Read the book: «Случайный папа для близняшек», page 3

Font::

Глава 5

* * *

– ИВАН —

Она ухала. И увезла этих шкодливых, но таких милых девчушек.

Удивительно, как сразу тихо стало в доме.

Тихо. И одиноко. Даже в ушах звенит.

Всегда мечтал, что мой дом будет наполнен детским смехом. И это утро оказалось самым чудесным в моей жизни. Пока Ульяна не психанула.

Эта глупая ошибка позволила мне ощутить, как это, когда в доме находится женщина, дети и собака.

Просто, чёрт возьми, идеальная семья, моя мечта, которая на мгновение воплотилась в реальность.

Звоню другу, которому ещё с вечера наговорил сообщение, обрисовал ситуацию, над которой он долго ржал.

– Привет, братан, – сонно отвечает Артём Зарецкий на мой звонок.

– Долго спишь, – хмыкаю я и опускаюсь в кресло на веранде.

– Ночь была бурная, так что… – смеётся Артём и тут же спрашивает: – А у тебя как? Новая семья дала жару?

И тут же ржёт, как конь.

Жду, когда друг отсмеётся, и говорю со вздохом:

– Уехала уже.

Слышу шум на той стороне, это друг отправляет в душ свою очередную пассию, говорит ей всякие пошлости. В ответ слышу женский смех.

– Может, я не вовремя? – спрашиваю друга.

– Не, всё норм. Ты вовремя позвонил, ей как раз пора уходить, а то задержалась, а я предлог не мог найти, – отвечает друг и слышу, что он включил кофемашину. – Ты лучше скажи, ты, что ли прогнал свою взломщицу? Ты же сказал, что она красивая женщина, боевая. Ещё и с детьми сразу. И без мужика.

– Мужик, как оказалось, погиб. Военный был. И я не прогонял её. Она сама на дыбы встала. Дети её меня папой назвали, а она как психанёт…

– О, как, – усмехается друг. – А ты думал, она к тебе на шею прыгнет от радости?

Запускаю пальцы в волосы и снова вздыхаю.

– Честно, Тём, вообще не знал, что говорить в такой ситуации и я вообще не думал о её реакции. Просто поплыл, когда услышал это… папа. Попытался извиниться, но не вышло.

– Женщины, – произносит Артём, и я слышу в его голосе улыбку, когда он говорит свою излюбленную фразу: – Вань, ты же знаешь, что любая женщина пойдёт за мужчиной туда, куда она хочет.

– Ещё бы знать, куда она хочет, – произношу задумчиво.

Вроде я ни в чём и не виноват, но чувствую себя ничтожеством.

Слышу, как друг делает глоток бодрящего напитка, потом спрашивает меня:

– Ну? И что ты теперь собираешься делать? Ты же позвонил не просто так, чтобы сообщить, что она съехала, и что вы поссорились.

Пожимаю плечами, хотя Артём этого и не видит.

– Понятия не имею, что теперь делать, – произношу разочарованно.

– У тебя есть два варианта. Первый – оставить всё как есть, и жить дальше. Случился странный инцидент, да и чёрт с ним. Было и было.

– А второй? – хмыкаю я.

– Второй – начать знакомство сначала.

– Даже не представляю, как это сделать… – говорю озадачено и тру подбородок. Надо бы побриться.

– Как-как? Дубов, ты как будто вчера родился! – ржёт Зарецкий. – У тебя будто никогда женщин не было.

– Было, Тём и много, но как-то никогда не надо было их добиваться. И не было у меня женщин с детьми.

– У меня тоже. К счастью, – усмехается друг. – Но всё когда случается впервые. Если тебе понравилась эта девочка и её девочки, то бери ситуацию в свои руки. Иди, завоёвывай её.

– Неприятно это признавать, но ты прав, – говорю с ворчание.

– Я всегда прав, – смеётся Зарецкий. – Только не мчись к ней прямо сейчас. Выдержи паузу. Пусть она подумает над своим поведением, между прочим, такими мужиками как ты не разбрасываются… А, кстати, а ты уверен, что у неё никого нет?

– Если бы кто был, она не приехала бы в загородный дом одна с детьми, – отчего-то я стопроцентно уверен, что Ульяна свободна от отношений.

– Логика есть, только женщина и логика вещи несовместимые. Ты сразу не напирай, прощупай ситуацию, – учит меня жизни Зарецкий.

– Терпеть не могу, когда ты прав, – смеюсь на его слова. – Спасибо за совет, брат.

– Обязательно потом позвони мне и расскажи, как всё прошло, – веселье так и прёт из Артёма. – Жуть как интересно, что из этого всего выйдет. А то может ты, Дубов, скоро покинешь клуб холостяков и пополнишь клуб подкаблучников?

Я усмехаюсь во все тридцать два зуба:

– Смотри, Зарецкий, как бы тебя не придавил кто каблучком. Пока!

Не жду ответа друга и сбрасываю вызов.

Снова тру подбородок.

Да, нужно побриться и привести себя в порядок.

Вчерашний день прошёл непросто, потом вечер выдался весьма незабываемо. Получал я по морде и не раз, но вот перцовым газом – впервые.

Утро тоже запомнилось.

Между прочим, мне понравилось.

И Ульяна произвела впечатление.

Качаю головой, вспоминая молодую женщину.

Совершенно не заурядная женщина. Я никогда не был падок на смазливые личики, но лицо Ульяны прекрасно. Никакого макияжа, да он ей и не нужен. Какой смысл улучшать совершенство?

Кожа – словно безупречный фарфор, губы – полные и чувственные, чётко очерченные, ярко-голубые глаза. Настоящая блондинка, никакой краски, и её волосы, они мягкие на вид.

А её тело?

Воображение вмиг разыгралось, когда вспомнил, как она утром пришла на кухню в смешной пижаме.

Сразу и не скажешь, что она выносила и родила двоих детей!

Представляю, как срываю с неё эту пижаму, как распускаю её шелковистые волосы, они рассыпаются по её спине, по подушке… Господи, я мечтаю наяву, словно перевозбудившийся подросток!

Да, Дубов, твои мозги быстро превратились в картофельное пюре.

Тру лицо, словно умываюсь и встряхиваю головой.

Пора в душ. Желательно холодный.

А потом надо подумать предлог, чтобы явиться к ней в гости.

Но предлог искать не пришлось.

Судьба сама всё решила.

* * *

– УЛЬЯНА —

– Привет! – радостно отвечает подруга на мой видеозвонок, но увидев меня, тут же сводит брови. – А что ты хмурая такая? Обидел кто?

Сама себя обидела.

– Привет, Поль, – вздыхаю я. – Никто не обидел, просто ситуация произошла…

– О-о-о, – подруга так всегда делает, когда ждёт продолжения.

И я рассказываю ей, как по тупости оказалась в чужом доме.

Описываю сам дом, потом в подробностях описываю хозяина дома, не могу не сказать ей, какой он сексуальный мачо, и как вообще всё произошло, и о чём мы говорили.

Потом показываю ей дом Анны и, скривившись, говорю:

– После дома Ивана этот выглядит жалким и убогим.

Девочки мои уложены спать.

У них послеобеденный сон по режиму.

Алмаз вместе с ними завалился.

Малышки загоняли себя и собаку.

Иду по дому и показываю его Полине.

Дом такой же планировки как у Ивана, даже дверь такая же. И ключ действительно подходит.

Только если у Дубова дверь выглядит как новая, то здесь складывается ощущение, что её били битой, пинали грязными ботинками, обливали чем-то гадким и даже пытались расплавить.

Да и сам дом, мягко говоря, выглядит не очень. Особенно в сравнении с домом Ивана.

Мебель здесь самая дешёвая, но это понятно, дом приобретался для сдачи в аренду. А арендаторы разные бывают, вспоминаем входную дверь.

Но даже дешёвую мебель можно сохранить, а тут никто не переживает за чужое имущество.

Кровать хозяйская жутко неудобная и матрас что-то в подозрительных тёмно-желтых и серых пятнах. Фу-у-у-у!

Гостиная и кухня объединены.

Кухня – одно название. Щепки на соплях, а не кухня.

Бытовая техника, подозреваю, дышит на ладан. Плита узка на две конфорки всего, ненавижу такие.

Микроволновка сломана. Хорошо я с собой мультиварку привезла.

Ванная и туалеты, раздельные, тоже выглядят не ахти, как.

Более менее в этом доме детская комната, терраса и участок. Он, кстати, ухожен и облагорожен.

Звонила Анне, чтобы спросить с неё, какого чёрта?

Обещала мне крутой особняк, а по итогу всё не так, как на фото.

Но сегодня пятница, у нас в офисе сокращённый день.

На работе её уже нет, а на мобильный она не отвечает, срабатывает автоответчик. Поди, свинтила куда-то на выходные. Коза.

А ещё в доме стоит странный неприятный запах.

Что-то сладко-гнилостно-затхлое смешано с запахом химии.

Говорю об этом подруге.

– Наверное, там кто-то умер, пролежал весь срок аренды, вот запах и остался, – смеётся Полина.

– Да ну, тебя, – ворчу я. – Знаешь, если бы я не побывала в доме Ивана, то этот, в принципе, сочла бы, ну-у… назвала бы его домом «ничего так».

– Из красивого места в говнецо никому не хочется, – философски замечает подружка. – А что, обратно никак? Вернись к нему, скажи, что мол, не против, чтобы твои дочки называли его папой, а он их своими дочками. И тебя прицепом в жёны пусть сразу берёт. Как тебе идея?

У меня от слов подруги глаза на лоб лезут.

– Тебе не стыдно такое предлагать? Он – незнакомый мне мужик. Может, вообще псих, маньяк, какой. Или вообще, женат.

Подруга закатывает глаза и фыркает:

– Кольцо на его пальце было?

Хмурюсь и пытаюсь припомнить.

– Кажется, не было…

– Вот тебе и ответ. Твой сосед не женат. Иди и бери его, пока он тёпленький и не сбежал из той дыры, куда ты приехала.

– Это не дыра, – шиплю я.

– Место, где нет ни одного приличного маркета, нет людей больше десяти человек, нет никакой инфраструктуры, называется дырой. И не спорь со мной.

– Я не пойду к нему, – говорю уверенно и опускаюсь на неудобный скрипучий диван в гостиной.

Мне в зад тут же впиваются расшатанные, развинченные пружины.

Класс. И я собираюсь в этом жутком месте проводить весь месяц? Да я уже хочу отсюда сбежать! Желательно, к Ивану.

Подруга на той стороне экрана чешет кончик носа и заводит надоевшую мне пластинку:

– Уль, если ты решила никогда-никогда не выходить замуж, то это не значит, что твоя жизнь кончена. Счастье в семейной жизни бывает. И ты сама это знаешь.

– Да, Поль, счастье бывает, оно случается, только раз в жизни, – говорю довольно циничным и холодным тоном. – Невозможно повторить сказку дважды.

– Пф! Раз не хочешь ничего серьёзного, то просто сделай приятно себе и ему. Ты же не монашка, в самом деле. Да, брак – это дело серьёзное, хорошо взвешенное и так далее, но секс, это не так серьёзно.

На моём лице появляется кислое выражение.

– Поля, мне не двадцать лет и даже не двадцать пять. Я уже не так красива и сексуальна, как тогда. Да и не было от него сигналов, понимаешь?

Полина прищуривает глаза, открывает рот, чтобы что-то сказать, но я опережаю её.

– Но даже если бы и были, то я не такая, слышишь? Я не прыгаю в койку к мужику потому что я не замужем и мужика давно не было.

– Дура ты просто. Сама же сказала, что залипла на его голую спину и упругий зад в трусах. Вот и бери его, пока тёпленький. Вот что ты теряешь, а?

Я прикрываю глаза и тихо смеюсь.

Моя подруга неисправима.

– Во-первых, моя дорогая Полина, самоуважение, – с нажимом говорю я. – Для меня секс – не развлечение. Это, прежде всего, взаимные чувства, страсть, притяжение. И любовь.

Подруга изображает храп.

– Да ну тебя, – фыркаю на неё.

Она становится серьёзной и говорит:

– Вот что я тебе скажу, подруга… Я знаю, что ты любила своего Павла. На моих глазах случился ваш роман. И да, у вас с самого начала было как в книгах. И Павел был как ожившая мечта всех женщин разом – красив, как с картинки, мужественный, ответственный, военный, короче, потрясный во всех смыслах мужик. Ухаживал, что завидки брали. Любовь с первого взгляда, всюду вместе, всё на двоих. Ваша любовь была красивой, но сладкой до приторности, меня даже иногда мутило, но это всё от зависти больше, ты уж прости. Но… Улечка… Это всё осталось в прошлом. Его больше нет. Он умер.

Слышать все эти слова было больно.

Сколько бы времени не прошло, мне всегда будет больно.

Враньё всё, что время лечит. Не лечит оно. Просто рана подсыхает, корочкой зарастает, причём очень тонкой. Но любое неосторожное движение или чуть заденешь рану и вот, она снова кровоточит, снова ноет, ноет и ноет. Нескончаемо.

– Уля, милая, ты не создана для монастыря, почему же ты живёшь как отшельница? Ты даже на время ремонта ко мне не захотела приезжать или к матери Павла. Упёрла в какую-то глухомань. Ты будто намерено прячешься от всего мира. Зачем?

Я поджимаю губы, мотаю головой и упрямо отвечаю:

– Ничего подобного. У меня есть замечательная работа. Я профи в своём деле, а конструировать сайты и вообще IT сфера не для слабаков. Я не сижу дома, как это бывает с вдовами, не реву с утра до ночи и не рву на себе волосы, не проклинаю его работу, не проклинаю весь мир. Я не ожесточилась, Поль. Каждый день я живу ради моих дочек. Они его частичка, наше с ним чудо… Я живу ради них и зарабатываю на жизнь нам троим. И ещё собаке. Я занимаюсь воспитанием своих маленьких красавиц и принимаю участие в их жизни. Они вырастут замечательными женщинами. Я счастлива.

– Всё так, – говорит с тяжким вздохом подруга и смотрит на меня с жалостью.

Ах, как я ненавижу, когда на меня смотрят вот таким взглядом, будто я достойна только жалости!

Полина продолжает гнуть свою линию:

– Улечка, вот именно, что ты живёшь жизнью своих детей. А как насчет твоей собственной, милая? – спрашивает она мягким тоном. – У тебя есть своя жизнь? Когда ты не работаешь, а дети уже спят, что тогда? Что Самарцева Ульяна Сергеевна делает конкретно для себя?

Я гулко сглатываю. Резко захотелось чашечку кофе. С коньяком. Точнее, без. Без кофе.

Поднимаюсь с дивана и иду на уродскую кухню, сделать себе кофе на уродской кофемашине. Коньяка, увы, нету.

– У меня двое детей, Поль, если ты забыла, – говорю язвительно. – Ещё собака. И когда все ложатся спят, точнее, когда я их укладываю, я уже вся уставшая и выжатая, как та лошадь, которая всё на себе везёт. И я просто иду и тоже ложусь спать. Ясно тебе?

– Да, всё мне ясно. Ты спишь в одиночестве. У тебя даже вибратора нет. Подарю тебе его, кстати. Размерчик какой предпочитаешь? Побольше? Или лучше потолще? Нет, лучше сразу большой и толстый. Да, готовься к подарку. Попрошу, чтоб вибратор тебе на дом доставили. Адрес, кстати, я знаю, ты мне говорила. Будешь одинокими вечерами баловаться.

– Поля, иди в задницу, – шиплю на подругу.

Она показывает мне средний палец и фыркает со словами:

– За тебя говорит боль, подруга. И чем дольше ты вот так будешь жить, тем скорее превратишься в циничную и противную тётку. И тебя никто не будет любить. Даже собака.

Я издаю вздох, похожий на стон, дававший Полине понять, насколько я устала от этого бессмысленного разговора.

– Всё, мне пора. Тоже хочу отдохнуть, а то я не выспалась, – я конкретно намекаю подруге, что хочу отвязаться от неё.

Но Полина настырная и упрямая, как жвачка, прилипшая к туфле.

– Улька, не строй из себя дурочку, ты же сто процентов понравилась этому Ивану. И он тебе тоже. О твоих зайках и говорить нечего, им отец нужен, этого факта не смей отрицать. Раз в той дыре больше никого нет, то возьми и пригласи его на ужин. Извинись за своё поведение. Накорми, спать уложи, сама рядышком пристройся…

Я начинаю тихонечко ржать, чтобы детей не разбудить.

Представляю лицо Ивана, если воплотить план Поли в жизнь.

– Вот видишь! – радуется подруга. И с кривлянием произносит: – Ты сама понимаешь, что я права.

– А давай ты не будешь совать нос в чужие дела? – передразниваю её.

– Короче, иди, перетряси свой убогий гардероб, надеюсь, ты прихватила с собой что-то сексуальное? Надень что-нибудь смелое и пройдись с девочками мимо его дома, как будто гуляешь. Лучше всего лифчик не надевай, у тебя тити шикарные, пусть полюбуется.

Я падаю на стул и давлюсь от смеха.

– Между прочим, лето ещё не наступило, – говорю, когда отсмеялась. – А под жилеткой или курткой всё равно ничего не видно.

Но Полина неисправима.

– Так это же гениально! Скажешь, что замёрзла, попросишься в тепло… Заодно твои верхние девяносто будут стоять как стрелы.

– Всё, я не желаю тебя больше слушать.

– Ладно-ладно, это слишком экстремально, признаю. Придумай что-то традиционное. Например, попроси его починить…

Она блуждает взглядом, ища что-то за моей спиной:

– Холодильник, например. Или кофемашину.

– И то, и другое отлично работает.

Подруга закатывает глаза и говорит мне тоном, как будто уже сто раз одно и то же повторила:

– Так возьми и сломай что-нибудь! Пусть починит! Ты же женщина или вконец забыла? А когда он придёт, прими вид беспомощной овечки. Мужики любят выглядеть в наших глазах героями.

Я одаряю подругу победной улыбкой и говорю:

– У меня нет его номера телефона.

– Пф! Взяла руки в ноги и пошла, просить помощи. Тоже мне…

– Как мой ремонт? – резко меняю тему.

– Как-как? Всё по плану идёт. Чуть позже видео тебе скину. И вообще, не меня тему, – говорит она раздражённо.

– Всё, Поля, пока, – обрываю наш разговор и отключаюсь.

Кофемашина сделала мне кофе.

Кошусь на технику и говорю вслух:

– Ты такая уродская, что тебя даже ломать неохота.

Потом смотрю на чайник, перевожу взгляд на тостер. Вот, идеальный прибор, чтобы сломать.

– Уля, ты – дура, – шиплю на саму себя и топаю к детям.

Спать мне снова с девочками и снова на неудобном диване. Потом что тот матрас, что в спальне – это ужас.

Глава 6

* * *

– УЛЬЯНА —

Если изначально что-то пошло не так, то это знак свыше – всё и дальше пойдёт кувырком.

Вечером, когда я и девочки больше всего нуждаемся в отдыхе и тишине, происходит катастрофа.

Собираюсь, значит, после хорошей прогулки искупать малышек, как вдруг с диким визгом из туалета вылетает перепуганная Катюша.

У меня душа в пятки уходит.

В голове тысяча и одна мысль, что могло произойти.

Честное слово, от визга моей девочки я, наверное, наполовину поседела.

Манюня тоже перепугалась и начала икать.

Алмаз громко загавкал и помчался к ребёнку.

– Мама! Та-а-ам! А-а-а! – прокричала дочь, и пальчиком указала на туалет.

– Боже мой… Что произошло… – просипела я. От страха за ребёнка у меня голос пропал.

Вхожу в туалет, а там действительно А-а-а…

Зажимаю нос и рот ладонями. Мня едва не выворачивает от жуткого зрелища и вони.

Катастрофа! Нет, это КАТАСТРОФИЩЕ!

Теперь я знаю, что это был за запах!

Септик переполнился, или где-то что-то в трубах забилось и всё дрьмицо пошло прямиком в дом!

– Поля, ну, тебя с твоими предсказаниями, чтобы что-то поломалось! – прошипела я в панике.

Для меня это оживший кошмар.

Я понятия не имею, что делать, когда ты до чёртиков далеко от города, коммунальной службы нет, ТСЖ нет, никто не придёт, не поможет, не спасёт, а из унитаза льётся вода вместе с тем самым, что никогда не тонет.

Оставаться в этом, пардон, дерьме, да ещё с детками, я не намерена.

Анне выскажу всё по полной программе.

Пусть возвращает мне всю оплату. Ещё должна мне будет.

– Так, быстренько все собираемся! – командую я. – Маша, Катя, собирайте свои рюкзаки.

– А мы куда идём? – сонно спрашивает Машенька и куксится. Ей хочется баиньки. Мне тоже.

– Идём в гости. К дяде Ване, – с тяжким вздохом отвечаю дочкам.

– Уря-а-а-а! – радуется Катюша.

Машенька тоже сразу приободряется.

Я только глаза закатываю.

На минуту оставляю детей одних, предварительно закрываю двери в туалет.

Там атас просто…

Бегу в подвал и перекрываю все краны.

Хотя, трагедия уж случилась. Но мыть и убирать этот кошмар я не буду. Не по нашей вине этот комар.

Потом я с подозрением возвращаюсь к дочерям и спрашиваю своих ангелов:

– Машенька, Катюша, любимые мои зайки, скажите маме, вы сегодня здесь никакие игрушки свои не купали, не мыли, не стирали?

Обе крошки без раздумий мотают головой, мол, нет.

Трёхлетки не лгут.

Я со вздохом облегчения, улыбаюсь им. Значит, это точно не мы виноваты в этой коммунальной аварии.

Помогаю девочкам собрать их вещи, благо сильно мы не распаковались.

Дурдом, честное слово, кочую из дома в дом и обратно.

Иван, наверное, пальцем у виска покрутит, когда явлюсь перед ним.

Надеюсь, он не прогонит нас?

Как-то стрёмно мне идти к нему и просить помощи, проситься приютить нас на время, пока я не найду новое жильё.

Сняла дом у коллеги, называется. Со знакомыми дел лучше не иметь. Никогда.

Когда дети одеты, вещи все собраны, я нервно оглядываюсь, не забыла ли чего. На всякий случай проверяю, что всё везде выключила.

В прихожей бросаю мимолётный взгляд в зеркало.

М-да. Ну и видок.

Впопыхах и на небольшой истерике я выгляжу как психопатка. Взгляд, какой-то безумный, губы поджаты. И нервный тик над бровью, который не скрыть.

Утираю пот со лба и гружу всё и всех в машину.

Что-то моя поездка за город смахивает на подобие триллера.

Пристёгиваю детей в креслах. Собаке командую сидеть смирно и не гавкать, а то разлаялся тут, что голова кругом.

Выезжаю с территории вонючего дома.

Потом закрываю ворота и еду на соседнюю улицу. Мне кажется, эта вонь проникла мне под кожу и все вещи тоже воняют. Кошмар просто!

В голове возникает мысль, а что если Иван уже уехал?

Ну, у меня есть ключ…

Он подходит к дверям его дома, если конечно, он срочно не сменил замок.

Вот будет весело, если он уехал и реально, ключ не подойдёт.

И почему я не обменялась с ним номерами телефонов?

– Уля, ты – тупица, – тихо, чтобы дети не услышали, произношу я и сжимаю руль.

Подъезжаю к воротам, длинно выдыхаю и с явным облегчением произношу:

– Ну вот, мы на месте. Сейчас я схожу к дяде Ивану… Он откроет ворота…

– Ма-а-ма-а … – хнычет Катюша, – я очень сильно вспотела-а-а…

– Чёрт, – шиплю себе под нос. – Малышка, потерпи чуть-чуть.

У Катюши перл «очень сильно вспотела» – это значит, по-большому надула в подгузник.

Маруся кривит моську, и демонстративно зажимает нос.

Приходится вытаскивать дочек из машины, Алмаз уже носится рядом, мешается под ногами, чуть на лапу ему не наступаю.

– Сейчас всё исправим! – обещаю дочкам. Подхватываю их себе подмышки. Одетые и обутые они очень тяжёлые.

Но я как торпеда мчусь к дому Ивана.

Собака бежит следом.

Ставлю своих ангелов на ноги и от души жму на дверной звонок, для верности ещё кулаком стучусь.

И через бесконечные две или три секунды, двери распахиваются.

* * *

Иван появляется на пороге в выглаженной футболке, домашних штанах, которые только подчёркивают все его достоинства и на этот раз он чисто выбрит.

И никакого хаоса на голове.

Волосы не торчат неряшливыми вихрами, щетина не скрывает черт его волевого лица.

Иван Дубов – воплощение чистой, здоровой, животной силы.

Какое преображение.

Мне становится не по себе.

Я ведь выгляжу, как лохудра и одета чёрте как.

– Ульяна? – в голосе Ивана море удивления.

– Да, это всё ещё я, – говорю и улыбаюсь виновато. – Извини, что притащилась, да ещё вечером, да ещё всем составом…

Никогда не умела извиняться.

И тем более не умела и не умею просить помощи. А она мне нужна.

А мужчина стоит, тормозит, внутрь нас не пускает.

Ощущение, что у него в мозгу идёт мыслительный процесс на замедленном режиме.

– Ма-ма-а-а, – подвывает Катюша и присаживается на корточки. Ей некомфортно, ей срочно нужен новый памперс.

– Га-а-в! Гаф! – крутится у моих ног Алмаз.

– Я замё-о-орзла, – добавляет нытья Маруся.

Действительно, вечером стало холодно. От воды тянет сыростью. Ещё и ветер налетает.

– Иван, я… Мы… – переступаю с ноги на ногу, но он вдруг обрывает меня на полуслове.

Он указывает рукой мне за спину и спрашивает:

– Ты не поставила машину на тормоз?

– Что? – не сразу доходит до меня.

Оборачиваюсь и кричу:

– Чёрт! Машина!

Моя тачка начинает неспешно катиться назад с небольшой горки… и на её пути стоит дерево.

Я срываюсь с крыльца, но Иван оказывается быстрее.

Он как-то в один миг ныряет в резиновые сапоги и как был в одной футболке и тонких штанах, так и вылетает из дому. И на приличной скорости несётся к моей машине.

Запрыгивает внутрь и вовремя останавливает тачку.

Честное слово, всего пара сантиметров и задний бампер моего универсала поцеловался бы с берёзой.

Вот только этого бы мне не хватало для полного «счастья».

Я подбегаю к нему, выходящему из машины и хватаюсь за голову.

Лепечу что-то вроде благодарности, а у самой слёзы на глазах, вот-вот потекут.

– Эй! Ты чего? – улыбается мужчина и ободряет меня: – Всё же хорошо!

Я часто киваю и не могу сдержать проклятого всхлипа.

– Прости… Просто что-то всё через одно место идёт… Какая-то чёрная полоса… – мямлю я.

Господи! Какая я сейчас жалкая и беспомощная. Самой от себя тошно, а уж что Иван подумает.

А он берёт меня за плечи, чуть сжимает и произносит мягко:

– Тише, Уль, всё в порядке. Идём в дом, а то холодно. За чашкой кофе всё расскажешь. Я так понимаю, с тем домом не срослось? Что там не так? Отопление сломалось?

Мы возвращаемся, я нервно хихикаю и говорю:

– Всё не так. Сломалась канализация. Знаешь, увидеть коричневый фонтан жижи из унитаза – сомнительное удовольствие.

– О-о-о… – удивляется мужчина. – Однако…

– Угу, – киваю я. – Я потому к тебе и приехала…

Мои малышки так и стоят на веранде. Внутрь не заходят. Мордашки у обеих недовольные. Как я их понимаю. Мать у них фигнёй страдает.

Но с жильём надо срочно решать.

– Вань, я хотела спросить… То есть, спрашиваю… Не позволишь ли нам на день или на два погостить у тебя, пока я другой дом не найду или квартиру? У меня в городе в квартире ремонт просто идёт…

Мужчина отчего-то усмехается и качает головой.

Я дура. Отчего-то решила, что он согласится и позволит нам с дочками у него побыть. Облом.

– Ой, у тебя свои планы, а тут я с проблемами… – вздыхаю разочаровано. Придётся возвращаться в город. Полине позвоню…

– Никаких планов, – снова усмехается Иван. – Всё в порядке, Уль. Гости у меня сколько надо. Только спи в спальне или на диване в гостиной. Тот диван, что в гостевой комнате жутко неудобный для сна, я вообще не представляю, как ты на нём всю ночь провела.

В муках и страданиях

– Спасибо тебе. Большое пребольшое, – говорю от чистого сердца.

Беру его за ладонь двумя руками и сжимаю в качестве благодарности.

Странный случился какой-то порыв взять его за руку.

А рука у Ивана сухая, мозолистая и очень горячая.

Хорошая рука, сильная и крепкая.

Надёжная.

Так, куда-то не туда мысли идут.

– Мне срочно нужно Катюшей заняться, – тут же сообщаю ему. – Не поможешь пока Машеньке снять комбез и разуть её? Ах, ещё мне за сумками надо сбегать…

Манюня, недовольно выпятив нижнюю губу, грозно глядит на большого и озадаченного Ивана.

– Я принесу твои вещи… как только помогу этой малышке, – говорит Иван и садится перед Машей на корточки.

Маруся складывает ручки на груди и ещё больше хмурится. Когда она не в настроении, она показывает свой колючий характер.