Как же она обалдела, когда я набрал ей в такой поздний час и попросил адрес Киры! Да я и сам немного в шоке, даже стало нечем дышать. Черт, уже похоже на панику. Или это из-за отсутствия свежего воздуха. Я же совсем забыл, что чуть не задохнулся от этих “сандалей”! В кабинете стоял аромат, похлеще чем в Л´Эетуале.

И все же поеду.

К черту все!

Я и так слишком затянул с этим.

Компьютер пиликнул, сообщая о новом письме. Звук раздался снова и снова, и снова…

– Что за…?

***

Кира

Задыхаясь, я вылетела из лифта на восьмом этаже и помчалась к главному офису в конце широкого коридора. Сквозь дверную щель струился теплый свет. Сердце ухнуло в пятки.

Что я скажу, когда войду в кабинет? Что он подумает? Что же мне сделать, чтобы он не прочел письма?

Я понимала, что совершенно не готова к встрече, но страх и скорее стыд сделали своё грязное дело.

– Владислав Сергеевич, не проверяйте почту! – истошно завопила я так, словно в здании пожар, и ворвалась в кабинет.

За массивным дубовым столом сидел высокий молодой мужчина крепкого телосложения в строгом костюме (Блин, в жизни он выглядит куда эффектней, чем в журналах!) и поднял на меня изумленное лицо.

– Синичка? – он моргнул.

Зеленые глаза цвета хаки смотрели на меня с непередаваемой теплотой.

– Я прочел твои письма, – его обожающий взгляд сбивал с толку.

– Может, это не мои, – к лицу хлынула кровь. – Смотря что именно ты получил.

– Шесть писем различного содержания, – ответил главный редактор и закусил губу, чтобы сдержать расползающуюся улыбку.

– Ох, – я схватилась за голову, как будто бы это помогло предотвратить растущую панику.

Владислав Сергеевич встал из-за стола и выпрямился, сложив руки в карманы брюк. Он довольно долго что-то обдумывал, а потом усмехнулся и сделал шаг ко мне навстречу. Я попятилась назад и уперлась спиной в стену.

– Сегодня я нашел твое имя под самой потрясающей статьей, которую мне когда-либо доводилось читать, – звучал его мягкий, мелодичный голос, от которого у меня в груди потеплело.

– П-правда?

Пленительный взгляд скользнул по моему лицу и задержался на губах, отчего я громко втянула воздух и замерла.

– Наконец-то ты нашлась! Все это время ты была у меня перед самым носом, – он провел по моей щеке тыльной стороной ладони, а я закрыла глаза от наслаждения. – Расскажи-ка поподробней, почему тебя так задел поцелуй Богачевой, там, в конференц-зале?

Я беспомощно моргнула, он смотрел на меня, улыбаясь так, словно уже знал ответ.

– Мы с Лехой и Лизой проверяли по твоей реакции, стоит ли подходить к тебе сегодня или ты уже совсем забыла меня.

Я больше не могла говорить. Серьезно, не думала, что такое бывает: ни мыслей в голове, ни слов. Сплошной белый шум из-за гулкого биения сердца.

– Твои родители до сих пор ненавидят меня? – Влад с грустью заглянул в мои глаза. – Они тщательно позаботились о твоей безопасности, ни на шаг не подпускали к тебе! А когда они стали говорить о замечательном парне по имени Стасик, – он изобразил кавычки, произнося это имя, – я чуть не опустил руки и впервые подумал о том, чтобы прекратить попытки встретиться с тобой.

Я вдруг отмерла и встряхнула головой, словно желая проснуться. Но это был не сон. Далеко не сон.

– Что ты говоришь? – спросила я. – Ненавидели? За что?!

Влад отошел на несколько шагов от меня и посмотрел со снисходительной улыбкой на лице. Развернув к себе кресло, он пошатнулся на ногах и обессилено плюхнулся в него.

– Ты ничего не знаешь?!

– Ну, простите меня, дуру невежественную, – пропищала я, разводя руками в стороны. – Мне вообще кажется, что я сейчас сплю.

Грустный смешок Солнцева заставил меня почувствовать себя идиоткой окончательно. Но когда я увидела его глаза, полные сожаления и нежности, то меня подкосило вслед за ним. Я подошла к пустому креслу рядом с Владом и села.

– Ты помнишь свой двадцатый день рождения? – вдруг спросил он с таким трепетом, что мне показалось, он говорит о каком-то священном таинстве, а не обо мне. – Помнишь суматоху и кучу приглашенных гостей? Как думаешь, зачем все эти люди собрались?

Я глупо пожала плечами.

– Ну, мама привезла мне платье из Италии, которое сшили на заказ, и я подумала…

– Я собирался попросить твоей руки! – выпалил Солнцев, словно эти слова сорвались с цепи и вылетели сами, без его контроля.

Переждав несколько секунд, Влад отдышался и повторил тише и спокойней, чем окончательно добил мой разрушающийся мозг:

– Я хотел сделать тебе предложение, и все об этом знали. Разумеется, кроме тебя, синичка!

Все, что мне удалось выдавить из себя – это тихий стон, который означал прощальный плач по рассудку.

– Твой отец сказал, что я – никто и ничего не добился в этой жизни, чтобы быть достойным его единственной дочери. Поэтому я сбежал, как последний трус! – сокрушенно произнес он, отвечая на мой безмолвный вопрос. – Вот почему тебя оградили от меня, и сколько бы я не пытался достучаться до твоих родственников, они и близко не подпускали меня к тебе. Даже неудивительно, что ты ничего не знаешь об этом.