему во вторник? – нахмурился он.
– На понедельник у меня есть планы, а во вторник устроюсь. Честно. Я уже кое-что подыскала. – Очень хотелось избежать подробных расспросов, потому что я, разумеется, врала. Спросит – придется что-то сочинять на ходу, Ник это сразу поймет, и хорошей головомойки не избежать. Он посверлил меня взглядом и кивнул соглашаясь, что позволило мне перевести дух. Его настроение сегодня я бы охарактеризовала как стремящееся к хорошему, чем и объяснила необыкновенную покладистость, потому что он вдруг заявил:
– Работа продавщицы тебе так же подходит, как корове седло. Надеюсь, ты найдешь что-нибудь получше. – Он замолчал, а я, выждав немного, спросила:
– Я могу идти?
– Хочешь пива? – задал он вопрос.
– Нет, спасибо.
Ник подошел ко мне сзади, наклонился и поцеловал мое плечо, оттянув вырез футболки. Хотя он, на мой взгляд, слишком часто бывал в моей постели, мне бы в голову не пришло считать его своим любовником. Это и ему вряд ли приходило в голову. К сексу с некоторых пор я относилась как к чему-то малоприятному, но неизбежному. Как правило, идея заняться со мной любовью являлась Нику, когда он был чем-то раздражен, и уж тогда даже чокнутый не стал бы называть сие удовольствием, потому что дурное расположение духа, а также свою злость Ник срывал на мне. По утрам я обычно разглядывала синяки на своем теле, мысленно обзывая его уродом, сукиным сыном и поганцем. Было время, когда я Ника ненавидела так сильно, что однажды поклялась, что когда-нибудь убью его. Случилось это несколько лет назад. Тогда Ник точно задался целью довести меня до состояния, когда человек съезжает с катушек. На издевательства он был мастер, фантазией обладал богатой, особенно в постели. И награждать меня синяками и оплеухами стало для него любимым занятием. Я ненавидела его и боялась до судорог, при одном упоминании его имени меня начинало колотить, точно в ознобе. Но однажды я, к собственному удивлению, вдруг смогла избежать удара, ловко увернувшись. Ника это тоже удивило, причем так сильно, что вторичного тычка я не дождалась. На следующий день все повторилось. Ходить с разбитой рожей мне надоело, и я принялась хитрить и уворачиваться. Сама мысль о том, что я могу это сделать, необыкновенно вдохновила: не так-то уж Ник и ловок.
Вскоре это превратилось в некую игру. Я уворачивалась, он пытался меня поймать. Иногда везло ему, иногда мне. С головой у меня уже тогда наметились проблемы, потому что в какой-то момент я поняла: игра доставляет мне удовольствие, и даже боли от тычков я не чувствовала, уверенная, что в следующий раз смогу взять реванш.
В один прекрасный момент, когда кулак Ника просвистел в сантиметре от моего уха, он повел себя неожиданно. Для начала рассмеялся. До того мгновения я не подозревала, что он способен смеяться не издевательски, а весело и даже заразительно, и слегка прибалдела от такого зрелища…
– А ты молодец, – сказал Ник. – Пойдем, покажу тебе пару приемов. – И повел меня в комнату с матами.
По большому счету, я ничего не выиграла, потому что тренером он был жестоким, и теперь мне доставалось даже больше, но издевки вдруг прекратились. Дружки его тоже присмирели. Особенно после того, как не в меру распоясавшийся Горох схлопотал от меня так, что минут десять скромно лежал в уголке возле кладовки. Разумеется, я об этом факте благоразумно молчала, и он оповещать друзей не стремился, но как-то так вышло, что парни угомонились, рук не тянули и вообще оставили меня в покое. Я прекрасно сознавала, что этим обязана Нику. Так что наши с ним отношения назвать простыми никак нельзя. Я его, конечно, и сейчас терпеть не могла, но совсем не так, как раньше. И даже находила в нем положительные стороны. По-своему он был даже справедлив. Я подозревала, что Никита Полозов далеко не худший представитель человеческого племени, и все реже представляла картину, которая не так давно грела душу: вот он лежит с простреленной башкой у моих ног в луже собственной крови и испускает дух вместе с горестным стоном.
– Что это за тип, с которым ты болталась в «Черном коте»? – спросил он, все еще стоя за моей спиной.
– В субботу? – уточнила я.
– В субботу, в субботу.
– Просто парень, – пожала я плечами. – Зовут Серегой. Познакомились в магазине, он пригласил меня в клуб. А что?
– Ничего, – ответил Ник и, обойдя диван, сел рядом.
– Он тебе чем-то не понравился? – все-таки спросила я.
– Нет, ради бога. Я рад, что ты весело проводишь время. Ну что, рыбка моя, двигай домой. Завтра у тебя тяжелый день.
По неведомой причине Ник терпеть не мог мое имя, хотя оно у меня самое обыкновенное – Юлия, и вечно придумывал мне дурацкие прозвища. «Рыбка моя» он произносил с такой издевкой, что сразу подмывало утопиться. Моя фамилия раздражала его еще больше, она довольно редкая, но тоже ничего особенного. Я предложила Нику называть меня Немо, но идея ему не показалась стоящей, так что я ходила в рыбках, зайках, детках, милашках и лапочках. Но сейчас мне было плевать на все это, меня очень занимало одно обстоятельство. Занимало до такой степени, что я, против обыкновения, решилась спросить:
– Почему все-таки я?
Вопрос сподвиг Ника на раздумья. Он поднялся, прошелся по комнате, прихлебывая пиво, и наконец ответил:
– Мне кое-что не нравится. Я хочу, чтобы ты пригляделась к парням. Груз надо доставить, и я на тебя рассчитываю. Если честно, доверять я могу только тебе.
То, что Ник никому не верит, для меня не новость, а вот то, что он доверяет мне, повергло в столбняк.
– Чего вылупилась? – усмехнулся он. – Думаешь, я не знаю, что ты спишь и видишь мои торжественные проводы с этого света на тот?
– Ну, если ты хочешь моей откровенности…
– Хочу, – вновь усмехнулся он.
– Это выглядит довольно проблематичным, но иногда я думаю: вдруг мне повезет.
Теперь он засмеялся.
– Вот-вот. По крайней мере, мы уважаем друг друга.
– Ты это серьезно? – не удержалась я.
– Вполне. В твоих теплых чувствах я не сомневаюсь, было бы странно, воспылай ты ко мне большой любовью, но я уверен: ты будешь играть по правилам. Ты же знаешь, что я сделаю с твоей Машкой, вздумай ты хоть раз дернуться.
– Знаю, – согласилась я.
– Вот видишь. Она – лучшая гарантия твоей лояльности. А эти крысы насквозь продажны. К тому же все, как один, идиоты. И у меня есть подозрение, что кто-то из них работает на дядю.
– На какого дядю? – буркнула я в замешательстве, получилось довольно глупо.
– А вот это нам и предстоит выяснить. В группе ты за старшего. И за груз отвечаешь головой. Все ясно?
– Не очень. Но суть я уловила, особенно насчет головы.
– Тогда проваливай. – Я поднялась и направилась к двери. – Спокойной ночи, моя красавица, – сказал он вдогонку. – Тебя уже не мучают кошмары?
– Значительно реже. Я с ними борюсь.
Я прикрыла за собой дверь и пошла к служебному входу. Тот же охранник выпустил меня, и я оказалась под дождем. Мелкий, надоедливый, он сразу начал действовать на нервы. Я подумала остановить такси, но вместо этого побрела к дому пешком.
Над словами Ника стоило подумать, а в своей квартире я впадала в вялотекущую панику и размышлять здраво была не способна. Мысли, которые посетили меня, особой оригинальностью не блистали, и в конце концов я решила, что Ник наводит тень на плетень с неясной для меня целью. Вообразить, что кто-то из его людей работает на дядю, как он выразился, было невозможно. Разумеется, если этот или эти «кто-то» не потенциальные самоубийцы. Насчет их глупости в самую точку, а вот все остальное… Насколько я знала, а знала я очень мало, сам Ник работал на типа по фамилии Долгих. Тот чувствовал себя в городе полновластным хозяином благодаря своим деньгам и положению и с потенциальными врагами не церемонился. Так что прежде, чем становиться его врагом, следовало хорошо подумать. Я угодила в очередную лужу, разозлилась и послала Ника, его загадки и свои размышления к черту.
Уснула я под утро, и, как мне показалось, через мгновение после этого зазвонил будильник. Я с трудом подняла голову, включила настольную лампу и минут пять пялилась в потолок. Через полчаса я покинула квартиру, на ходу дожевывая бутерброд с сыром. Моя машина была на стоянке в двух кварталах от дома. Сторож, пожилой дядька, большой любитель поболтать, завидев меня, вышел из будки.
– Здравствуй, Юля. Куда собралась так рано?
– Подругу надо встретить из аэропорта, – ответила я.
– Дело хорошее.
Он открыл ворота, и я на своей видавшей виды «девятке» выехала с территории стоянки.
Путь мой лежал в пригород. Без десяти минут шесть я подъехала к бывшей базе лесхоза, которую то ли купили, то ли арендовали хозяева Ника. Возле грузовика стоял Игорь, переминаясь с ноги на ногу и недовольно хмурясь.
– Привет, – сказал он, когда, покинув свою машину, я подошла ближе.
– Привет. Горох еще не подъехал? – Вопрос излишний, его машины не было.
– Время еще есть, – взглянув на часы, ответил он.
Утро выдалось холодное, мы зябко дергали плечами. Еще раз взглянув на часы, Игорь залез в кабину и завел мотор. Я решила, что мерзнуть мне ни к чему, и к нему присоединилась.
– Где носит этого придурка? – проворчал он. Я достала телефон и набрала номер Гороха.
– В зоне недосягаемости, – пожала я плечами, услышав сообщение.
– Дрыхнет, наверное, и мобилу вырубил.
Еще пятнадцать минут мы терпеливо ждали. Игорь начал злиться, а я задремала.
– Позвони еще раз, – позвал он. Я опять набрала номер. С тем же результатом. – Ну, придурок, Ник ему башку оторвет.
– Что будем делать? – позевывая, спросила я.
– Подождем еще минут десять, может, появится.
Горох не появился.
– Придется звонить Нику, – сказала я. Перспектива не вдохновляла, но делать нечего.
– Звони, – кивнул Игорь.
Ник ответил сразу. Голос недовольный, что вполне естественно, если человека поднимают с постели ни свет ни заря.
– Что там у тебя? – спросил он.
– Горох до сих пор не появился, – доложила я.
– Он что, спятил?
– Вероятно, – не стала я спорить.
Ник раздумывал с минуту.
– Отправляйтесь вдвоем. Я сейчас позвоню Денису, он будет ждать вас на выезде из города.
Я захлопнула крышку мобильного и посмотрела на Игоря. Разговор он слышал, кивнул и не спеша тронулся с места. Игорь молчал и хмурился, должно быть, гадал, что случилось с Горохом. Разумеется, можно предположить, что тот в самом деле спит и на звонки не отвечает, но, честно говоря, у меня это вызывало сомнение. Как я уже сказала, иметь дело с Ником вовсе не сахар, так что, если парень спит, ему стоит позаботиться о своем здоровье, пока не поздно.
– Может, заедем к нему, узнаем, в чем дело? – не выдержал Игорь.
Я посмотрела на часы.
– Времени нет. Выбьемся из графика. И Ник велел забрать Розгу.
Денис ждал нас возле указателя. Он приехал на такси, злой, заспанный, и принялся демонстрировать нам свое раздражение.
– Меня уже задолбали риторические вопросы, – предупредила я. – Поезжай к Гороху и узнай, в чем дело. Или заткнись.
Парни переглянулись, но замолчали, чему я порадовалась.
Первые сто километров я дремала, свесив голову на грудь. Ник не звонил, я решила, что вполне могу устроиться со всеми удобствами, и перебралась на спальное место. Никаких сюрпризов я не ждала, по крайней мере, пока мы не пересекли границу области. По трассе все менты купленные, и тормозить машину, а уж тем более проверять никому из них в голову не придет. Это был обычный рейс, и я была абсолютно уверена, что уже завтра окажусь дома и думать забуду о поездке. Оттого все последующее явилось для меня полной неожиданностью.
Мы обогнали «КамАЗ», который еле плелся, и впереди увидели милицейскую машину, двое сотрудников ГАИ паслись возле нее. Один из них взмахнул жезлом, предлагая остановиться.
– Ты их знаешь? – спросила я Игоря, кивнув на гаишника. Игорь ездил здесь не первый год и в силу специфики своей работы знал абсолютно всех сотрудников ГАИ, разумеется, они его тоже.
– Нет, – покачал он головой. – Впервые вижу.
– Может, новенькие? – предположил Розга.
– Оба? – притормаживая и явно не зная, что делать дальше, ответил Игорь. – Ну, что? – нетерпеливо спросил он.
– Тормози, – кивнула я, и Розга со мной согласился.
– А ты задерни занавеску, – сказал он мне, – чтобы внимание не привлекать.
Я так и сделала. Машина замерла, Игорь открыл свою дверь, и я услышала голос инспектора. Он представился, спросил документы. Вроде бы ничего особенного.
– Что везете? – продолжил гаишник. Игорь объяснил. – Откройте фургон.
Мы переглянулись, Игорь все-таки вышел из кабины.
– Странно, – произнес Розга. – Или они…
Договорить он не успел, грохнул выстрел, потом сразу второй.
– Черт! – выругалась я.
Розга схватил автомат, который был укрыт под сиденьем, а я перебралась на сиденье водителя. Ранее управлять грузовой машиной мне не приходилось, но сейчас не было другого выхода. Машина дернулась, в зеркало я увидела два тела на асфальте. Второй инспектор бросился к машине, но очередь из автомата Розги его достала, и он упал, не добежав до нее пары метров. Тут выяснилось, что ментов было трое, и теперь этот третий, укрывшись за машиной, открыл стрельбу. Занятие довольно бессмысленное, если учесть расстояние, которое все увеличивалось. На счастье, дорога была пуста, «КамАЗ», который мы обогнали, успел проехать, так что свидетели баталии отсутствовали. Но выстрелы наверняка слышали, к тому же тот, кто укрылся за машиной, вполне мог успеть позвонить. Розга, который под прикрытием грузовика нырнул в кювет и смог тем временем подобраться к гаишной машине с тыла, дал очередь, и выстрелы с той стороны прекратились. С трудом я сдала назад. Розга, наклонившись над трупом, выворачивал карманы милицейского кителя. Меня больше интересовал Игорь, и я крикнула:
– Что там с Гошей?
– Ранен, – ответил Розга.
Покидать кабину я не рискнула и поторопила его:
– Хватит возиться, уходим.
Игорь был без сознания, Розга с трудом поднял его с земли и потащил к кабине. Вдвоем мы устроили его на спальнике, и я тронула с места – впереди как раз возникла вереница машин. Одной рукой управлять грузовиком я не могла и сказала:
– Набери Ника.
О том, чтобы продолжать поездку, не могло быть и речи. Надо срочно укрыть машину и попытаться разобраться в происшедшем.
– Черт, занято! – выругался Розга, в очередной раз набирая номер. Я свернула на лесную дорогу, а он заорал: – Ты что, спятила?
– Успокойся, я знаю эти места. Выйдем возле Юрьина, там есть где укрыться.
Розга вроде бы успокоился, по крайней мере, когда докладывал Нику о происшедшем, смог изъясняться вполне внятно. Изрядно намучившись на лесной дороге, которую и дорогой-то мог назвать лишь заядлый оптимист, мы выехали к деревне Юрьино, где на окраине находились склады фирмы «Конти». Там нас уже ждал Ник. Мы загнали машину в ангар, Ник открыл дверь с моей стороны (за руль, лишь только мы углубились в лес, пересел Розга) и сказал без намека на издевку:
– Добро пожаловать.
– Игорь без сознания, – сообщила я. – Я его перевязала, но…
Ник забрался в кабину, отдернул занавеску, взглянул на приятеля, потом не спеша достал пистолет и выстрелил. Розга испуганно посмотрел на меня, а Ник, покидая кабину, спросил:
– Кто-нибудь против?
Разумеется, мы скромно промолчали, правда, кое-какие мысли бродили в моей голове, и я, не удержавшись, задала вопрос:
– Может, стоило привести его в чувство и кое-что выяснить?
– Вряд ли, – пожал Ник плечами. – В смысле чувств. Парень был не жилец, до больницы мы его не довезли бы, лишнее беспокойство. Ну, так что произошло?
Я повернулась к Розге, надеясь, что он объяснит Нику, что случилось на дороге, потому что я, по большому счету, ничего не видела.
– Менты нас тормознули, – начал Розга свой рассказ. – Сам понимаешь, это насторожило. Велели открыть фургон. Игорь пошел… Я смотрел в зеркало, но они были с другой стороны… короче, кто выстрелил первым, не знаю.
Я слушала, время от времени согласно кивая. По физиономии Ника определить, как он отнесся к рассказу, не представлялось возможным. То, что произошло, вряд ли ему понравилось, и хотя груз цел, мы вполне могли последовать за Игорем. Оттого Розга особо подчеркнул пустынность дороги, наши слаженные действия и элемент неожиданности.
– Документы у них были? – задал вопрос Ник.
– В карманах ничего.
– Думаешь, ряженые? – Вопрос адресовался мне, я пожала плечами.
– Гоша их раньше не видел. Вполне могли быть и ряженые, но…
– Но? – повторил Ник.
– Если кого-то интересовал груз, неразумно было отправляться втроем. Разместили бы вдоль дороги пару стрелков, те, кто в форме, притормозили машину, и нас бы тихо сняли. И уж точно не следовало оставлять нас в кабине без присмотра.
– Троих вполне достаточно, – заговорил Розга. – Один пошел с Гошей, один был у машины, а третий вообще скрывался. Может, у них был неплохой план, но все пошло не так.
– Надеюсь, это просто придурки, которые решили подзаработать, – мрачно изрек Ник. – Потому что, если менты настоящие…
Продолжать ни к чему. Если менты настоящие, замять происшедшее будет нелегко. Возможно, отработанный маршрут придется оставить, с ущербом для бизнеса, и за это кто-то должен ответить. Перспективы вырисовывались скверные. Оттого Розга чувствовал себя не в своей тарелке и все норовил заглянуть Нику в глаза. Тот о чем-то размышлял. Назвав парней придурками (в том случае, если они действительно ряженые), он был совершенно прав. Репутация Ника плюс положение его хозяев легкой добычи не обещали. Парни либо в самом деле идиоты, которые просто не представляли масштабов собственного риска, либо были уверены, что с ситуацией справятся, то есть их хозяева считали, что смогут потягаться с нашими. Мысль представлялась мне фантастической, но как знать. Допустим, собрать необходимые сведения о транспорте при известном старании не так уж и сложно, однако… Тут выяснилось, что наши мысли с Ником были схожи, потому что он сказал:
